Глянув вперед на приближавшегося врага, Мартин сощурился от бледных лучей восходящего солнца и закурил. Это была третья в его жизни табачная самокрутка. Первую он выкурил в день, когда Эрин покинула Велен, вторую – на следующий, когда ее отец описал его последующую жизнь, от и до, запретив отныне курить. Но сейчас эти запреты не имели смысла – неизвестно, придет ли в себя граф, а Эрин… Мартин вздохнул и затянулся особенно глубоко. Быть может, он никогда ее не увидит, быть может, это его последнее утро. Что ж, тогда его греет единственная мысль, что он будет сражаться за этот мир для тех, кто ему небезразличен.

Но как же не хотелось умирать. Продать свою жизнь подороже в очередном сражении – неплохой лозунг для солдата, но разве он солдат? Целей всегда больше, чем одна. Легкий ветерок, прогулявшийся по волосам, будто шептал, что причин быть аккуратным и, главное, живучим, предостаточно. Ведь он до сих пор не забыл ту обворожительную улыбку…

Мартин оседлал коня, оглянулся на свой небольшой отряд, ожидавший распоряжений новоиспеченного командира, и махнул рукой вперед. Перед мысленным взором вновь пролетело все утро.

«Тайный лаз» – как называл его Альберт – был одним из величайших достижений его деда на магическом поприще. Телепорт, который не требовал ритуала и сосредоточения сил пятерых архимагистров, работал на его крови в сочетании с кольцом-артефактом, а создание его заняло добрую половину жизни. Одной из точек перемещения неизменно должно было оставаться убежище, а вот вторая охватывала весь Авелор. Как и любое телепортационное заклинание, отследить его не составляло труда, но забраться в лес самостоятельно по чужим следам, сохранив при этом рассудок, было не под силу даже некромантам. Что делало укрытие и его лаз поистине уникальным.

Ошибочное предположение, будто оппозиция ковену столь малочисленна, вызвало у Альберта очередную, не самую приятную усмешку. Конечно, почти вся знать погибла на балу, замки немногих сопротивлявшихся брали штурмом. Но уже несколько дней они и так пустовали. Одному из молодых графов, не без помощи бывшего архимагистра, за короткий срок удалось собрать собственную армию, численностью немногим уступавшую гарнизону из Терний. Именно гарнизон с огнем и мечом проходил сейчас по стране, наглядно демонстрируя, за кем власть в Авелоре.

На резонное предположение Мартина, что соседние страны не могли оставить этого без внимания, хмыкнул уже Рид. Шпионская сеть Весталии пробралась во все структуры власти, за исключением разве что ковена. Но международные законы запрещали вмешиваться так быстро. Все ждали Международного совета ковенов, чтобы принять окончательное решение – мало кому хотелось лезть на рожон в вопросах, связанных с магами. Безусловно, у Ковена Авелора были запрятаны свои тузы в рукаве и на этот случай. Поэтому главной задачей становилось – выиграть время. И, конечно, не отдать Эрин в руки врага.

Альберт снова поднялся, тяжело опираясь на свою трость, и резанул руку. В следующую секунду все пятеро оказались посреди огромного поля, занятого палаточным лагерем.

– Мартин, в штабе тебя уже заждались, – с таинственной улыбкой заметил Альберт, указывая на самую большую палатку прямо за их спинами.

Юноша удивленно поднял брови и распахнул занавесь входа в палатку. За большим столом собралось больше десятка человек, они напряженно вглядывались в наброски на листах и громко дискутировали. В эту толпу затесался и Гард, начальник гарнизона барона Парда. При виде знакомого стажера он коротко приветственно кивнул, в глубине его усталых глаз мелькнула надежда. А во главе стоял тот самый молодой граф, который смог собрать армию в столь короткий срок.

– Ларос! – радостно воскликнул Мартин. Еще один камень свалился с его души.

