Глава 12
К чаю у Котлинского прилагаются ещё и бутерброды, как обычно. Приятное дополнение. Когда доедаю предпоследний, звонит телефон. Лена.
— Да?
— Ты уже закончил свои трудовые подвиги? — спрашивает она без вступлений. На заднем плане слышится шум льющейся воды, какое-то шипение и другие непонятные звуки.
— Да, как раз только что, а что у тебя происходит? — осторожно интересуюсь.
— Не спрашивай, — как-то странно отвечает Лена. — Хотела тебе обед приготовить…
— И?.. — кажется, начинаю догадываться.
— Ну, суп в кастрюле немного пригорел. К самому дну, — смущённо признаётся Лена. — Стала отскребать дно кастрюли — зацепила стеклянную салатницу, слишком сильно локтями двигала. В общем, Мелкий, у тебя нет теперь одной кастрюли, одной салатницы и одной сковородки…
— Эээ, так салатница ведь на другом краю столешницы стояла? — пытаюсь, не нервничая, понять рисунок перемещений. Черт с ней, с посудой, но уже просто любопытно. — Как ты ухитрилась салатницу сбить?
— Так я её специально поближе поставила — чтоб отскребаемые от дна кастрюли куски гадости в неё складывать: не мойку же засорять, — охотно делится Лена.
Глубоко вдыхаю и выдыхаю.
— Вопросов больше не имею… Хотя есть еще один. Лен, ладно, бог с ней, с кастрюлей и салатницей. А сковородка — как? Она же металлическая и не бьётся?
— Биться не бьётся, — соглашается Лена, — но в ней зажарка жарилась на суп. Когда я кастрюлю оттирать начала. А потом эта салатница ещё отвлекла… В общем, нет одной кастрюли, одной сковородки и большой салатницы! Сковородка не отдирается, там как-то так странно всё прикипело к донышку, что без вариантов! В общем, не мучай девушку дурацкими расспросами и забудь и о сковородке тоже! — подводит итог Лена. — Ну хочешь, я тебе сама всё куплю?
— СПАСИБО, НЕ НАДО! Я сам, — говорю уже мягче. — Я не уверен, что ты всё точно выберешь. Сейчас еле сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться — признаюсь ей.
— Вот тут согласна. По обоим пунктам. — легко соглашается Лена. — И что купишь сам, и что не нервничаешь. А то я переживала, хи-хи. Теперь сама вижу, что переоценила свои хозяйственные способности.
— Ладно, проехали. Я освободился. Сейчас тогда заеду в магазин, куплю новую посуду и еду домой.
— Давай, жду. Мелкий, я закажу что-нибудь из доставки тогда на обед? Для экономии времени? Пиццу там, роллы?
— Без проблем, деньги в столе.
— Да зачем мне твои деньги, у меня карта есть…
— Стой, мы ж договаривались, что это резерв? — кажется, кто-то сегодня вообще пошёл в разнос.
— А-а-ха-ха, успокойся, не батина карта. Мелкий, у меня ещё есть рабочая государственная карта, из больницы. На неё всем госслужащим зарплату сбрасывают. Вчера как раз деньги упали, на дежурстве было тратить негде.
— А-а-а, ну заказывай… Хотя, могу приготовить, как приеду.
— Да не надо. Не будем тратить времени после того, как приедешь…
— Не понял?
— Ты тормоз, Мелкий! Ещё и с плохой памятью. Не буду открытым текстом! Я после дежурства, страшно напряжена, мне нужно расслабиться! Теперь понятнее?!
— Нет, но не важно, — что-то я после этих процедур с Анной и правда медленнее соображаю. — Скоро буду.
— Давай… Мой догадливый герой, — с каким-то странным ехидством говорит она и отключается.
Котлинский кладёт мне с тарелки последний бутерброд и наклоняется над маленьким холодильником, чтоб через секунду сказать:
— Упс. Колбаса закончилась. Хотел ещё нарезать, — поясняет он мне. — Ладно, смотаюсь и я в магазин. Я тут тебя случайно подслушал, — смеётся Котлинский. — повезло тебе с половиной, — и дальше начинает ржать просто неприлично.
— Да ладно, вам, — отмахиваюсь. — Подумаешь. Как говорил Карлсон, пустяки, дело житейское.
— Ну-ну, — никак не может успокоиться и прекратить смеяться Котлинский. — Я сейчас в «КОЛИБРИ». А ты за кастрюлями куда поедешь?
