Зоя предполагала, что их проводят в гостевые покои, однако Юрис и Григорий исчезли, а стол и стулья, по мановению руки Елизаветы, ушли в землю. В следующий миг вокруг троицы выросли новые стены. Песок завихрился, начал изгибаться дугой. С трех сторон в этом новом помещении возникли дверные проемы, все три безжизненного, блеклого цвета старых костей.

Зоя сомневалась, что она долго это выдержит. Мир словно бы вспороли.

– Сожалею, что мы не можем разместить вас более комфортно, – сказала Елизавета, – но здесь вообще мало удобств. Постарайтесь отдохнуть.

Зоина комната напоминала опочивальню в старинном замке: стрельчатые окна, перед большим камином – массивные кресла с кожаной спинкой, огромная кровать под бархатным балдахином. При этом, собственно, стекла в окнах не было, как не было никакой кожи и никакого бархата. Все до последней мелочи – из мелкого песка; все – того же унылого цвета плавникового леса. Огонь за каминной решеткой мерцал синим, как жуткое пламя в пасти дракона. Комната-призрак. Рука Зои непроизвольно потянулась к запястью. Нужно поговорить с Николаем.

Она открыла дверь, хотя трудно было считать «дверью» то, чего считаные минуты назад не существовало вовсе.

Николай стоял на пороге комнаты, ничем не отличавшейся от Зоиной.

– Как будто смотришь на набросок грандиозного проекта, – произнес он, медленно поворачиваясь и оглядывая интерьер своего нового жилища. Проведя рукой по сероватой каминной полке, добавил: – Роскошь в каждой детали, но задерживаться здесь совершенно не хочется.

– Мы совершаем ошибку, – высказала мнение Зоя. У нее болела голова, болело сердце. Постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не ощупывать запястье. Она понимала: ее потери ничто по сравнению с тем, что поставлено на карту. И так было всегда.

– Где Юрий? – осведомился король.

– Как обычно, ползает где-нибудь на коленях и молится. Николай, мы собираемся заключить сделку?

– Мы приехали сюда в поисках исцеления, и нам его предложили.

– Ты можешь погибнуть.

– Мы ведь уже решили, что готовы пойти на этот риск. И вообще, разве не ты совсем недавно предлагала пустить мне в лоб пулю?

– До торжества в Ос Альте меньше трех недель.

– Значит, до этого времени я должен разобраться с демоном.

– Видел, на что они способны? А вдруг из-за нас границы Каньона рухнут и Неморе обрушится на Равку? К такому исходу ты готов?

Николай провел руками по волосам.

– Не знаю.

– Но при этом ты сразу же согласился, как девица на сельской ярмарке, которую впервые в жизни пригласили на танец!

– Угу.

Николай произнес это без всякого сожаления.

– Нельзя им доверять. Мы даже не знаем точно, кто они такие.

– Понимаю. Так же, как ты понимаешь, что иного выбора у нас нет. Зоя, почему ты противишься?

Зоя прислонилась головой к арке оконного проема и устремила взор на простиравшееся перед ней ничто. Не эту ли пустоту видят святые на протяжении сотен лет?

– Если это святые, то кому же мы молились все это время?

– Ты молишься? – не сумел скрыть удивления Николай.

– Молилась. В юности. И ни разу не получила ответа.

– Мы добудем тебе другой.

– Другой? – Зоя не сразу поняла, о чем он говорит. Ее пальцы опять машинально сомкнулись на запястье, где раньше находился усилитель. Она заставила себя разжать руку.

– Другой добыть не получится, – презрительно бросила она. Отлично. Лучше так, чем жалеть себя. – Это просто так не работает. Свой браслет я носила не снимая с тринадцати лет.

– Зоя, я не верю в чудеса, не знаю, кто на самом деле эти святые. Знаю лишь, что они – наша последняя надежда.

Она зажмурилась. Любезность Елизаветы не отменяет того факта, что их похитили.

– Мы пленники, Николай. Неизвестно еще, чего от нас потребуют.

– В первую очередь усмирить гордыню.

Николай и Зоя вздрогнули от неожиданности. В дверях стоял Юрис. На сей раз он был в человеческом облике, в котором, однако, все равно проглядывало что-то драконье.

– Идем со мной, Зоя Назяленская, маленькая грозовая ведьма. Время пришло.

