Глава 19
***
Его сны были беспокойными и мучительными — обнажённый Котаро метался на мокрых от пота простынях, наматывая их на себя липким телом и, тут же принимался срывать их, расцарапывая скрюченными пальцами смуглую, покрытую сложной вязью чёрно-красных татуировок кожу. Порождения ночных кошмаров не желали оставлять в покое свою законную добычу, терзая его подобно демонам Дзигоку.
Прохладный воздух с улицы еле-еле проникал в больничную палату через приоткрытую форточку, тусклый солнечный свет едва-едва пробивался сквозь плотные шторы, погружавшие комнату в полумрак — обитель вернувшегося к жизни синоби переполняли запахи лекарств и мускуса, пока порыв резкого, злого ветра не распахнул форточку настежь. Холодный поток пробрался в палату бесшабашным грабителем, под звон застонавшего от удара стекла перевернул попавшиеся на пути вазочки с икебанами, разбросав засохшие стебли, цветы и листья по полу, и добрался до спящего. Его любопытное прикосновение к разгорячённому телу заставило Котаро съёжиться, оглушительно чихнуть и проснуться.
— Когда же это закончится?! — выругался он на старониххонском диалекте. — С каждым разом всё только хуже и хуже!!!
Кошмары были особенными — в них его подвергал пыткам демон, заставляя испытывать муки, неотличимые от реальных, разве что не оставлявших следов на теле. Демон требовал от Котаро действий, требовал отыскать и уничтожить носителя некогда проклятой им крови и столь ненавистной им обоим фамилии — последнего представителя рода Хаттори. Пытки начинались всякий раз, стоило только воскресшему спустя пять веков бемпамятства синоби сомкнуть глаза, принуждая его к действиям. Но не приносили результата — Котаро не желал действовать вслепую и бросаться сломя голову в неизвестность.
Его переполняло раздражение, свойственное любому невыспавшемуся человеку, перемешанное с усталостью и опустошённостью. Три дня назад Котаро очнулся в больнице, пристёгнутый к кушетке прочными широкими ремнями за запястья и щиколотки, опутанный гибкими шлангами капельниц и проводами датчиков — врачи захолустной больницы упорно боролись за жизнь чудом выжившего в горах человека, честно исполняя свой долг. Передать их удивление тем, что очнувшийся заговорил с ними на странном, но смутно знакомом и отдалённо понятном языке, при помощи слов было почти невозможно.
Котаро окружили заботой и уходом, напичкали лекарствами, витаминами и накормили, заодно проведя обследование организма странного человека. Кипа документов с выводами врачей и многочисленными анализами, подкреплённая десятком фотографий, отправилась по инстанциям, а с выжившим какое-то время не знали что делать, частично предоставив его самому себе. Разумеется, под чутким присмотром всевидящего ока камер видеонаблюдения.
Котаро вновь поёжился от холода и встал с кушетки, завернувшись в простынь. Шлёпая босыми ногами по линолеуму, он подошёл к окну и, после короткой возни, закрыл форточку, взамен распахнув всё окно целиком. Мощный поток холодного воздуха взбодрил его, Котаро сел на подоконник и с любопытством выглянул на улицу.
Городок, в который его занесло прихотью судьбы, не был похож ни на что привычное ему в прошлом — необычайно высокие дома, до десяти этажей, выстроенные из камней странных, слишком ярких оттенков; многолюдные улицы, заполненные сотнями людей, спешащих по своим делам; странные повозки на дорогах, плюющиеся дымом при движении и напоминавшие скорее порождения демонов, чем транспорт. Всё было слишком непривычно. Произошедшие с миром изменения Котаро принял довольно легко — после осознания факта собственной смерти и последующего воскрешения, он мог принять и не такое. Не хватало лишь знаний. И Котаро усиленно над этим работал. Его сущность, сущность изворотливого убийцы и разбойника легко подсказала самый простой и действенный путь.
