ГЛАВА 19
Альф захватил с собой не только троих сыновей, но и дочь, готовившую на всю компанию еду. Да пару бродячих артистов, которые никогда не передвигались из города в город в одиночестве, а приставали к таким вот обозам. Мара присмотрелась к ним — не те ли, кого они видели в Скире, но с облегчением поняла: нет, другие.
Купец представил ей сыновей по именам — Руфус, Ратус и Ридус. Все трое детинушек оказались парнями под два метра ростом, заросшие пегими бородами до самых бровей. Маре они показались похожими между собой, как близнецы, хотя по разговору она поняла, что Руфус — старший из них, а Ридус — младший.
Дочь Альфа, Тайла, была не намного старше Мары. Мара посмотрела на нее и испытала легкий укол зависти. Тайла обладала женственной фигурой с округлыми формами, густой косой медного цвета и большими карими глазами. Одета она была в дорожное платье до колен, из-под которого выглядывали мягкие кожаные сапожки, которые выгодно подчеркивали стройность ее ног. Мара невольно представила, как со стороны выглядит она сама: волосы срезаны почти под корень, черные брюки, подаренные Кьелом, оказались ей велики, поэтому она подворачивала их снизу и крепко стягивала поясом на талии, чтобы не свалились. Когда-нибудь, когда раздобудут побольше денег, она сможет купить себе новые, удобные брюки, но пока… Старая кожаная куртка покрылась трещинами и вытерлась, а дорожная пыль впиталась в нее так, что и не выведешь. Ладно, плевать. Может быть, для Тайлы это увеселительная прогулка, но для нее работа.
Оба артиста представились сами. Тот, что поменьше, покруглее и поулыбчивее, назвался Бимером, а тот, что выше и мрачнее, представился Вильямом. Он пожал Маре руку, словно хотел показать, что он-то человек просвещенный и не боится глупых суеверий об убивающем прикосновении некроманта.
Обоз, отправляющийся в путь от Фермаго к столице Симарии — Корни-Кэшу, действительно оказался небольшим. Четыре телеги, груженные товаром, которыми управляли сыновья купца и сам Альф. Обычно купцы не ездили в одиночку, предпочитая объединяться в группы, но Альф действовал обособленно. Видимо, стремление ни от кого не зависеть и оставаться самому себе хозяином перевесило пользу от совместной поездки, когда обоз продвигается вперед медленно и в пути нередко возникают споры о том, какую именно деревню стоит посетить следующей.
Выехали на рассвете, сразу после раннего завтрака. Альф вручил Маре и Бьярну маршрутную карту, где кружками были отмечены деревеньки и городки, намеченные для посещения. Также он планировал проехать через Тарк, Соувер и закончить путешествие в Корни-Кэше. Хотя если повезет и получится распродать весь товар, то повернут назад раньше, чем намечалось.
Первым пунктом назначения на плане значился Трелей — крошечный городок, почти деревушка, в сутках езды от Фермаго. Почти весь путь до него лежал по Тракту, только под конец придется свернуть и несколько часов добираться по лесу. Эта часть маршрута у Мары, да и у Бьярна, сильных волнений не вызвала, а вот затем намеченный расчетливым купцом путь уводил все дальше от Великого Тракта, в те места, где обитали опасные твари и жили люди, не менее грозные, чем эти твари.
По Тракту продвигались быстро. Коренастые лошадки споро тащили за собой телеги, видно, приучены были к тяжелой работе. Мара бездельничала. Поначалу старалась делать вид, что работает — шла рядом с обозом, посматривала на лес, что тянулся по обеим сторонам дороги. Однако ясно было и ей самой, и Альфу, что наблюдал за ней с хитрой улыбкой, что сейчас пока опасаться нечего, а если и выползет какой ошалелый шатун из чащи, то Мара легко его уничтожит на безопасной территории.
— Да сядь, доча, ноги, чай, не казенные. Деньги условленные я вам все равно обязуюсь платить. Совсем не нужно для этого убивать по одной твари в час, — крикнул Альф и показал место в своей телеге, где дремал укутавшийся в одеяло Эрл и сидела, прищурив глаза от солнца, Тайла. Она тоже улыбнулась Маре и кивнула, приглашая.
Мара вздохнула и сдалась — почему нет? Тем более ее услуги сейчас действительно едва ли могут понадобиться. Бьярн упорно шел пешком. Шел и будто даже не уставал. Его широкоплечая фигура уверенно держалась позади обоза. Время от времени он перекидывался парой слов с Бимером и Вильямом, что ехали в последней телеге. Те, наверное, острили в ответ, потому что Бьярн время от времени сверкал белозубой улыбкой, а один раз засмеялся так громко, как будто кто-то ударил в колокол. Мара невольно улыбнулась в ответ на его смех, сама не понимая почему.
— Так ты Мара? — спросила Тайла: ей было скучно и хотелось поболтать. — А напарник твой?
— Бьярн, — ответила Мара, не видя ничего плохого в том, что она сама назовет его имя — им ведь придется провести вместе не один день.
