III. Халтура нас освободит

Я завидовал работникам техсферы, хоть и жалел их. Зарплата недурная, бонусы вообще божественные. Эта индустрия, словно инопланетный захватчик, поглощала все, чего касалась. Их радиоактивное присутствие будто стерилизовало окружающий мир, выжигая все формы органической жизни, но в теплой утробе своего корабля-матки трутни наслаждались комфортом, поощрениями и изобилием.

Один корпоративный кадровик объяснил мне, какие силы стоят за «войной бонусов» — нескончаемой вереницей такой халявы, как доставка стейков прямо на рабочее место, бесплатная прачечная, бесплатные велики и их ремонт, бесплатные услуги консьержа и, конечно же, бесплатный алкоголь. «Компания потратит на стейк долларов двадцать, но благодаря лишнему времени, проведенному сотрудником на рабочем месте, получит долларов двести», — сказал он. Таким образом, казавшиеся шикарными бонусы позволяли привлечь приносивших прибыль программистов, пользовавшихся большим спросом, даже не обещая им более высокую зарплату. К тому же халява служила удобной ширмой для рабского офисного графика.

Мои соседи-стажеры были довольны ситуацией — по крайней мере поначалу. «Все, что говорят про Google, — правда, — сказал мне один из стажеров после инструктажа в Googleplex. — Там двадцать кафешек, спортзал — все что захочешь». Каждый рабочий день рано утром он и другие гуглеры с района садились по своим ID-картам на чартерный автобус, припаркованный у станции метро, и ехали 56 километров до Маунтин-Вью. Они начинали вкалывать прямо в автобусе, где был доступен вайфай, и покидали кампус не раньше восьми вечера на другом автобусе, забиравшем их после ужина в корпоративном кафетерии. Примерно так обстояли дела во всех крупных компаниях Кремниевой долины. Даже самые захудалые стартапы, занимавшие бывшие склады в районе Саут-оф-Маркет, кормили бесплатно.

«Бонусы, чувак! — воскликнул другой сосед, уже не гуглер, вернувшись домой в десять вечера в первый же рабочий день. — Я работал до девяти, потому что тогда ужин бесплатный… И такси домой оплачивают», — продолжал он. Это стало его привычным распорядком дня, который он даже не подвергал сомнению. Как и многие его современники, он практически ничего не подвергал сомнению.

В этой среде терпимость к фальши считалась необходимым условием. Недостаточно было иметь необходимые навыки, вкладывать свое время и доводить дело до конца — следовало писаться в штаны от своей работы, а в противном случае искать новую. Одни специальности были востребованнее, чем другие. Любой придурок с гуманитарным высшим образованием мог навешать лапши на уши и получить работу в маркетинге, но программистов надо было еще поискать. В один солнечный денек я прошелся по набережной до выставочного центра на 27-м пирсе, где проходила Неделя девелоперов. НедДев, как ее все называли, по сути была длившейся неделю ярмаркой вакансий со всякими слайд-шоу и дискуссионными панелями до кучи. Было странно видеть работодателей, отчаянно искавших, кого бы нанять, а не наоборот. В Америке 2010-х единственным местом, где всегда имелись вакансии, помимо Кремниевой долины, был вербовочный пункт в армию США. Сотни людей стекались на конференцию, чтобы подыскать себе работу получше, и все равно их не хватало, чтобы занять все вакансии «легенд Java, монстров Python, героев Hadoop» и другие программистские позиции, описанные ребяческим языком. Хотя очутиться на бирже труда в самом сердце экономического бума было волнующе, дурацкие названия вакансий меня напрягали. Технари с Западного побережья отличались от прочих местных жителей не только привычками, но и языком. Они готовы были называть себя как угодно, лишь бы избежать клейма «работник». Технари могли смотреть на себя в зеркале, только если на их визитках говорилось, что они рок-звезды, ниндзя или что-нибудь еще романтичное, смелое и неповторимое — что угодно, кроме правды, кто угодно, лишь бы не трутни.