Наследник Дорс Веленов поднял серьезные голубые глаза на бывшего слугу и позволил себе легкую, еле заметную улыбку, приглашая его принять участие в обсуждении. Ларос освободил место по правую руку от себя и снова углубился в спор. Лишь Мартин почувствовал, как полегчало на душе старого друга: его голос обрел еще большую силу и уверенность. Они не виделись около полугода, за это время плечи юного графа стали еще шире, светло-русые волосы отросли ниже плеч и теперь были собраны в густой хвост, а весь облик начал приобретать статность и солидность, положенную наследнику древнего рода. Но при этом Ларос будто постарел на десять лет, попутно осуществив невозможное – собрав достойную армию в расколотой войной стране.

Войско прибыло на это поле ночью, стало всего в дне перехода от столицы и сразу принялось за работу. Идея Лароса заключалась в том, чтобы навязать врагу сражение на своих условиях. Место тщательно подбиралось картографами выживших баронов – огромное открытое поле, усеянное невысокими холмами, за которыми можно было спрятать небольшие отряды от вражеских глаз и прицельной стрельбы лучников. Но в первую очередь такой рельеф разбивал строй конницы – основы вражеской армии. За графом Дорс Веленом стояло около полутора тысяч солдат против почти трехтысячного гарнизона, собранного в Терниях. Альберт не мог помочь союзникам в сражении, но с удовольствием прикрыл от наблюдений некромантов подготовительные работы на поле. Всю ночь солдаты перекапывали и готовили землю, военные инженеры сколачивали стационарные щиты для групп из трех – пяти человек, и лишь перед рассветом прозвучал недолгий отбой.

– Я не могу понять вас, магистр, – громким шепотом обратился Ларос к Альберту, когда они втроем с Мартином покинули штабную палатку. – Вы столько сделали для того, чтобы дать нам шанс отвоевать свою страну… Но при этом будете просто стоять и смотреть, как мы умираем?!

– Иначе мы все умрем, мгновенно, и не будет никакой битвы. Господин граф, неужели отец не рассказывал тебе о международном запрете? – строго, но вежливо поинтересовался старый маг.

– Да, но обстоятельства изменились!

– Молодой человек, эти обстоятельства никогда не меняются! – уже в полный голос произнес Альберт, остановившись и тяжело опершись на свою кривую трость. Мартин в очередной раз удивился, как столь хрупкая конструкция способна его выдержать. – Это не прихоть и не блажь. Война, в которой будет участвовать маг, способна поставить под угрозу весь мир. Договор, заключенный ковенами по завершении последней битвы с магами, скреплен Высшими Силами и уже неподвластен простым смертным. Теперь их Стражи следят за соблюдением рамок договора.

Старик тяжело выдохнул и неожиданно лукаво улыбнулся.

– Теперь ваш черед блистать, граф. – Он почтительно поклонился и, оставив юношей в легком недоумении, направился в противоположную сторону.

– Сколько с ним общаюсь, так и не могу понять, в своем ли он уме, – снова прошептал Ларос. – Вроде серьезный маг, а потом смотрит тебе в глаза и выдает совершенную чушь.

– Я успел заметить, – улыбнулся Мартин широко и искренне. – Как же я рад видеть тебя живым.

– И я, друг. – Они обменялись коротким рукопожатием.

– Отец гордился бы тобой, Ларос. Ты идешь по его стопам.

В этот момент зазвучали первые трубы, пробуждая воинов и поднимая их на битву. Откуда-то издали донеслась весть, что на горизонте появились вражеские знамена. Граф и его слуга оседлали коней.

– А я всегда считал, что ты. Ведь отец тоже начинал рядовым. – Не давая другу времени на раздумья, Ларос стеганул коня, отправляя его в галоп на передовую линию. – До встречи после битвы!

Мартин не стал его догонять, чтобы возразить, и уже собирался тронуть вперед свою лошадь, когда услышал знакомый ехидный окрик сзади. На сердце чуть потеплело.

– Господин Дор!

– Госпожа Саир. – Он обернулся. – Неужели ты пришла пожелать мне удачи?

