Книга: Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
Назад: Глава 7 «Дора», «Густав» и бог войны
Дальше: Глава 9 Рождение гвардии

Глава 8
Московский парад сорок первого

В шесть дней не уложились, наступление продолжалось двенадцать дней, затем перешли к обороне, отодвинув немцев от Осовца в среднем на двадцать пять – тридцать километров. А если считать от цитадели, то почти на восемьдесят. Теперь они ни при каких условиях не могут достать ее. В ходе боев нашлось и второе орудие, точнее часть ее лафета. Он находился в Арес-Зюде на полигоне.
Под Кобрином фронт смог откусить часть шестой армии и загнать ее в леса. Восстановили снабжение и боеспособность 21-й армии. Четвертую расформировали, но ее командарм командует 21-й, которая сейчас имеет в своем составе двенадцать дивизий. Нашелся и Кузнецов. Вышел под Пинском лесами с небольшой группой красноармейцев и командиров. Его арестовали и отправили в Москву.
Остановка наступления вызвана погодой: сильнейшие снегопады, пока без морозов, превратили дороги и поля в сплошное болото. Собственно, весь октябрь и ноябрь лил непрекращающийся дождь, перешедший в дождь со снегом, а затем и в снегопады. Снега уже почти по пояс. Самые тяжелые и кровопролитные бои шли на самой границе, под Бьялла.
Пять высоких холмов прикрывали Бьяллу с юга: высоты 177.0, 202.2, 205.3, 188.1 и 183,0. На обратных склонах стояли немецкие 210-мм гаубицы, которые обстреливали Вонсожский ОП, понесший с начала войны самые высокие потери среди войск гарнизона. Его прикрывала 8-я Минская дважды Краснознаменная дивизия имени Дзержинского. Командовал ею уроженец этих мест полковник Николай Иосифович Фомин. В свое время были некоторые сомнения насчет него у Карбышева: в списках он был подчеркнут синим, пропал без вести, и о его судьбе было ничего не известно. Но в связи с тем, что в сорок первом году штаб дивизии из его родных Ставински переехал в Осовец, и удалось поближе познакомиться с полковником, Карбышев оставил его командовать этой дивизией, ставшей основой гарнизона крепости. Его дивизия прикрывала позиции 119-го и 121-го пульбатов. Но достать немцев за склонами холмов было нечем и некому. Сто семнадцатый гаубичный полк на начало войны был вооружен старыми, времен Первой мировой войны, 122-мм гаубицами 1910/30, причем на окружных складах в Червоном Бору под Замбруво, выдвинутых к самой границе, для полка стояли двадцать четыре новеньких 122-мм гаубицы М-30 и двенадцать 152-мм гаубиц НМ, несмотря на то что по нормам сорокового года в ГАП должно быть шестнадцать пушек и сорок четыре гаубицы. Но было чисто на бумаге. Перед самой войной, со страшным скрипом, вырвали четыре батареи М-30, а остальное хранилось на складах округа.
После начала войны полк в первых боях потерял половину старых орудий, но удержал позиции на левом фланге крепости. Затем, когда паника улеглась и в то, что Осовец будет удержан, поверили, удалось довести количественный и качественный состав полков до нормы. Но в качестве пушек пришли А-19, а вместо НМ – более подходящие для данного района МЛ-20. Однако Владислава такой поворот событий не устроил. Он выделил время и съездил, еще в августе, на артсклады, сразу после взятия Граево. В те дни как раз были сильные бои в районе Замбруво, но артскладов он там не обнаружил, Карбышев их куда-то перевел. Затем – наступление, было не до этого, после этого состоялось немецкое наступление, паника в Белостоке. А вот во время наступления под Аресом удалось довольно обстоятельно поговорить с Жуковым о полковых орудиях. Тут и выяснилось, что в Гайновке скопились сто две штуки НМ. По планам они должны были идти в дивизионные артполки, которые отмахивались от них, как черт от ладана. Дивизионщики привыкли находиться дальше от фронта. И тогда Владислав и предложил Жукову передать эти орудия ему.
