ГЛАВА 24
Тайла приняла слова Мары как сигнал к действию, вот только ни в этот вечер, ни в следующий, когда подъезжали к Соуверу, ее кокетство не принесло плодов. А Тайла, надо сказать, очень старалась. Надела платье, которое почти выходило за рамки приличия: выше колен на две ладони, а вырез спереди позволял всем желающим любоваться на аппетитные девичьи прелести. Она вилась вокруг Бьярна ужом, смеялась в ответ на любую фразу и все норовила коснуться то руки, то торса. Мара только головой качала, глядя на эти ухищрения. Поначалу чувствовала она себя не очень, решив, что Бьярн, конечно, не устоит перед красавицей Тайлой. Да и кто бы смог. Она готовила себя к неизбежному. «Поболит немного и пройдет! — уговаривала она себя. — Так будет лучше. И для него, и для меня…»
Но в какой-то момент она поймала на себе растерянный взгляд напарника. Сначала на все заигрывания Тайлы он реагировал вполне благодушно, но с каждой секундой все чаще искал глазами Мару. Она старалась на него не смотреть. А закончилось все тем, что Бьярн ушел далеко вперед обоза, отговорившись, что надо проверить местность.
— Глупая девчонка, — шепнул он, проходя мимо Мары.
После этого он избегал любого повода остаться с Тайлой наедине. Тайла загрустила, и даже повышенное внимание со стороны Бимера и Вильяма, которые по достоинству оценили новое платье, ее не радовало.
А Мара повеселела. Стыдно признаться, но на сердце стало вдруг так легко, что хотелось прыгать. Будто она снова маленькая. Глупая девчонка как есть.
Для радости был еще один повод. Обоз подъезжал к Соуверу, где задержится на несколько дней, прежде чем двинуться к последней точке маршрута — столице Симарии Корни-Кэшу. Мара заранее договорилась с Альфом, что уйдет на несколько часов, чтобы посмотреть на Академию медицины. На свою несбыточную мечту… Пусть ей уже никогда не подняться по пятидесяти пяти ступенькам, сложенным из черного мрамора, что ведут в центральный корпус, никогда не надеть серую мантию будущего медикуса, но она хотя бы постоит рядом. Посмотрит на счастливых сверстников, учащихся в Академии.
— Иди, конечно, — махнул рукой Альф. — В городе ты мне без надобности. Вряд ли тут на нас загрызень какой нападет или шатун. Бьярна с собой забираешь? Ну ладно. Нас тогда вон Эрл защищать будет!
Альф доброжелательно потрепал мальчишку по волосам, а Мара только вздохнула. Да-да, Эрл-то вас как раз защитит!
На самом деле малыш пока не представлял опасности: он только вчера выпил новую порцию настойки, и Мара могла оставить его с чистым сердцем.
Зато в компанию к Маре и Бьярну напросилась Тайла. Платье так и не сменила, только накидку сверху набросила. Неужели не оставила надежд заполучить Бьярна? Повод для прогулки она, конечно, нашла невинный:
— Я в Соувере второй раз, а ничего толком не видела. Сижу как проклятая на постоялом дворе каждый раз, пока братья с отцом по делам мотаются.
Мара посмотрела на Бьярна, приподняв бровь: «Пусть идет?» Бьярн повел плечами: «Пусть, ладно».
В конце концов Мара даже порадовалась, что они захватили с собой Тайлу. Девушка болтала без умолку, смеялась и разглядывала достопримечательности. Это хоть немного отвлекало Мару от переживаний. Руки тряслись, а ноги будто ватные. Хотя, казалось, чего бояться? Академия медицины — подумаешь! Всего лишь здания, сложенные из черного камня, с большими окнами. Всего лишь студенты, наряженные в серые мантии. Всего лишь преподаватели, которые спешат на лекции и практические занятия. Всего лишь мечта, которую можно увидеть и даже прикоснуться к ней, но которой, увы, никогда не достигнуть…
Академия медицины расположилась на холме в центре города. Черные здания издалека казались детскими кубиками, расставленными в произвольном порядке. На вершине возвышался центральный корпус, к которому вела Аллея Памяти, переходящая в знаменитую Мраморную лестницу.
