7
Скоро мы опять оказались в сквере у фонтана с глобусом. Над гранитным шаром изгибались пересыпанные колючими вспышками струи, дрожали радуги. В бассейне шумно плескалась ребятня. Не только малыши, но и мальчишки вроде Вовки. Вовка смотрел и возбужденно поводил плечами.
— Может, хочешь побултыхаться? — понимающе сказал я.
— Да, я бы хотел. Только не здесь. Давай поедем на пляж, а?
На пляж так на пляж! И мы поехали на автобусе к Еремеевскому озеру, которое для нашего города все равно что для Одессы Черное море — здесь и песчаный берег, и кафе на сваях, и яхт-клуб, и прочие летние радости. Только вот вода явно не морская. Пресная, противная на вкус и, прямо скажем, не идеальной чистоты. В этом году санэпидстанция уже не раз трубила по всем каналам: купаться нельзя, кишечные палочки и все такое.
Я на всякий случай сказал про это Вовке.
— Мне-то не все ли равно! — бодро отозвался он. — Главное ты воду внутрь не глотай.
— Медсестра Лидия мне много раз авторитетно внушала: зараза к заразе не липнет… Да я и не буду купаться, просто посижу, позагораю.
— Почему? — огорчился Вовка.
— Плавки-то я не взял. У тебя нормальные трусики, а у меня «семейные». Неловко при честном народе…
— Жалко… Ну ладно, я тебе и без купанья устрою водную процедуру.
— Не вздумай!
Он засмеялся.
Пассажиров в автобусе было немного, ехал он быстро и без тряски, в окна прохладно дуло — одно удовольствие. И на пляже было хорошо, немноголюдно. Видимо, в субботний день масса народа подалась на дачи и в леса (несмотря на вопли медиков про опасность клещей).
Мы устроились на еще незатоптанном песке недалеко от воды. Я снял рубашку и майку, стянул туфли и носки, подвернул брюки. Сел на песок. Вовка тоже скинул одежду, затанцевал на песке — тощий, незагорелый, в синих трикотажных трусиках с якорем на заднем кармашке. Оглянулся на меня:
— Ну, я пошел?
— Далеко не заплывай.
— Не, я у берега… — И побежал к воде, ломкий, похожий на куклу из лучинок.
Сперва я следил с беспокойством. Понятно, что ангелы не тонут, но все-таки… Однако Вовка и правда не заплывал далеко. Метров десять вразмашку от берега, потом обратно. Покувыркался на мелководье среди других ребят, по-свойски поперекидывался с ними большущим пестрым мячом и, по-моему, даже поговорил о чем-то. Потом компания высыпала на берег, а Вовка поплавал туда-сюда еще… Следить за ним было удобно: он не снял бейсболку, и его голова прыгала на воде, будто красный поплавок. Я смотрел, смотрел на этот поплавок, а потом незаметно отвлекся. Посреди озера, где вода казалась по-морскому синей, неспешно двигались белые треугольники парусов, наверно, проходила регата. По дальнему берегу пробегали электрички, их стекла отбрасывали солнечные зайчики. Вскрикивали тепловозы, шелестел ветерок…
В таком умиротворении пребывал я несколько минут. Потом спохватился, поспешно зашарил глазами по прибрежной воде. Красного поплавка не было!.. Ага! Этот негодный тип на цыпочках шел по берегу ко мне. Бейсболку он держал в руках — полную воды. Снизу из нее бежала струйка. Вовкины цели не вызывали сомнения.
— Не смей! — завопил я и вскочил. Вовка захохотал, плеснул на меня издалека и попал лишь чуть-чуть, по локтю. Я погнался за ним. Он сперва убегал зигзагами и повизгивал, но скоро брякнулся животом на песок.
— Ванечка, я больше не буду!
Я отобрал у него сырую тяжелую бейсболку, хлопнул ею по тощей спине. Он глянул через плечо мокрым светло-синим глазом.
— Справился с маленьким, да?
Ухватив «маленького» под мышку, я понес его на прежнее место, к одежде. Вовка был удивительно легкий. Его ноги болтались, как у обессилевшего Буратино. Он опять повизгивал и хихикал.
Я уронил Вовку рядом с его штанами. Он быстро сел, уткнулся подбородком в обшарпанные колени. Я сел рядом. Вовка смотрел вперед — видимо, на паруса. И вдруг он сказал негромко и ровно:
— А там тоже есть озера. Захочешь — скидывай рубаху и бултых… И стрекозы над водой…
Зачем он про это?! Ведь только что было так хорошо! Был рядом со мной обыкновенный пацан Вовка, веселый добрый приятель… а может, и больше, чем приятель. Почти что братишка. И вот словно дохнуло холодным ветром из космоса…
Но Вовка, похоже, не заметил смены моего настроения. Неумело и беззаботно посвистел, сел посвободнее, уперся в песок ладонями… и вдруг дернулся вперед:
— Иван, смотри!
