На море дуло, и Микаэль сидел за компьютером в своем доме в Сандхамне. Он рыскал по Сети на первый взгляд бесцельно, но останавливаясь на всем, что касалось Юханнеса Форселля.

Они не раз встречались здесь летом, в продовольственных магазинах и в гавани; Микаэль как-то даже брал у него интервью. Это произошло три года назад, как раз когда в октябре 2017-го Форселль был назначен министром обороны. Блумквист помнил, как ждал его в просторной комнате, с картами на стенах, и как Форселль просунул в дверь голову – совсем как мальчишка, объявившийся вдруг на празднике взрослых:

– Добрый день, Микаэль. Боже, как здорово…

Редкий политик приветствовал его таким образом. Микаэль прекрасно понимал, чего на самом деле стоит этот доверительный тон и как легко иные журналисты теряют бдительность в таких случаях. Но порыв Форселля выглядел настолько искренним, что не поддаться его энтузиазму было невозможно.

Он оказался острым на язык и прекрасным импровизатором. Быстро вникал в суть вопроса, демонстрировал компетентность, увлеченность беседой и полное забвение своих партийных интересов. Но больше всего Блумквисту запомнилась внушительных размеров корзинка с венскими булочками. Она стояла на столе, притом что Форселль меньше всего походил на того, кто злоупотребляет выпечкой к кофе.

Он был высок и спортивен – совершенный экземпляр мужского тела, достойный стать моделью. Каждое утро совершал пятикилометровую пробежку и двести раз подтягивался на турнике. Так, по крайней мере, Форселль говорил журналистам, и у Блумквиста не возникло ни малейших оснований ему не верить. Возможно, венские булочки были не более чем намеренной демонстрацией человеческих слабостей, которые, как известно, не чужды и великим. Так, однажды в «Афтонбладет» Форселль заявил, что обожает фестивали популярной песни, и при этом не смог назвать ни одного исполнителя.

Они с Микаэлем, как выяснилось, были ровесники, притом что Форселль выглядел намного моложе и, конечно, дал бы Блумквисту сто очков вперед при любой проверке здоровья и физической формы. Министр так и искрился энергией и оптимизмом.

– Тучи все еще закрывают нам солнце, но мы идем вперед. Мы знали и более ожесточенные войны, не следует забывать об этом, – напутствовал он Микаэля и подарил на прощанье книгу Стивена Пинкера, которую Блумквист с тех пор так и не удосужился открыть.

Юханнес Форселль родился в Эстерсунде. Его родители содержали небольшой отель и управляли туристическим поселком в Оре. Он рано проявил выдающиеся способности и был отдан в лыжную школу в Соллефтео. Потом, выдержав нелегкие вступительные испытания, попал в школу военных переводчиков, выучил русский язык и стал офицером внешней разведки. Годы работы в МУСТе оставались, по понятным причинам, наиболее скрытой частью его биографии, но, по всей видимости, Форселль занимался расследованием деятельности ГРУ на территории Швеции. Это подтверждала информация, просочившаяся в газету «Гардиан» осенью 2008-го, когда Форселль был выслан из России, где официально работал при посольстве.

Год спустя, в феврале 2009-го, умер его отец. Форселль унаследовал родительский бизнес, в мгновение ока превратив скромное предприятие в крупную компанию. Он построил отели в Оре, Сэлене и Вемдалене, потом в Йервшё и даже в Гейло и норвежском Лиллехаммере. Все это Форселль сумел продать одному немецкому концерну за двести миллионов крон, сохранив за собой незначительную активность в туристическом бизнесе в районе Оре и Абиску.

В том же году он стал членом партии социал-демократов и, не имея никакого опыта в политике, был избран в совет коммуны в Эстерсунде. Популярность Форселля быстро росла не только благодаря его неутомимости, но и не в последнюю очередь безоговорочной любви к местной футбольной команде. Так Форселль стал министром обороны. Его назначение первое время казалось удачным выбором. Репутацию романтика и авантюриста укрепляли «подвиги», имеющие к политике самое отдаленное отношение. Так, летом 2002 года он переплыл Ла-Манш, а в мае 2008-го совершил восхождение на Эверест.