– Для чего? – резко спросила Зоя, чувствуя, как внутри вскипает гнев – знакомый, приятный, куда более продуктивный, чем тоска.

– Тебя ждет первый урок. Юный король – не единственный, кому предстоит кое-чему научиться.

Зоя не хотела идти с драконом и все же заставила себя следовать за ним по извилистым коридорам странного дворца. Сказала себе, что это шанс поподробнее узнать о ритуале, который предстояло пройти Николаю, и выяснить истинные мотивы святых. Более настойчивый голос в голове убеждал, что, изучив Юриса поближе, Зоя найдет способ отомстить за усилитель, которого она лишилась по его вине. Слишком отчетливо она ощущала пульс под кожей запястья, слишком голым и уязвимым оно выглядело. Будто чужим.

Как ни упивалась Зоя мыслями о мести, маршрут, по которому они направлялись, требовал пристального внимания. Дворец был огромен, и, хотя некоторые комнаты отличались стилем и декором, большинство коридоров, лестниц и переходов были все из того же поблескивающего, почти бесцветного песка. Ориентироваться было трудно и потому, что вид из любого окна этого огромного сооружения был один и тот же: бескрайняя серая пустота.

– Я чувствую твою злость, грозовая ведьмочка, – проговорил Юрис. – От нее даже воздух потрескивает.

– Звучит оскорбительно, – бросила Зоя ему в спину, лелея мысль о том, как столкнет его с крутой лестницы.

– Я вправе называть тебя, как мне заблагорассудится. В мое время слово «ведьма» означало женщину, от которой мужчинам следовало держаться подальше. По-моему, это как раз про тебя.

– Тогда, пожалуй, тебе лучше внять этому совету и обходить меня стороной.

– Ну уж нет, – заявил Юрис. – Одно из скудных развлечений, что остались мне в этой жизни, – это игра с опасностью. В Каньоне подобных возможностей маловато.

Интересно, он покатится по ступенькам, если она его столкнет, или просто расправит крылья и мягко приземлится у подножия лестницы?

– Сколько тебе лет?

– Я давно забыл.

На вид Юрису было около сорока. Высокий, крупный, как Толя, даже крупнее. Легко представить, как устрашающе он выглядел с мечом в руках. На бритом черепе Зоя разглядела тонкие линии чешуек, словно бы черты дракона вкрались и в человеческий облик Юриса.

Любопытство взяло над Зоей верх.

– Предпочитаешь человеческое тело драконьему?

– Мне все равно. Я и тот и другой одновременно. Когда хочется почитать, поспорить или выпить вина, превращаюсь в человека, а когда возникает желание полетать и отрешиться от проблем, становлюсь драконом.

– А в бою?

Юрис оглянулся через плечо: глаза сверкали серебром, зрачки сузились до щелочек, обнаженные в улыбке зубы выглядели чересчур длинными и хищными.

– Тебя я одолею в любом теле.

– Сомневаюсь, – с уверенностью, которой не ощущала, возразила Зоя. Будь на ней усилитель, она бы в себе не сомневалась.

– Не забывай, в прошлой жизни я был воином.

Зоя скептически приподняла бровь.

– Санкт-Юрис на самом деле оказался гришом, который сделал себе усилитель из костей умерщвленного дракона? – Эту историю она знала наизусть, как и каждый ребенок в Равке. Доблестный воин трижды сражался с драконом, и только в последней схватке сумел его победить. Сейчас Зое стало по-настоящему интересно, что из этого правда, а что – вымысел.

Сердито зыркнув, Юрис продолжал спускаться по ступеням.

– Усилитель! Вроде той жалкой безделушки, за которую ты так отчаянно цеплялась? Когда я убил дракона, он принял мой облик, а я – его, мы стали единым целым. В старые времена было так. А ваши поделки – дрянь, хилая попытка установить связь с основой всего сущего.

В старые времена. Выходит, легенды о Горящем Терне не лгут? Монахи-воители были не обычными людьми, а гришами, принимавшими облик животных, чтобы успешнее воевать против врагов Равки. Неужели и теоретики Малой науки, и богословы неверно интерпретировали историю? Зоя не знала, что и думать. Измученный разум отказывался находить в этом какой-либо смысл.