— Котаро! Ты опять! Я же просила! — всплеснула руками возникшая на пороге палаты миловидная и миниатюрная японка в белом халате.
— Сорок ударов сердца. — прошептал себе под нос Котаро и поднялся ей навстречу, встряхивая роскошной гривой длинных, рыжих волос и делая церемонный низкий поклон. Подсчёт времени, которое требовалось девушке, чтобы отреагировать на происходящее в комнате был необходим — синоби понял, что за ним как-то наблюдают, и стал вычислять имевшиеся в распоряжении мгновения. Разогнувшись, он широко и обаятельно улыбнулся девушке, обращаясь к ней выученными за три дня словами нового языка: — Добрый день, Кумико.
— Добрый день, Котаро. — засмущалась в ответ девушка и, желая скрыть смущение, вызванное в ней видом полуобнажённого мускулистого гиганта, осмотрела палату. — Хочешь есть?
Спрашивая это, она уже собирала рассыпанную по полу икебану и поднимала опрокинутые вазочки. Ей, как и ещё трём медсёстрам поручили надзор над выжившим, но только она осмеливалась заговорить с ним. От Кумико Котаро получал знания нового языка, путанные, трудно понимаемые объяснения об окружающем мире и некоторое представление о том, что ждёт его дальше. Девушка хоть и побаивалась его, но находила весьма привлекательным, а обстоятельства его появления считала весьма интригующими и даже отчасти романтичными, мысленно создавая себе образ героя женских романов, под который рыжий, длинноволосый и мускулистый красавец подходил как нельзя лучше.
— Нет, Кумико. Мне. надо..- запнулся Котаро на середине предложения, не зная, какое употребить слово и показал пальцами, указательным и средним, жест, изображающий ходьбу, подкрепив безотказной репликой. — Пожалуйста.
— Гулять? — спросила девушка, склонив голову набок и повторяя его жест. — Ты хочешь гулять?
Мужчина кивнул, интуитивно чувствуя, что понят правильно.
— Надо гулять. Пожалуйста. — повторил он, гипнотизируя девушку своей улыбкой. Исходящая от него аура уверенности, силы и спокойствия действовала на Кумико лучше, чем любая пылкая и проникновенная речь.
Его отрывистые фразы на ломанном японском и чарующая улыбка достигли своей цели — Кумико задумалась.
— Я вернусь. Скоро. Пойдём гулять. Подождёшь?
В своих мыслях девушка уже взяла разрешение у дежурного врача и только прикидывала, где раздобыть для своего представительного кавалера одежду для прогулки во внутреннем дворике. Кумико представляла, как будет прогуливаться с ним под ручку, и её впечатлительное девичье сердечко заходилось в бешеном, волнующем воображение ритме.
— Ждать. — кивнул он ей, мысленно восхваляя женщин за их неуёмное любопытство и ликуя, что наконец, выберется из этих четырёх стен. — Котаро… ждать… Кумико.
Пока что всё шло по его плану…
***
Жители Островной Империи Восходящего Солнца издревле почитали драконов наравне с богами. По сей день в любой префектуре можно легко отыскать храм, посвященный одному из них; детям в детстве рассказывают сказки и легенды с их участием; ежегодно проходят массовые фестивали в их честь. Драконы всегда значили многое и после своего исчезновения сохранили своё место в умах и сердцах людей, оставаясь живым воплощением красоты, могущества и мудрости.
Драконы относились к людям по разному. Были среди них и жестокие тираны, устраивавшие обильные кровавые жатвы; хватало безучастных ко всему хранителей мест Силы, в коих они предпочитали селиться; встречались и те, кто неразрывно соединил свою судьбу со смертными, возложив на себя бремя Хранителей. Безжалостное Время и неумолимая Судьба поступили с такими драконами своеобразно, так сказать в своём стиле — даже после смерти дракон не прекращал исполнять свой долг, становясь духом-хранителем. В их честь выстраивали семейные святилища, проводили обряды и жертвоприношения и, не стесняясь, спрашивали совета в сложных ситуациях.
