В объятия будущего - 3

И, о боги, как же я ошибался насчёт дистанции. Около двух часов мы бродили по белоснежным коридорам больничного лабиринта, по пути множество раз присаживаясь на кожаные диванчики и переводя дух. И что более удивительно, всё это время Эмилия ни на каплю не вымоталась, в отличие от сопровождающего её дрыщары.

— Ух, ёп вашу мать…, – откинулся я на спинку дивана, — Куда-ж его занесло-то. Какой идиот в этом городе здания проектирует? Я ща вымру, о-о-ох, — завываниям не видно и конца, — А ещё плоскостопие напомнило о себе, ух-ох, — кидаю взгляд на отвернувшуюся, но почему-то улыбающуюся сестру.

Нет, ну вы на неё посмотрите, она смеётся над страданиями брата!

Однако, улыбка и ощущаемое на расстоянии весёлое настроение сестры греет и мою душу. Если понадобится, я хоть пять часов к ряду буду ходить и жаловаться на больные ноги, лишь бы хоть чуточку отплатить за все совершённые перед ней грехи.

– Что-ж, пошли дальше, — в отместку на смех, я потеребил ничего не ожидающую сестру по голове и с трудом поднялся с дивана, — Ох, вот бы молодость вернуть, – предложенная рука помощи вновь ощущает тёплую ладонь семнадцатилетней девушки.

Надувшаяся помидорина-Эмилия свободной рукой поправляет растрёпанные волосы и следует за ведущим её парнем, явно не собираясь вырываться из хватки, слишком большой для её ладони. Однако, как бы не приятно держать ладонь симпатичной девушки, всё же удовольствию приходит конец. На сей раз, мимолётное счастье одинокого и нелюбимого мужчины портит выскочивший из-за поворота двухметровый лысый амбал.

— Артур, твою же-ш мать, — Альберт явно недоволен, – Ты на кой хер попёрся по всему комплексу, если я ясно дал понять, что через второй этаж есть срез? Вы за полчаса могли дойти!

– А-а-а-а, вот что за лифты, срезы, тупики и лабиринты на карте, – протянул я, – Ну, всё равно же ты никуда не торопишься? – идиотская улыбка расплылась на лице.

– Я всё это время никого из пациентов не принимал, думая, что вы вот-вот заявитесь! О Боже...

-- Ой, да ладно тебе, – махнул я рукой, – Поменяйся мы местами, произошло бы то же. Уж тебе ли не знать. Давай, веди нас.

– Да куда вести-то, если вы уже пришли?! Ты думаешь я бы пошёл за вами на другой конец света?

Меж тем Эмилия крепче сжимает мою ладонь и постепенно смещается всё дальше за спину. И ведь её можно понять: огромный накаченный лысый мужик со шрамами на лице наезжает на единственного родного человека. Тут любой бы запереживал, а посему не стоит и упоминать реакцию щупленькой маленькой девушки.

– Чёрный ход из кабинета за углом, пойдёмте, – Альберт вздохнул и зашагал в сторону автоматической стальной двери.

Чуть расслабляю хватку ладони и наклоняюсь к выглядывающей из-за плеча Эмилии.

– Не бойся, он только с виду такой страшный. Это и есть мой давний друг с работы. Помнишь, я тебе вчера рассказывал? Пойдём, – шепчу я и веду сестру за руку.

Проходим в кабинет, дожидаемся закрытия стальной двери и одновременно удивляемся огромному пространству всего одного, по сути, помещения.

– Не хило тут у вас, – я попытался присвистнуть, но под итог лишь заплевал пол, – Тут прям жить можно.

– Так я здесь и живу. В общем, девушку нужно проверить, и в случае чего, сразу же провести лечение? – остановился он на перепутье множества комнат.

– Правильно понимаете, мистер-доктер.

– Что-ж, тогда за мной, – Альберт махнул рукой и завёл нас в комнату с огромным, напоминающим игровую капсулу аппаратом.

– Прости, но мы не хотим в игрушки играть.

– Да помолчи ты хоть на секунду, – Альберт дал мне лёгкий подзатыльник, чем слегка напугал Эмилию и заставил её ладошку сжаться ещё сильней, – Это новейшая медицинская разработка – универсальная мед-станция с возможностью использования нанороботов. Достаточно в неё лечь, и она сама определит все показатели и при грамотной настройке излечит большинство излечимых болезней.

– Это конечно хорошо, но тогда зачем ты вообще здесь нужен? – мне и впрямь интересно.

