Причины vs поводы

Вы никогда не задумывались, почему умирают фирмы? Если задать этот вопрос кабинетным ученым или же бывшим руководителям обанкротившихся компаний, то можно получить примерно следующий набор типичных ответов:

• появился сильный конкурент, который выдавил фирму с рынка;

• существенно ухудшились условия ведения бизнеса (выросли налоги, был принят дискриминирующий закон и т. д.);

• производимый фирмой товар или оказываемая услуга вышли из моды;

• давление внешней, непреодолимой силы (девальвация, экономический кризис, санкции и т. д.).

Но все это поводы, а не причины. Фирмы умирают, когда достигают критического состояния. А в критическом состоянии любое внешнее воздействие, даже самое незначительное, приводит к необратимым последствиям. Не верите? Тогда ответьте на вопрос, почему при тех же самых обстоятельствах одни фирмы выжили, а другие нет.

А когда фирмы достигают критического состояния? Ответ – когда в них просачиваются лентяи и бездари. Именно они доводят фирму до критического состояния, когда она теряет способность быстро адаптироваться к резко меняющемуся внешнему миру. Не сильный конкурент, не девальвация, не кризис и не санкции убивают фирмы, это все поводы, которые ставят жирную точку в деле, начатом не здесь и не сейчас. Фирмы умирают из-за внутренних причин, из-за внутреннего разложения. Не берите на работу бездарей и лентяев.

Сложные самоорганизующиеся системы, такие как экосистема или фирма, при накоплении критической массы пребывают в метастабильном равновесном состоянии (не путать со стабильностью равновесия), для выхода из которого достаточно, чтобы произошло любое, даже самое незначительное и заурядное событие.

Как называется это событие, вызвавшее фазовый переход или целый каскад последующих крупных изменений системы? Обычно мы называем его «причиной».

Причина простуды – переохлаждение организма.

Причина экономического кризиса – ошибочная экономическая политика правительства.

Причина резкого похолодания – пришедший с севера холодный атмосферный фронт.

Причина развала СССР – политика Михаила Горбачева (так думает 80 % населения нашей страны).

Причина начала Великой Отечественной войны – нападение гитлеровской Германии на Советский Союз.

И так далее.

Не слишком ли просто мы объясняем сложные явления?

Вы, наверное, уже догадались, что и в быту мы очень часто путаем причину и повод. Чем они отличаются? Повод лежит на поверхности, причина глубоко скрыта.

Представьте себе неблагополучную семью. Муж и жена постоянно ругаются. Он не выбросил мусор вовремя, она не разогрела ужин, он заныкал зарплату, она потолстела и т. д. Почему они постоянно ругаются? Потому что он не выбросил мусор, она не разогрела ужин и так далее по списку? Конечно же, нет. Это все поводы, но не причины. Поводов бесконечное множество. Некоторые из них вполне заслуживают внимания, а некоторые надуманны. Каждый новый день несет новый повод. Их список неисчерпаем, и мы никогда не узнаем, из-за чего они поссорятся завтра. Итак, поводов много, но причина – одна!

Концентрация внимания на поиске возможных поводов – бессмысленное дело, пустая трата времени. Если система достигла критической точки, поводы для фазового перехода всегда найдутся. Вместо анализа и прогнозирования поводов нам надо сосредоточиться на причинах.

Но проблема в том, что причины в сложных самоорганизующихся системах почти всегда глубоко скрыты. Настолько глубоко, что мы не в состоянии вытянуть их на поверхность. А иногда поиск первопричины может занять целую вечность. Проиллюстрируем эту неочевидную мысль на примере.

Французская революция 1968 года, 10 миллионов бастующих, смена правительства и свержение легендарного Шарля де Голля, глубочайшие изменения во всем французском обществе. С чего же все началось? Нет, не с войны, не с голодных бунтов, не с повышения налогов и даже не с ареста какого-либо политического деятеля. Повод для революции в мае 1968 года был до смешного ничтожный – студентам из Нантера запретили приводить в общежитие девушек. И они начали протестовать. Бурно, активно, по всем фронтам, против устоев французского общества.

События 1968 года во Франции оказались не только неожиданными, но и не поддающимися объяснению с точки зрения обыденного нелинейного мышления. Бунт голодных понятен и даже вполне закономерен, но как объяснить тот факт, что на баррикады вышли сытые, хорошо образованные молодые люди? Ведь революции предшествовали тучные 10 лет, когда экономика бурно росла вместе с зарплатами, безработица снижалась, уровень жизни французов достиг небывалой отметки. Так почему бунта горстки студентов оказалось достаточно, чтобы свергнуть власть и погрузить всю страну в смуту?

Впоследствии, уже по прошествии многих лет, стало понятно, что студенческий бунт оказался той самой спичкой, от которой вспыхнула доведенная до критического состояния страна. Всего лишь за несколько месяцев до событий мая 1968 года во Франции произошел ряд изменений, которые и довели систему до критической точки. Экономика перестала так бурно расти, зарплаты встали вместе с ней, условия жизни студентов ухудшились из-за того, что их стало слишком много, а инфраструктура не поспевала. И так далее. Много едва заметных событий, но их совокупное воздействие привело к накоплению критической массы недовольства. А тут еще запрет на приглашение девушек в общежитие…

Если внимательно проанализировать историю революционных движений, то становится очевидно, что революции начинаются с ничтожных поводов.