Воровка замерла в паре шагов от него. На ее лице играла привычная беззаботная улыбка, но в глазах слишком явно светилась тревога.

– Если кто-то и способен выжить в мясорубке, не теряя присутствия духа, так это точно ты, Марти. – Она рассмеялась.

– Могу ли я предположить, что ты меня простила за наше внезапное и не слишком приятное знакомство?

– Я просто хотела сказать, – Нэсса замялась, – береги себя.

– Нэсса, мне хочется сделать нечто банальное напоследок.

Она удивленно подняла бровь и уже приоткрыла рот для ответа, но промолчала.

– Когда все закончится, поужинаешь со мной?

– Ужин? Ты хочешь поесть в моей компании?

– Свидание, Нэсса, – улыбнулся Мартин. – Как у обычных людей.

На ее лице в полной мере отразилось удивление из-за абсурдности происходящего.

– Марти, ты все-таки рехнулся, вот в чем дело! – после короткой паузы она наконец нашлась, что сказать. Но все такие же тревожные глаза сдали ее с потрохами. – А как же Эрин?

– Люблю ли я Эрин? Знаешь, я привык, что она – неотъемлемая часть моей жизни. Пожалуй, я не представляю себя в мире, где ее нет, и отдал бы за нее свою жизнь. Но это не та любовь, о которой ты думаешь. Я абсолютно свободен, ты об этом хотела спросить?

– Кажется, я все еще в лесу, – пробормотала Нэсса.

– Это твой ответ?

– Я подумаю. Но тогда тебе точно нельзя сегодня помирать. – И она вымученно улыбнулась. Той самой обворожительной улыбкой, которой он ждал.

Снова завыли трубы, оповещая о скором начале битвы.

– До встречи, удивительная девушка Нэсса Саир.

Мартин со всей силы ударил по бокам коня, наперегонки с ветром бросаясь навстречу всему, что подкинет судьба. Но позволил себе один раз обернуться.

Мартин выкинул недокуренную самокрутку и прислушался. По отдаленным звукам он понял, что конница врага уже натолкнулась на медвежьи ямы, которые вырыли ночью солдаты на поле. Первая линия щитов, укрывавшая небольшой отряд лучников и копейщиков, находилась в пределах их видимости, но пока была недосягаема для удара. Стоны десятков бедняг, погибающих на острых кольях в ямах, пронзили утреннюю тишину. Но потери врага от подобной уловки не могли быть велики, поэтому следующий шаг был более продуманным и смертоносным.

Мартин выехал из-за небольшого холма, укрывавшего его отряд, как раз вовремя – он успел застать первый залп огненных стрел. Гарнизон из Терний подстегнул коней, чтобы быстрее преодолеть расстояние до лучников и перестать мельтешить вдалеке, являясь слишком легкой целью. Но лучники метили не в них.

Перед самым рассветом по этой части поля было разлито масло вперемешку с селитрой, и пары-тройки подожженных стрел хватило, чтобы расстелить под ногами врагов огненный ковер. Крики горящих людей разорвали воздух. Мартин так некстати вспомнил убитого им неделю назад бандита. Скольких людей он успел лишить жизни за столь короткий срок?

Да, к этому его готовили большую часть жизни… Но что-то неуловимое внутри до сих пор сжималось, переворачивалось. Он мечтал никогда не вспоминать и не знать, что влекут за собой его поступки. Внешне Мартин никак не проявлял своих эмоций, но очень хотел узнать, ощущают ли Нэсса и Рид нечто подобное. Можно ли привыкнуть к тому, что смерть идет по пятам, и она – твое новое орудие, тот язык, на котором ты общаешься с частью этого мира.

Новоиспеченный командир Дор выжидал минуты, когда дым еще не успеет развеяться, но костры начнут угасать, чтобы их маневр остался незамеченным до последнего мгновения. Отступят щиты, сдерживающие часть конницы, из пылающего ада выберутся остатки вражеской армии, и в бой вступят основные силы во главе с Ларосом. Тогда его отряд и еще один, спрятанный с другой стороны поля, окажутся в тылу противника и должны будут нанести последний решающий удар по лучникам врага со спины. Эта идея принадлежала Мартину и была принята на совете.