– Зачем они тебе?
– В полки передам, товарищ генерал армии. Это же аналог немецкой «стопятидесятки»!
– У тебя и так артиллерии вагон и маленькая тележка! Зачем?
– Она самая легкая и очень мощная. Вес у нее 1130 килограммов. И перед войной она была модифицирована, прошла войсковые испытания. Но в серию почему-то не пошла. МЛ-21 называлась. В стрелковые полки раздам, в довесок к «бобикам». Ими много не навоюешь. А мне под Бьяллой это орудие ох как пригодится – выбивать гаубичные батареи немцев на обратных склонах.
– Ну, бери! Только учти, штаты ради тебя никто пересматривать не будет. И еще, кто первым стрелковым командует? Почему, кроме полковника Соколова, я в Дамерау никого не видел?
– Рубцова сняли и арестовали еще в июне, Соколов – и. о. и начальник штаба корпуса. Корпус приказом по фронту передан мне в оперативное подчинение. Но я не командир корпуса. И не и. о.
– Ладно, разберемся. Макаров! – позвал Жуков одного из своей свиты. – Проверь все по первому корпусу.
На следующий день Жуков убыл с участка под Кобрин. Пока больше не появлялся. Орудия удалось выцарапать из Гайновки быстро и применить их на последнем этапе операции под Бьялла. Но не в составе полков, а как сводную артгруппу. Пришлось привлекать артбаты крепости.
Завтра седьмое ноября, в полках готовятся к празднику и принимают пополнение. Отчеты об операции приняты, звездюлей не получили, и то хлеб! Владислав собирался ехать в Прешовец, когда пришел приказ прибыть в Минск, в политуправление фронтом. Пришлось трястись в Лазы, оттуда лететь на У-2 в Минск. Получать второй раз замечание от Булганина не хотелось. Полет не доставил удовольствия: малая высота, летчик пилотировал резко и постоянно оглядывался. «Мессера» иногда и здесь шалят, особенно между Гродно и Щучиным.
Через два с половиной часа сели на берегу Свислочи в Лошицах, где базируется связная эскадрилья штаба фронта. Сам штаб уже давно в Белостоке, но политуправление теперь занимает все здание бывшего штаба округа. Там же находится и ЦК ВКП(б) Белоруссии. Скорее всего, пригласят на какую-нибудь конференцию. Но нет! Прямо из связного У-2 приходится пересаживаться на ПС-84. Три ПС и несколько истребителей сразу взлетают. В том самолете, где сидел Владислав, находилось несколько генералов, бригадных и дивизионных комиссаров. Из знакомых только Ахлюстин, Константинов (6-я кавдивизия 1-го корпуса), Хацкелевич и командующий ПВО Сазонов. Все сразу к Сазонову, он сел последним.
– Куда летим?
– В Москву. Все приглашены на парад.
Ненадолго сели в Могилеве, кого-то подобрали и сменили эскорт. К вечеру сели в Москве. Владислав подумал, что всех сейчас распустят до утра, но не тут-то было! Усадили в автобусы и повезли в Кремль. Провели в зал заседаний Верховного Совета СССР. Было много военных и немного депутатов. Многих из тех, кого пришлось увидеть, до этого Владислав видел только в журналах и газетах. Сплошные маршалы и генералы, полковников было всего несколько человек, два подполковника, один из них Алабышев, несколько средних и младших командиров, в основном летчиков.