— Давайте и я тоже, чтоб с вами доехать?
— Поехали.
…
Мы с Котлинским заходим в магазин и расходимся по своим отделам. Пока набираю в тележку посуду, Котлинский у своей полки сталкивается локтями с каким-то гопником, одетым в олимпийку на голое тело, не бритым и с траурной каймой под ногтями.
— Глаза разуй, повылазило?! — истерически взвизгивает гопник.
— Я раньше вас подошёл. — Пожимает плечами Котлинский. — Может быть, выподождёте, пока я выберу?
— Слышь, чувак, ты не понял? Я тебе сейчас подожду!.. — на той же истеричной ноте тянет небритый джентльмен без маникюра.
— Да и «на ты» я вам перейти не предлагал, — окидывает взглядом «джентльмена» Котлинский.
В этот момент из отдела бакалеи появляются, судя по виду, соратники собеседника Котлинского, числом двое, и начинают обступать Котлинского с боков, бубня на одной ноте:
— Ты крутой, да?
Пока до меня доходит, что нужно подключаться, и пока я обхожу морозильник с пельменями, один из троицы уже тянет руку к воротнику пиджака Котлинского.
Тут Котлинский удивляет всех, меня в том числе. Неожиданно резким ударом в плечевую суставную сумку отбрасывает первого чуть ли не на шаг назад. Рука этого активного, что интересно, виснет как плеть.
Я уже обошёл морозильник и, не вступая в разговоры, сзади беру второго на удушающий: вокруг стеклянные шкафы и витрины, устраивать активные перемещения не только опасно, но и может оказаться дорого. Да и опыт спортплощадки показал, что…
Третий пытается взмахнуть чем-то перед лицом Котлинского, но тот удивляет меня второй раз за минуту: ударом пятки в бедро в прямом смысле «садит» противника на пол, и этим же слитным движением пяткой в грудь отправляет его скользить по полу к стене.
К нам уже бегут двое охранников магазина, которые фиксируют троицу какими-то пластиковыми приспособами, снятыми с пояса.
Следом за охранниками появляется взъерошенная менеджер, которая просит дождаться приезда полиции, благо, полиция подъезжает буквально через минуту (видимо, район центральный и патрулей в районе много).
Коренастый старший лейтенант козыряет, представляется, и выслушивает от охранника магазина его версию событий. В принципе, совпадает с тем, что было.
— Могу попросить ваши документы? — обращается он к Котлинскому.
— Без проблем, — пожимает плечами тот и протягивает портмоне с правами, которые вставлены в пластиковое «окошко». — Это со мной, — кивает Котлинский на меня, — он несовершеннолетний, документов с собой нет.
Я действительно стою в летних брюках и футболке без карманов, и документов с собой не имею. А деньги планировал одолжить до приезда домой у Котлинского, так как на покупку кастрюль, идя в КЛИНИКУ, с утра не рассчитывал.
— Игорь Витальевич, в госпитале МВД не вы были заведующим терапией? — интересуется старший лейтенант, перебирая в бумажнике пропуск Котлинского в НОВУЮ КЛИНИКУ, пропуск на парковку, разрешение на травматическое оружие и что-то ещё.
— Я, — солидно кивает Котлинский. — Но это было более десяти лет назад, вы слишком молоды для моего пациента. Мы разве знакомы?
— Со мной — нет, а дядя мой у вас лежал. Ему жёлчный пузырь удалять хотели, камни, — поясняет полицейский. — А вы направили его куда-то на ультразвук, что ли, в общем, обошлось без удаления.
— Стоп, это Бесенов? Со спецбатальона на Фурманова? У него ещё из-за осложнений на печени хотели быстрее операцию сделать? — наморщив лоб, вспоминает Котлинский.
— Да, он — расплывается в улыбке полицейский. — Сейчас тьфу-тьфу.
— Ну, привет дяде! — немного удивлённо салютует Котлинский. — Ладно, сейчас что делать будем?
— Вы — уже ничего. Сейчас автограф поставите через три минуты — и всё, — говорит из-за спины старшего лейтенанта его напарник, что-то выстукивающий на электронном планшете. — Есть, вернее, сейчас будет, заявление от администрации магазина — эта троица и раньше тут «шалила». Если понадобится — можем попросить выступить свидетелями в админсуде, но это вряд ли: есть запись с камер, плюс показания сотрудников магазина. Этих на пятнадцать суток точно забираем. Без вас обойдёмся. Скорее всего.
