Книга: Прохождение Венеры по диску Солнца
Назад: 4
Дальше: 6

5

Я помог Лидии вымыть посуду. Над мойкой журчала вода, и под этот ровный шума Лидия наконец сказала вполголоса:
— Ты не думай, что я совсем твердокаменная. Или будто мне все равно. Просто я все еще не могу поверить… А ты веришь?
— Да. Я видел его крылья… Хотя и не в крыльях дело, и не в фокусах с фужерами и телефоном. Просто я почему-то верю ему
«Сейчас она скажет: ты всегда был фантазером и лириком».
Она сказала:
— Знаешь, теперь я, кажется, тоже верю… Только…
— Что?
— Мне почему-то его жаль.
— Почему? — шепотом испугался я, поскольку понял: ведь и во мне где-то глубоко-глубоко шевелилось похожее. И непонятная жалость, и тревога какая-то. Правда, ощущалось это не сильно и лишь изредка. Например, когда он спросил про «Буратино»…
— Ему же ничего не грозит, — успокоил я Лидию и себя. — А нам… а у нас все будет хорошо, я теперь уверен.
Она отозвалась рассеянно:
— Дело не в том, грозит нам что-то или не грозит… Ваня, я, пожалуй, прилягу. Так умоталась сегодня, да еще все эти… события. Почитаю Донцову… Ну не морщи нос, что делать, если я люблю детективы… Тебя я тоже люблю.
— Но детективы больше…
— Дурень… — Она чмокнула меня в щеку.
— Словно орден, — сказал я с удовольствием.
— Господи, какой ты еще мальчишка.
Лидия улеглась капитально, раздевшись, будто уже на ночь. Взяла книгу. Включила над спинкой кровати фонарик-тюльпан, хотя было еще светлым-светло, белая многоэтажка за окном отражала вечернее солнце.
В моей комнате лиса Алиса и кот Базилио пели:
Какое небо голубое…
Мы не сторонники разбоя!

Я подумал о Махневском, но как-то отстраненно. Посидел на краю кровати и пошел туда, где телевизор.
Вовка опять устроился с ногами на сиденье компьютерного стула, метрах в двух от телевизора. «Не слишком ли близко? Хотя ему, наверно, никакие излучения не страшны…» На экране разбойники кот и лиса гнались за перепуганным Буратино. Вовка напряженно вцепился в подлокотники. Но, почуяв мое появление, оглянулся и с пониманием сказал:
— Тебе, наверно, нужен стул? Я пересяду.
— Да, если нетрудно, переселись на тахту, я посижу у компьютера.
Он одним прыжком переселился и замер опять, обхватив колени с белыми нашлепками пластыря. Отражения экрана мерцали в его округлившихся, посветлевших глазах. Буратино в данный момент был для Вовки гораздо важнее, чем я.
Ну что же… Я вошел в Интернет, начал шарить по новостям.
«В Самаре взорван рынок»… (Сволочи! Уж не «дешевых» ли это дело? Хотя Самара далеко.) А вот еще: «В Екатеринбурге убит хозяин Ботанического рынка…» (Это уже ближе. Совсем озверели гады…) «Умерла мать погибшей принцессы Дианы и бабушка наследников британского престола»… (Мир ее праху, пишут, что добрая была женщина). «Российские ветеринары запретили ввоз мяса из Европы»… (Черт их знает, в чем там истинная причина. Главное, что мясо подорожает. Впрочем, не привыкать.) Ни к чему было не привыкать. Все в мире шло как обычно. Стреляли, взрывали, воровали, врали. Самолеты и вертолеты падали. Чиновники брали взятки (видимо, по привычке; казалось бы, у них и так все есть), милиция творила обычный беспредел, палестинцы нападали на израильтян, израильтяне обстреливали палестинцев, американский президент оправдывал свои дела в Ираке, наш мэр хвастался ростом жилищного строительства (скромно умалчивая, сколько стоят квартиры в новых домах)… Ну, черт с ним, с мэром, и со всем остальным миром… «С мэром и с миром…» Я переключился на новости науки. Может, наконец поймали снежного человека? Или повстречались с экипажем какого-нибудь НЛО? Увы… Зато «астрономическое» сообщение с восклицательными знаками:
«Днем 8 июня планета Венера окажется на прямой линии между Солнцем и Землей. Можно будет наблюдать, как она проходит по солнечному диску. Любители небесной механики, не пропустите это интереснейшее явление!»