Ветер переменился неожиданно. Возможно, это произошло после настойчивых заявлений Форселля о том, что Россия поддерживала на выборах ксенофобскую партию «Шведские демократы».

Нападки на него участились. После биржевого краха в июне обвинения хлынули потоком. Норвежская жена Форселля Ребека в интервью газете «Дагенс нюхетер» назвала их бесстыдной ложью и заявила, что к обоим их детям недавно пришлось приставить телохранителей.

Час от часу борьба становилась все более жесткой. На последних фотографиях Форселль выглядел усталым и измотанным. Ходили слухи, что недавно он был вынужден взять незапланированный недельный отпуск, говорили даже о его полном крахе. При этом, как ни искал Микаэль, он не мог взять в толк, что на самом деле двигало этой закулисной борьбой. И главное – откуда взялось это его навязчивое желание обнаружить связь между Форселлем, нищим с Мариаторгет и, возможно, Матсом Сабином.

Понятно, все держалось не на одном только энтузиазме. Противники Форселля утверждали, что и пересечь Ла-Манш ему помогла некая лодка с гребцами, и на Эверест он никогда не поднимался. И все же оснований для более серьезных обвинений Микаэль не усматривал. Притом что драма на Эвересте представлялось более чем мутной – настоящая греческая трагедия, где за накалом страстей невозможно было докопаться до истины.

Собственно, Форселль там был почти ни при чем. Он находился далеко от эпицентра событий, завершившихся гибелью состоятельной американки Клары Энгельман и руководителя экспедиции Виктора Гранкина на высоте более восьми тысяч метров над уровнем моря. Поэтому Блумквист оставил Эверест в покое и углубился в офицерскую карьеру Юханнеса Форселля.

Разумеется, одно то, что тот был агентом внешней разведки, предполагало полную засекреченность деятельности в данном направлении. Но после его высылки из России эта информация просочилась в СМИ. И теперь, несмотря на самые немыслимые обвинения, полковник Ларс Гранат все так же настойчиво твердил о достойном поведении Форселля во время московского скандала и называл его «человеком чести».

В целом заслуживающих доверия фактов отыскалось не так много. Зато Блумквисту удалось установить, что Юханнес и Ребека Форселль на сегодняшний день действительно имеют двоих сыновей, Самуэля и Юнатана, одиннадцати и девяти лет. Что семья проживает в Стоксунде, под Стокгольмом, и владеет загородным домом на юго-восточном побережье острова Сандён. Что, если именно там они сейчас и находились?

У Микаэля сохранился его личный номер, переданный самим Форселлем – «просто позвоните, если возникнут вопросы». Но Блумквист не видел необходимости беспокоить старого знакомого прямо сейчас. Вместо этого он решил залечь спать, потому что страшно устал. А когда отдохнуть тем не менее не получилось, позвонил Бублански, поговорил с ним о Лисбет и сообщил, что нищий, возможно, упоминал Матса Сабина.

– Хотя толком еще ничего не ясно, – на всякий случай добавил он.

Паулина Мюллер вышла из ванной в белом халате, посмотрела на Лисбет, все так же погруженную в работу, осторожно положила руку ей на плечо и перевела взгляд на монитор.

Лисбет на время забыла о Камилле и большом особняке под Москвой. Теперь она читала статью, и Паулина, как всегда, не поспевала за ней. В жизни она не встречала человека, который воспринимал бы информацию с такой скоростью. Строчки так и мелькали перед глазами.

Тем не менее и Паулина кое-что поняла. Денисовский человек, геном, Центральная Азия… Она заинтересовалась. В «Гео» Паулина писала о происхождении хомо сапиенс и его родстве с неандертальцами и денисовским человеком.

– Я писала об этом, – сказала она.