Официальным языком НедДева было непроницаемое цифровое арго. Расписание сплошь состояло из таких мероприятий и панелей, как «Интеграция Browserify и Gulp со Sprockets» или «Корпоративные Приложения Не Такие Скучные, Как Вы Могли Подумать» (с этим бы я поспорил). Я не понимал и половины того, что говорят вокруг, но не переживал по этому поводу, потому что открыл для себя уйму новых вещей, по которым можно сходить с ума. Конвент расползался по пирсу, заполняя просторные помещения выставочного комплекса, и спускался к холодной бетонной набережной, где стояли палатки и переносные обогреватели. Порхая от стола к столу, от одной дискуссии к другой, я собирал цветастые брошюры и впитывал новейший жаргон. Я перебирал свои воображаемые пристрастия так, будто подыскивал в магазине новые голубые джинсы:

Я без ума от интернета вещей.

Я без ума от больших данных.

Я без ума от машинного обучения.

Я без ума от баз данных на основе пар «ключ — значение».

Я без ума от сервисов по продаже билетов.

Я без ума от интеграции платформ как услуг.

На НедДеве меня посетило озарение: не я один блефовал в техтусовке. Все так делали, даже специалисты, которые были нарасхват. Я был поражен, сколько девелоперов вроде меня были не программистами, а тем, сем и бог знает кем еще. Когда дело доходило до реальных тягот программирования, многие техниндзя не могли похвастаться черными поясами. Большая часть сложных, составных задач при создании сайта или приложения была поставлена на поток и автоматизирована, так что обладать обширными или даже фундаментальными знаниями софтверной механики не было необходимости. Работа кодера едва ли была ремеслом. Приложения из готовых опенсорсных компонентов просто сходили с конвейера. Ниндзя прибегал лишь к двум важнейшим командам: копировать и вставить. Множество известных стартапов были созданы из огрызков чужого кода, скрепленных вместе виртуальными эквивалентами скотча и проволоки.

Малейшего ноу-хау хватало с лихвой. Как и полнейшего невежества.

На одной из афтепати НедДева в баре у причала я встретил самоуверенную профессионалку, которая переехала из Техаса, где работала над маленькими стартапами, в Залив, чтобы устроиться в крупную компанию. И тут с ней произошло нечто из ряда вон выходящее. Выйдя на новую работу, она осознала, что без ума от пользовательских интерфейсов. «Нет ничего важнее этих интерфейсов», — сказала моя собеседница. Хотя у нее не было техобразования, компания назначила ее начальницей отдела высокоспециализированных инженеров. Само собой, у женщины было довольно ограниченное понимание того, что ее подчиненные делают целыми днями. На то и был расчет: «Моя роль — быть глупой. Я понятия не имею, как всем этим пользоваться, — и если не могу разобраться за четыре секунды, проекту конец», — сказала она. Судя по всему, она была без ума от своей глупости.

Техкомпании освоили целый букет отлаженных управленческих тактик, культивирующих небрежность и прекарность. Самые крупные внедрили «групповое ранжирование», при котором коллеги и отделы в безумной сутолоке пытаются обойти друг друга, чтобы не очутиться в самом нижнем процентиле по результатам оценки производительности с последующим увольнением. И большие, и маленькие компании применяли методологию «аджайла» и «скрама» . позволившую некомпетентным менеджерам дисциплинировать и контролировать инженеров, чью работу они не способны ни выполнить самостоятельно, ни оценить. Самые модные и новые стартапы, обещавшие веселье и свободный график, на деле отличались еще более безнравственным отношением к сотрудникам, от дискриминации при трудоустройстве до широко распространенных невыплат зарплаты. Неуемная жажда наживы Кремниевой долины вкупе с новейшими инструментами повышения продуктивности и управленческими решениями вынуждали сотрудников работать в поте лица, продолжая улыбаться, пока их не выжмут до последней капли.

В этом изнуряющем беличьем колесе крутились не только наемные работники техкомпаний. Предприниматели, номинальные начальники компаний, тоже работали до седьмого пота к выгоде своих собственных боссов, венчурных капиталистов.

Стартапы обещали свободу и финансовую независимость всем тем, кто отчаянно желал и того, и другого. Однако большинство «топ-менеджеров» стартапов не владели ни тем, ни другим, так как обычно инвесторы заправляли всем процессом с момента основания до продажи своей доли. Одного жизнерадостно-циничного венчурного капиталиста я спросил за пивом: «Основатели стартапов — это капитал или рабочая сила?» Когда как, ответил он: «Марк Цукерберг — капитал. Но на каждого Цукерберга найдется сотня парней, которых попросту уволили из их же стартапов. Это не капитал. Это рабочая сила». К тому же рабочая сила идеальная, поскольку не выносившая самой идеи солидарности. Покуда им не удавалось сколотить состояние — а удавалось немногим, — основатели вкалывали как собаки и частенько жили в барачного типа домах немногим комфортнее моего. И все же со стороны казалось, что у них всё на мази.