Находились и такие предприимчивые смертные, что смогли подружиться со своим Хранителем. Это многое изменило в жизни моего дальнего предка, затронув таким образом и мою жизнь.
Боль. Ослепляющая, рвущая на клочки, опаляющая разум и безжалостная — она владела мной всего лишь несколько мгновений, показавшихся долгими часами, и схлынула как весенние воды, оставив после себя слабость и опустошенность. Мундир и сорочка пришли в полную негодность, расползаясь не только по швам, что после того как я зябко передёрнул плечами, несчастные остатки моей верхней одежды попросту очутились под ногами.
Боевой клич моего деда ещё не успел стихнуть, отражаясь от стен звонким эхом, ему вторили надрывающиеся сигнализации припаркованных у домов машин и тревожный вой сирен где-то вдалеке. А дракон, соткавшийся из пустоты, воспарил в метре над землёй, по змеиному собрал кольцами своё длинное тело и гулко взревел.
Около пяти метров в длину, четырехлапый, в панцире из черной чешуйчатой брони с белесыми прожилками, с частым гребенем ослепительно белых костяных шипов вдоль всей спины, серебристыми вибриссами на вытянутой хищной морде и пастью, полной жаждущих крови клыков.
Акустическая волна его рыка унесла опешившего китайца на несколько метров и с треском впечатала в каменную стену здания. Зазвенели выбитые стекла, поднялось небольшое облако пыли. Стоит отдать должное — мой враг не понёс серьёзного урона, да и появление дракона воспринял относительно спокойно, разве что удивился. Как я понял чуть позже, он просто не ожидал от меня такого финта.
Дракон клацнул челюстями, сжался тугой пружиной и смачно плюнул лучистым комком света в китайца, окутавшегося "покровом" из мелких, часто переплетённых между собой молний. Хвостатой кометой драконьего плевка моего противника повторно вбило в стену.
— Ohu…t можно, насколько это круто. — тихо прошептал я себе под нос и побежал к Алексе, потерянно и непонимающе смотревшей на разворачивающееся перед ней сражение, характерное для давно ушедших в забвение времён. — Не стой столбом! Беги отсюда, привели помощь! Мы задержим его насколько сможем!
Холодный ветер жадно впивался в мой голый торс, татуировка на нём ярко светилась, отражая часть узора на стены тупика и девушку. Потрясённо хлопнув огромными от удивления глазищами, Алекса встряхнулся и заорала:
— Никуда я не побегу! Вот-вот сами прикатят все кому не лень. Тебя же пасут все кому не лень! И сейчас они мчатся на помощь, уж не сомневайся! Я останусь с тобой!
Дракон снова взревел. Оглянувшись, я увидел его сплетенное в клубок тело, катающееся по широкой улице. Воплощающий в себе Свет и Тьму дух опутал собой китайца и что есть сил сжимал его в своих смертоносных объятьях. Расходившиеся в стороны гравитационные волны раскидывали автомобили, попадавшиеся на пути чешуйчатого клубка. Но цели своей достигнуть у духа пока не получалось. Протянувшийся от меня к нему ручеёк бахира пока ещё не ослабевал, однако я чётко осознавал — моих сил хватил максимум на минуту.
В гремящую на улице какофонию уже влились крики людей, разбуженных устроенным побоищем. В окнах разгорался свет, мелькали лица и силуэты, слышался отборный мат, сыпались угрозы и проклятья. В общем, творился хаос. А напротив меня стояла девушка, которая не должна была пострадать из-за меня. Я вообще не хотел лишних жертв. Однако, побороть женское упрямство непросто, да и помощь от неё могла перевесить чашу весов в нужную сторону.
— Сколько тебе нужно крови? — с ходу взял я быка за рога, ошеломив её таким вопросом, и продолжил, слегка встряхнув за воротник: — Ну же, соображай живее! Сколько?!