Через некоторое время все расселись по местам, и торжественное заседание открыли. Прослушали довольно скучный доклад замначальника ГПУ РККА армейского комиссара 2-го ранга Щербакова, но надо отметить, что аплодировали ему часто и много, так как говорил он только о хорошем, о том, как доблестно Рабоче-Крестьянская Красная Армия громит немецких захватчиков, проявляя чудеса героизма. Вопросов о том, почему потеряны несколько областей страны, он не поднимал, ссылаясь на то, что враг силен и коварен. Идеологически доклад был построен правильно и должен был поднять на небывалую высоту мужество и героизм красноармейцев, и всего трудового народа. Вот-вот поднимется немецкий пролетариат и в едином порыве уничтожит фашистскую гадину. А вот на фронте было заметно, что немецкие солдаты совершенно не готовы сдаваться в плен во имя пролетарского интернационализма. Перебежчиков практически нет, дерутся уверенно и грамотно. Единственное, чем можно взять, так это нестандартной тактикой и массированным артогнем. Они пришли сюда за нашей землей и готовы сделать все возможное, чтобы навсегда забрать у нас право ею владеть.
Вот такие мысли роились в голове у Владислава, пока он слушал доклад. Он тоже аплодировал вместе со всеми, и вовсе не потому, что кого-то боялся. Слова в основном были правильными, примеры – яркими, а то, что докладчик совершенно не понимает происходящего на фронтах, было отчетливо видно. Следующий выступающий – полковой комиссар с Юго-Западного фронта – отметил это в своем выступлении и достаточно жестко покритиковал ГПУ, что не требуется сейчас говорить о будущей пролетарской революции в Германии. Перевоспитывать фашистов можно только одним способом: уничтожая их. Победим, тогда и заговорим по-другому.
Кстати, «Вставай, страна огромная» не написана. В «моде» совсем другие песни. Но фронтовики уже имеют свое особое мнение и открыто отстаивают его. Совершенно не боясь высказаться против установок ГПУ.
Затем в президиуме появились члены Политбюро ЦК ВКП(б), и «всесоюзный староста» начал вручать награды отличившимся командирам Красной Армии. Тексты указов читал Шверник. Проходы между креслами довольно большие, награждаемые проходили на сцену к президиуму, им зачитывали текст и передавали коробочки с орденами и документы на них. Начали с Северного флота и Карельского фронта. Первым звание Героя получил капитан Сафонов, и. о. командира 78-го смешанного авиаполка СФ, худощавый моряк-летчик, сбивший пятнадцать самолетов противника. Несколько летчиков этого полка также представлены к орденам Ленина. Потом награждали балтийцев, оборонявших Ханко и Моозунд, летчиков Северо-Западного фронта и генерала Ватутина, командующего СЗФ – за быструю и своевременную ликвидацию прорывов первого дня войны и Алитусского плацдарма на Немане. Наград у соседей было немного. Затем перешли к Западному фронту: первым наградили начальника ГВИУ инженер-генерал-полковника Карбышева, после него вызвали Копца, Захарова, Черныха и Сазонова последовательно. Вдруг вызывают командира первого гвардейского стрелкового корпуса, командира крепости Осовец и коменданта укрепленного района номер шестьдесят шесть полковника Преображенского. Владислав встал и пошел к сцене. В отличие от остальных, его указ подписан всего два дня назад. Те, кто получал до него, с их фронта, представлены еще в сентябре. В сентябрьском указе он и Барбара награждены орденами Ленина. Золотую звезду ему вручали по совокупности: удержание района, взятие Острова Мазовецкого, Лика, Ареса и Бьялла, и за уничтожение батареи сверхмощных орудий противника. Звания «гвардейский» в армии не существовало. С приказом Владислав еще не был ознакомлен. В общем, куча приятных подарков и для себя, и для корпуса.

 

После окончания награждения всех попросили перейти в два других зала. Все ждали Сталина, но он не появился. На пропусках были нанесены цветные полоски, которые означали, в какой зал идти. В том зале, куда Владислава не пустили, были видны накрытые столы, а он с самого утра не ел. Грустно проводив глазами расставленные яства, вошел в зал, где, кроме расставленных стульев и карт на передвижных стойках, ничего не было. Несколько командиров НКВД помогали рассаживаться приглашенным, впрочем, не увидеть собственные фамилии на стульях было сложно. Стулья были оборудованы пепельницей, и большинство генералов тут же закурили.