– А затем, умник очкастый, что если её настроить коряво, то нанороботы тебя просто сожрут изнутри. А как её настраивать, знаю только я и пару человек, ибо капсулы не поступили в производство и перед тобой один из первых серийных образцов.

– Спасибо за экскурсию, мистер-доктер.

– Ох, Боже…, – вздохнул Альберт и принялся что-то тыкать на сенсорном экране рядом с капсулой.

Чудо-агрегат загудел, раскрыл стеклянную крышку и трансформировался в нечто, напоминающее кокон с переплетением множества прозрачных-стальных щупалец, по коим в миг побежала серебристая жидкость.

– Подача нанороботов, – поясняет он, – Так-с, теперь остаётся дождаться погрузки камеры.

Я с Эмилией взирал на страшное и одновременно чарующее изобретение, испытывая тревогу при мысли о погружении в полуживой рассадник наномашин.

– И…, – сжимал ладонь уже я, получая в ответ точно такой же жест, – Что от Эмилии-то требуется?

– Раздеться и лечь в капсулу. Все процессы делаются под “Текучим” наркозом, поэтому бояться боли или неприятных ощущений не стоит. Для пациента всё пролетит за пару секунд.

При слове “раздеться” сестра пошкрябала обратную сторону ладони и привлекла к себе внимание. Я повернулся на зачем-то скрываемую попытку связаться, и увидел обеспокоенное лицо девушки.

– А раздеваться обязательно? – не трудно смекнуть, в чём тут дело.

О Боги, как же не вовремя полетел модуль личных сообщений и видеозвонков. Будь у меня возможность связаться с Альбертом напрямую, я бы сразу объяснил всю подноготную ситуации. Однако же, теперь приходится говорить неудобные вещи вживую, что несколько неприятно после многолетнего использования нейромодуля.

– Да, обязательно. Я понимаю, что вы стесняетесь, мисс, но поверьте, возможные смертельные болезни того не стоят. Да и если бы мне ёкало при каждом взгляде на голое женское тело, думаете я бы стал главврачом одной из самых лучших больниц?

Нужно переубедить зашуганную за год рабства сестру. Благо, речь Альберта своей убедительностью сделала половину дела.

– Эми, – я повернулся лицом к девушке, – Он прав. Ради счастливого будущего тебе нужно пройти хоть какую-то проверку, а он, – указываю пальцем на лысого амбала в белом халате, – Лучший врач на всём континенте, имеющий при себе революционную медицинскую технологию. Хотя бы ради меня, пожалуйста, наберись смелости пойти на этот последний шаг.

А моя же речь добивает недостающий остаток уверенности в быстро бьющемся сердечке девушки, отчего та набирает полную грудь воздуха и неуверенно кивает.

– Молодчина, – я же не скрываю радость и выдаю улыбку, – Мы же отвернёмся, да, доктер? – слегка повышаю голос в попытке выдать риторический вопрос.

– Как пожелаете, – пожал плечами Альберт, – Как закончите раздеваться, ложитесь в капсулу и зовите меня. Я запущу её с помощью модуля.

Ох, твою-ж мать. Альберт, дружище, ты будто бы специально.

– Она…, – на языке чувствуется горьковатый привкус, – Не позовёт. Я, пожалуй, здесь останусь и сам предупрежу.

Врач приобрёл более хмурый окрас лица и бросил на меня явно вопросительный взгляд.

– Ну, ваше право, – не выдавая реакцию понимания, он с прежним лицом прошёл в другую комнату и оставил нас наедине.

Девушка не прекращала держать меня за руку и смотреть в глаза, задавая немой вопрос: “А что же дальше?”

– Не переживай, – я ловко выскальзываю из хватки сестры, – Он и впрямь хороший специалист. Я знаю его уже много лет, и ни разу не слышал о каких-либо проблемах на медицинском поприще, – подхожу к капсуле и отворачиваюсь от Эмилии, – Я не буду подглядывать, так что можешь спокойно раздеваться. Как ляжешь, постучи по руке.

Около минуты сражаясь с бушующей внутри неуверенностью, девушка всё же подошла к одному из расставленных железных стульев и, – судя по звукам, – принялась снимать немногочисленные элементы образа.

“Чёрт, а я ведь могу подсмотреть”, – взгляд падает на расставленные повсюду скрытые камеры, – “Но хочу ли? Пожалуй, нет. Хоть я и не чувствую какого-либо кровного родства между нами, всё же, воспринимать её как половозрелую девушку весьма трудно. Даже не знаю, откуда столь сильная привязанность питает силы”.