Они вошли в огромное помещение из черного камня, похожее сразу и на пещеру, и на зал старинного замка. Над камином, таким огромным, что Зоя поместилась бы в нем во весь рост, висел герб с изображением трех шестиконечных звезд. Похоже, каэльский, подумала Зоя, хотя она не столь хорошо разбиралась в геральдике, чтобы назвать родовое имя, которое некогда носил Юрис. Одна стена была полностью открыта стихиям – впереди до самого горизонта простирался мертвый песок. Иззубренный карниз создавал у Зои впечатление, будто она выглядывает из разверстой пасти чудовища, в чье нутро забрела по ошибке.

– Что тебе от меня надо? – спросила она.

– Когда я вернусь в мир смертных, моя магия останется со мной, но переносить с собой знания нет нужды. Их понесешь ты, – изрек Юрис.

– Какая честь, – безучастно отозвалась Зоя.

– Все эти ваши правила, по которым живут гриши, это ваше разделение по цветам… Вы думаете, что обучение делает вас сильнее, тогда как в действительности вы учитесь лишь ограничивать свою силу.

Зоя раздраженно тряхнула головой. Сперва ящер-переросток уничтожил ее усилитель, добытый ценой крови, а теперь оскорбляет принципы службы, которой она отдала всю жизнь. Зоя относилась к занятиям в Малом дворце со всей серьезностью – и к теории, которую изучала в библиотеке, и к практическим занятиям в хижине Багры у озера. Она оттачивала свои навыки, совершенствовала природные задатки. Были и другие эфиреалы, которым в силу врожденных талантов учеба давалась легче, однако никто из них не трудился так упорно, как Зоя.

– Можешь говорить все что угодно, но я знаю, что благодаря тренировкам очень выросла как шквальная.

– Но выросла ли ты как гриш?

– Не это ли я сейчас сказала?

– Не совсем. Впрочем, в самом начале я был так же невежественен, как ты, и, ровно как ты, не имел в арсенале ничего, кроме буйного ветра на кончиках пальцев.

– Ты был шквальным? – удивилась Зоя.

– Этому нет названия.

– Но ты мог заклинать ветер? – не отставала она.

– Мог. И заклинал. Использовал бурю в качестве дополнительного оружия.

– В какой войне?

– В бесчисленных войнах. Кто-то считал меня героем, кто-то называл захватчиком, варваром, грабителем храмов. Я старался быть хорошим человеком. По крайней мере, так мне помнится.

Мужчины просто обожают хвастаться своими подвигами!

– Не все мы так благородны, как твой король.

Зоя прогулялась по залу. Взгляд особо ни за что не цеплялся; кроме коллекции оружия, развешанного на стене, все было из черного камня: полка над исполинским камином, где плясало синее пламя, декоративные фигурки на ней, гербовый щит.

– Если ты ожидал, что я стану осуждать Николая за его доброту, то просчитался.

– А если я скажу, что Равке нужен более жесткий правитель?

– Я отвечу, что это звучит как попытка оправдать мужскую жестокость.

– А кто вообще упоминал мужчин?

Что за игру ведет это существо?

– Хочешь, чтобы я отобрала у короля трон? Ты ошибаешься насчет моих амбиций.

Юрис раскатисто захохотал.

– Нисколько не ошибаюсь. Ты вправду убеждена, будто создана для того, чтобы всю себя посвятить служению? Только не говори, что ни разу не представляла себя королевой.

Зоя взяла с каминной полки гладкую агатовую лошадку, одну из сотен, что скакали по черному камню. Этим занимался Юрис целую вечность? Мастерил при помощи огня крохотные напоминания о прошлой жизни?

– А разве королева не отдает всю себя служению? Я служу гришам. Равке.

– Р-р-равке! – прорычал дракон. – Ты служишь нации призраков, всем тем, кого ты подвела. Тем, кого будешь подводить до тех пор, пока не исполнишь свое предназначение.

Всем тем, кого подвела. Да что он вообще знает? Зоя поставила фигурку на место и обхватила себя за плечи. Слова дракона были ей неприятны. Они стучали в голове, заставляли вспоминать о летящем камушке, о пересохшем колодце, о той бесконечной пустоте. Не смотри назад, сказала тогда Лилиана. Не оглядывайся на меня. Зоя ее не послушала, хотя крепко запомнила эти слова на будущее.

– Заканчивай свою историю, старик, или дай мне выпить бокал вина и вздремнуть.

– Вина ты здесь не найдешь, маленькая ведьма, и сна тоже. Как и отдыха от небытия.

Зоя небрежно махнула рукой.