За столом президиума находились Шапошников, Василевский и Тимошенко. Два стула были свободны. Не успел чуточку расслабиться и рассмотреть указы, как пришлось вскакивать, так как к нему подошел Карбышев с двумя генералами. Два скрещенных топорика показывали их принадлежность к инженерным войскам.
– Вот, Леонтий Захарович, знакомьтесь, это и есть тот самый старшина Преображенский.
Генерал-лейтенант протянул руку и представился:
– Начальник инженерных войск Красной Армии генерал-лейтенант Котляр, а это мой заместитель генерал-майор Воробьев. Он будет начальником инженерного управления Западного фронта.
– Михаил Петрович, – протянул руку и второй генерал.
– Владислав Николаевич, – ответил Влад.
– Михаил Петрович специализируется на форсировании водных преград. – сказал Дмитрий Михайлович. – Ваш опыт со старыми танками СТ-26 оказался в центре внимания как у нас, так и у союзников, и в Германии.
– И союзники прислали несколько батальонов танков «Валентайн» с мостоукладчиками, – подхватил тему генерал-майор. – Они немного усовершенствовали конструкцию. Теперь ширина рва или реки может быть двадцать пять метров, а глубина до трех. В качестве промежуточной опоры можно использовать сам танк. Мы считаем, что необходимо попробовать эти машины в Восточной Пруссии. Поэтому будем усиливать ваш корпус двумя батальонами танков AVRE.
За разговорами время летело быстрее, хотя под ложечкой посасывало. Еще немало смущало Владислава, что все были в парадной форме, с нашивками на рукавах, кроме нескольких гражданских, а он был в полевой, с полевыми петлицами. Плюс самый младший по званию. Приходилось только гадать, как у него оказался пропуск с красной полосой. Неожиданно все встали: в зал вошли Сталин, Жуков и Мехлис. Появились они не через ту дверь, где входили все, а через какую-то боковую, скрытую занавесью. Мехлис и Сталин прошли к столу президиума, а Жуков встал слева в первом ряду.
– Садитесь, товарищи, – тихо сказал Сталин. Не вставая с места, он продолжил: – Товарищи, сто тридцать восемь дней назад против нашей страны совершена агрессия со стороны Германии и ее союзников. Ставка Верховного Главнокомандующего собрала вас в этом составе для того, чтобы обсудить ход боевых действий и необходимые условия, чтобы в кратчайшие сроки разгромить противника. Борис Михайлович, доложите общую стратегическую обстановку на советско-германском фронте.
Маршал Шапошников встал и прошел к трибуне, за которой стояли стойки с картами. Положил папку на трибуну и раскрыл ее. Двумя руками пригладил и без того гладкую прическу с прямым пробором по середине. Откашлялся.
– Благодаря заблаговременно полученным точным разведданным, Генеральный Штаб и Главное командование РККА заблаговременно знали о дне и часе нападения на Советский Союз.
Это заявление разделило присутствующих в зале на три части: тех, кто об этом знал, тех, кто в это не поверил, и тех, кто недоумевал, как это он об этом не знал. Заскрипела кожа стульев, возник легкий шум. Сталину пришлось успокаивать присутствующих. Он поднял руку, заставив остальных замолчать.
– Это действительно так. Продолжайте, Борис Михайлович.