Я обнаружил, что практически все основатели стартапов выкладывают правду о своем печальном положении только пьяными или на условии анонимности. Трещины на ширме энтузиазма было легко заметить даже на восторженном сайте Hacker News. Подборка вопросов пользователей в рубрике «Спроси HN» дает ощутить градус стресса и тревоги, преследующих тех, кто наломал дров при поиске сокровищ в Кремниевой долине:

Должен ли я притворяться, что мой стартап уже успешен?

Что делать, если выгорел изнутри?

Сколько лет вы растратили на неудачные стартапы?

Мой стартап провалился. 9 тысяч долларов долгов, большую часть которых надо выплатить за 12 дней.

Я Финансировал Свой Прогоревший Стартап Со Своих Кредиток, Теперь Меня Судят.

Жизнь стартапера: вкалывать изо всех сил, чтобы сделать богатым кого-то другого?

У вас были проблемы с трудоустройством после того, как стартап загнулся?

Что такое «реальный опыт» и как мне его приобрести?

Пойти в армию?

Каково быть бездомным — плюсы, минусы, подводные камни?

Как вы справляетесь с депрессией?

Зачем продолжать жить?

Давайте накраудфандим на психотерапевта для страдающих депрессией хакеров?

Такова история 95 % прогоревших предпринимателей. В том числе Эдриана — паренька-гика с гигантской желтой кобурой для айфона, которого я встретил на вечеринке, когда он развлекал окружающих байками о его компании — подделке под Groupon. Хотя он был по-задротски обходителен, было в Эдриане что-то печальное. И как следует залив шары, он все мне поведал. Отучившись в колледже, Эдриан много лет работал менеджером в торговой сети, потом в ресторане. Стресса хватало и на этих должностях. Однако, став стартапером, Эдриан начал постоянно чувствовать себя на грани полного выгорания. Он больше не мог взять выходной или работать меньше двенадцати часов в день, не ощутив скрытого презрения коллег (которые в то же время были его друзьями) и глубокой вины перед ними. Что до ди-ректорской зарплаты — он получал бы больше, устроившись в свою же компанию рядовым сотрудником. Медстраховки у него не было, даже Obamacare . Квартира у него была отстойной. Эдриан жаловался и жаловался. Я пытался указать на его достижения: он нашел инвесторов! Поднял миллионы долларов! Шел к славе! Был образчиком для миллионов!

«Если бы жизнь можно было прожить заново, я устроился бы на госслужбу», — ответил он, ссутулившись.

Мне следовало сказать ему, что нет ничего плохого в том, чтобы завершить карьеру стартапера. Но нет. Я лишь пожелал ему удачи. Через год, уже работая над книгой, я решил узнать, как у Эдриана дела.

Новости оказались так себе.

Стартап Эдриана еле держался на плаву, о чем он писал в эмоциональном посте в своем блоге. Он впал в еще большие долги и едва мог платить за жилье. Примерно через три месяца после нашей встречи Эдриан зашел в аптеку около дома, купил несколько больших упаковок сильнодействующих болеутоляющих, вернулся в квартиру и проглотил достаточно таблеток, чтобы покончить с собой, — по крайней мере, как он надеялся. Но проведенное Эдрианом онлайн-исследование способов самоубийства выдало ему ложную информацию. Вместо того чтобы безболезненно впасть в кому с летальным исходом, он двенадцать часов извивался на полу в агонии, то и дело теряя сознание и снова приходя в себя. Когда его вырвало, Эдриан дополз до мобильника и вызвал 911. Приехала скорая. Последовали новые телесные мучения в реанимации, где доктора и медсестры, спасая ему жизнь, обследовали зондом внутренности и прочистили кишки. Эдриану повезло покинуть больницу, не лишившись почек, но следующим пунктом его назначения стала психушка, пациентам которой (если они не лежали в отключке под седативами) разрешалось коротать время за такими развлечениями, как пазлы с отсутствующими фрагментами. По словам Эдриана, который и без того уже испытывал скрытое разочарование в культуре стартапов, весь этот опыт научил его одному: корпорациям плевать на людей. Он был рад остаться в живых и работал главным официантом в сетевом ресторане среднего класса.