Мара застыла у входа на аллею. Дорога, мощенная темными камнями, уводила вверх. Столетние дубы охраняли покой тех, чьи бронзовые изваяния украшали аллею. Великие профессора, великие врачи и ученые — свет Академии медицины. У Мары не хватало силы духа переступить невидимую черту, отделяющую обычную городскую улицу от святая святых.
Но вот мимо пробежала стайка девушек в серых мантиях, они о чем-то оживленно беседовали и торопились, прижимая к груди книги и свитки. То, что казалось Маре чудом, для них являлось обыденностью. Наверняка они только и делают, что носятся туда-сюда по этой аллее, а преодолевая пятьдесят пять ступенек, испытывают злость и усталость, но никак не восторженный трепет.
Бьярн терпеливо ждал, пока Мара решится. А она сжала кулаки и все же сделала первый шаг. Потом идти стало легче.
Тайла подбегала то к одной скульптуре, то к другой, зачитывала вслух надписи, трогала бронзу, из которой они были отлиты. Мара вновь порадовалась, что они взяли несносную купеческую дочь с собой. Сама Мара застывала бы у каждой скульптуры на полчаса, вглядываясь в лица, пытаясь представить этих людей живыми. Она знала почти всех по рассказам профессора Вигге, читала их книги и лекции, записанные на свитках. Она сейчас словно встречала старых знакомых.
— У-у, какой толстый нос! — радостно сообщала Тайла про известного врача Лоура Рота. — А вот у этого… хм… Вариуса Лири кудряшки, как у барашки!
Бьярн ничего не говорил, молча шел рядом. Искоса поглядывал на Мару: «Как ты, птаха?»
Чем выше забирала дорога, чем ближе подходили они к Мраморной лестнице, тем тревожнее становилось Маре. Даже воздуха сложно набрать в грудь, будто что-то ее сжимало.
— О, новенькая скульптурка, прямо светится! — донесся до нее голос Тайлы. — Профессор… Биргер Вигге.
Мара вздрогнула и обернулась. Не может быть. И все же это был он, она его сразу узнала.
Профессор Вигге, отлитый в бронзе, выглядел моложе, чем в тот день, когда она его встретила, и неведомый скульптор воссоздал его образ без бороды, зато с густыми волосами. Но сомнений не оставалось. Это был он. Его лицо, его взгляд. Его иронично сжатые губы.
«Зайчонок, пойдем пожуем, что Всеединый послал… Тебе нужны будут деньги, зайчонок… Ты поступишь в Академию, я тебе обещаю…»
Она покачнулась и закрыла лицо ладонями. Тайла затихла, не понимая, что происходит. Бьярн подошел и встал за спиной, тихо положил руку ей на плечо: «Я с тобой, птаха…» Такое теплое прикосновение. Мара вздохнула глубоко-глубоко, заставляя себя расправить плечи. Ничего. Она справится. Прикоснулась к руке Бьярна кончиками пальцев: «Все хорошо…»
— Так-так, юная леди, я вижу, вы знакомы с профессором Вигге? — раздался позади бодрый голос.
Все трое обернулись и увидели небольшого коренастого человека, судя по темно-синей мантии, преподавателя.
— Да, знакомы, — заставила себя произнести Мара, хотя больше всего в этот момент ей хотелось убежать.
— Вижу, вы после долгой дороги! Хотите, угадаю, что вас сюда привело?
Бьярн и Мара мрачно молчали, но преподавателю Академии, видно, не нужно было их разрешение.
— Думаю, вы пришли отдать дань великому ученому и врачу. Он, к сожалению, не так давно скончался… Вероятно, он спас кому-то из вас жизнь?
Мужчина обвел заинтересованным взглядом Мару, Бьярна и Тайлу.
— Да, — односложно ответила Мара. — Спас…
— Светлая голова! Но ведь какую глупость совершил! Его никто бы и не стал винить за тот случай. Все совершают ошибки! А он все бросил — студентов, кафедру — и ушел жить, не поверите, в лес, радом с какими-то затрапезными городками. Говорят, и там продолжал лечить. Не выдержал.
— А какой случай? — спросила любопытная Тайла. — Что он сделал?
Скорее всего, медикус не имел права оглашать подробности дела. Но хорошенькая пухлощекая девчонка с соблазнительно приоткрытой грудью, в коротком платье, заставила его забыть о врачебной этике.