Мама моя родная! Как я мог забыть? Ведь помнил про это редчайшее событие давным-давно, еще в армии! Столько привязывал к нему! И вот, вышибло из головы… Впрочем, немудрено, что вышибло. При таких делах свое имя-отчество забудешь, не то что Венеру… Хорошо, что дела обещают хоть как-то наладиться. Господи, как здорово, что есть на свете Вовка!
Я повернулся к нему. Вовка сидел расслабившись: как раз кончилась первая серия и на экране ползли неинтересные тиры. Мы встретились глазами, Вовка улыбнулся. Я понял: надо сказать что-то хорошее. Что?..
И в этот момент возникла в дверях Лидия — в шелестящем атласном халате, с подушкой, одеялом и простынями.
— Вольдемар, сокровище мое, встань на минутку, я приготовлю тебе постель.
— Тетя Лидия, давайте я сам!
Она величественно объяснила:
— Молодой человек, здесь не пионерский лагерь. Стелить постели детям в семье — женское дело, это традиция… Брысь…
Вовка стремительно сделал «брысь». Неловко переступая и посапывая, смотрел, как Лидия накрывает тахту простынями и одеялом, взбивает подушку. Потом сказал полушепотом:
— Спасибо, тетя Лидия.
Я подумал, что он ни разу не назвал ее попросту, «тетя Лида». И правильно: никакая она не Лида, а именно Лидия. Так я и сам ее называл…
«Бу-ра-ти-но! Бу-ра-ти-но!..» — скандировал телевизор.
— Досмотришь кино, и сразу спать, — распорядилась Лидия. И пошла к дверям.
— Хорошо, тетя Лидия, — сказал ей в спину Вовка. Будто послушный племянник в гостях у тетушки. Он оглянулась.
— Иван, ты тоже не сиди долго.
— Хорошо, тетя Лидия…
Вовка прыснул в кулак.
Я и правда не стал сидеть долго. Сказал Вовке, чтобы после фильма не забыл выключить телевизор, и ушел в спальню. Лидия читала (или делала вид). Я разделся, но было почему-то неловко укладываться «по-супружески», словно Вовка мог нас видеть из соседней комнаты (а может, и правда мог?). Я натянул пижамные штаны и лег поверх покрывала, на краешке кровати. Лидия покосилась понимающе и ничего не сказала.
Многоэтажка за окном светилась, как айсберг. Телевизор стал почти не слышен — Вовка деликатно убавил звук. Я закрыл глаза. Сразу кубарем покатились мысли про невероятные сегодняшние события — вперемешку со страхами, надеждами и вновь ощетинившимися вопросами: «Неужели такое может быть? Неужели он в самом деле оттуда? Господи, откуда оттуда?..» Потом вдруг задребезжала в мозгах гитарная мелодия старой песни:
«Духи» школу спалили в предгорье,
Дым слоится там сизым пластом…
На дороге учебник истории
Шелестит обгорелым листом…

Это уже не имело отношения к нынешним делам и к Вовке. Имело отношение к Венере. И к армейскому времени… Я тряхнул головой, прогоняя струнный звон и строчки. Лидия сбоку глянула на меня:
— Приснилось что-то?
— Разве я спал?
— Здрасте. Даже похрапывал… Ваня, мне что-то не по себе. Думаю: как там он?
— Ну что «как»? Смотрит «Буратину»…
— «Буратина» давно кончилась. Я боюсь, что он сидит у компьютера и гоняет «игрушки»…
— Ну и что? Он же не обычное дитя, которому «на горшок и спать». Знает, что делать…
— Ваня, сходи все же, глянь…
Я сразу встал. Понял, чего боится Лидия, и сам испугался того же: вдруг его там нет? Исчез, растворился в пространствах Вселенной…
Пошел на цыпочках, двинул подло запищавшую дверь… Боялись мы с Лидией напрасно: Вовка не растворился. И даже не сидел у компьютера, а честно улегся в постель («Хорошо, тетя Лидия»). Откинул одеяло, укрылся до подбородка одной простыней и лежал на спине. Даже несмотря на клен за окном, в комнате было светло. Июньские ночи у нас почти как в Петербурге, без темноты. Я увидел, как блестят Вовкины открытые глаза.
— Не спишь?
— Не-а… — выдохнул он.
Над головой у меня выскочила из часов кукушка, вякнула один раз: половина двенадцатого.
— Может, отключить эту птицу? Чтоб не мешала.
— Она не мешает… Иван, посиди со мной, — вдруг шепотом сказал Вовка. Я тут же дернул вертящийся стул, подкатил к тахте, уселся: вот, мол, я; не бойся, Вовка, я с тобой… Хотя… Господи, а чего могут бояться ангелы-хранители?