– Наша разведка предупредила нас о наличии утечки информации из штабов различных округов, поэтому была создана специальная группа, которая создала новые планы развертывания и мобилизации и заменила действующие на тот момент «Директивы номер один» во всех особых округах. В каждом округе из числа доверенных лиц были созданы группы, отвечающие за безусловное исполнение новых директив. Благодаря принятым экстренным мерам и соблюдению высочайшего уровня секретности, Ставке Главного Командования удалось своевременно вывести войска на оборонительные рубежи, подготовленные перед войной. Были перемещены основные склады боепитания, выведена из-под ударов авиация, задействованы войска ПВО округов. И тем не менее полностью отразить нападение Германии и сразу переломить ситуацию на четырех фронтах нам не удалось. Немцы прорвались на участках Северо-Западного, Юго-Западного и Карельского фронтов. Лишь ценой огромных усилий и совместных операций Западного и Юго-Западного фронтов, наступления Западного фронта на район Вержболово, и активной обороне Северо-Западного фронта, удалось остановить противника на следующих рубежах. – И он подошел к карте Европейской части СССР и показал причудливую линию фронта, тянувшуюся от Дуная по Пруту к Карпатским горам, затем по старой границе в районе Львовской области. Потом шел большой выступ потерянных городов: от Сосновки до окраин Луцка, по рекам Стоход и Припять до Рудни, за которую идут тяжелые бои. Еще один выступ в районе Бреста и Кобрина. И выдвинутый, нависающий выступ по Бугу до Нарева. По болотистым его берегам фронт уходил в Восточную Пруссию. И завершалось это на берегах Немана, где держал оборону Северо-Западный фронт генерала Ватутина.
– Удачнее всех держит оборону Южный фронт, но имеет уязвимый правый фланг на стыке с Юго-Западным фронтом. Успешнее всего действовал Западный фронт, который, несмотря на тяжелое положение, успевал помогать и своим соседям. На остальных участках положение нестабильное, учитывая большую маневренность немецких войск и умение немецких генералов сосредотачивать на направлении главного удара большое количество сил и средств. И обеспечивать отличное взаимодействие всех имеющихся сил.
Из его выступления было видно, что Шапошников считает, что основные события зимой и летом будут происходить на юге. Почему-то он считал положение Западного фронта устойчивым, как будто не видел нависающих над четырьмя армиями ЗФ двух выдвинутых клиньев в направлении на Минск. Если немцы ударят здесь, то смогут отрезать почти пять армий. И это будет катастрофа почище сорок первого года. Владислав нарисовал конфигурацию на листке в блокноте, обозначил три мотокорпуса немцев на северном фасе и четыре на южном, в районе Бреста. Свернул записку и написал сверху «Г. А. Жукову» и попросил передать ему. Проследил путь записки. Жуков открыл ее, быстро просмотрел и положил в свою папку, которую держал на коленях. Шапошников выступал довольно долго, затем предоставили слово Кирпоносу. Перед этим Сталин задал ему вопрос о том, что делается для того, чтобы ликвидировать угрозу.
Кирпонос выступал довольно долго и постоянно сыпал различными цифрами – количеством штыков, стволов, тонн. Цифр было множество. Через некоторое время стало понятно, что никаких других действий, кроме накопления сил и средств, командование Юго-Западного фронта не предпринимает. Тупо решили задавить массой: измотать противника в оборонительных боях (отдав полностью ему инициативу) и после этого ввести резервы (если они останутся после такой мясорубки) и разгромить противника. Веселенькая перспектива! Там уже сосредоточено более миллиона штыков. Видимо, поэтому Шапошников так и беспокоится за левый фланг. Посыпались вопросы к Кирпоносу, и он начал путаться, бледнеть и потеть. Его уже три или четыре раза меняли, то на Тимошенко, то на Жукова, то на Василевского. Но после выправления обстановки опять ставили его как хорошо знающего местность и войска. Мехлис, а он был ЧВС последнее время на ЮЗФ, начал методично критиковать его за отсутствие инициативы и попыток улучшить положение на отдельных участках фронта, как это постоянно делается на Западном фронте. Тот в свое оправдание и ляпнул, что у Западного фронта было три крепости, вот они и удержались. Карбышев не выдержал и попросил слова. Объяснил, что крепости крепостями не являлись, были наскоро укреплены и связаны с ОПами, расположенными вокруг них. В реальный бой вступила только одна из них – Брестская, цитадель которой находилась в непосредственной близости от границы, и ее артиллерия была задействована для ликвидации переправ и контрбатарейной борьбы. Благодаря неудачному расположению эта крепость разрушена артогнем немцев, и там состоялся прорыв.