— Бьярн, — повторила медноволосая Тайла, будто пробуя имя на вкус. — Медведь, значит… Впервые вижу, чтобы имя так идеально подходило тому, кто его носит… Так и представляю сценку: мамочка присмотрелась к крошечному дитяти и говорит: «О! Назову-ка я тебя медведем!»
— Ну… — пожала плечами Мара. — Бывает. Меня именно так назвали. Папа взял на руки и сказал: «Только любоваться на тебя!»
— И назвал Мораной? — Тайла посмотрела на нее с любопытством и с некоторой долей ехидства. — Ничё се!
Мара вспыхнула, поняв, что едва не назвала свое настоящее имя. Тут же закрылась, помрачнела, ненавидя себя за излишнюю болтливость и за то, что ее светлая кожа тут же начинает алеть от смущения. Но Тайла оказалась не из тех девушек, что отступают, увидев, что ляпнули что-то не то, а наоборот, пробив оборону, усиливают натиск.
— А он что, обижает тебя?
— Кто? Бьярн? — изумилась Мара, решив, что в первый же день знакомства надо потерпеть и не доводить дело до ссоры. В конце концов, Тайла — обычная девушка, едва ли хочет обидеть, ею движет простое любопытство. — С чего ты взяла?
— Ну, когда ты идешь с ним рядом, то иногда, когда задумываешься, вдруг начинаешь отходить в сторону, будто ждешь подвоха. Ты как воробей взъерошенный, испуганный. Я и подумала, лупит тебя, наверное, когда никто не видит.
Маре вдруг стало дико обидно за Бьярна.
— Он хороший парень! А вот ты — дура! — огрызнулась она, спрыгивая с телеги на землю.
Но слова Тайлы задели ее. Так вот, значит, как она выглядит со стороны — взъерошенный воробей, в любую минуту готовый бежать. Самое неприятное — что Тайла не лукавила, говорила то, что видит. Гадство…
Тайла вслед за ней спустилась на дорогу и отправилась к последней телеге, даже не взглянув больше в сторону Мары. Ее толстая коса спускалась почти до пояса, круглые бедра покачивались в такт шагам. Тайла понимала, что она красива, и знала себе цену.
Вот и Бимер заулыбался при виде ее, а вслед за ним и серьезный Вильям. Улыбнулся и Бьярн.
Мара отвернулась, до боли закусив губу, и твердо решила больше не смотреть в ту сторону, но уши закрыть не могла — время от времени до нее доносились веселый смех девушки, шум голосов, и одним из них был гулкий голос Бьярна.
«Бьярн имеет право общаться с кем угодно. Ты ему не хозяйка!» — подумала Мара и заставила себя переключиться — начала наблюдать за лесом, а заодно размышлять над тем, как помочь Эрлу. Пока, сколько бы она ни думала, освежая в голове все знания, которые когда-либо получала о шатунах, ничего похожего на их случай вспомнить не могла.
На ночевку остановились на Тракте. Вчера кто-то побывал здесь до них — на круглой площадке, обложенной камнями, горкой лежали дрова. Обычная вежливость, принятая в этих краях. Забота о тех, кто остановится в сумерках и вынужден будет идти в небезопасный лес, чтобы набрать топлива для костра. Завтра они, в свою очередь, побеспокоятся о тех, кто приедет следом.
Телеги расставили полукругом, развели огонь. Тайла принялась кашеварить. Мужчины сели у костра, разлили по кружкам терпкий эль в ожидании ужина. Эрл требовал и ему дать попробовать — он ведь тоже мужчина! Бьярн усмехнулся, но покачал головой. Мара прислушалась к ощущениям: все в порядке, настойка живисила все еще действовала на мальчика.
Мара не хотела садиться рядом с мужчинами. Если бы только один Бьярн был там! Но присутствие троих огромных мужчин, даже четверых — если считать Альфа, ее нервировало. Скучая, она хотела было помочь Тайле с ужином, но поняла, что все еще злится на нее.
Тайла подошла первой. Кажется, она и думать забыла о том, что произошла размолвка. По крайней мере, вела себя так, будто ничего не случилось.
— Я воды нагрела, — сказала она. — Хочешь искупаться перед ужином?
Мара открыла рот, чтобы ответить что-нибудь резкое, но подумала, что худой мир лучше доброй ссоры. К тому же ей ужасно хотелось ополоснуться после долгого дня. Поэтому она кивнула, но потом спохватилась:
— А как же? Твои братья…
— Не двинутся с места. А мы с тобой вон за телегу отойдем. Ты мне польешь, потом я тебе.
Оказывается, Тайла отлично приспособилась к жизни в походах. Теплая вода, кусок душистого мыла — и Мара снова почувствовала себя человеком. Даже голову вымыла. Правда, настроение немного испортило то, что Тайла ойкала и охала, разглядывая ее шрамы — несколько длинных полос на спине, оставленных когтями, и еще не до конца заживший пунцовый след от укуса гомункула.
— Стой здесь! — приказала она вдруг Маре, кутавшейся в полотенце.
Мара ничего не поняла, но послушно осталась стоять. Тайла вернулась через минуту, сжимая в руках платье.