Он серьезно сказал:
— Я не боюсь. Я… просто… У тебя ведь куча вопросов, да?
— Еще бы! — сразу признался я.
— Ты… тогда спрашивай. Конечно, я сам не знаю про много всего, но что знаю, расскажу. Тут нету никаких военных тайн…
Наконец-то!.. А что спрашивать? С чего начать?
— Вовка… тебе трудно пришлось нынче, да?
— Чево-о? Подумаешь, подрались малость… Ты не бойся, насчет квартиры я правду сказал.
— Да я и не боюсь! Я не об этом…
— А завтра я попробую еще… чего-нибудь…
— Вовка, ты расскажи о себе. Как ты стал… таким
Он подышал из-под кромки простыни.
— А чего я… Ну, я раньше жил в Сургуте, с родителями. Но они давно умерли. Отец от рака, а мама скоро простудилась и тоже… Мне шесть лет было. Меня сперва в детский дом… А потом отсюда приехала бабушка, мама отца. Она с родителями не очень ладила почему-то, но, когда их не стало, забрала меня к себе, привезла сюда. Сказала: «Это где же видано, чтобы родной внук болтался по приютам»… Сперва меня не хотели ей отдавать, говорили: старая, мол. Но она такой скандал устроила!.. Хотя я это плохо помню…
— Хорошая бабушка, да? — вставил я, потому что Вовка вдруг замолчал.
— Ага, хорошая… ну, всякая… Иногда ругала за двойки или когда подолгу на улице бегал, даже отлупить грозилась. Но ни разу не отлупила… Ваня, знаешь что?
— Что? — шепнул я. (Он впервые мне сказал не «Иван», а «Ваня». Случайно?)
— По правде говоря, я не так уж ее любил. Бывало, что она как-то… каменела. Купит чекушку, сядет за стол, нальет рюмку и глядит перед собой долго-долго. Я спрошу чего-нибудь, а она: «Иди, не мешай мне пока». Хотя это нечасто было, но все равно… Знаешь, я даже не очень плакал, когда она умерла…
— А когда это случилось?
— В две тыщи втором году. Мне одиннадцать лет было… Я тогда испугался: куда меня теперь денут, из этого дома? Дом-то я очень-очень любил, больше, чем бабушку. Будто он живой… Он большой такой, столетний, скрипучий, с разными закоулками и лесенками. Я там играл и всякие сказки сочинял… Например, придумал, что в этом доме живут гномы. Сперва они будто жили в заброшенных вагонах на старой станции, а потом перебрались в дом… Ваня, ты чего? — тревожно спросил он, потому что я вздрогнул.
— Все в порядке… А что было дальше?
— Дальше было нормально. Приехала из Тюмени бабушкина дочь, моя тетка. Папина сестра. Я про нее раньше и не слыхал. Оказалось, что неплохая тетка. Осталась жить в этом доме, потому что была одинокая, разведенная. Молодая еще, вроде тети Лидии… Я, наверно, не очень был ей нужен, только все равно она всем сказала: «Какие там интернаты! Будет жить, где жил, в своем доме…» И мы неплохо жили, она была веселая такая и не придиралась. А я старался тоже… Ну, чтобы это… взаимопонимание. Когда я закончил шестой класс, как раз год назад, она подарила мне велосипед. Я на радостях вскочил в седло, погнал! По одной улице, по другой. Потом по дороге, что на деревню Патрушево. Не по самой дороге, а сбоку, по тропинке. В одном месте мост через овраг, а тропинка по его краю… А в овраге камни на склоне… Ваня, я потом узнал, что колеса сорвались и я головой о камни. Но сам ничего не помню. Люди, если с ними такое случается, не помнят последний миг… И я запомнил только, что подъезжаю к мосту… А потом — сразу там…
— Где?
— Поле такое… Широкое-широкое, до горизонта. Кусты всякие, трава, цветы, иногда деревья… Облака белые, пушистыми грудами, но солнце не закрывают. И солнце очень хорошее, не жаркое… Мне сказали: «Теперь, если хочешь, иди…» И я пошел…
— Кто сказал-то?
— Не знаю. Там это неважно. Будто рядом кто-то. Спросишь — ответят, не знаешь — подскажут… А иногда бывает, что голос издалека… В общем, я пошел, ничему не удивляюсь, просто мне хорошо. Смотрю, белая рубаха на мне… ну, та самая. Легко в ней так, словно ты весь из воздуха…
— А крылья? — не удержался я.