Грустнее всего в людях вроде Эдриана было то, что их не одолевали какие-то раздутые амбиции. Они просто делали то, что им говорят. Администрация Барака Обамы поддержала кампанию Кремниевой долины «Учись кодить» — это стало официальной государственной программой по созданию рабочих мест. На фоне традиционного рабочего рынка США, который так и оставался тлеющим пожарищем после кризиса 2008 года, навыки программирования рекламировались как чуть ли не единственный верный способ достичь именно той разновидности процветания и стабильности, к которой американцы стремились десятилетиями: красивого дома, новой машины, хорошего кредита, большого телика, полной аптечки, моднейших игрушек и пенсионного вклада.

Но отчего тогда столько программистов, которые «всего добились» в Кремниевой долине, что есть мочи ломились из кодеров в «основатели»? Управление стартапом не обязательно приносило больше денег, да и статус повышался незначительно, если только стартап не получал крупных инвестиций и должного освещения в прессе. Разгадка в том, что программисты знали: их собственная лестница к успеху уже в огне и рассыпается на куски. Они понимали, что высокооплачиваемые программистские позиции скоро растают как дым, поскольку развитие рынка кодерских курсов по всему миру снижает рыночную стоимость их навыков, а развитие искусственного интеллекта позволяет компьютерам выполнять все больше рутинных задач по производству софта. Программисты также знали, что быстрейший способ подняться до уровня основателя — найти сферу, которая еще не была автоматизирована. За каждой компанией в техиндустрии, созданной для привлечения инвестиций в Следующую Крутую Фишку (на тот момент ею была шеринговая экономика), скрывалась более крупная программа по трансформации общества — всегда в интересах класса инвесторов и руководителей.

В течение семи лет после кризиса 2008 года шестнадцать миллионов американцев потеряли работу. И в то же время благодаря своевременному оппортунизму Кремниевой долины страну заполонила бескрайняя нива халтурок . Техстартапы при поддержке Уолл-стрит завалили безработных бесчисленными схемами заработка в одно нажатие — тем, что Bloomberg News назвали «предпринимательством на блюдечке». Нужны быстрые деньги? Возьми равноправный кредит или начни краудфандинговую кампанию. Нужна карьера? Ищи халтуру на TaskRabbit или впаривай рекламную продукцию как влогер на YouTube. Работа с нормированным графиком, соцпакетом и сверхурочными, может, и исчезает, но на ее место пришел интернет с бесчисленными подработками и фрилансерскими возможностями, сделавший процесс выживания чем-то вроде видеоигры: нажал правильные кнопки — получил незамедлительное удовольствие и скудное вознаграждение.

Больше трети американских тружеников на сегодняшний день считаются «фрилансерами» или «неустойчиво занятыми» — устойчивость их средств к существованию зависит от прихоти начальников. А все потому, что эти люди стали предпринимателями даже не по собственной воле. Уничтожение соцобеспечения, государственного образования и профсоюзного движения породило то, что можно назвать экономикой Фифти Сента, оставляющей лишь два варианта: «Стань богатым или умри, пытаясь» . Президент Джордж Буш-младший называл это «обществом собственников». Обама, очарованный своими благодетелями из Кремниевой долины, дал нам «Америку стартапов». А Дональд Трамп, самый удачливый победитель в истории, возглавил нацию «лузеров». В последней итерации Американской мечты если ты еще не миллиардер, то просто мало старался.