— В Соувере лет так десять назад произошло несколько случаев алой лихорадки. Все началось с того, что перепуганная мамаша притащила к нему на прием девчушку. А та уже заражена была. Всем ясно, что болезнь эта распространяется, как пожар. Надо было и мамашу, и девочку гуманно усыпить. Болезнь эта редкая, к счастью, следующего случая, может, и не дождались бы на нашем веку. А он, упрямый старый баран… Хм, прости, дружище… Этот упертый человек сказал: нет, я вылечу. И забрал девчонку в Академию. Не вылечил. Но зато заразу подцепил его помощник и еще несколько студентов-добровольцев. Профессор Вигге успел болезнь вовремя остановить, но все заразившиеся погибли. А спустя несколько дней приходит и сообщает совету: не имею больше морального права лечить людей. И ушел. Говорю, невероятный упрямец.
Хотя рассказчик упорно называл профессора Вигге упрямцем, Мара видела, как он гордится им и как жалеет о том, что этот человек теперь мертв.
— Ну, я пойду. Не буду мешать, — закончил он, натолкнувшись на потерянный взгляд Мары.
— Идите, я догоню, — попросила Мара спутников.
Бьярн кивнул и утянул упирающуюся Тайлу, которая рвалась прочитать надпись на бронзовой табличке.
Они ушли, а Мара подошла ближе и прикоснулась к холодной щеке профессора Вигге. Казалось, он смотрит на нее и хочет что-то сказать. Даже мертвых можно заставить говорить, но бронзовые скульптуры, увы, нельзя.
— Прости, — прошептала она. — Родной мой…
Они дошли до ступеней Мраморной лестницы, но Мара так и не решилась подняться, хоть Бьярн и уговаривал. Уговаривала даже Тайла, догадавшись каким-то образом, что для Мары это очень важно.
— Вот, смотри! Я же стою! — подбадривала она заклятую подругу, временно позабыв о разногласиях.
Поднялась на несколько ступеней вверх, остановилась, оглянулась и замахала руками, приглашая. Но Мара покачала головой.
Мимо нее вдруг легко, как перышко, пробежала вверх девушка-студентка. Светлые волосы, по бокам заплетенные в тонкие косички, рассыпаны по плечам. Мара и сама носила раньше именно так. Подумалось: если та обернется, то и лицо окажется знакомым. Не таким, правда, худым, как у Мары, и без этого тонкого шрама у края волос. Это будет счастливое лицо с сияющими синими глазами.
Будто встретились на секунду две непересекающиеся реальности. Та, где хмурая Мара с обкусанными губами смотрела вслед улыбчивой и счастливой Маре, которая по-прежнему верила людям и знала, что чудеса случаются.
Наваждение растаяло, оставив после себя пустоту.
— Пойдемте, — хрипло, слово старуха, произнесла она.
* * *
До постоялого двора, правда, без приключений добраться не удалось. Вызывающее платье Тайлы, которое без опаски можно было надевать, если рядом находятся братья и отец, в городе сослужило плохую службу.
Мара, Бьярн и Тайла решили пообедать в трактире — проголодались во время прогулки. Уселись за деревянный стол, заказали жареных крылышек и кваса. Мара была уверена, что не сможет проглотить ни кусочка, но, на удивление, поняла, что проголодалась.
— Девочки, вы отдыхайте, я скоро, — сказал Бьярн, наскоро перекусив. В ответ на удивленный взгляд Мары пояснил: — Обещал купить Эрлу деревянный меч. Ждет ведь мальчишка.
Он ушел, а Тайла и Мара мгновенно потеряли нить разговора. Обе, догадалась Мара, подумали об одном и том же: Бьярн.
«Пусть только попробует мне что-то про собаку на сене сказать. Больше молчать не стану!»
К сожалению, дальше события стали разворачиваться так, что о взаимных обидах и недомолвках девушки и думать забыли.
— Ой, какие хорошенькие девочки здесь скучают! — произнес чей-то голос за спиной Мары. — Мы их сейчас повеселим.
Тайла заерзала: интонации в голосе не сулили ничего хорошего. Мара обернулась — позади стояли три здоровенных лба. Ухмылялись, осознавая свою неуязвимость и то, что девушки ничего не смогут противопоставить грубой силе.
