Кейт отправила Джейку фотографию гидрокостюма, но за весь вечер он так и не ответил. Она уже собиралась идти спать, когда ей позвонили с незнакомого номера.

– Здравствуйте, Кейт. Это доктор Бакстер из клиники Баруэлла.

– Я уже собиралась идти спать, – сказала Кейт.

Мередит Бакстер была психиатром Питера Конуэя в лечебнице Баруэлла. Кейт считала ее несколько слишком «прогрессивной». Она всегда говорила о Питере как о «пациенте», а не как о заключенном. Два года назад она позвонила Кейт и изъявила желание наладить контакт между Кейт, Джейком и Питером Конуэем, говоря, что это может помочь выздоровлению последнего. Во время этой их беседы Кейт, в весьма красочных выражениях, объяснила Мередит, куда той следует пойти.

– Я завтра буду в Лондоне. Я бы хотела встретиться с вами, – сказала она.

– Зачем? – спросила Кейт.

– Это касается Питера и Джейка.

– Я вам уже говорила: он не будет общаться с Джейком…

– Я не об этом. Я могу встретить вас на Паддингтоне. Туда ходит скорый поезд из Эксетера.

– Я знаю, что чертов поезд туда ходит.

– Пожалуйста, Кейт. Это важно.

На следующий день Кейт встала рано. Ей понадобилось полчаса, чтобы добраться до станции Сент-Дэвид в Эксетере, и она успела только на скорый семичасовой поезд до Лондона. У нее получилось занять место со столиком, но, хотя она и взяла с собой работу, собраться с мыслями она не могла. Кейт то и дело проверяла, не ответил ли Джейк, но сообщений от него не было. Она прибыла на вокзал Паддингтон около девяти и нашла Мередит, ожидавшую ее за столиком в «Старбаксе».

Мередит была миловидной женщиной, чуть за сорок, с длинными светлыми волосами с рыжеватым отливом, собранными в высокий хвост. На ней были джинсы, красный шерстяной свитер и короткая джинсовая куртка, а рядом с ней лежал черный кожаный портфель. На шее у нее висело заламинированное удостоверение, подтверждающее ее врачебную квалификацию.

– Я позволила себе заказать вам каппучино, – сказала Мередит. – Присаживайтесь, пожалуйста. – у нее был успокаивающий голос, и Кейт задумалась, была ли это просто манерность или она так разговаривала и дома, упрашивая мужа помыть посуду? Половина мест в «Старбаксе» была свободна, но у кассы выстроилась огромная очередь из пассажиров, ожидающих своих заказов навынос. Кейт была рада, что в зале стоял шум работающих кофемашин и гул объявлений по громкоговорителям.

– Вы меня заставили понервничать. Я почти не спала всю ночь, – сказала Кейт.

– Простите, но я правда хотела поговорить с глазу на глаз и решила, что вы не захотите приехать в лечебницу…

У Кейт зазвонил телефон, она достала его из сумки и увидела сообщение от Тристана.

– Вам надо ответить?

– Нет, – сказала Кейт, засовывая телефон обратно в сумку.

– Переписка моих пациентов конфиденциальна, но одно сообщение, адресованное Питеру, было изъято, потому что оно нарушает запрет на общение, который наложили по вашей просьбе, – Мередит вытащила из сумки письмо и положила на стол. Маленький коричневый конверт, надписанный от руки черными чернилами. В правом верхнем углу было написано

От одного вида этих слов Кейт замутило.

– Вы сняли отпечатки? – спросила она.

– Нет. Зачем нам это делать?

– Что внутри? – спросила Кейт. Она открыла конверт и достала листок бумаги. Это была распечатка страницы Джейка на «Фейсбуке» с его фотографией. Внизу тем же самым почерком было написано:

– Я понимаю, это ужасно и может шокировать, просто помните, что кто угодно может сделать эту распечатку и отправить. Страница Джейка в свободном доступе. Нет ничего незаконного в том, чтобы использовать ее в личной переписке, – сказала Мередит. Ее голос звучал раздражающе спокойно.

Стоило Кейт увидеть, что письмо было от Фаната, как у нее чуть сердце не вырвалось из груди и затряслись руки. Она подумала о Джейке, о его страничке и о том, как он удалил из друзей Гленду. Она достала телефон и набрала номер матери, но телефон был отключен, и звонок сразу ушел на голосовую почту.