— Несколько глотков. И это будет больно, Леон. Ты уверен? — справившись с собой, спросила меня Алекса, с искренним и неподдельным интересом заглядывая мне в глаза.
— Уверен. В шею?
— В шею. — утвердительно моргнула она и, получив моё согласие в виде кивка и отвернутой в сторону головы, приникла ко мне, обхватив руками за голову.
Её тонкие клыки аккуратно и легко прокололи мою кожу, погружаясь в плоть на всю длину. Я невольно дёрнулся, но сдержался и ничем больше не выказал того, что испытываю хоть что-то. Бладштайнер чуть сдвинулась, высвободила клыки и…
***
Бладштайнеры верно служили Российской Империи не одну сотню лет. Рюриковичи приютили Окаянных, не побоявшись ходившей об этой семье молвы, дали Герб и взяли на службу, связав с собой ритуальной клятвой на крови. Ведь глупо разбрасываться теми, кто способен становиться сильнее за счёт поверженного врага.
Проклятье Бладштайнеров довлело над всеми членами рода, без исключения. Большинство из них избирало своей стихией Кровь и поступало на государственную службу, сражаясь за чужие интересы, впрочем довольствуясь не одними только словами благодарности. Крупное землевладение, высокое жалованье и множество привилегий были вполне достойной ценой за их самопожертвование и военные подвиги.
Алекса же никогда не стремилась на войну. Девушка мечтала об иной жизни, желала что-то изменить, даже получила высшее образование на юридическую специальность. И только когда у её проклятого Дара открылась неожиданная и довольно могущественная грань, перестала спорить с предназначением и пошла ему навстречу.
"Око Государево". Отдел Тайной Канцелярии, могущественной службы внутренней госбезопасности, занимавшийся расследованиями и сбором важной информации. Стать его частью ей удалось, в первую очередь, именно из-за той самой грани — вкусив чьей-то крови, девушка получала доступ к знаниям этого человека. Насколько полным он будет, зависело от множества факторов, порой сведения так и вовсе были исключительно отрывочными и сумбурными. Но они были. И это многое меняло.
То, насколько быстро Леон принял решение, только добавило уважения к этому странному и довольно симпатичному ей парню. Смущала только его молодость. Алекса не без удовольствия приняла его предложение, с откровенным наслаждением запустила пальцы в его спутавшиеся пепельно-серые волосы и начала ритуал "поцелуя вампира".
Недостаточно просто сцедить из Одарённого пинту крови, чтобы, осушив её, пусть ненадолго, но приподняться в уровне управления даром на одну ступеньку. Ритуал включал в себя ряд манипуляций тонкими энергиями, психофизический контакт с жертвой и, в конце концов, требовал некоторого времени. И приносил удовольствие.
Девушка мягко и нежно поцеловала его, припав губами к прокушенной шее парня, с усилием вытягивая из него солоноватую и пряную субстанцию его жизненной силы, наполненную для неё коктейлем из силы, уверенности и твердости духа. Глоток за глотком, теряя разум от неземного наслаждения, Алекса прижалась к парню всем телом, и, только издав тихий стон сладострастия, сумела опомниться и восстановить контроль над своими желаниями.
— Какой же ты вкусный! — сообщила она пошатнувшемуся от слабости парню и, понимая, что для подобных игр не время и не место, не смогла отказать себе в маленькой шалости, нарисовав кончиком указательного пальца на его обнаженной груди длинную линию. — Кровотечения не будет. Мы даже сможем продолжить драться. Эй, Леон, ты вообще слышишь меня?
Кадет вздрогнул, осмысленно отодвинулся и встретился с ней глазами. Девушка только тихонько выдохнула — зеркала его души сложной цепью ассоциаций напомнили ей фотографии Юпитера. Орехово-коричневые ободки радужки усыпали мелкие точки и разводы, складываясь в завораживающий узор калейдоскопа, менявшийся от освещения и смены точки зрения, а чернильные зрачки так и вовсе явственно дышали бездной. Она хотела что сказать, но грань её Проклятого Дара всё же взяла своё. И девушка на несколько мгновений застыла, в то время как её сознание захлебывалось в налетевшем урагане отрывистых образов… Она смотрела на мир его глазами, проживая вместе с ним часть его жизни.