Вспомните, с чего начался целый каскад арабских революций в 2010–2011 годах? С банальных, не предвещавших никаких катастроф событий. Революция в Тунисе началась с совершенно заурядного замечания со стороны полицейских, которые попросили молодого торговца убрать свою тележку с фруктами и весы с площади. Кто бы мог подумать, что эта просьба обернется кровавой революцией и сменой власти?

Мохаммед Буазизи (так звали этого молодого человека) получил хорошее образование, но был вынужден продавать фрукты и овощи на площади. Неприятный разговор с полицией оказался, видимо, последней каплей, переполнившей чашу терпения этого человека. Когда в результате словесной перепалки представители власти конфисковали его весы, он не выдержал и совершил акт самосожжения. И понеслось. Меньше чем через неделю народ вышел на улицы, а через месяц весь Тунис был охвачен огнем.

Египетская революция 2011 года, в результате которой погибло около 900 человек и наступил конец 30-летного периода правления президента Мубарака, началась с… драки футбольных фанатов. Полиция применила против зачинщиков беспорядков слезоточивый газ, те, в свою очередь, сплотили под своими знаменами не только любителей футбола, но и просто недовольных режимом граждан.

Революции – это фазовый переход, который претерпевает гражданское общество, находящееся в метастабильном равновесии. Точно такие же переходы можно наблюдать и в других социальных системах, например на финансовых рынках.

Многие ошибочно полагают, что у всех значимых событий на финансовых рынках (биржевых крахов и взлетов, финансовых кризисов) обязательно есть свои значимые причины. Однако, как и в случае революций, вывести систему из состояния равновесия может и совершенно незначительное, заурядное событие.

Вот, например, что произошло на мировом валютном рынке 7 октября 2016 года. Во время ночных торгов курс фунта стерлингов обвалился по отношению к доллару США на 6,1 %. Это много. Для сравнения, валютный вклад принес бы такую доходность за 5–6 лет. В ночь на 7 октября 2016 года эту же доходность можно было заработать менее чем за пару минут (конечно же, при условии, что вы бы играли на понижение фунта стерлингов по отношению к другим мировым валютам).

Изменение курса одной мировой валюты по отношению к другой даже на 1 % может привести к серьезным диспропорциям в мировой экономике. Резко и мгновенно подорожавший доллар США сделал американские товары менее конкурентоспособными на рынках Великобритании, что не могло не замедлить темпа роста ВВП США. Английские компании-импортеры также понесли серьезные убытки, так как импортируемые ими товары вдруг за одну ночь подорожали более чем на 6 %. Английские потребители не будут готовы платить завтра больше, чем вчера, в результате реализовавшийся валютный риск взяли на себя сами компании.

На первый взгляд очевидно, что у такого сильного движения одной валюты против другой обязательно должна быть причина. Серьезная причина. Ведь мы привыкли, что чем масштабнее следствие, тем масштабнее причина. Однако в сложных самоорганизующихся системах не так.

Каково же было изумление регулирующих органов, которые проводили расследование этого инцидента, когда они обнаружили, что у этого ночного обвала курса фунта к доллару не было никакой серьезной причины. Дело было ночью, когда торги проходят вяло, сделок совершается немного. Один азиатский трейдер решил продать совсем небольшое количество фунтов стерлингов за доллары. В обычных условиях рынок бы даже не заметил этой сделки. Но в ту ночь, точнее даже в ту секунду, рынок как система достиг точки критичности. Покупателей было мало, и продажа даже незначительного количества фунтов стерлингов привела к заметному снижению котировок. А дальше в действие вступили торговые роботы. Они, словно хищники, сидели в укрытии и ждали, когда одна валюта начнет снижаться по отношению к другой. И как только продажа нашего азиатского трейдера совершилась, роботы начали активно играть на понижение, продавив котировки более чем на 6 %.

И так сплошь и рядом на финансовых рынках. Как-то биржевые аналитики озаботились вопросом, а как часто серьезному обвалу или взлету котировок предшествует соответствующая причина. И решили проверить. Они проанализировали дни, когда та или иная американская акция продемонстрировала резкий взлет или падение. Чтобы вы поняли параметры этой выборки, представьте ситуацию, когда курс доллара по отношению к рублю за одну торговую сессию вырос или упал более чем на 15 рублей за доллар. Именно такие дни, только на рынке американских акций, и попали в список экспертов. Таких дней за период с 2000 по 2010 год они насчитали 1159. И что же, у всех этих крахов и взлетов были соответствующие причины? Ничего подобного! Только 69 дней из этой выборки имели соответствующие новостные поводы. В оставшихся 1090 случаях акции бурно росли или падали без видимых причин.

Итак, мы пришли к выводу, что в сложных самоорганизующихся системах у масштабных событий не обязательно есть масштабные причины. А вот повод для взрыва равновесия, если система достигла критической точки, найдется всегда. И в этом вся драма таких систем, именно за это мы их так не любим и даже боимся. Ибо повод непредсказуем. Мы не можем заранее предугадать, где и когда бабахнет.

Эту мысль более ста лет назад высказал великий французский математик Анри Пуанкаре: «Совершенно ничтожная причина, ускользающая от нас по своей малости, вызывает значительное действие, которое мы не можем предусмотреть. Может случиться, что малые различия в начальных условиях вызовут очень большие различия в конечном явлении. Предсказание становится невозможным, мы имеем перед собой явление случайное». А наш мозг не терпит случайности. Мы любим определенность.