Метрах в двадцати от берега беспомощно вскидывал над водой руки светлоголовый мальчишка. Вскинет, скроется с головой, вынырнет опять… Кажется, даже вскрикивал что-то. И никто не смотрел туда, не видел беды!
Мне бы заорать изо всех сил: «Эй, люди, помогите мальчику, ослепли, что ли!» Но в глотку словно кляп вогнали. Я только дико танцевал на песке, стягивая брюки. Сдернул одну штанину, упал, сдернул другую и наконец побежал к воде. Меня скачками обогнал мускулистый парень. Да, он был пловец не чета мне. Пока я суетливо греб от берега, парень широкими взмахами достиг мальчишки, ухватил его, закинул себе на спину и стремительно, как дельфин, понес беднягу к берегу. Встал в воде по грудь, перехватил мальчика на руки. Тот кашлял, мотал головой и виновато улыбался.
Я оказался рядом. Мальчишкин спаситель неласково глянул на меня, пловца-неудачника с худой волосатой грудью:
— Твой, что ли?
— Нет, не мой… — виновато открестился я. Пригляделся и… — Знакомый…
— Глядеть надо за знакомым, когда плавает, — сказал парень и протянул мне мальчишку на руках, как выловленного младенца-тюленя. — Держи…
Мне что делать-то? Я принял спасенного и пошел с ним к берегу. А парень, бурля ногами, устремился в сторону — видимо, к дружеской компании с девушками, пивом и плеером.
Через несколько шагов мальчик нетерпеливо зашевелился:
— Отпустите, пожалуйста, я сам пойду…
Но я не отпустил. Вынес его и посадил на песок перед Вовкой.
— Вот, знакомьтесь. Это Аркаша. Он с мамой помогал мне покупать для тебя обмундирование…
Аркаша заморгал, улыбнулся — теперь и он узнал:
— Ой, здрасте… Только маме не говорите, как я тут, ладно?
— А что, мама где-то близко?
— Нет, она дома…
— А ты слинял на пляж без спросу, — понимающе уточнил Вовка.
— Нет, мама разрешает. Я ведь неплохо плаваю. А тут почему-то ногу скрутило, раньше такого никогда не бывало… Кха…
— Давай тресну по спине, чтобы не кашлял, — услужливо сказал Вовка.
— Тресни, пожалуйста… Спасибо… Хватит, я уже…
— Мы проводим тебя домой, — решил я.
— Что вы, не надо! Я совсем близко живу!
— Не бойся, маме мы ни слова, — пообещал я. — Скажем, что встретились на улице…
— Да мы и заходить не будем, — утешил его Вовка. — Только доведем тебя до подъезда.
— Но я прекрасно дойду один, не беспокойтесь за меня.
— Мы беспокоимся за себя, — растолковал я. — Не хотим потом волноваться: все ли с тобой в порядке, не вернулся ли кашель, не закружилась ли голова. Мало ли что… Позволь уж…
— Ну… тогда ладно, спасибо. Я только выжму плавки и оденусь…
Не очень твердой походкой Аркаша ушел в жестяную кабинку, а я отправился в соседнюю — выжимать свои цветастые трусы. Вовка сказал, что ему не надо, и так подсохли.
Когда я пришел назад, Вовка уже оделся, Аркаша стоял с ним рядом. Он был нынче не в красной футболке и не в таких, как у Вовки, штанах, а в ребячьем костюме, похожем на баскетбольную форму. На серой трикотажной фуфайке красовалась фигура утенка-пирата с растопыренным красным клювом и с пистолетом за ремнем. Задрав подол, Аркаша завязывал шнурок на поясе. Шорты и фуфайка изрядно обвисали на нем, но, видать, такая нынче у пацанов мода. Потом он одернул подол и спохватился:
— Ой, спасибо вам огромное. Что вытащили меня…
— Да это же не я! Надо сказать спасибо тому юноше…
Аркаша заоглядывался. Но мускулистых парней на пляже было много, нужного теперь и не отыскать.
— Ты скажи ему спасибо просто так. В мыслях. Он почует, — серьезно посоветовал ему Вовка. Аркаша глянул на Вовку внимательно и медленно кивнул…
Жил Аркаша и правда недалеко, на Большой Береговой улице, что тянулась вдоль озера. В панельной пятиэтажке.
— Мы с мамой на первом этаже… Вон мое окошко, с корабликом за стеклом… А может, зайдете в гости? Мама сегодня окрошку сделала…
Вовка мужественно сказал:
— Нет, нам пора. Правда…
Аркаша помахал нам от подъезда, а мы ему с тротуара. И пошли. И Вовка сразу пожалел:
— Может, надо было зайти? Окрошка там…
— Вон кафешка, пойдем перекусим.