Не было места более удачного для начала моего покорения новой гиг-экономики . чем ее печально известное цифровое дно — в конце концов, оттуда оставалось двигаться только наверх. Современным эквивалентом начальной должности разносчика корреспонденции в большой компании был сервис удаленной работы под названием Mechanical Turk, принадлежащий Amazon — интернет-магазину Джеффа Безоса с годовым оборотом в 136 миллиардов долларов. Идея Mechanical Turk была в том, чтобы запустить цифровой конвейер из тысяч разрозненных «Задач, Требующих Человеческого Интеллекта», которые можно решить за пару секунд за соразмерное вознаграждение. Как показали академические исследования, многие туркеры работали больше 30 часов в неделю, в среднем получая меньше двух долларов в час. Тем не менее эти работники считались самозанятыми владельцами малого бизнеса. Задачи для них поставляли ученые-социологи, таким образом сокращавшие издержки при проведении исследований с большой выборкой, а также ориентированные на прибыль компании, которые в случае необходимости нанимали сотни туркеров вместо штатных и внештатных сотрудников. Хитрость была в том, чтобы разбить работу на серию дискретных и крошечных задач, подходивших устройству платформы Amazon. Проще всего деконструировались рабочие процессы цифровых В2В-сервисов, занимавшихся «поисковой оптимизацией», обработкой массивов данных, а также мошенническими схемами вроде фабрик фальшивых новостей, зарабатывавших на разнице между стоимостью труда на Mechanical Turk и стоимостью клика в агентстве интернет-рекламы.

Скорость, эффективность, выносливость — иными словами, роботизация самого себя — были залогом успеха туркинга. Подавляющая часть задач, которые предлагались на сервис, были до оскомины монотонными:

• Кликните на определенный поисковый результат в Google. Оплата: $0,05.

• Определите по изображению чека вид коммерческой деятельности. Оплата: $0,01.

Некоторые задачи требовали чуть большей креативности:

• Опишите картинку законченным предложением из 10 слов и более. Оплата: $0,01.

• Напишите 5 альтернативных заголовков для материала. Оплата: $0,05.

Когда я работал новостным редактором, мне платили в разы больше за то же самое. Но тогда мою работу оценивали по качеству. Туркинг был бизнесом, целиком ориентированным на количество. Это не означает, что он был совсем уж бездушным:

• Научите компьютер понятию «семья». Оплата: $0,65.

• Оцените фотографии пользователей на сайте знакомств. Оплата: $0,03.

• Пометьте флажком оскорбительные картинки. Оплата: $0,01.

Списки задач Mechanical Turk являли собой неприглядное зрелище убогой подноготной интернет-экономики, так как многие сайты нанимали туркеров для обеспечения цензуры по пользовательским запросам. Соглашавшиеся на такую работу подчас оказывались невольными зрителями детской порнографии. Этот подвальный рынок уцененного труда был задуман для воплощения идеалов свободного рынка, а породил причудливую субкультуру цифровых мусорщиков с психологическими травмами от потока ужасов, которые им доводилось терпеть (а зачастую и физическими от многократного повторения однотипных движений ).

Жизнь туркера была не для меня. Я подал заявку, но ее завернул амазоновский алгоритм. «У нас проприетарные критерии отбора пользовательских записей, поэтому мы не можем разгласить причину отказа», — говорилось в мейле. Унылая стерильность их стиля заставляла мечтать о старорежимной переполненной профсоюзной бирже труда — или даже о безработице, раз уж на то пошло.

Были и другие занимательные способы наскрести по сусекам в условиях постоянных сокращений. Еще один сайт, Twitch.tv. позволял геймерам немного подзаработать на своем хобби, устраивая стримы игрового процесса для зрителей со всего света. Когда Amazon купил Twitch за 970 миллионов долларов в 2015 году, у сайта было 60 миллионов пользователей — в три раза больше аудитории спортивного эфира Sunday Night Football на канале NBC. Примерно одиннадцать тысяч из них, будучи «партнерами Twitch», получали хотя бы немного денег, устраивая регулярные трансляции и приобретя множество подписчиков. Не очень понятно, зачем кому-нибудь смотреть, как какие-то люди играют в компьютерные игры, не говоря уже о том, зачем компаниям платить этим людям. Twitch стоило рассматривать как очередную попытку корпоративной Америки контролировать новые медиа, которые она породила, но едва ли понимала. Партнеры Twitch оказались в центре более масштабных повсеместных усилий маркетологов по помазанию на царство новых селебрити, которые служили бы проводниками рекламы для молодой аудитории, невосприимчивой к традиционным методам. Я провел несколько дней за компьютерными играми, пытаясь проложить себе дорогу на эту арену, но быстро понял, что староват для нее.