“Всё ты знаешь”, – очнулся Свет.

Девушка покончила с одеждой, подошла к капсуле и несколько секунд настраивалась на погружение в резиновое убранство агрегата. Ощущаю шкрябание ногтем по ладони и ору Альберту о готовности, отчего капсула через секунду закрывается полупрозрачной крышкой и издаёт пронзительный писк, знаменующий подачу анестезии и возвращение Альберта.

– Да ну нахер, это и впрямь крошка Эмилия? – едва не вбегает огромный лысый врач.

– Долго же ты держался, – я ухмыляюсь и поворачиваюсь к уже уснувшей сестре.

– Пришлось притворяться, что я её не знаю. Надеюсь, ты ей ничего не рассказал? – он так же подошёл к капсуле и уставился на спящее лицо девушки.

– Пришлось выдумать всю историю, начиная с похищения Атараксисом. Вроде всё складно рассказал, но не знаю, поверила ли она в момент с изменением внешности. Не думаю, что в реальности пепельный цвет волос так просто превращается в белобрысый, не говоря уже о лице.

Казалось, Альберт меня и вовсе не слушал.

– Да уж, это и впрямь Эмилия…, – прошептал он и попытался погладить её по голове, но встретил препятствие в виде стекла, – Ладно, что-ж, а теперь рассказывай, благо времени у нас много.

– Разве? А как же клиенты и анестезия?

– Ай, да хер с этими клиентами. А под анестезией с помощью нанитов она хоть неделю лежать может.

– Что-ж…, – я проследовал за Альбертом в отдельный кабинет и присел на мягкое кресло перед столом с кучей бумаг, – Дело было так…

Поведать столь длинную историю о Демиурге, ЭндГейме и Эмилии заняло более получаса, отчего главврач даже заварил шоколад, с целью скоротать время. И, когда время замечательных рассказов подошло к концу, в кабинете на несколько минут повисло молчание, прерванное в итоге задумавшимся слушателем.

– Нда-уж, – вздохнул он и поставил давно опустевший стакан, – Неплохо тебя жизнь мотает. Подумать только, и это всё за несколько дней! – усмехнулся врач, – Однако, очень хорошо, что ты спас Эмилию. Думаю, я могу поблагодарить тебя от всего нашего дружного коллектива.

– Не стоит, – поднял я руку, – Все бы на моём месте так поступили. А вот кто действительно заслуживает благодарности, так это ты. Без твоей помощи остановить акселератор едва бы удалось.

– Это да. Повезло, что я в тот момент в офисе был и умудрился уловить знакомую сигнатуру. Две с половиной минуты, это уже не шутки, ты и впрямь мог достигнуть точки невозврата.

– Пришлось бы самоуничтожиться на последней секунде и отбросить весь наш план на сотню шагов назад. Ну, впрочем, – усмехнулся я, – Мне это и так каждый день грозит.

– Нда-уж, Демиург тот ещё приколист, – Альберт также усмехнулся.

– Ну, не вижу ничего смешного, молодой человек, – я же проверил поставленный стакан на наличие хоть пары глотков, – Ох, этот старикан…, – потёр глаза, – Даже не могу представить, что он такое.

– Раз он без труда смог тебя вычислить, возможно, он такой же объект Атараксиса.

– Бред. Думаешь, они бы допустили побег двух настолько могущественных объектов? Вряд ли мы сбежали одновременно, а потому, отдел охраны должен был принять дополнительные меры после потери первого. Нет, здесь что-то иное. А что, чёрт его знает, – в комнате послышался громкий вздох, – Ладно, что мы всё обо мне да обо мне. Как у тебя двигается план?

– Так всё уже. Я свою часть выполнил.

– Пф, сказочник. А если правду матку?

Настенный телевизор вдруг проснулся от электрического анабиоза и явил видеозапись с десятками капсул и лежащими внутри людьми.

– Что это? – спросил я.

– Игровые капсулы, – зачем-то пояснил он.

– Да я вижу. И куда я на этом поеду? Я такое каждый день в своей комнате ви…

В конце концов, взгляд цепляется за весьма непривычное освещение внутри самих капсул – оно почему-то мутно-жёлтое.

– Ты и впрямь слепошарый, – сказал врач, – Перед тобой первые люди, полностью перенесённые на игровые сервера. А если точнее, то только один из них, – изображение приблизилось на рыжего паренька.

– А остальные что?

