Лодка добралась до берега довольно быстро, но лодочника, разумеется, я успел рассмотреть раньше. Он всё-таки бросал взгляды через плечо, корректируя курс и примеряясь к берегу. Мужчина, этакий уверенный в себе крепыш, когда вылез из лодки, оказался ростом выше меня на полголовы, с короткой стрижкой. Двигался он спокойно, неторопливо, но чувствовалось, при необходимости может быстро и ловко укоротить меня на голову. Возможно, именно так выглядел Тиберий в моём теле. Уверенность силы, спокойствие от осознания собственного могущества и, соответственно, отсутствие необходимости задираться по мелочам.

Оглядев испачканного меня, он спокойно спросил:

– Что, сжёг остров и решил уплыть? – обозначив лёгкую усмешку уголком рта.

– Вроде того. Приплыл отдохнуть от магов, а тут сплошное пепелище, – пошутил я в ответ.

– Да ты и сам маг.

Ну, блин, как, как они все всё это видят?!

– Начинающий.

– Да мне без разницы, я – юканец, – отмахнулся мужик. – Чезаре.

– Игорь.

– Так что?

– Плыли себе, налетели водные, поломали корабль, – выдал часть правды я, – вот и пришлось спасаться. Плыл, плыл, наткнулся на этот остров, а тут пожар. Потом смотрю, ты плывешь, ну и давай махать руками.

– Ты не врёшь… – задумчиво протянул Чезаре. – Хотя чувствую, что недоговариваешь. Ладно, залезай в лодку, поплывем дальше, заодно расскажешь свою историю.

Эвона как. Ложь распознаёт? И что тут травить о себе? Поведать историю как есть?

– Не хочешь – не плыви, – уловил мои сомнения Чезаре. – Подожди следующего корабля.

– Уболтал, чертяка языкастый, – пробурчал я, залезая в лодку. – Мне сесть на весла?

– Обойдёшься, – ответил Чезаре, отталкивая лодку и ловко запрыгивая в неё. – Успеешь ещё ими помахать, пока будем плыть до Серёдки.

– До Серёдки?

– Конечно. Сказал же, я – юканец.

И он так испытующе посмотрел на меня, что сразу стало ясно: он совершает что-то такое, что знает каждый из живущих в этом мире.

Хмм, Юкана, он – юканец, и что? Чезаре произносил это не так, как мы говорим «землянин», а будто название собственного, отдельного народа. Похоже, проще капитулировать и сразу затравить историю перемещения, по крайней мере, подозрений не будет. А то хрен знает, ещё отрубит голову посреди моря, я и пикнуть не успею. Вообще, чем больше я глядел на Чезаре, тем лучше понимал, что тут и Тиберий оказался бы бессилен. Ну разве что жахнул бы магией, хотя тогда я не знал, что это бесполезно.

– Ладно, я не из этого мира, так что ничего не знаю, что происходит. Но доплыть до Серёдки не отказался бы, – как можно спокойнее сказал я, но всё равно получилось нервно.

– Так я и думал, – удовлетворённо кивнул Чезаре. – Теперь всё сходится.

Я не стал уже спрашивать у этого местного Холмса, что там у него сошлось, просто поинтересовался:

– Так что с доплывом до Серёдки?

– Видишь ли… – не спеша начал рассказывать Чезаре.

Я слушал и тихо охреневал.

Когда на заре времён боги создали мир, чтобы выяснить, какая из магий круче всех, новорождённый мир никто не именовал Юканой. Населив новый мир магами и полюбовавшись своим творением, боги ушли, пообещав вернуться к концу эксперимента. Только Юкана, движимая состраданием и любовью к обитателям, осталась и стала верховной богиней мира. Так мир получил её имя.