Внешний вид ухоженного, с иголочки одетого, успевшего надеть очки Котлинского, конечно, ни в какое сравнение не идёт с видом троицы наших оппонентов. Вероятно, именно поэтому никаких вопросов не возникает.
— Ну спасибо, — кивает Котлиинский. — А то я уже думал звонить… Вы же со второго батальона?
— Со второго, — кивает старший лейтенант, — но звонить никуда не надо. Если только не планируете какие-то ещё иски этим троим выставлять. Обычная административка, своей властью обойдёмся.
— Нет, исков не планирую, — открещивается Котлинский.
…
Уже буквально через пять минут мы с ним едем в его машине дальше: в НОВУЮ КЛИНИКУ можно проехать и мимо моего дома.
— Игорь Витальевич, а вы правда в госпитале МВД работали? — не могу удержаться от любопытства.
— Конечно, — удивлённо поднимает бровь Котлинский. — Разве это можно придумать? Я ведь не сразу стал тем, кем стал. Я и на скорой в молодости повпахивал с пятилетку. И даже с Серёгой в его неотложке, но там совсем недолго. Буквально пару лет. — Котлинский открывает в машине верхний люк и продолжает. — Это уже потом я понял, что лично от меня толку будет гораздо больше, если я буду администрировать и создавать условия. Тем, кто умеет лечить. Чем если буду лечить лично.
— Я удивлён тем, как вы драться стартовали. — Откровенно признаюсь ему.
— Ха, Саня, не было тебя со мной в молодости! — начинает веселиться тот. — Видел бы ты, в каком районе я рос! Там было просто без вариантов… Ну и — первый дан по годзю! — гордо заканчивает он. — Сейчас, конечно, не то, что раньше. Но постоять за себя всегда могу.
— А что такое годзю? — без задней мысли интересуюсь.
— Эх ты, а ещё пацан! — укоризненно смотрит на меня Котлинский. — Один из самых жёстких стилей каратэ!
Не буду спрашивать, что такое жёсткие стили каратэ, чтоб не усугублять. Дома посмотрю в интернете.
…
Здание генеральной прокуратуры. Одна из комнат для совещаний. За столом друг напротив друга сидят Бахтин и Генеральный прокурор.
— Олег, я тебя внимательно слушаю. — начинает собеседник Бахтина. — Что случилось?
— Пока ничего. Заходил Лёша, из гарнизонки.
— Это который на налогах сейчас? — наморщив лоб, вспоминает собеседник Бахтина.
— Да, он. Я ему отправил запрос на всю информацию по льготам в налогообложении за три года — для начала. Есть тонкость.
— Внимательно слушаю, — собеседник Бахтина снимает очки и крутит их в руках.
— Сергей Семёнович, Лёша не горит желанием педалировать процесс. Мы же с ним знакомы лично.
— Да я помню, вы же даже дружили. — проявляет осведомлённость собеседник Бахтина.
— Да мы сейчас как бы не ссоримся. Но тут — явный конфликт ведомственных интересов. Сергей Семёнович, в общем, Лёша почти что открытым текстом дал понять, что на них, как на государственную структуру, в этом вопросе мы рассчитывать не можем. Ну будет итальянская забастовка, с ответами нам чётко по закону в течение тридцати суток.
— Какие у него аргументы? — собеседник Бахтина смотрит вниз на очки, которые продолжает крутить в руках. — Он как-то обозначил свою позицию?
— Да. Лично он просто боится. А его люди, видимо, где-то замазаны. Там такие суммы, что им есть что терять. В случае, если мы начнём наводить порядок.
— Поня-я-ятно… Лёша, значит, слабоват в коленках, — собеседник Бахтина продолжает крутить в руках очки, глядя на них. — Не боец.
— Против таких денег и ресурсов воевать личной смелости мало, — угрюмо отвечает Бахтин. — Нужно верить во что-то большее, чем собственные личностные ценности. А Лёха — человек конкретный. Абстрактными понятиями, типа государственного курса, он отродясь не оперирует.
— Ну-ну, позащищай ещё… Олег, я так понимаю, ты пришёл меня предупредить?
— Да. — твёрдо говорит Бахтин, глядя в глаза собеседнику.
— Давай тогда сверим курсы. Это дело можем «недокрутить», если сверху поступит команда всё бросить, ты согласен?