– Тогда отпусти меня, и я найду компанию поинтереснее.

Юрис пожал плечами.

– Я уже почти все рассказал. В моих краях появилось кровожадное чудище. Дракон сжигал все на своем пути и пожирал любого, кто осмеливался ему противостоять.

Зоя рассеянно провела пальцами по висевшей на стене массивной булаве. Должно быть, в тот момент, когда Юрис вместе с другими святыми оказался в ловушке Каньона, оружие было при нем.

– Я всегда считала, что дракон – это метафора.

Юрис выглядел чуть ли не оскорбленным.

– Метафора чего?

– Языческой религии, иностранных захватчиков, опасностей современного мира.

– Иногда дракон – это просто дракон. Уверяю тебя, Зоя Назяленская, метафоры не убивают столько людей.

– Ты просто не слышал, как Толя читает стихи. Так, значит, великий воин пришел к драконьему логову?

– Именно. Представляешь мои трясущиеся поджилки?

– Примерно. – Зоя никогда не забудет, как впервые увидела Юриса с распростертыми крыльями. Интересно, как ему удалось победить дракона? – И что ты сделал?

– То, что делают все люди, которым страшно. Всю ночь накануне поединка я молился, стоя на коленях.

– Кому молится святой?

– Я никогда не притязал на титул святого, Зоя. Его присвоил мне отчаявшийся мир. Той ночью я был просто напуганным юношей, почти мальчишкой – мне едва исполнилось восемнадцать. Я молился богу в небесах, который присматривал за моей семьей, богу ветров и бурь, который поливал дождями поля и собирал души беспечных моряков. Может быть, этот бог до сих пор смотрит на меня сверху. Так или иначе, мои молитвы не остались без ответа. Когда я вышел против дракона и он дохнул на меня огнем, на помощь мне пришла буря. Теперь я мог отражать натиск пламени, так же, как это пыталась делать ты. Дважды мы сходились в битве и дважды отступали, чтобы залечить раны. Только на третий раз я нанес ему смертельный удар.

– Юрис-победитель, – с иронией произнесла Зоя. Пускай не думает, что она впечатлена.

Однако, к ее удивлению, Юрис произнес:

– Да, наверное, я должен был чувствовать себя победителем. Я ждал этого ощущения победы. Но когда дракон был повержен, я не испытывал ничего, кроме сожаления.

– Почему? – спросила Зоя, хотя в этой истории всегда сочувствовала дракону, ведь тот, будучи монстром, не мог изменить свою природу.

Юрис прислонился длинным гибким телом к базальтовой стене.

– Дракон стал для меня первым серьезным противником, единственным, кто сражался со мной на равных. Он был достоин моего уважения. Как только его клыки вонзились в меня, я понял: он испытывает то же, что и я. Мы оба чувствовали одно, оба были связаны с основой всего сущего, порождены стихией и отличались от всех остальных.

– Подобное притягивает подобное, – вполголоса промолвила Зоя. Ей знакомо это ощущение сродства, пьянящей ярости. Если она закроет глаза, то почувствует лед на щеках, увидит капли крови в снегу. – Но в итоге ты его убил.

– Мы оба погибли в тот день, Зоя. Его память – во мне, а моя – в нем. Мы прожили вместе тысячу жизней. Та же связь существует у Григория с огромным медведем, у Елизаветы с ее пчелами. Ты никогда не задавалась вопросом, как вообще некоторые гриши сами по себе могут быть усилителями?

Нет, не задавалась. Гриши-усилители рождались чрезвычайно редко и, как правило, становились экзаменаторами – применяли свою силу, чтобы выявить гришийские способности у детей. Дарклинг и Багра были усилителями. По одной из теорий, этим и объяснялось его могущество.

– Нет, – призналась Зоя.

– Они прочно связаны с материей в сердце мира. Задолго до того, как впервые было произнесено слово «гриш», границы, отделяющие нас от прочих созданий, были менее прочными. Мы не просто принимали облик животных, мы отдавали частицу себя взамен. Но в какой-то момент гриши начали убивать, присваивая себе часть первозданной силы творения и ничем не делясь в ответ. Так зародилась позорная традиция усилителей.