Не подвергаемые более остракизму, видеоигры стали неотъемлемой частью повседневной жизни миллиардов людей. Это было еще очевиднее в индустрии программного обеспечения, где игры были главным способом досуга. По самому своему устройству игры приучали к представлениям о риске и наградах, о жизни и работе как серии последовательных шагов, о жажде наживы, достижениях и соперничестве. Неудивительно, что Кремниевая долина хотела «геймифицировать» все стороны человеческого поведения. Корпорации тратили сотни миллионов долларов на «консультантов по веселью», помогавших «геймифицировать бизнес» — то есть заполнять самый черный труд «веселыми» вознаграждениями и наказаниями, как у собаки Павлова. Как выразился футуролог Рэй Курцвейл, скоро «не будет четких различий между работой и игрой». Если это кажется вам надуманным, вспомните, с каким успехом Facebook геймифицировал дружбу.

Секс тоже стал игрой и источником прибыли благодаря сайтам вроде Chaturbate. Как следует из названия, Chaturbate — это Twitch для секс-шоу, часть которых проводили в настоящих борделях. Примерно за десять центов зрители могли купить виртуальный жетон и оставить в качестве чаевых модели, которая после того, как анонимные владельцы Chaturbate брали свою долю, получала меньше пяти центов. Помимо того, что оплата жалкая, мастурбировать за копейки не так просто, как кажется. Форумы вебкам-моделей полны печальных историй о панических атаках, посттравматических флешбеках, грубых клиентах и дорого обходящихся глюках сайта. «У меня нет настоящих друзей, — писала одна такая девушка. — Все они в университетах, живут своими жизнями, состоят в отношениях, а я чувствую себя совсем забытой». Тогда как традиционным социальным институтам не было дела до такой молодежи с неустойчивой занятостью и неполным образованием, пострабочая шеринговая экономика пришла им на выручку, позволив выступать в роли виртуальных стриптизерш. Кто сказал, что в техиндустрии нет места женщинам?

Главной историей успеха шеринговой экономики стал селебрити ютьюба, для которого работа и игра, реальность и выдумка слились до неузнаваемости. В его восхождении к славе было немало спорного, не в последнюю очередь политические взгляды и выбранный юзернейм: PewDiePie. Произнесенный его протяжным высоким визгом, он звучит еще более странно: «Пью-дии-паааааааййййй!» Под этим псевдонимом скрывается Феликс Челльберг, живущий в английском Брайтоне, как и я когда-то, только дом у него гораздо лучше. Ютьюб-канал PewDiePie набрал 10 миллиардов просмотров и 40 миллионов подписчиков — и эти цифры постоянно растут. Делал он для этого только одно — играл в видеоигры на камеру. Убивая виртуальных монстров, PewDiePie визжал, чертыхался и издавал странные булькающие звуки к вящему удовольствию юных (большей частью мужского пола) зрителей, которых прозвал «армией бро».

Завершая большинство видео «брокулаком» (дружеским ударом кулак о кулак) прямо в объектив, PewDiePie стал кем-то вроде суррогатного старшего брата для миллионов геймеров подросткового возраста. Его угловатые шведские черты были созданы будто для карьеры в третьесортном бойз-бэнде. Его хорошенькая итальянская подружка тоже была ютьюб-селебрити под ником CutiePieMarzia. Их культ личности не сводился к восхищению внешними данными и образом жизни. PewDiePie был экзистенциальным бро, чье безостановочное нытье о тщете всего сущего отзывалось в сердцах подростковой аудитории по ту сторону экрана. Как он выразился: «Я чувствую такую пустоту внутри, понимаете? Ставьте хэштег #ЭТОПРОМЕНЯ!»

Когда шведская газета написала, что PewDiePie зарабатывает до семи миллионов долларов в год на своих видео, он стал защищаться перед завистливыми «хейтерами»:

Они считают, я целыми днями только и делаю, что сижу на жопе и ору в монитор… что правда. Но помимо этого я еще много чего делаю… Мне все равно, что вы думаете. Жизнь несправедлива. Так уж устроено. Если считаете кого-то смешнее меня, идите обновляйте его страничку с видео раз за разом, потому что именно на этом мы зарабатываем.

