Демарко и патрульный Морган тихо прошли по коридору Кэмпбелл-Холла. Подойдя к нужной двери, сержант вставил в замок запасной ключ, позаимствованный после долгих уговоров и убеждений у секретарши факультета, затем положил руку на шишковатую ручку, повернул ее и, распахнув дверь, вошел в кабинет. Патрульный Морган переступил порог вслед за ним, но проходить внутрь не стал, а спрятался за шеренгой шкафов.

Конеску дернул головой в сторону Демарко. На какой-то миг его глаза засверкали гневом, а рот приоткрылся, чтобы выбранить незваного гостя. Но вместо этого Конеску только судорожно вдохнул воздух и остался недвижим.

– Доброе утро, профессор, – сказал, улыбаясь, Демарко.

– Я вношу поправки в свою книгу, – указал рукой на компьютерный монитор Конеску. – У меня нет времени на общение с вами.

Демарко подошел к профессору вплотную и встал у его левого плеча, вынудив Конеску повернуться к себе лицом. Профессор уставился на сержанта, но блеск его глаз теперь уже не был гневным.

Демарко не перестал улыбаться:

– Полагаю, вы нашли в Карле Инмане способного ученика?

– Я не знаю, о ком вы говорите, – моргнул Конеску. – Мне это имя не знакомо. И такого ученика у меня не было.

– Поэтому вы и сняли пять тысяч долларов со своего счета в «Ситизенс-Бэнк»? Всего четыре дня назад? И еще пять тысяч баксов сняли две недели тому назад?

Дыхание Конеску участилось; грудь резко и быстро заколыхалась, исторгая наружу короткие, прерывистые выдохи.

– Я послал деньги своей семье. Дяде и тете в Румынии.

– А почему вы не послали им чек? Или не сделали электронный перевод? Ведь так было бы проще. Вместо этого вы сняли наличные. И передали их не своим родственникам, а Карлу Инману. Большую часть этих денег мы обнаружили в его машине. Причем в банковских обертках. С проставленной датой.

Секунд десять Конеску молча смотрел на Демарко. А потом закрыл глаза. Его грудь быстро вздымалась и опадала в такт нервному дыханию. Плечи ссутулились. Открыв наконец глаза, Конеску медленно повернулся вправо, кинул взгляд мимо Демарко на окно и начал рассматривать грязное стекло, проступавшее из-под выгоревших жалюзи.

– Он не должен был никого убивать, – тихо выдавил из себя профессор. – Я хотел, чтобы Инман только скомпрометировал его. Потому что он это заслужил.

– Да что вы говорите? – презрительно фыркнул Демарко. – Профессор Хьюстон не заслужил этого. Потому что он никогда не прикасался ни к одной из танцовщиц. Он только беседовал с ними.

Конеску ничего не ответил.

– Как вы узнали, что Томас Хьюстон бывал в «Уисперсе»? Это Инман вам сообщил?

– Я только хотел, чтобы меня оставили в покое. А Хьюстон никогда бы не дал мне спокойно делать свою работу.

«Потому что он ненавидел обманщиков и аферистов», – подумал Демарко.

– И из-за этого вы задумали снять его на видео в «Уисперсе». И тогда бы вы получили пожизненный контракт, повышение, все, что захотели бы. Да только оказались в дураках. Томас Хьюстон был лучше всех вас.

– То, что сделал этот человек… Инман… с его семьей… Я не имею к этому никакого отношения…

– А деньги, которые вы заплатили Инману за то, чтобы он занялся мной? Вы к этому тоже не имеете отношения?

Конеску не нашелся, что ответить. Демарко подошел к окну, поднял жалюзи, и кабинет тут же заполнил яркий утренний солнечный свет. Заморгав и сощурившись, Конеску вперил глаза в пол.

– Я дал ему эти деньги только затем, чтобы он куда-нибудь убрался, – признался Конеску. – Инман угрожал мне.

– То есть вы не давали ему денег за то, чтобы он избавился от меня? Потому что я заставил вас поволноваться?

Конеску медленно повернулся на стуле к экрану монитора. Сохранил документ, с которым работал, вышел из системы и выключил компьютер. Когда экран погас, профессор сказал:

– Моя мать любила повторять: «Если ты извалялся в дерьме, не жалуйся на вонь».

– Мудрая женщина, – согласился Демарко. Через несколько секунд он покашлял, подавая сигнал Моргану. Патрульный вышел из своего укрытия и отстегнул от своего ремня наручники.

– Встаньте, – приказал он Конеску.

Но тот даже не пошевелился. Как будто прилип к стулу. Взявшись руками за его спинку, Демарко медленно повернул стул на пол-оборота. Конеску вскинул на него глаза:

– Вы ему не понравились.

– Вы говорите сейчас о мистере Инмане?

– Вы ему совсем не понравились.

Демарко кинул на Моргана удивленный взгляд:

– Надо же. А я ведь такой симпатичный и ласковый.