– Я должна стыдиться того, что носила усилитель? – возмутилась Зоя. Дракон не имеет права судить! Сколько слез она пролила, сколько тщетных молитв вознесла, не умея избавиться от упрямой, нелепой веры в то, что там, наверху, ей ответят? – Легко рассуждать о законах Вселенной, укрываясь за крепкими стенами дворца, вдали от мелких, жестоких поступков людей. Может, ты просто не помнишь, каково это – быть бессильным. А я помню.

– Может, и так, – согласился Юрис. – Но ведь ты все равно оплакивала убитого тигра.

Зоя замерла. Нет, это невозможно. Никто в целом свете не знает, что она сделала той ночью, что видела.

– О чем ты?

– Когда ты связан со всем сущим, пределов знания не существует. Я узрел все в тот миг, когда браслет упал с твоего запястья. Юную Зою, истекающую кровью на снегу, девушку с большим храбрым сердцем. Зою в разрушенном городе. Зою в саду. Ты не могла защитить их тогда, не можешь и сейчас. Ни ты, ни твой король-демон.

Не оглядывайся на меня. Колодец в ее душе – бездонная пропасть. Зоя бросает в темноту камушек и падает вместе с ним. Вниз, вниз. Она почувствовала нестерпимое желание покинуть эту комнату, убраться подальше от Юриса.

– Мы закончили?

– Мы еще не начинали. Скажи, грозовая ведьма, разве, убив тигра, ты не почувствовала, как его дух вошел в тебя, принял форму твоей ярости?

Зоя не хотела вспоминать ту ночь. Дракон знал то, чего знать не положено. Она заставила себя усмехнуться:

– Хочешь сказать, я могла превратиться в тигра?

– Могла бы. Сказать наверняка нельзя, ведь ты слаба.

Зоя презрительно скривила губы. Сдержалась, хотя внутри вскипел гнев.

– Пытаешься меня спровоцировать? Для этого нужно что-то посильнее насмешек старика.

– В бою против меня ты проявила мужество, находчивость, выдержку и мастерство. И все равно проиграла. Ты будешь проигрывать и дальше. До тех пор, пока не откроешь дверь.

Внезапно Юрис развернулся и, увеличиваясь в размерах, бросился на нее. Распростертые крылья закрыли дневной свет. Огромная пасть распахнулась, откуда-то из глубины пыхнул огонь.

Зоя вскинула руки, заслоняясь от жара.

Пламя неожиданно угасло. Юрис в образе человека смотрел на нее.

– Я выбрал слабачку? – с отвращением произнес он.

На этот раз, однако, улыбнулась Зоя.

– А может, просто девушку, которая умеет притворяться слабой?

Она встала и выбросила вперед руки, метнув в противника воздушный снаряд. Удар ветра и гнева сбил Юриса с ног. Он кубарем катился по гладкому каменному полу до самого выхода из пещеры. Слабачка? Это лишь крупица той силы, которой Зоя владела благодаря усилителю, однако и ее хватило, чтобы Юрис перекатился через край и исчез. Изумление на его лице растеклось в сердце Зои бальзамом.

Мгновение спустя в воздухе перед ней на широких крыльях повис дракон.

– Разбив ту дурацкую безделушку, я сломил твою волю?

Может, это в самом деле так? Призывать бурю без усилителя – все равно что совершать прыжок, неправильно рассчитав дистанцию, и хвататься за пустоту. Зоя всегда была сильной, но силу ей сообщала энергия тигра. Теперь она лишилась этой энергии. Что есть Зоя Назяленская без нее? Кто она без нее? Если они когда-нибудь выберутся отсюда, как ей вернуться к командованию армией?

– Выбирай оружие, – приказал Юрис.

– Я слишком устала.

– Покажи, что умеешь сражаться, а потом можешь прятаться где угодно. Выбирай оружие.

– Я и есть оружие. – Или была им. – Мне не нужна ни дубина, ни клинок.

– Отлично. – Юрис плавно перетек в человеческий образ. – Тогда я сделаю выбор за тебя. – Сняв со стены меч, он перебросил его Зое.

Она неловко поймала его обеими руками. Чересчур тяжелый. Раздумывать, однако, было некогда. Юрис, вооруженный массивным палашом, уже направлялся к ней.

– Зачем все это? – спросила Зоя, отражая удар, от которого ее руки задрожали до самых плеч. – Я никогда не была искусным мечником.

– Ты всю жизнь выбирала лишь те пути, где тебя гарантированно ждал успех. От этого ты обленилась.