Один из верзил, рябой и здоровый, как кабан, сел, подперев Тайлу к стене. Два других примостились по бокам от Мары, сдавили.
Мара оглянулась в поисках хозяина трактира. Но тот поймал ее взгляд, усмехнулся и ушел. Просто ушел. Оставил их самих разбираться. Быть может, сам подал знак, когда две молоденькие девочки остались одни.
Мара сегодня сменила походную одежду на городскую, более подходящую для прогулок. Скрепя сердце заставила себя купить еще один комплект, а то ведь стыдно: в приличное место не зайдешь, когда всего одна побитая жизнью куртка и штаны — больше, чем нужно, размеров этак на пять. Перчатки, хоть это против правил гильдии, не смогла заставить себя надеть. Ничто сейчас не выдавало в ней некромантку, и это, возможно, был их единственный козырь.
— Я Чак, — представился, осклабившись, кабан, — а тебя как звать, лапушка?
И тут же, без предупреждения, запустил руку в глубокий вырез платья Тайлы. Она завизжала, забилась, вцепилась в него ногтями, но тот лишь рассмеялся, зажал обе ее ладони одной своей и продолжил ощупывать грудь.
— Мягонькое мясцо. Монет пятьдесят-то выручим. Да, парни?
Мара краем глаза видела, как редкие посетители спешно покидают зал. Похоже, девушки, сами того не ведая, оказались в притоне, который только маскировался под трактир, и когда они остались одни, мерзавцы не замедлили этим воспользоваться.
Мара слышала о таких местах. У них несколько минут, чтобы попытаться что-нибудь предпринять. Потом уведут, спрячут, и больше никто никогда не услышит ни о Маре, ни о Тайле.
Мара чувствовала, как воздух покидает грудь. Сердце билось о ребра так, словно еще немного — и выпрыгнет наружу. Их трое. Она одна. Но она обязана что-то сделать.
Тайла, всегда уверенная в себе, потеряла весь свой лоск. Она совсем затихла, побледнела и только плакала, уже не сопротивляясь. Мара сжала губы. Нет, не дождетесь… У нее одна попытка, но ее она не упустит.
— Тайла, беги! — крикнула она, вскакивая на ноги и хватая предводителя за обе руки, тут же изо всех сил втягивая в себя жизненную силу, так что запястья его бычьих рук мгновенно похолодели, а сам он посерел и покрылся холодным потом. Покачнулся, выпуская Тайлу.
— Беги!
Тайла вскочила на ноги, перепрыгнула через скамейку и рванула к выходу. А на Мару тут же навалились, прижали, отрывая ее руки от Чака.
— Ах ты грязная некромантка!..
Кто-то ударил ее по лицу, и Мара в ответ укусила того, кто был ближе. Вцепилась до крови. Не дождетесь. Буду сражаться до смерти!
Сражаться не пришлось… Верзила, сидящий справа, вдруг тонко вскрикнул и повалился на бок. Пытался зацепиться пальцами за столешницу, но мелькнувший клинок отрубил ему руку выше запястья. Когда он упал на пол, то больше не шевелился.
Второй пытался бежать, но Бьярн, который вернулся так вовремя, будто играючи чиркнул клинком по шее сзади, и тот свалился кулем на пол. Чак, оглушенный, лишенный почти всех жизненных сил, пытался ползти, поскуливая, но Бьярн наступил ему на спину и пронзил мечом насквозь. Скулеж оборвался.
— Я вам здесь намусорил, — сообщил он грозовым голосом хозяину трактира, выбежавшему на шум. Тот резко сдал назад и отступил по стене обратно в кладовую.
Мара не могла подняться, сколько ни пыталась: ноги предатели просто не держали.
— Тихо, тихо, птаха, — Бьярн осторожно подошел к ней, протягивая руки. — Дай возьму тебя.
Она мотнула головой: нет, уходи! Но он не послушал, поднял со скамейки, прижал нежно-нежно. Мара всхлипнула и обмякла в его объятиях.
Тайла мялась у входа. Видно было, как ей хочется сбежать поскорее из этого места, а все-таки не уходит.
— Спасибо, — прошептала она, когда Бьярн приблизился с Марой на руках. — Спасибо, Мара… Если бы не ты…