– Мам, перезвони мне сразу, как только сможешь. Это срочно, – сказала Кейт.

Они сидели за столиком у большого окна, выходящего в вестибюль вокзала. Напротив был магазин, где продавали элитный алкоголь. В витрине возвышалась пирамида из бутылок с водкой «Абсолют», а перед магазином стояли два симпатичных молодых человека с полной тележкой маленьких дегустационных стаканчиков, заполненных прозрачной жидкостью.

– Кейт? Кейт? – сказала Мередит. Кейт повернулась к ней. – Вы в порядке?

«В порядке ли я? – подумала Кейт. – У тебя степень по психологии, и ты спрашиваешь, в порядке ли я? Да ты понятия не имеешь, как я зла и напугана!»

Кейт снова достала телефон и нашла фотографию записки, найденной на автосвалке «Девять Вязов». Она показала фото Мередит и пересказала ей всю историю с погибшими девушками и найденными записками. Когда Кейт закончила, Мередит откинулась на спинку кресла.

– Выскажитесь, Кейт. Не стоит закупоривать свои чувства.

Кейт едва смогла устоять перед искушением схватить Мередит за волосы и приложить лицом о стол.

– Это первая подобная записка, которая пришла Питеру? От Фаната? – спросила Кейт, пытаясь говорить спокойно.

– Нет. Он получает столько писем из разных мест, от разных людей, и многие из них называют себя его фанатами.

– Нет, я имею в виду конкретно эту подпись «ФАНАТ»?

– Я не могу обсуждать содержимое его личных писем…

– Да господи ты боже мой! Вы вызываете меня сюда, показываете это письмо, а потом говорите, что не можете обсуждать его? – сказала Кейт, ударив по столу кулаком.

– Кейт, мне нужно, чтобы вы успокоились.

– Вы ведь психолог. Просить успокоиться кого-то, кто расстроен, вообще когда-нибудь помогает?

– Кейт, я на вашей стороне. Вы знаете, что все контакты Питера с внешним миром находятся под наблюдением. Все входящие, исключая то, что приходит от его адвокатов, проверяются. Как бывший полицейский вы должны это знать.

– Детектив полиции, – сказала Кейт. Она на секунду замолчала и сделала глубокий вдох. – Пожалуйста, взгляните на почерк на этом письме и на записках с мест преступлений. Это одна и та же рука.

Мередит глянула на распечатку и на фото.

– Не знаю. Похоже, но я не графолог. Конечно, я теперь сообщу об этом в полицию. Но вы должны понимать, Питеру приходит много необычных писем.

– Полиция хоть раз проверяла его почту? Просто скажите, да или нет?

– Да, они присылают запросы регулярно. Один или два раза в год, и они не обязаны объяснять нам причину проверки.

– Значит, есть вероятность, что этот человек поддерживает с Питером общение?

– Нет.

– К нему приходит много посетителей?

– Кейт…

– Господи боже, Мередит! Мой сын в опасности! Согласно судебному запрету Питер не может вступать с ним в контакт, а тут кто-то присылает ему это дерьмо! У вас ведь есть сын? Почему вы не можете проявить ко мне такое же сострадание, какое вы проявляете к этим своим педофилам и убийцам?

Несмотря на невозмутимую манеру поведения, Мередит сжала зубы и провела рукой по волосам.

– Питеру поступает очень мало звонков. Все прослушиваются и записываются. И приходит к нему очень мало человек. Он встречается со священником, с которым познакомился по переписке. Он приходит раз в полтора месяца, и во время встреч между ними всегда стекло. Если к Питеру приходит адвокат – то же самое, через стекло.

– Питер все еще агрессивен?

– Кейт, я уже и так сказала вам больше, чем должна была. Я не могу комментировать его психическое состояние… Лицом к лицу он встречается только с Энид. Они видятся дважды в неделю. Все время за ними пристально наблюдают, и до и после свидания их обоих обыскивают.

– Они обсуждали между собой это дело? Недавно найденные тела девушек?

– Нет.

– Когда он последний раз встречался с адвокатом?