– И что, вы хотите сказать, что Осовец и Гродно боев не вели? А за что же тогда награждены их командиры? – огрызнулся Кирпонос, пытаясь укусить и генерала Карбышева, который был командиром крепости Гродно, и Владислава. Карбышев показал на Владислава, и спросил:
– Полковник Преображенский! Была ли задействована артиллерия фортов Осовца?
– Нет, товарищ генерал-полковник. Артиллерия фортов крепости произвела только пристрелку основных директорий. Расход снарядов – три на орудие, сто девяносто два снаряда 152-мм к пушкам Кане и гаубицам 1910/30. Противник на расстояние эффективного огня этих орудий к цитадели не подходил. – Владислав собрался сесть, но его остановил вопрос Сталина:
– А какова функция вашей крепости, ведь на ее восстановление потрачено немалое количество сил и средств?
Сталин деньги считать умел!
– В первую очередь, психологическая, бойцы в предполье уверены, что за их спиной стоит сила. – При этих словах заулыбался Мехлис, всегда напиравший на «солдатский дух». – Но основным назначением цитадели крепости является управление боем. Там расположены хорошо защищенные склады боепитания и топлива, там находится командный пункт, центр связи, центр ПВО района и мощный гарнизон, для того чтобы отбить внезапную атаку противника. Форт Эбен-Эмаэль немцы захватили за шесть часов. Высадили планерный десант, подорвали всю артиллерию и большую часть дотов. Крепость Осовец была еще более уязвима, чем бельгийский форт, и лишь усилиями командующего ПВО РККА и командующего ПВО округа удалось ликвидировать главную опасность для нашей крепости: в мае этого года нам на первом форту установили радиолокатор и радиодальномеры, все эти устройства связали с ПУАЗО зенитных орудий 6-й ПТБр, приданной крепости. По проекту крепость не имела средств ПВО и собственной системы противовоздушной обороны. Благодаря этому противник не смог высадить десант, хотя неоднократно предпринимал такие попытки. Все они кончились неудачей. Но я не вижу здесь генерал-полковника Штерна, и не могу при всех поблагодарить его, – ответил Владислав. Сталин что-то черкнул у себя в блокноте.
– Разрешите, товарищ Сталин? – раздалось слева. Генерал армии Жуков просил слова. Штерна он недолюбливал из-за Халхин-Гола. За него они оба получили звания Героев, но Жуков, став начальником Генштаба, потребовал неизданную книгу о Халхин-Голе. Прочитал от корки до корки и начертал: «Они там не были и ничего не поняли. В архив». Так книга, вскрывшая на небольшом боевом эпизоде те коренные пороки в боевой подготовке войск и командиров, которые выявились, и в том числе во Второй мировой войне, оказалась спрятанной от командного состава.
– Слушаем вас, – ответил Сталин.
– Теперь мне стало понятно, кто создал неразбериху первых дней войны! И сразу всплыло имя генерала Штерна. Становится понятным, почему 22 июня все карты в Генштабе потребовали сдать и получили новый комплект, который был неизвестен большинству командиров, работающих в Генштабе.
– Да, товарищ Жуков. Утечка информации шла и в Генеральном Штабе. Источник остался неизвестным, поэтому Генштаб работал по старым директивам и разработкам, – раздраженно ответил Сталин.
Видя недовольство Верховного, Жуков стушевался, но решил навалиться на полковника Преображенского, обвиняя того в превышении норм расхода боеприпасов, произвольном изменении штатов приданных соединений и полков. Самовольном распределении боеприпасов 4-й и 21-й армий, распоряжаться которыми он права не имел.
– Махновщина какая-то!
– Что можете сказать, товарищ Преображенский? – спросил Сталин.