Лисбет не ответила, и это возмутило Паулину. Как ни щедра была ее новая подруга, Паулина нередко чувствовала себя одинокой рядом с ней. Она не могла смириться с молчаливостью Лисбет и многочасовыми сидениями за ноутбуком. Ночи были сплошное сумасшествие, но потом Паулина мучилась воспоминаниями о Томасе и мыслями о мести и воздаянии, и в такие часы особенно нуждалась в Лисбет.

У Саландер был свой ад. Иногда Паулина ощущала такую напряженность в ее теле, что не решалась приблизиться. Как можно так мало спать? Когда Паулина просыпалась посреди ночи, Лисбет лежала рядом с открытыми глазами или сидела перед монитором, на котором мелькали кадры, отснятые камерой наблюдения или транслированные со спутника.

Их с Саландер словно разделяла невидимая стенка. Все чаще Паулина не выдерживала. Так хотелось закричать: «За кем ты охотишься, наконец? Чем занимаешься?»

– Что ты делаешь? – спросила она, но ответа не получила.

Лисбет тем не менее обернулась, и в ее взгляде Паулина прочитала поддержку. Саландер словно протянула ей руку – в глазах появился теплый свет.

– Что ты делаешь? – повторила Паулина.

– Пытаюсь установить личность человека, – ответила Лисбет.

– Это мужчина?

– Шерпа, около пятидесяти лет, недавно найден убитым. Похоже, выходец из долины Кхумбу, в северо-восточном Непале. Не исключено, что из Сиккима или Дарджилинга в Индии, но больше указаний на Непал и окрестности Намче-Базара. Восточный Тибет. Похоже, он сильно недоедал в детстве.

Для Лисбет это была целая лекция. Тронутая ее многословностью, Паулина воодушевилась и опустилась рядом на стул.

– Еще что-нибудь? – спросила она.

– У меня его ДНК и отчет о вскрытии. Повреждения на теле указывают на то, что убитый работал носильщиком или проводником в высокогорных экспедициях. Думаю, он хорошо делал свое дело.

– Почему ты так думаешь?

– Необыкновенно много мышечных волокон первого типа. Это значит, он мог носить тяжести, не потребляя при этом много энергии. Но главное – необычная разновидность гена, регулирующего выработку гемоглобина в организме. Похоже, он был очень сильным и выносливым, даже в условиях высокогорной нехватки кислорода. С другой стороны, тяжелые обморожения и отсутствие пальцев на руках и ногах… Уму непостижимо, что ему пришлось вынести.

– У тебя есть данные его Y-хромосомы?

– У меня весь его геном.

– Тогда, может, стоит обратиться в «Y-фулл»?

«Y-фулл» – русская фирма, о которой Паулина писала несколько лет назад. Это была команда математиков, биологов и программистов, собиравшая данные Y-хромосом со всего мира. Некоторые их клиенты сами участвовали в академических исследованиях, другие добровольно сдавали ДНК, чтобы больше узнать о своем происхождении.

– Я думала связаться с «Семейным древом» или «Родословной», а это… «Y-фулл», ты сказала?

Паулина кивнула:

– Они лучшие. Ботаники, вроде тебя.

– Хорошо, – сказала Лисбет. – Хотя с этим человеком, похоже, не все так просто.

– В смысле?

– Полагаю, шерпы не из тех, кто часто сдает ДНК на анализ.

– А в отчетах нет информации о родственниках? Ученых давно интересует вопрос, почему шерпы так ловко лазают по горам, я знаю много исследований на эту тему, – гордо объявила Паулина.

– Всё так, – отозвалась Саландер. Теперь она не казалась такой отсутствующей.

– И что, это действительно такая маленькая популяция?

– Во всем мире их едва ли наберется двадцать тысяч.

– Вот как?

Паулина радовалась, что у них с Лисбет наконец обнаружился хоть какой-то общий интерес, но Саландер открыла новую страницу, и на мониторе появилась карта Стокгольма.

– Почему это так важно для тебя? – не отставала Паулина.

– Это совсем неважно, – ответила Лисбет.

Ее взгляд снова стал непроницаемым. Расстроенная, Паулина встала из-за стола, оделась и отправилась гулять к Пражскому замку.