Маги сражались и воевали, убивали и уничтожали, и сердце Юканы разрывалось от жалости к гибнущим. Она была не в силах отменить сотворённое другими богами, но зато создала своё – своих детей, гвардию и ужас магов. Тех, кого назвали юканцами. То есть жители этого мира никогда не говорили о себе, что они юканцы – это наименование носили те, кого создала богиня. Создала она их крепкими, выносливыми, умелыми и неуязвимыми для магии. Убить юканца можно только оружием, ну, или подручными средствами, что в реалиях магического мира означало очень многое. Разумеется, и юканцы гибли, но численность их всегда оставалась неизменной. После гибели какого-нибудь юканца из храма Юканы выходил новый. Уже взрослый, зрелый и знающий. Поэтому каждый юканец считал своим долгом совершить хотя бы раз в жизни паломничество к храму.

Раньше, когда суша была другой, до храма Юканы – на территории пресловутой Серёдки – добирались пешком, теперь правила паломничества предписывали добираться на лодке. От острова к острову, не спеша, но и не медля. При этом, насколько я понял из оговорок Чезаре, Юкана и так знала, что происходит с каждым из её «детей», а они, в свою очередь, всегда могли воззвать напрямую к богине, если считали, что видят перед собой вопиющую несправедливость. То есть такую, которую не могут исправить самостоятельно. В общем, меня опять посетило ощущение бредовости мира, но вслух спросил другое:

– Так зачем тогда паломничество, если вы всегда на связи?

– Это нужно нам самим, – незамедлительно отозвался Чезаре, налегая на вёсла, – чтобы ощутить связь всего живого в этом мире и понять, куда идёт этот мир.

Ответ показался мне странным и туманным, но я был не в том положении, чтобы требовать правды. Скорее наоборот, мне пришлось самому рассказывать правдивую историю о том, как всё со мной приключилось. Чезаре изредка задавал уточняющие вопросы и не слишком удивлялся, услышав о шпионских игрищах магов, взаимном уничтожении и так далее. Ну да, сразу не сообразил, что у них тут вся жизнь завязана на истреблении друг друга. Это мне странно, как пришельцу, а местным – привычно и обыденно. То-то они магам вилы в бок всаживают при первом же удобном случае.

Нехитрые подсчёты показывали, что местные маги режутся уже пять тысяч лет и успели истребить большую часть суши и людей мира. Неудивительно, что Юкана сподобилась созданием сдерживающей гвардии, раз уж у неё так душа болела за мир в целом.

– Слушай, Чезаре, а что ж вы всех магов не истребите? Не можете?

– Вообще-то можем, если Юкана сподобит, – пожал он плечами, – и даст сил. Вот только мир создавала не она одна, и взаимное уничтожение заложено тут в самую суть. Не знаю подробностей, но вот так.

И мне опять показалось, что мой собеседник темнит, и я опять промолчал. Трудно как-то выпытывать правдивый ответ от детины, который больше тебя, двигается быстрее тебя, умеет сражаться лучше тебя, и вы находитесь в лодке посреди моря.

Потом мы поменялись местами, и скорость упала, но было здорово размяться и погрести. Надолго меня, конечно, не хватит, но всё же лучше, чем сидеть балластом и получать дурацкие ответы на дурацкие вопросы. Чезаре, расположившись на моём сиденье, достал из мешка вяленое мясо, сухари и смачно захрустел. Так как его милостью я уже изрядно приложился к запасам, зрелище еды уже не так возбуждало. Хотя желудок и начал подквакивать, мол, хозяин, а давай ещё перекусим? Не зная, что подумает об этом Чезаре, я решил сдерживаться, благо всегда есть отмазка: неудобно есть и грести одновременно.

– Ты не думай, Игорь, – миролюбиво заметил Чезаре, – что я специально от тебя что-то скрываю. Мне и самому не всё известно, и то, что нас создала Юкана, ещё не означает, что нам известны ответы на все вопросы.

Мне стало стыдно. В первую очередь за то, что меня так легко читают.

– И мы не ставим цель убить всех магов, – продолжал юканец слегка неразборчиво, так как жевал. – Нет, мы всего лишь ограничиваем их жажду разрушения. Иначе они давно разрушили бы весь мир целиком, невзирая ни на что.

– Разве маги на такое способны? – невольно спросил я и тут же сбил дыхание.