Он резко обернулся, услышав приближающийся стук копыт – подъехал Рид на вороном жеребце.

– Как ты? – дружески поинтересовался маг. Будто и не было этих душераздирающих криков вдали.

– Гораздо лучше, чем неделю назад, – спокойно улыбнулся Мартин. – Слишком быстро привыкаю.

– Страх – это нормально, все воины боятся, но именно это подстегивает их выживать.

– Я знаю, Даниэль. Зачем ты здесь? Ты ведь не имеешь права сражаться.

– С ними, – Рид кивнул в сторону поля боя, – не могу. Я поеду с вами, мне надо достать Газарта.

Лицо мага растянулось в недоброй кровожадной ухмылке.

Мартин с самого начала догадывался, что Рид взял на себя почти всю ответственность за случившееся с Эрин, винил не обстоятельства и древние проклятия, а только себя. И, пожалуй, еще несколько человек. Один из них находился сегодня на поле боя. Если маг не мог отыграться на себе, грех винить его за желание мстить остальным.

– Нам пора! Вперед! – крикнул Мартин, обращаясь к своему отряду.

Около четырех десятков лошадей одновременно сорвались в галоп.

Резкий порыв ураганного ветра чуть не сбил Мартина с коня. Он дернул поводья и подал сигнал солдатам остановиться. Они не достигли полумили до предполагаемой цели, но полыхавшее и коптившее поле по правую руку очищалось и светлело, будто чья-то невидимая рука затушила пожары. Рука мага.

Теперь уже ничто не скрывало диверсионный отряд от взгляда поднимавшихся из пепла выживших солдат. Можно было лишь надеяться, что численный перевес гарнизона из Терний уменьшился, и армии сравнялись в силах, но точных сведений сейчас не имелось. Буквально считаные минуты остались до того момента, когда Мартина заметят.

– Какого черта происходит? – прошептал юноша, обращаясь к Риду.

– Командир Дор, мы должны ехать дальше, – жестко произнес ближайший к нему мужчина.

– В реальном бою все планы летят к чертям, – вторил ему другой солдат более преклонного возраста.

– Магия Газарта, – ответил Рид. – Я не знаю, как. Будь аккуратен, это только начало.

Даниэль пришпорил коня и черной вспышкой полетел в сторону вражеского штаба.

Доли секунды ушли у Мартина на то, чтобы принять окончательное решение. Если они поедут за магом, их непременно заметят, к их появлению подготовятся лучники, и момент внезапности будет упущен.

– Мы нападаем сейчас, с фланга, на крайний отряд лучников. Держать строй, вперед! – крикнул он, обнажая меч.

Последние пара сотен метров, отделяющие от врага, мелькнули в одно мгновение, пропали все мысли, кристально чистая и холодная пустота заполнила голову. В последний момент враг все-таки заметил приближающихся конных. Им навстречу, скидывая с лошадей, убивая, полетел град стрел.

Но время было выбрано верно, Мартин больше не оглядывался и первым ворвался в строй противника. Взмах меча – брызги крови из рассеченного лица лучника оросили правую ногу юноши и бок коня. Второй взмах – на землю упала рука, сжимавшая лук, но так и не спустившая тетиву.

Танец клинков, полет сквозь строй длились целую вечность, повсюду были кровь, крики, запах вспоротых кишок и смерти. Острия мечей и стрел – со всех сторон. Одна уже торчала в правом предплечье, но пока не причиняла боли. Сзади топот копыт – он все еще не один, но сейчас ничего не имело значения. Кроме нового удара и еще одного. Упал убитый конь, Мартин ловко спрыгнул с седла, не позволив коленям коснуться земли. Чуть прогнешься, дашь слабину – и пополнишь армию бездыханных трупов.