— Если будет прямой приказ, не важно какой, — я его выполню. — Бахтин продолжает смотреть собеседнику в глаза. — В том числе — сдать или передать дело. Но я надеюсь, до этого не дойдёт. Я надеюсь, наверху хватит ума не отбирать у народа мечту в тот момент, когда только показали её самый краешек.
— Тут другое, — морщится собеседник Бахтина. — Без «папы» можем не потянуть. Если против нас объединятся.
— За такие деньги — считайте, против нас уже все объединились, — не отводя глаз, продолжает Бахтин. — Десятки миллионов. В месяц. Пересчитайте на год или три года. И это — небольшая часть. Общего пирога. В отдельной области.
— Вот именно… Без «папы» можем не потянуть. Но он сейчас — не у дел. По крайней мере, в это вмешиваться точно не будет.
— А его преемник? На него можно рассчитывать? — с явной надеждой спрашивает Бахтин.
— Я пока не разобрался, — честно признаётся собеседник Бахтина. — Слишком мало времени. Давай так… Мы — цепные псы. Наше дело — гонять всех, кто лезет за рамки. Закона, в данном случае. Потому — работаем. А там, будь что будет. Конкретно по этой теме предлагаю лично тебе с журналистами поработать, с интернет писателями, как их там…
— Блоггеры, — хмуро подсказывает Бахтин.
— Во, с ними, да. Ментам последний год общественное мнение, как инструмент, оч-ч-ч-чень хвост прикрутило. Может, получится и нам на него опереться? Кстати! Что там за анекдот у тебя со сносом забора? Я в интернете читал сегодня, но не стал ночью тебя будить звонком.
— То не у меня, то вообще в районке. Сейчас же совместно с архитектурой начата проверка законности сооружения капитальных заборов вокруг отделений полиции — с генпланом города больше половины не согласованы.
— И? — собеседник Бахтина закусил дужку очков и с интересом ждёт продолжения.
— Есть случаи нецелевого расхода средств: заборы без согласований. Есть случаи, когда деньги согласовывались, но забор без генплана и не согласован с Архитектурой. А в Южном при проверке оказалось, что на забор деньги вообще не выделяли и не тратили. Начальник отделения тот забор вокруг всего райотдела за свои построил.
Собеседник Бахтина начинает смеяться, отводя руку с очками в сторону.
— И что дальше?! — спрашивает он сквозь смех.
Бахтин невольно заражается его настроением:
— А дальше наш сотрудник из районки вызывает бульдозер и начинает этот забор равнять. С землей. Так начальник отделения выскочил — чуть не под бульдозер кидался. Сносить не давал.
— А что за драка? — продолжает смеяться собеседник Бахтина.
— Ну наш — парень резкий, в юридическом вообще на заочном учился. Пока учился — во «внешке» служил, сержантом правда.
— Это, наверное, в «бей-беги»? — с явным интересом спрашивает собеседник Бахтина.
— Сергей Семёныч, ну ей богу! Не знаю! Дело надо смотреть, до того ли — выяснять, кем он служил?..
— Ладно, это я так… что дальше-то? С забором? — собеседник Бахтина даже подвигается ближе, с любопытством ожидая продолжения.
— Ну наш ему — по пузу… Когда тот его пузом отталкивать начал. Сам — в бульдозер, за рычаги: водила менжеваться начал, чего, дескать, ему в тёрки больших людей встревать. Тот мент пузатый — за табельное. Наш спрыгнул с бульдозера и то табельное отобрал. Потом, с табельным в руке, так ползабора и снёс.
— А-а-аха-ха-ха-ха, — собеседник Бахтина уже не скрывает своих настоящих эмоций. — Повеселили, у-у-у-у-ху-ху-ху-ху…
— Потом менты из дежурки вылезать начали, типа своего поддержать. — продолжает Бахтин. — Наш засадил два раза в воздух предупредитально. С криками «Закон — один для всех!»
— И-и-и-и-и… — собеседник Бахтина держится за живот и не может говорить. — А-а-а-а-а-аа… Оле-е-е-ег…И-и-и-и-и… — собеседник Бахтина никак не может справиться с конвульсиями смеха.
Бахтину тоже становится смешно и он тоже перестаёт сдерживаться, продолжая со смехом:
— Кто-то из ментов по отвалу бульдозера пальнул. У нашего тогда планка упала: укрылся за отвалом, но бульдозер не бросил. В общем, чекисты их разнимали… И забора там сейчас нет…
— И-и-и-и-и… уу-у-у-у… и-и-ихи-хи-хи-хи…