– О, – ухмыльнулся Чезаре, – очень даже способны. Единицы из них способны достичь нулевого ранга, и единицы из этих единиц его достигали, но уже тогда Юкану трясло и качало, будто дерево в бурю.

– Ого, – выдохнул я.

– Да, способности растут от ранга к рангу, и хорошо, что те, кто остался без источника, вынуждены учить всё с нуля. Впрочем, думаю, у тебя ещё будут шансы узнать всю эту кухню изнутри. На территории Серёдки наверняка найдётся пара техномагов, и они с радостью возьмут тебя в обучение.

– Да-а-а?

– Конечно. Отработаешь потом на город, сколько там положено, и всё, ты вольный обученный маг. Можешь продавать свои услуги всем желающим и даже странствовать по миру, если, конечно, мастерства хватит. Не на путешествия, тут всё просто, а мастерства на то, чтобы выжить.

– Да-а-а?

– Маги с источником окунают туда безысточниковых, производя перековку и получая себе новых магов. Там какие-то заморочки, но метод практикуется. Обычные люди всегда готовы всадить кинжал в спину вольному магу, не говоря уже о том, что вокруг полыхает война и можно запросто погибнуть, оказавшись не в том месте не в то время. Вот как у тебя произошло с кораблями светлых, водных и метаморфов.

– Но… я же… не погиб, – в три выдоха произнёс я.

– Зато все остальные – очень даже, – пожал плечами Чезаре. – Тебе повезло, возблагодари Юкану за это. Жизнь вокруг тяжела для всех, и она была бы совершенно невыносима, если бы мы, юканцы, не ограничивали магов.

Честно, в других условиях я подумал бы, что меня вербуют. Вступай к нам, мы такие молодцы, несём добро и справедливость и так далее. Но раз их создала богиня, надо полагать, мне туда путь просто заказан. Хотя неуязвимость к магии дорогого стоит, не отказался бы от такого подарка судьбы.

Чезаре даже подремал немного, пока я грёб, тяжёлым трудом и потом выбивая из себя дурные мысли. В сущности, что такого страшного со мной случилось, чего уже не происходило бы? Всё пребывание в этом мире меня швыряет и мотает, кидает от одних к другим, и я не перестаю быть разменной пешкой в чужих игрищах. Только с Тиберием немного поднялся, до коня или ладьи, но и то некромант был конём, а я внутри пешкой. Так что можно смело пожать плечами и позволить кривой судьбы кривиться дальше. От меня всё равно ничего не зависело, не зависит и, похоже, зависеть не будет и дальше. Слабое утешение, но опять же, повторюсь, я жив, более-менее сыт, попутчик настроен доброжелательно, глядишь, и доберёмся до этой Серёдки, откуда начался путь. А там будем смотреть, кто кого и что куда.

Окончательно выдохнувшись, я прекратил грести, и Чезаре моментально проснулся. День уже давно перевалил на вторую половину, и вокруг по-прежнему расстилалась гладь спокойного, слава богу, моря. Страшно представить, что с этой лодчонкой сделает наималейший шторм. Чезаре хорошо, он если и не выплывет, то на дно пойдёт со спокойной душой, что до последнего служил своей богине, а мне каково? Утонуть в другом мире – смех сквозь слёзы и позорище!

– Молодец! – похвалил меня юканец. – Ещё пару часов – и доберёмся до следующего острова.

– А там что?

– Там рыбацкий посёлок, ну заодно и пункт контрабандистов, – пояснил Чезаре, налегая на вёсла. – Обогреемся, выпьем вина, осмотрим лодку и пополним припасы и потом поплывём дальше.

Отличная перспектива, ну, кроме шуток. У меня-то ни денег, ничего нет, а тут тебе и еда, и выпивка, и всё остальное. Ведь явно же юканец понимает моё положение, и, значит, готов за всё заплатить. Буду должен, ага, уже сквозь пелену дрёмы подумал я и провалился в сон. Ни неудобные доски, ни качающаяся лодка не могли помешать мне крепко и сладко уснуть, будто снова оказался дома. Не в той съёмной квартире, как перед попаданием в этот мир, а в доме детства, скажем так. Ни забот, ни тревог, побегал, поиграл, поел, поспал – вот и всё. Ах да, ещё мультиков посмотрел, куда ж без них!