— Давай нарядим тебя? — спросила она чуть смущенно. — Хочешь?
Мара не носила платьев с того самого дня, когда наняла Бьярна. Платье, в котором пришла на экзамен в Академию и позже в трактир, нанимать напарника, она выкинула в тот же вечер. С тех пор надевала только брюки.
Но платье, которое протягивала ей Тайла, на секунду будто вернуло ее к прошлой жизни. Тогда у Мары были длинные волосы и мечты о будущем…
— Хочу, — ответила она быстрее, чем поняла, какое слово сорвалось с языка.
Платье Тайлы оказалось ей велико, но сообразительная купеческая дочь так ловко перехватила его поясом, что стало казаться — так и задумывалось с самого начала.
— Так, с прической не знаю, что и придумать, — протянула она, пожевав губу, но тут же всплеснула руками. — Погоди-ка!
Минуту спустя она набрала полную горсть белых мелких цветов снежника, что росли у канавки, отделяющей Тракт от леса. Мара знала, что отвар из снежника используется как слабое успокоительное средство, но даже представить не могла, что хрупкие соцветия могут так украсить ее коротко остриженные волосы.
Тайла покрутила Мару за руку туда-сюда и удовлетворенно кивнула, довольная результатом. Мара не знала, как она сейчас выглядит, но чувствовала она себя очень уязвимой. Злилась: зачем согласилась, поддалась уговорам.
Она шла к костру, увлекаемая Тайлой за руку, и вновь ощущала себя маленькой и слабой. Ей очень хотелось вновь натянуть на себя кожаную куртку, как броню, сорвать с волос глупые цветочки. «Сейчас они увидят меня и будут смеяться!» — с ужасом думала она.
Эрл увидел первым. Подбежал, схватил за руку и запрыгал:
— Марунечка! Какая ты хорошенькая!
Братья Тайлы одобрительно загудели. Только Бьярн не издал ни звука. Мара вскинула на него глаза, не понимая пока, оскорблена она молчанием или рада ему.
Она увидела в его взгляде растерянность, а следом за ней — нежность. Не перепутать, как себя ни обманывай. Бьярн с таким же точно ласковым выражением глаз наблюдал за играющими котятами или за Эрлом, когда тот резвился и дурачился. Но следом за нежностью в глубине его глаз родилось совсем иное чувство. Его Мара тоже узнала. Именно такими глазами смотрит любой парень на девушку, которую он бы не прочь…
Бьярн поднялся ей навстречу, а Мара шарахнулась назад, едва не оступилась, запутавшись в подоле.
— Мы с этой стороны костра сядем с Тайлой, — быстро сказала она, надеясь, что он поймет: «Не подходи, не нужно».
Бьярн понял. Взгляд стал жестким. Он сел и продолжил прерванный разговор с Альфом. На Мару больше не смотрел.
— Вот ты дикая! — прошептала Тайла, когда Мара уселась и, получив свою порцию похлебки, сделала вид, что ничто, кроме еды, ее не интересует. — Ведь ты ему нравишься!
— Мне все равно, — буркнула Мара.
— Все равно? — изумилась Тайла. — Да ты посмотри на него! Как тебе может быть все равно?
Мара, не понимая, о чем речь, подняла голову и всмотрелась сквозь языки пламени в Бьярна, сидящего напротив. Рукава он закатал до локтя, снял кожаный панцирь и расстегнул воротник рубашки. Он держал локти на коленях, слегка опираясь подбородком на сцепленные руки, и разговаривал с Руфусом. Открытая улыбка время от времени появлялась на его лице, и в такие секунды становилось ясно, что он еще очень молод.
— Глазищи огромные, — шептала Тайла. — Ты посмотри! Такие необычные. Серые с коричневым. Иногда будто бы такой болотной зеленью отдают.
Мара кивнула немного удивленно. Глазищи у Бьярна действительно были большие.
— А руки! Ты видела эти руки! А ключицы! У меня аж скулы сводит, когда на него смотрю.
— Это хорошо? Или плохо? — не поняла Мара.
— Дурочка! Да я готова его прямо сейчас оседлать и объездить! Он умывался когда, рубашку снял, так я едва Всеединому душу не отдала. Ты видела эти мускулы? Клянусь, ничего красивее в жизни не видала. Наши парни в деревне вроде тоже не хилые, но у них мышцы, как наросты на деревьях. А Бьярна точно из мрамора ваяли.
Мара удивленно вскинула брови, не ожидая такого поэтического сравнения от деревенской девушки.
— А что ты смотришь! Я не такая простачка, как ты считаешь. В прошлом году была в музеуме, в Корни-Кэше. Там на постаментах такие же красавцы стоят.
Мара потрясенно молчала. Сейчас, посмотрев на Бьярна глазами Тайлы, она будто увидела перед собой другого человека. Она смотрела на него каждый день, но замечала, похоже, только бороду, громкий голос и огромные кисти рук.
По ту сторону костра сидел невероятной красоты молодой мужчина.
— Кстати, — продолжила Тайла. — А ты знаешь, что он тебя обманывает?