"…Полупрозрачные стены додзё свободно пропускали часть солнечных лучей, падавших наискось, разрезая сплошной поток темными линиями деревянных перегородок, тенями поделивших татами на несколько секторов. Мелодичный звон молитвенных барабанов господствовал в месте воинского просветления, вытеснив все остальные звуки переливами вращающихся цилиндров, соприкасавшихся с маятниками механизма. В додзё царил покой.
Десяток мальчишек расслабленно восседал в позе "лотоса", расположившись широким полукругом вокруг неподвижно стоящего перед ними человека. Его облик соответствовал ушедшей в небытие эпохе сёгуната — длинные тёмные волосы собраны в узел на затылке; свободное кимоно перехвачено узким, в несколько раз обернутым вокруг талии поясом, за которым торчали два меча в лакированных ножнах; широкие штаны-хакама окончательно размывали очертания его фигуры, скрадывая его силуэт и делая невозможной попытку предугадать его следующее движение.
Мужчина громко хлопнул в ладони и тотчас вращение барабанов молитвенниц приостановилось, а подростки обратили на него своё внимание.
— Служение господину — это честь. — тихо, но отчётливо проговорил наставник мальчишек.
— Служение господину — это честь. — слаженно повторили, слово в слово, подростки. В их глазах горел свет веры в каждое слово наставника, в них не было ни тени сомнения, а значит всё сказанное было для них истинной.
— Путь самурая — путь служения!
— Путь самурая — путь служения!
— Есть три качества безупречного Слуги: решимость выполнить волю хозяина, смелость и готовность умереть!
Подростки в унисон, как мантру повторяли слова древнего кодекса, всем своим естеством впитывая каждую каплю бесценных знаний и правил, которым предстояло сформировать их дальнейшую жизнь.
— Слуга не может сменить господина. Его служение заканчивается лишь смертью.
— Слуга не может сменить господина! Его служение заканчивается лишь смертью!
Наставник заложил руки за спину и властно пророкотал, изменив тональность голоса, тем самым выделяя особую важность следующих слов:
— Путь самурая — это стремление к смерти!!!"
"…перекошенное яростью лицо желтолицего азиата рассекла глубокая рубленная рана, оставленная зажатым в руке самурайским мечом. Боец в кевларовой броне выронил из рук короткий автомат и взвыл нечеловеческим голосом, падая на колени и отлетая в сторону от мощного удара закованной в сталь ноги. Прикрывавший его со спины напарник не успел вовремя развернуться на крик боли товарища. Рывок за воротник камуфляжной куртки бросил его на спину и в тоже мгновение узкий клинок меча пригвоздил его к пылающей земле, направленный уверенной и безжалостной рукой…"
"… — Брат, мой младший потерянный брат… — неуверенно, едва шевеля губами шептал израненный юноша, прислонившись спиной к сложенной из огромных каменных блоков стене. — Мы так ждали тебя…особенно мама…
— Леон, тебе сейчас нельзя разговаривать!
— Избавь меня от нотаций, Кеншин… Выслушай меня и… — раненый собрался с силами, прикрыл зиявшую в груди широкую рану ладонью и тяжело, с клокочущим всхлипом, вздохнул: — Ты не обязан быть тем, кем стал по воле отца… Он сам мне говорил это. Выбери свой Путь. Ты…сможешь…я верю…мама верила…и отец…тоже…
Его речь становилась всё более отрывистой, едва слышной, слова еле-еле прорывались сквозь гул и треск набирающего силы пожара и редкие глухие взрывы.
— Живи, Кеншин, живи! Проживи эту жизнь…за нас двоих…обеща…
Юноша не договорил, вздрогнул, выгибаясь дугой от пронзившей его боли и замер, невидяще глядя куда-то перед собой. Тонкие черты его лица застыли — оживлявший их смелый и сильный дух окончившего свой жизненный путь человека отправился в свой последний путь.