– Мертвы. Экспериментировать на животных, увы, я не мог. Да и тем более, пятеро из них сами согласились.

– Удивительно, – помотал я головой, – Все же знают, что предыдущие попытки переноса сознания всегда кончались смертью испытуемого. Как ты их уговаривал?

– Когда тебе говорят, что через неделю ты умираешь, то будешь согласен на всё, лишь бы избежать печальной судьбы.

– Забавно, учитывая, что смертельных болезней-то больше и не осталось.

– Я убеждал пациентов в обратном.

“Угораздило же тебе быть единственной тряпкой среди всех”, – сказал Свет.

“У нас особая миссия”, – ответила Тьма, – “И без эмоций её не выполнить”.

“Увы”.

– Но, в любом случае, предлагать подобное незаконно, – сказал я, – На тебя могли донести.

– А я, по-твоему, идиот? – он задал риторический вопрос.

– Вполне можешь.

– Каждый раз, – Альберт не обратил на реплику ни капли внимания, – Когда потенциальные испытуемые проходили обследование, я пичкал их быстродействующим вирусом. Если те соглашались на эксперимент, то убеждал пройти повторное обследование, в ходе которого и излечивал. А если бы они уходили, то спустя минут десять происходила активация вируса и смерть пациента, а все попытки сдать полиции смело списывались на бред стресса и апатии. Но, благо, все соглашались и лишних жертв удалось избежать.

– Нда-уж, – потёр я затылок, – Получается, я тут самый медленный. К слову, ты не боишься держать записи на обычном телевизоре, причём далеко не самом современном?

– Ой, даже если записи и найдут, то что мне сделают? Все результаты исследования давно отправлены на первый модуль Эдема, а там-то уж точно проверять никто не станет. Даже если меня и убьют, то миссию я всё равно свою выполнил. По сути, нам только и остаётся лишь дождаться этого…, – он защёлкал пальцами, – Как там его…

– Джека?

– Именно! Что за имя ужасное.

– Не ужасней твоего, – сказал я.

– Да ну, по моему прикольно, особенно с фамилией.

Картинка экрана сменилась с записи капсул на паспорт Альберта.

– Пха-ха-ха-ха, – закатился я, – Какой ещё Эйнштейн?

– Ха-ха-ха, не знаю. Прикольно же.

– Хах, и впрямь. Ладно, беру слова назад, – поднимаюсь с кресла, – Всё, давай делами займёмся. Нужно вылечить Эми, установить ей нейромудль и починить мой.

– Давай начнём с сестры, – врач так же поднялся с кресла и повёл меня в комнату с девушкой, – Пока мы болтали, аппарат проводил исследования, и, должен сказать, ты привёл её очень вовремя.

– Как-то это херово звучит, – подхожу к капсуле и смотрю на ровно дышащую Эмилию.

– Множество венерологических заболеваний, – Альберт сидел на кресле перед экраном капсулы, – Повреждения внутренних органов, сильнейший гормональный сбой и несколько опасных вирусов. Ей месяца три осталось, не более.

– Нда уж. Нас будто и впрямь божества свели. Ты же её вылечишь?

– Естественно. Наниты почти всё лечат, отчего вопрос здоровья превращается в вопрос цены. Вот эта доисторическая херня, – кивнул в сторону основного отсека капсулы, – В разы хуже аналога в Атараксисе, однако обслуживание втрое дороже. На земле-то не знают, что на орбитальной станции уже вовсю осознанный рой наномашин ходит, а потому и цену на производство нанороботов задирают до небес, считая себя монополистами в этой сфере. Я могу уменьшить цену на операцию, но всё же основную часть тебе придётся заплатить, ибо что-что, а вот с нанитами тут всё очень строго. Я на мели, ибо закупать тела на эксперименты оцифровки приходилось на собственные деньги, а потому и штраф выплатить не смогу. А раз я не смогу, то трясти начнут с тебя и Эмилии. Не думаю, что вам оно надо.

– Ох, твою-ж мать. Опять эти деньги. Ладно, а голос ей вернуть можешь?

– Здесь тоже всё непросто. Если не вдаваться в подробности, то ей уже ничего не поможет – естественный голос потерян навсегда. Проблема решается аугментацией, но они стоят раз в пять больше средненького нейромодуля.

– Ох, как сердце-то заболело, – схватился я за грудь, – А с моим модулем что?

– Перегрузка от ускорителя. Так же решается нанитами, но там их немного нужно, а потому и недорого выйдет.

– Ну давай, добей меня. Сколько это стоит?