— Да чего там крылья. Они это так… Хочешь — они на тебе, не хочешь — нету их. Можешь полетать, если вздумается, только я почти не летал. Идти было лучше. Пить захотел — ручей журчит. Проголодался — рядом яблоня с большущими яблоками. Только редко хотелось. Просто идешь, идешь…
— И ты… целый год шел?
— А чего? Это не трудно и не скучно. Не кажется, что долго. Наоборот, интересно. Столько бабочек разных вокруг…
— Вовка, и что же? Это со всяким так бывает, кто попадает… туда?
— Наверно, нет. Наверно, у каждого по-своему. Со мной вот так…
Очень осторожно я спросил:
— А все же сколько там идти? Я слышал, что те, кто оказывается на небесах… они вроде бы попадают к престолу Бога…
Вовка не удивился.
— Ну да, я тоже слышал. Но это же не сразу. Путь-то знаешь какой… невероятный. Надо еще столько пройти… Это как у космонавтов.
— Что у космонавтов? — озадаченно сказал я.
Вовка коротко посмеялся (отчего бы это?).
— Ты же помнишь. Как выведут на орбиту новую станцию или просто полетит кто-нибудь, сразу крик по всем каналам: «Покорители космоса, капитаны звездных кораблей!» А от этой орбиты, да и от Луны и даже от Солнца, до звезд расстояние — все равно, что от Земли, никакой разницы… Мне кажется, что слой Вселенной, куда я попал, это как первая орбита. Над ним еще ой-ей-ей сколько слоев, и до престола надо пройти их все… Ваня, ты читал книгу «Роза любви»… или «Роза мира»?
— Читал, конечно.
— Я не читал, но мне тетя Света, моя тетя, рассказывала. Там, кажется, про такое написано. Может, не совсем как на самом деле, но похоже.
Я спросил еще осторожнее, чем прежде (удержаться не мог):
— И что же… тебе придется идти через все эти слои?
Вовка отозвался довольно беззаботно:
— Не знаю. А чего такого? Времени-то навалом… То есть его там вроде бы и нет. То есть не существует. Или оно не такое… В общем, поживем — увидим.
«Господи! «Поживем»!..»
— Вов… Значит, смерти нет?
— Чево-о? Ерунда какая!.. То есть такой, какой люди боятся, конечно, нет… Страшно другое…
— Что же? — шепотом спросил я. С холодком на коже.
Вовка будто комок сглотнул и тихо объяснил:
— Страшно расставаться. С теми, кого любишь… Или хотя бы с домом… Там хорошо, на этом поле, но идешь, идешь и вдруг как вспомнишь…
Тут бы мне и заткнуться, но опять потянуло идиота за язык:
— А встретиться с родными… там нельзя? Ну, с бабушкой, например?
— Можно. Только не сразу. Тоже надо долго идти… И еще надо, чтобы они тоже хотели встретиться…
— Разве они не хотят? Родители, бабушка?
— Может, они еще не знают, что я уже там. Не думают, что я попал туда так рано. Или, может, они в других слоях… А еще, наверно, я сам виноват…
— Почему?
— Потому что я все же не привык еще там… до конца… Я же говорил: скучаю по дому. Наверно, поэтому меня и отпустили: родных-то здесь уже нет, никто не удивится, не напугается, а с домом повидаться можно…
— Подожди… а тетка?
— А ее давно тут нет! Полгода назад уехала в Канаду, вышла там замуж по объявлению. За какого-то фермера. А дом продала «новому русскому». Тот его сломает и построит на этом месте коттедж…
— Ты это еще там знал, на своем поле?
— Да… Только без подробностей… А сегодня заглянул в Косой переулок, на полчасика. Смотрю, дом заперт, окна заколочены. Ну, я расспросил старую соседку, она почти слепая, меня не узнала… А узнала бы, дак не поверила… Я сказал, что ищу знакомого мальчика, с которым был два года назад в летнем лагере, и назвал свое имя. Она разохалась, запричитала, ну и выложила мне все. И про меня, и про тетку… А я обошел дом со всех сторон, будто поздоровался… и опять попрощался…
Вовка рассказывал это, повернувшись лицом к стене. Положил под щеку с синяком ладонь. Сейчас мне показалось, что в горле его заскреблись слезинки. Я виновато молчал. Вовка тоже молчал. Потом я услышал, что он дышит ровно и спокойно. Присмотрелся. Вовка спал.
Я тихонько вышел из комнаты.
Назад: 4
Дальше: 6