Разбудил меня Чезаре, довольно сильно тряся за плечо: – Вставай, Игорь!

– А? – Лодка стояла на месте, но всё равно спросонья трудно сориентироваться. – Что?

– Приплыли, говорю! – расхохотался юканец. – Вот теперь верю, что ты из другого мира, местные так не смогли бы два часа спать в лодке, да ещё и не проснуться, когда до берега доплыли!

Встав и сделав несколько качающихся, неуверенных шагов, я выбрался на очередной остров. Посёлок выглядел крайне непрезентабельно, несколько покосившихся, вросших в землю хижин, практически незаметных. Это уже потом я сообразил, что так местные жители маскировались от патрулей водных… ну, помимо тех, кто получал на лапу от контрабандистов для провоза товаров.

Никто никуда не ходил, не бегал, и вообще всё выглядело так, будто посёлок давным-давно вымер. Но, видимо, за нами наблюдали и опознали Чезаре, потому что дверь ближайшей хижины приоткрылась и оттуда высунулась рука, сделавшая жест, мол, заходите.

– Пойдём, – хлопнул меня по плечу юканец. – Видишь, нас приглашают в гости.

– Пойдём, – согласился я, а что мне еще оставалось?

Как выяснилось, основная жизнь посёлка сосредотачивалась под землёй. Склады для контрабандных товаров, ледники для рыбы, жилища для людей и подземные ходы, чтобы убегать или нападать. Чезаре коротко пояснил, что несколько лет назад он спас местных от тройки одуревших магов воды и теперь всегда тут желанный гость.

– Как «спас»? – не понял я.

– Зарезал, – бросил Чезаре.

Блин, лучше бы не спрашивал!

– Ха-ха, Бьорн, ты по-прежнему могуч! – взревел юканец.

– Да и ты, Чезаре, не постарел! – рыкнуло в ответ.

Присмотревшись, точнее, приспособившись к скудному свету подземелий, я увидел, что Чезаре и какой-то огромный мужик хлопают друг друга по плечам. Но если я не ослышался, то он сказал «Бьорн»? Не итальянское имя. То есть до сих пор мне встречались только итальянские имена, и я уже было решил, что это какой-то местный глюк. Ну, в смысле, раз каким-то чудом понимаю местных, то в этом языковом чуде произошёл глюк, и все имена транслируются как итальянские. И тут сбой. Надо будет разобраться.

– Кто это с тобой? Друг?

– Приятель, – махнул Чезаре.

Бьорну этого оказалось достаточно, облапил меня, думал, раздавит, ан нет, поприветствовал так.

– Друзья Чезаре и мои друзья! – провозгласил он.

– Как Марика, здорова? – спросил Чезаре.

– Ещё как! Отправил к дальним родственникам, на один островок, – расхохотался Бьорн, потом пояснил мне: – Это моя дочь, а Чезаре спас её от этих охамевших магов!

То, что я тоже маг, не стал уточнять, а то мало ли что, поэтому просто покивал, мол, вот ужас-то!

– Эх, Чезаре, ты не поверишь, какие перспективы перед нами открылись с началом войны! – продолжал воодушевлённо вещать Бьорн. Потом спохватился: – Чего мы стоим? Пойдём вглубь, мы тут вырыли ещё парочку отличных жилых пещер, а недавно нам доставили транспорт с винишком. Отметим, выпьем, и ты расскажешь, какая нужда привела тебя на мой остров, а я тебе помогу! – И Бьорн жизнерадостно расхохотался. Видно было, что он искренне рад видеть Чезаре и даже меня, потому что я друг Чезаре, и мне даже стало немного завидно. В своём мире таких друзей я как-то и не завёл. – Идите за мной! – скомандовал Бьорн, и мы пошли.