— Обещаю, Леон, обещаю…"
Алекса пришла в себя и увидела как Леон выходит из переулка, туда, где грохотал разъяренный дракон-элементаль, неожиданно призванный теоретически неспособным на это кадетом. Пережив внутреннее потрясение, она ещё несколько секунд провожала его спину бессмысленным взглядом, зачарованно любуясь игрой света бледнеющей татуировки, кое-как собрала мысли в кучу и…поразилась той мощи, которую ощутила в себе.
— Древняя кровь? Какой вкусный мальчик! — потрясённо качнула она головой, на ходу вскидывая своё любимое короткоствольное к плечу и немного неумело формируя "технику" ранга Учитель. — Нееет, я не дам ему умереть. Только не теперь…
***
Дракон слабел буквально на глазах. Мощность призванного из Тени духа напрямую зависела от ранга призывателя, а я не мог похвастаться высоким рангом, болтаясь где-то между Воином и Ветераном. Враг смог избавиться от опутавшего его тела и не подпускал к себе чешуйчатого хищника, осыпая его непрестанным градом небольших шаровых молний. Дракон слабел и почти перестал представлять опасность для напавшего на нас китайца, решившего, что пришло время для его туза, спрятанного в рукаве.
— Ты слаб, ронин, как и твоё создание! Узри же, на что способен настоящий Дракон! — взревел китаец, рванув на себе бурую хламиду. — Небесный Владыка, покарай его!
Ударившая с небес пурпурная молния угодила в слетевшего с катушек убийцу, заключив его в плотный овальный кокон из багровых искр. Моё сердце дрогнуло, а интуиция уверенно шепнула:
— Нам pizdec…
Вихрь из искр взметнулся и опал, за доли секунды образовав на месте моего противника новое, невиданное мной ранее существо. В нём было слишком мало от человека, разве что оно стояло на двух лапах, оканчивающихся длинными серповидными когтями. Ещё одну пару таких лап оно воздело к небесам и, обратив к ним зубастую крокодилью морду, широко распахнуло сложенные за спиной крылья. Покрывавшая его багряная чешуя словно светилась изнутри, мощный и длинный хвост несколько раз долбанул в мостовую, шрапнелью разбрызгивая намертво сцепленные старыми мастерами камни.
Камонтоку. Безусловно старое и сильное, совладать с которым возможно лишь…
Мысли прервал задорный выкрик из-за спины:
— Ещё одна ящерица! Вааааа!
Оба дракона негодующе взревели, словно почувствовали пренебрежительное отношение к себе в её словах. Алекса уверенно встала рядом, не выпуская драконоподобную тварь из прицела. Тень сожаления коснулась моей души, омрачив холодную отрешённость смертника печалью. Я не хотел её смерти. Это был мой бой и моя участь. Но я обязан был уважить её выбор. А она захотела встать рядом. И умереть вместе со мной.
Мой дракон вновь рванулся к противнику и чуть не нарвался на сплошной поток рубиновых молний из его пасти, лишь в последний момент поднырнув под него и плюнув в ответ уже опробованной в деле световой кометой. Алекса заковыристо выругалась и, прикусив нижнюю губу, плавно потянула спусковой крючок.
Звук её выстрела потерялся на фоне какофонии боя, но вот сам выстрел не остался незамеченным. Вспыхнувший на секунду мистический круг вокруг ствола полыхнул кровавым-багрянцем и трансформировал пулю в кристаллическое копьё из полупрозрачного розово-пурпурного вещества. Яркий росчерк снаряда соединил стрелка и цель, растянувшись пульсирующей от избытка Силы нитью, а время словно замедлилось, позволив мне в подробностях рассмотреть, как кристалл навылет прошиб чешуйчатое тело врага и, остановив свой полёт, взорвался облаком мелких осколков.