Зоя с сердитой гримасой парировала удар, пытаясь воскресить в памяти давно забытые уроки фехтования Боткина Юл-Эрдена. Они тренировались на ножах и рапирах и даже отрабатывали стрельбу по мишеням из пистолетов. Зоя с удовольствием занималась всеми видами подготовки, особенно рукопашным боем, однако с той поры поводов применить полученные навыки на практике выдавалось немного. К чему махать кулаками, если можно призвать бурю?

– Неплохо, – оценил Юрис, когда она уклонилась от его атаки. – Магическая сила для тебя слишком легка в применении. А когда сражаешься физически, ты полностью сосредоточена на единственной цели: выжить, так что размышлять обо всем прочем некогда. Нет времени задумываться о том, что было раньше или будет потом, что ты потеряла, а что можешь приобрести. Существует только этот момент в настоящем, только сейчас.

– И какая же в том польза? – спросила Зоя. – Разве не лучше уметь просчитывать будущее?

– Когда ты освобождаешь разум, открывается дверь.

– О какой двери ты говоришь?

– Дверь к знанию, что лежит в основе сотворения мира.

Зоя сделала финт вправо и приблизилась к Юрису вплотную, лишая его преимущества атаковать на расстоянии.

– Я и так открываю эту дверь, когда призываю бурю. – На лбу у Зои выступили бисеринки пота. – То же самое делают все гриши, обращаясь к силе.

– Правда? – Юрис снова ударил. Лязг металла заполнил уши. – Но ведь буря все равно остается снаружи. Ты призываешь и защищаешься от нее одновременно. Она воет за дверью, стучит в окна, просится внутрь.

– Не понимаю.

– Впусти бурю, Зоя. Не призывай ее, не тяни к себе. Позволь ей войти в тебя, разреши управлять твоими движениями. Дерись со мной по-настоящему.

Зоя глухо зарычала: палаш Юриса обрушился на ее меч. Она уже задыхалась, от тяжелого клинка ломило руки.

– Я не смогу одолеть тебя, не применив мою силу.

– Не надо ее применять. Ты и есть сила. Буря у тебя в костях, у тебя в крови.

– Прекрати. Молоть. Ерунду, – окончательно рассердилась Зоя. Так нечестно. Дракон принуждает ее к заведомо проигрышному поединку. А она всегда выигрывала!

Ладно. Если он хочет, чтобы она обошлась без призыва бури, она обойдется. И все равно его победит. Пускай потом Юрис пристыженно опустит свою большую уродливую голову. Зоя бросилась в атаку, всецело сосредоточившись на поединке, игнорируя боль, которая пронзала руки всякий раз, как скрещивались их клинки. Зоя была миниатюрнее и легче, поэтому словно бы танцевала на носочках и держалась близко к противнику, заставляя его обороняться.

Лезвие палаша рассекло ей руку, боль обожгла огнем. Из раны текла кровь, но Зоя не обращала на это внимания. Все, чего она сейчас хотела, – убедиться, что в жилах Юриса тоже течет кровь.

Удар. Защита. Атака. Отпор. Отпор. Отпор. Сердце грохотало, как гром. В жилах ревела буря. Тело двигалось, опережая команды мозга. Ветер со свистом пролетал мимо нее, сквозь нее. Молнии напитали кровь электричеством. Зоя раз за разом обрушивала свой меч, ощущая в нем неукротимую мощь урагана, с корнем вырывающего деревья.

Палаш Юриса раскололся.

– Ну, вот, другое дело, – удовлетворенно произнес он с драконьей ухмылкой.

Зоя стояла с широко раскрытыми глазами, ее трясло. Сила в ней словно бы удвоилась или даже утроилась; руки и ноги наполняла энергия смерча. Несмотря на всю нереальность происходящего, Зоя не могла отрицать того, что чувствовала, – и того, что сделала. Доказательство – сломанный палаш – лежало у ее ног. Шквальная стиснула пальцы на рукояти меча. Буря – у тебя в крови.

– Вижу, я все-таки привлек твое внимание, – произнес дракон.

Зоя подняла глаза. Юрис лишил ее усилителя, надломил что-то в ней самой. Она отплатит ему за это, и он же научит, как это сделать.

– Разве еще не все? – спросила она.

– О, далеко не все.

Зоя снова приняла боевую стойку и вскинула меч – легкий, как воздух.

– Тогда тебе лучше подыскать новое оружие.