– Я действительно изменил комплектацию артиллерии частей и соединений в приданном мне корпусе. В момент прорыва под Брестом руководил ликвидацией, возникших из-за паники, заторов на железной дороге, так как на мне лежит ответственность за снабжение 10-й и 13-й армий. Эшелоны, направленные отрезанным четвертой и 21-й армиям, забили пути и узловые станции моего участка. Перестало поступать авиационное топливо. Возникла угроза уничтожения путей и вооружений с воздуха. Все было выгружено на четырнадцати станциях и перенаправлено на фронтовые и армейские склады. Частью вооружений, оставшихся бесхозными, в частности шестьюдесятью четырьмя САУ СУ-122 и восьмьюдесятью восьмью 120-мм минометами, был восстановлен некомплект артиллерийского вооружения во вверенных мне частях, где с самого начала был не выполнен план перевооружения, согласно нормам сорокового года. Некомплект составлял в каждом гаубично-артиллерийском полку двадцать гаубиц и двенадцать пушек. Дополнительно поставлены минометы в те полки, где такого вооружения не было. Сейчас все полки, стрелковые и артиллерийские, укомплектованы согласно штатам сорокового года. В большинстве стрелковых полков корпуса имеется самоходно-гаубичная батарея в четыре СУ-122. Да, сверх штата, так как техника абсолютно новая и никакими штатами не предусмотрена.
Сталин взглянул на начальника артиллерии генерал-полковника Воронова:
– Что скажете, товарищ Воронов?
– Насколько я понимаю, речь идет о 1-м стрелковом корпусе. Его недавно проверял генерал Суслопаров, его доклад я передавал вам, товарищ Сталин, и он рассматривался на коллегии ГАУ. Отмечалось грамотное использование артиллерии как основного рода войск, как в наступлении, так и в обороне. Мы поддерживаем инициативу командира корпуса о введении на вооружение в стрелковых полках самоходной батареи и мортир МЛ-21 с целью уравнять огневую мощь нашего стрелкового и немецкого пехотного полков.
– Почему только уравнять?
– Разрешите, товарищ Сталин? – попросил разрешения Владислав.
– Говорите, товарищ Преображенский.
– Оборонительные позиции немецкого пехотного полка разработаны с учетом опыта Первой империалистической войны, причем на Западном фронте, где было с избытком крупнокалиберных орудий. Наши полки по старым штатам укомплектованы в соответствии с нашим опытом Гражданской войны. Они имеют более легкое вооружение, в основном стреляющее прямой наводкой. По итогам Финской войны разработаны и приняты новые штаты, куда ввели 120-мм минометы. Достать противника в открытых окопах нам по силам, а вот штатные блиндажи, землянки, дзоты имеющимися средствами разрушить сложно. Мина имеет меньшую пробивную способность, чем 152-мм мортирный снаряд. И меньшую точность. Крупнокалиберная гаубица немцев sIG33 свободно разрушает наши штатные блиндажи. Приходится сооружать дополнительное усиление. В орудиях малого и среднего калибра мы превосходим немцев. Отстаем только в крупном калибре. Поэтому уравнять – самое правильное решение. Штаты в полку не резиновые. Целую батарею не потянуть, но пару таких орудий иметь необходимо. Меньше будут обращаться за помощью к дивизионной и корпусной артиллерии. Собственно, в самом корпусе, с помощью генерала Жукова, мы эту проблему решили. Орудия, правда, не МЛ-21, их не производят, а более старые НМ, от которых отказывается дивизионная артиллерия из-за малой дальности. Что касается СУ-122, по штатам сорокового года в стрелковом полку предусмотрена шестиствольная батарея гаубиц. Не везде она есть, так как новых гаубиц М-30 выпущено недостаточно. Однако эта батарея достаточно уязвима при достаточной контрбатарейной активности противника. По ТТХ самого орудия, СУ-122 уступает М-30: малы углы вертикальной наводки, – но гораздо более устойчива к контрбатарейному воздействию, так как экипаж защищен от осколков и мелкокалиберных пушек. Назначение этой бронированной техники – усиление контрбатарейной составляющей в обороне и наступлении, подавление инженерных деревянно-земляных сооружений противника непосредственно на линии соприкосновения войск. И непосредственная поддержка пехоты, в том числе и с закрытых позиций. Так что в полку должна быть либо смешанная десятиорудийная батарея, либо две гаубичных батареи.