Оставшихся у меня тридцати рублей хватило на две порции сарделек с капустой. Когда мы их дожевывали, в брючном кармане у меня задергался и заиграл Моцарта мобильник. Звонила Лидия:
— Хотелось бы знать, где вас носит нелегкая? Я пришла, готовлю, стараюсь, а вы…
— Дорогая, мы же предупреждали: у нас могут быть дела!
— Да! — сунулся к трубке Вовка.
— Кто там поддакивает? Два сапога пара!.. Я поставила окрошку в холодильник, а запеканка с сыром в микроволновке, не забудьте включить. Я могу сегодня задержаться, хозяйничайте сами.
— Трам-пам-пам, — ответствовал я, — будем хозяйничать…
Оказалось, что у нас всего девять рублей мелочью. На два автобусных билета не хватало рубля.
— Вовка, рискнем? — Я был уверен, что он согласится.
Но Вовка поморщился:
— Да ну, ругаться с тетками-кондукторшами… Пойдем пешком, торопиться-то некуда.
И мы пошли. Сперва — по заброшенной трамвайной линии, что тянулась посреди Большой Береговой. Между гнилыми шпалами буйно цвели одуванчики и грудами взбухали лопухи. Вовка шел по ржавому рельсу и балансировал. Иногда он вытягивал руку, и на нее садились бабочки — то коричневые, то белые.
— Вовка, ты, что ли, умеешь их приманивать?
— Маленько… Ты не думай, что я поэтому. Я и раньше умел.
Ну вот, опять он про такое … Снова неласковым крылом обмахнуло меня уныние. Сжав зубы, я прогнал его. Нельзя портить хороший час…
По разным улицам и переулкам, по скверам и бульвару Строителей мы дотопали до дома. На лавочке у подъезда грелась на солнце пожилая и любопытная соседка, из квартиры, что напротив нашей.
— Добрый день, Анна Афанасьевна!
— Добрый день, Ванечка… Ах, какой у вас мальчик, я еще вчера заметила. В гости приехал?
— Да, это племянник Лидии, из Сургута…
Вовка мрачно промолчал. А когда подымались на третий этаж, сказал:
— Шибко любопытная. Надо с ней завтра поругаться.
— Вовка, не связывайся! Знаешь, какая она язва!
— Вот потому и надо…
На кухне мы выволокли из холодильника окрошку, поставили кастрюлю на табурет, нагнулись над ней, заработали ложками. Потому что чахлые сардельки давно переварились. Хлеб кусками отламывали от каравая. Наконец Вовка спохватился:
— Надо ведь оставить тете Лидии!
— В самом деле… Ладно, еще есть запеканка.
После еды мы осоловели.
— Вовка, устроим тихий час? Как в пионерском лагере.
— Устроим! — Он скинул сандалии и носки и плюхнулся ничком на тахту. Сразу ровно засопел. Я пошел в спальню и свалился на кровать. В глазах мелькала всякая мешанина: кусты, кладбищенские памятники, старые шпалы, одуванчики, озерная рябь, паруса, цветные мячи, встречные самосвалы…
Разбудила нас Лидия, был уже вечер.
— Хорошо устроились, голубчики… Вольдемар, почему у тебя ноги в песке? Понятно, какими делами вы занимались…
Кукушка прокричала восемь раз. Лидия сказала:
— Вы столько всего умяли в обед, что на ужин хватит кефира и булки.
Мы заверили ее, что конечно хватит.
Лидия стала возиться на кухне. Вовка вдруг осторожно позвал меня:
— Вань, сядь рядом… пожалуйста…
Разумеется, я сразу перепугался, быстро сел на край тахты. А Вовка рядышком, спустил ноги. Зашевелил босыми ступнями (и правда с песком на пальцах).
— Вовка, что случилось?
— Ваня, ты меня прости…
— Господи, за что?
— Потому что я одну защиту… истратил не по делу…
— Как не по делу?.. Ну, истратил так истратил, это же тебе решать…
— Я его на этого… на Аркашу. Сам я не мог, я же плохо плаваю, а ты запутался в штанах. А он совсем уже… Ну, я и погнал этого парня. Импульсом…
— Так чего же ты прощения просишь?! Человека спас!
— Но я ведь должен тратить защиты только на тебя. А тут на другого…
Я взлохматил его соломенные слипшиеся вихры (первый раз решился на такое). Сказал со всей убедительностью:
— Вовка, да это как раз на меня. Ради меня! Как бы я жил, если бы не успел и он бы у меня на глазах… Ты представляешь?
Он опять пошевелил ступнями, вздохнул:
— Тогда ладно… А можно я сегодня еще раз поставлю «Буратино»? Только первую серию. Тетя Лидия разрешит?
Тетя Лидия разрешила.