Красный Дракон издал негодующий вопль боли, прыжком взвился в небо и осыпал нас дождём осыпающихся с его крыльев шаровых молний. Дыра в груди нисколько не убавила в нём прыти, скорее наоборот, разьярила сверх меры и вынудила пойти ва-банк.
Молнии частым градом сыпались на нас — Алекса окуталась красным свечением "доспеха крови", мне же оставалось надеяться лишь на "доспех духа" и два артефактных клинка в своих руках. Настал мой черёд выложить заготовленную карту. Не туз, но тоже вполне весомый козырь.
Клинки вспороли воздух наискосок, прочертив в воздухе две вертикальных и параллельных линии из нейтрального бахира, сформировав два незримых серпа, отправленных в цель мысленным усилием. Девушка рядом со мной поддержала меня очередной "техникой" ранга Учитель, на этот раз это был "кровавый туман" — плотное, непроглядно-красное облако кровавой взвеси, облепившей нашего противника с ног до головы.
Совместная атака сбила дракона с небес, в объятия поджидавшего его духа. Чёрно-белый дракон накинулся на красного, обвивая его кольцами и сжимаясь подобно удаву, активно работая своими короткими лапами, что с трудом, но вспарывали чешую соперника. Сцепившись в короткой, но яростной схватке, они покатились по улице, врезаясь в покореженные авто и покрывая сетью трещин стены зданий.
Китаец всё же расправился с моим духом, разорвав его в клочья и спалив мощным молниевым разрядом из пасти. Призванный из небытия Тени Хранитель истаял словно дым, оставив меня измотанным и опустошенным. От усталости и слабости меня штормило, трудно было даже просто стоять на ногах…и всё же короткий рывок к врагу удался.
Взмах меча, оставивший на морде чудовища неглубокий порез придал мне необходимую инерцию и позволил уйти в перекат, поднырнув под просвистевшую надо мной когтистую лапу. Короткий колющий в основание хвоста, проворот глубоко погрузившегося клинка танто с одновременным выплеском бахира. Взревевший дракон наотмашь и не глядя махнул хвостом, сбивая меня с ног и сопровождая его "шоковым касанием" — россыпь злых искр прожгла "доспех духа" насквозь и на мостовую я грянулся уже без защиты, ощутимо приложившись к камню плечом.
Короткая канонада от Алексы нисколько не впечатлила Красного Дракона. Небрежным движением когтистой лапы он воздел "щит молний", полностью оградив себя от её атак, и грациозно развернулся ко мне. Зубастая пасть широко распахнулась, а внутри неё вспыхнула ослепительно яркая рубиновая искра моей смерти. Приподнявшись на локте, я улыбнулся ему из последних сил, выронил меч Ли Сун Сина и гордо продемонстрировал дракону средний палец…
***
Расположившийся в километре от места схватки, снайпер внимательно выслушал приказ и методично подготовил свою винтовку к выстрелу, настроил прицел, проверил данные прибора, измерявшего климатические факторы и, наконец, поймал цель в перекрестье. Цель порадовала стрелка размерами и озадачила анатомией, впрочем, раздумывал он недолго, здраво рассудив, что голова является одинаково уязвимой у всех существ, даже у таких странных. Во всяком случае, многолетняя практика утверждала именно это.
Механизм затвора негромко клацнул, досылая патрон с пулей диаметром почти в пятнадцать миллиметров. Сосредоточившись на мыслях о прекрасном (а прекрасным снайпер искренне полагал любимую жену), стрелок плавно выбрал слабину спускового крючка и произвёл выстрел, в последний момент на долю миллиметра сдвинув прицел чуть в сторону.
Отлитая из специального сплава пуля превышала свой стандартный вес в 64 грамма примерно в полтора раза, но используемая взамен пороха гремучая смесь из доброго десятка химических компонентов с лихвой покрывала потребное для её доставки к цели. Преодолев пространство до взятой на прицел головы пологой параболой, спецбоеприпас саданул её прямиком в лоб.