Сталин встал из-за стола и начал ходить по невысокой сцене. Все замолчали, в зале было слышно даже дыхание. «Чапай думает!» – возникла в голове у Владислава ассоциация с известным фильмом.
– Товарищ Жуков, вы говорили, что были на его участке, – Сталин показал на Преображенского чубуком трубки. – И сами привезли мне представление на звание Герой Советского Союза. Так хорошо воюет товарищ Преображенский или плохо?
Жуков молчал, было видно, что по его шее катятся крупные капли пота.
– В той операции, что я видел, войска полковника Преображенского действовали слаженно. Особенно удачно применялась артиллерия и танковые десанты.
– Правилно, товарищ Жюков! Именно это вы говорили мне, когда вернулись из-под Кобрина. И именно вы рекомендовали пригласить успешного командира корпуса сюда на совещание. Садитесь, товарищ Жюков. Теперь и мне стало все понятно.
Уже в Осовце Владиславу стало известно, что командующим фронтом стал генерал Штерн, Жукова перевели на Юго-Западный, Кирпонос стал его заместителем. Здесь, на Западном, замом оставался генерал-лейтенант Конев.

 

После совещания очень хорошо и плотно покормили, а не выпроводили не жрамши. И вообще обстановка на совещании понравилась. Ставка не размахивала шашкой, не кричала: «давай-давай, жми!», а выясняла причины неудач на фронтах. Тут же находились представители важнейших наркоматов, которые со своей стороны и отвечали на вопросы, и записывали претензии командующих армий, их инженеров, снабженцев. По этому поводу Владиславу несколько раз приходилось отвечать на вопросы и задавать их самому. Он поднял вопрос о поддонах и пакетах, с помощью которых можно было бы ускорить процесс погрузки-выгрузки боеприпасов и мелкотарных грузов. Так как для нормальной работы артскладов требовалось значительное количество людей. С помощью Барбары – она срисовала необходимые чертежи – в артмастерских были изготовлены роликовые подъемники, с помощью которых красноармейцы могли перекатывать тяжелые ящики со снарядами. Благо те имели брусья усиления и были приподняты над полом вагона. С помощью этого устройства целый штабель перекатывался к выходу, где его забирал переделанный «тальный мост», с которого начиналась карьера старшины Преображенского. Генерал Котляр внимательно рассмотрел рисунки и фотографии, которые оказались в сумке у Владислава, и тут же на совещании вместе с горьковчанами родился автопогрузчик, который нарисовал Владислав. Это был развернутый назад ГАЗ-А с рамой электроподъемника и вилами и закрепленном на бампере противовесом. Европоддон был тоже нарисован Владиславом, и промышленники обещали немедленно его внедрить. К сожалению, стальная лента промышленностью не освоена, поэтому остановились на пеньковых и стальных тросовых стандартных стреп-лентах. С глаголь-гаками для быстрой натяжки и легкого сбрасывания. На самом деле вопрос был очень актуальным, так как все операции выполнялись вручную. Идея была воспринята. Самой большой сложностью было подобрать русские названия к логистическим терминам. Итак, это теперь поддоны, а не паллеты, такелажные ленты и тросы – стяжки с пряжками.
Кроме этого, был поднят вопрос о прицепах и полуприцепах, которые не требовалось переваливать, а комплектовать на механизированных складах для непосредственной доставки в подразделения. Это позволяло бы сократить расходы топлива и времени на погрузочно-разгрузочные работы.
В целом поездка получилась очень удачной и продуктивной. Постояли на трибунах на Красной площади, по которой, как и до войны, под сильным снегом прошли полки и дивизии частей московского гарнизона и войск, направляющихся на фронты Великой Отечественной. Кинематографисты зафиксировали участников и гостей парада. После парада – торжественный обед в Кремле и Центральный аэродром.
Полуторасуточный отпуск кончился. Впереди были фронтовые будни.
Назад: Глава 7 «Дора», «Густав» и бог войны
Дальше: Глава 9 Рождение гвардии