Они смыкались со вторым отрядом конных, зашедших с противоположной стороны. Большая часть пехоты врага впереди билась с основными силами сопротивления. Лучников почти не осталось, эта часть поля редела, скоро наступят долгожданные секунды передышки.

Обрушив смертельный удар на очередного противника, Мартин опустил меч и перевел дыхание – вокруг с десяток трупов, а он все еще жив. Со всех сторон лились предсмертные крики, беспощадно заглушая громоподобные боевые кличи и лязг металла. Юноша стоял на островке спокойствия среди бури мечей и крови.

Внимание привлек мужчина с перерезанным горлом, лежащий у его ног. Кровь продолжала медленно стекать на землю, рука дергалась в предсмертной агонии, не выпуская клинок. Распахнутые мертвые глаза устремлены вверх, выражение муки на лице сменилось невозмутимой маской.

Секунда, свободный вдох, и чужой взгляд вновь ожил, сфокусировался на Мартине. Это невозможно, рана смертельна! Юноша завороженно наблюдал, как крепнет рука с мечом, и погибший солдат медленно встает.

– Невозможно, – уже вслух прошептал Мартин, невероятным усилием воли выводя свое тело из остолбенения, чтобы отразить новый удар. И танец возобновился, но противник больше не реагировал на нанесенные ему раны.

А потом поднялись все. Свои, чужие, погибшие, безрукие, безголовые. Однозначно мертвые – поднялись на последний бой. Поле вновь заполнили звон клинков и смерть, но шансов победить постоянно растущую армию больше не было. Падаешь – и встаешь в строй врага.

Рука Мартина крепко сжала меч, но гнетущее отчаяние больше не покидало груди. Каждый новый удар лишь приближал неизбежное.

– Дани, подожди, я с тобой! – прокричала Адалия. Ей чудом удалось нагнать Рида.

Наложенные чары защищали ее от большинства звуков и запахов битвы, а также от непрошеных стрел, периодически летящих с поля боя. А вот на Даниэле, как она заметила, щитов не было. Неужели он даже их не может наложить? И все же поехал в одиночку, чудак.

Маг замер и дождался спутницы.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он не столь резко, как раньше. На долю секунды ей даже показалось, что в голосе мелькнула озабоченность, но она быстро отогнала от себя эти мысли.

– Иду с тобой за Газартом. Вдвоем у нас больше шансов.

Рид усмехнулся, но ничего не ответил и снова отправил коня в галоп. Теперь они неслись вместе, бок о бок.

– Ты не знаешь его в лицо, – прокричала Адалия.

Вдали на холме в полном одиночестве застыл человек, медленно поднимающий руки вверх. Земля вокруг него пылала, а языки пламени сплетались в символы неизвестного языка.

– Не перепутаю, – ответил Рид, и мир вокруг них потерял краски.

До желанной цели оставалось меньше сотни метров, когда Адалия смогла различить лицо противника. Абсолютно спокойное лицо двадцатилетнего мальчишки, на которого она не раз наталкивалась на собраниях ковена в последние годы. Странно, но он никогда не вызывал у нее неприятных эмоций, хотя она вечно ждала и искала подвоха. Лишь глаза, слишком старые для такого юного мага, вызывали непонятную дрожь. Но почему он один?

Газарт, закончив заклинание, опустил руки и посмотрел в сторону приближающихся магов. За его спиной замерцал квадрат телепорта.

– Дерись, трус! – с подавляемой до этого момента злостью закричал Даниэль.

Серая огромная рука демона как продолжение руки Рида молниеносно вытянулась вперед и сжала воздух в том месте, где только что стоял враг.

– Мразь! – уже не сдерживался Рид.

Адалия резко затормозила коня и обернулась. Они стояли на небольшом возвышении, откуда просматривалось почти все поле битвы.

– Даниэль, – шепотом произнесла Нимира. – Обернись.

Маг сжал кулаки и медленно развернулся. По всему полю поднимались мертвецы.