— Группе захвата! Обеспечить безопасность объектов 2 и 3! Объект 1 брать только живым! Начали! — рявкнул голос командира на общей волне спецподразделения "Длань Государя", отправляя ожидавших приказа бойцов в атаку.
А снайпер удовлетворённо засопел, любуясь тем, как драконоподобный монстр в прицеле ошалело трясёт башкой. Его работа завершена, пусть и другие поработают хоть немного…
***
Кавалерия всегда приходит в последний момент. Почему-то не в решающий, когда вмешательство способно пресечь или, на крайний случай, минимизировать потери, а именно в последний. Видимо, хорошие ребята любят драматизм подобных событий, забывая обо всём в погоне за острыми ощущениями и признательностью спасённых. Впрочем, будь это их осознанным решением или прихотью Судьбы, мне грешно жаловаться.
Когда Красный Дракон вдруг поперхнулся готовой "техникой", что должна была прервать мою жизнь, в бой вмешалась третья сила, игравшая на нашей стороне. Прилетевшая из неведомых далей крупнокалиберная пуля пробороздила на диво крепкий драконий череп, вскрыв чешую на ней как жестяную банку. Дракон зашатался, замотал головой, суча лапами в разные стороны, демонстрируя страшнейшую дезориентацию в пространстве и полную беспомощность. "Щит молний" за его спиной схлопнулся, явив мне устало осевшую на дорогу Алексу Бладштайнер. Взъерошенную, помятую, но явно не собиравшуюся умирать.
Соскочившие с крыш бойцы в тяжёлых и средних МПД незамедлительно обстреляли его из "Вулканов" — точные и короткие очереди по два-три патрона продолжили дело неизвестного стрелка до тех пор, пока силы не оставили китайца и действие камонтоку не закончилось. Стоило завершиться боевой трансформе, как в ход пошло оружие иного рода. Ничего не поделаешь, сейчас все войны гибридные.
— Работает Имперская Служба Безопасности! Дэй Луэн, вы обвиняетесь в покушении на жизнь подданного Российской Империи и нападении на сотрудника имперской силовой структуры! Руки за голову! Стоять на месте или будете уничтожены!!! — проорал усиленный мегафоном голос на чистом, без малейшего акцента, китайском языке, перекрывая царивший на месте боя шум и гвалт, обильно сдобренный иными звуками взбудораженного боем ночного города.
Получив возможность рассмотреть пришедшего за моей жизнью человека, я поневоле даже немного восхитился им. Крупный, атлетично сложенный, даже в обрывках своего монашеского наряда он продолжал выглядеть величественно. Волевое лицо, словно высеченное резцом скульптора, оставалось бесстрастным — Дэй Луэн умел проигрывать и делал это достойно, моментально оценив обстановку и сделав правильные выводы. А направленные на него плазменные винтовки в руках у половины из десятка взявших его в полукруг бойцов, послужили завершающим и самым весомым аргументом против любых резких действий.
— Вы зачитаете мне мои права? — только спросил он у ближайшего к нему бойца, закованного в броню типа "Вскрыватель", протягивая над собой руки. — Или обойдёмся без этих формальностей?
Дальнейшее меня интересовало мало и я сосредоточился на попытке встать. Однако был остановлен наклонившимся надо мной медиком в бледно-зеленом халате:
— Лежите, молодой человек. Носилки на подходе, а вам пока нельзя совершать резких движений. Кто знает, насколько серьезные травмы вы могли получить?
Спорить с эскулапом не захотелось. Его подручные не заставили себя ждать и бережно погрузили мою тушку на каталку, оживлённо обсуждая между собой только что закончившийся инцидент. От их участия и любопытства меня спасла Алекса, возникшая рядом и молчаливо взявшая меня за руку. На душе вдруг воцарилось спокойствие. Наверное, впервые за последние несколько месяцев я был по-настоящему рад тому, что выжил. И понял я это, утопая в темной бездне её глаз…