– На прошлой неделе. Это было специальное посещение. Вы знаете, кто его представляет? Терренс Лэйн – очень уважаемый адвокат, специализирующийся на правах человека. Он не станет рисковать своей карьерой. Да и ради чего? У Питера на счету всего лишь несколько сотен фунтов… Но это – конфиденциальная информация.

– Посмотрите еще раз на эту записку. Похоже, что он продолжает диалог. Он не представляется… – Кейт потерла лицо. – Мне пора… – Она резко встала и сфотографировала письмо на телефон.

– Я могу еще что-нибудь сделать? – спросила Мередит. – Я передам это в полицию.

– Обыщите Питера Конуэя еще раз, по-настоящему. В смысле переверните всю его камеру. Обыщите всех, кто с ним общается. В том числе сотрудников лечебницы.

– У моих пациентов есть права и… – начала Мередит, в ее успокаивающем голосе зазвучали угрожающие нотки.

– Я только надеюсь, что вы никогда не столкнетесь лицом к лицу с вашими подопечными, – сказала Кейт. – Если бы вы хоть немного побыли в моей шкуре, вы бы по-другому относились к их гребаным правам человека!

Кейт схватила сумку и вышла из «Старбакса».

Она поспешила к ближайшему туалету, который находился под вестибюлем. В туалете было пусто, и Кейт закрылась в одной из кабинок. Там она дала волю слезам и почувствовала некоторое облегчение. Через мгновение она услышала скрип ведра на колесиках и стук в дверь.

– Что вы там делаете?

– Ничего. Уходите, – сказала Кейт, глотая воздух и не желая выдавать голосом свои эмоции.

Повисла пауза, а затем ведро покатилось дальше. Кейт вытерла глаза и достала телефон. Сигнала не было. Она сделала несколько глубоких вдохов, а затем вышла из кабинки и направилась обратно на вокзал. Она пыталась дозвониться матери, Джейку, отцу, даже брату, но никто не отвечал. Она позвонила в школу Джейка, но секретарь довольно ханжеским тоном сообщила, что Джейк «занят на уроке».

Кейт поймала себя на том, что топчется внизу вестибюля, совсем рядом с магазином элитного алкоголя. Выставленные в витрине бутылки призывно переливались мягким светом, а перед входом в магазин стояли высокие темноволосые красавцы, предлагавшие попробовать напиток.

– Не желаете попробовать «Абсолют Эликс»? – спросил один из парней, наклонившись к Кейт через тележку, полную пластиковых стаканчиков. Прозрачная жидкость заблестела. Кейт взяла стаканчик. – Ее перегоняют через медный котел, очень мягкий вкус, – добавил он с улыбкой.

Он был само совершенство – гладкая кожа и растрепанные темные волосы. Маленький пластиковый стаканчик холодил ей руку. Водка была очень холодная, да и ее было так мало. Только глоточек. Мужчина и женщина, оба приятные и хорошо одетые, взяли по стаканчику и опрокинули содержимое в рот.

– Очень хорошо, – сказал мужчина. Женщина согласно кивнула. Они поставили пустые стаканчики обратно на тележку и пошли дальше.

Кейт отошла от них и пошла в сторону тихого местечка, где около столбов парковались фургоны. Там стоял большой темно-красный фургон Королевской почты. Все внимание Кейт было приковано к крошечному, все еще холодному стаканчику, и исходящему от него прохладному острому запаху по-настоящему хорошей водки.

Все происходило как будто в замедленной съемке. Кейт повернулась и увидела молодых парней, стоявших на своем месте с полными тележками. Она запросто могла взять еще.

Кейт уже начала подносить стаканчик ко рту и не заметила мужчину с коробкой, полной посылок. Он задел ее руку, маленький стаканчик упал на пол вестибюля, и крошечная порция водки разлетелась по полу крошечными брызгами.

– Осторожно! – буркнул мужчина, обходя Кейт, и она тут же пришла в чувство.

Попятившись в сторону от маленького, лежащего на боку стаканчика и растекающейся по полу водки, Кейт поспешила прочь, мимо алкогольного магазина на свою платформу. Она приняла за знак, что до отправления скорого поезда оставалась всего минута. Она побежала по платформе и запрыгнула в вагон, когда двери уже начали закрываться.