Доход PewDiePie зависел от индустрии видеоигр, годовая выручка которой составляла 61 миллиард долларов. Хоть он и был своего рода рекламщиком, он отказывался от спонсоров, то есть многомиллионную прибыль приносили ему исключительно доходы от рекламы через Google. Со временем он все же стал принимать спонсорство, в том числе от Disney. Слишком хорошие были деньги, чтобы отказываться. Но вместе с ними он привлек внимание, которое пустило его карьеру под откос. Он не переваривал критику и стал параноиком. В декабре 2016 года он заявил, что его благодетели в YouTube сговорились сбросить его с пьедестала и заменить «какой-то раковой опухолью» — женщиной из Индии. «Я белый. Я могу об этом говорить вообще? Но мне действительно кажется, что есть проблема», — сказал явно взволнованный PewDiePie армии бро. Некогда скрытые тенденции стали заметными. В его видео об играх появились изображения свастики и куплеты из Deutschland liber alles. Он покрасился в блондина и снял на камеру, как зигует. В январе 2017-го он выложил видео с двумя по пояс голыми индийцами, которые держат баннер «СМЕРТЬ ВСЕМ ЕВРЕЯМ». Несмотря на заверения PewDiePie, что это шутка, Disney прекратил его спонсировать, a YouTube исключил из топа лучших каналов для рекламодателей. Его доходы сократились, но армия бро осталась верной — и каждое новое видео по-прежнему собирало миллионы просмотров.

Клип «Смерть всем евреям» не был какой-то случайной находкой PewDiePie на просторах интернета. Он сам его срежиссировал, наняв на сайте Fiverr индийцев, чтобы они снялись с придуманным им плакатом. Очередной выскочка от шеринг-экономики, Fiverr был каталогом оказываемых фрилансерами шабашек, от иллюстрирования до редактирования — все за фиксированные пять долларов. Запущенный в 2010 году двумя израильскими технарями, за пять лет Fiverr привлек более 50 миллионов долларов инвестиций при 15 миллионах годового дохода. Инвесторы Кремниевой долины хвалили «необыкновенное видение» создателей и были без ума от «ликвидности, скорости оборота и мотивации», которыми компания обогатила мировой рынок.

Основатели утверждали, что Fiverr станет следующей глобальной многомиллиардной компанией, преобразовав сферу услуг. «Мы не заинтересованы в том, чтобы держать людей в рабстве до самой смерти», — сказал СЕО Миха Кауфман.

Конечно, не заинтересованы.

В интернете было множество фрилансовых сайтов и до Fiverr. Единственная инновация сервиса оказалась его же фатальным ограничением. Система фиксированной оплаты породила то, что экономисты называли «искусственным дефицитом» — но не товаров или услуг, а денег. Она работала как любимое «пропорциональное налогообложение» либертарианцев, только в отношении зарплат. Работаете пятнадцать минут? Заработали пять долларов. Два часа? Все равно пять долларов. Последствия были двоякими: во-первых, снижение качества; во-вторых, снижение стоимости труда — не только тех, кто поставлял услуги на сайте, но в сервисной экономике как таковой.

По самому своему замыслу модель Fiverr обеспечивала инвесторам ограниченный период получения прибыли, так как материальной ценностью для фрилансеров обладали лишь те услуги, которые заключались в повторении и легко деконструировались — а потому должны были в ближайшем будущем исчезнуть в результате автоматизации. Этот и другие сервисы шеринговой экономики представляли собой бомбу замедленного действия, которая как нельзя более устраивала акционеров, получавших прибыль на каждом этапе процесса. Это пользователи — то есть работник — были теми, кто терял больше всего от технологического «прогресса» на рынке труда.

Чего только люди не были готовы сделать за пять долларов — точнее, $3,92 после сервисных сборов. Куча объявлений обещали разработку сайтов на заказ. Другие предлагали на скорую руку придумать логотип, вычитать текст или оформить резюме. Я рассчитывал найти себе место в этой странной нише полуподвального консалтинга за копеечную ставку. Тысячи людей платили по пять долларов незнакомцам за решение вопросов, которые находили чересчур сложными, нервными или тривиальными, чтобы разбираться с ними самим.

Хотя пользовательское соглашение Fiverr пресекало «вздор» и «неприкольный контент», сервис терпимо относился к объявлениям, предлагавшим «алгоритм написания книг для Kindle», технологию «накручивания лайков в соцсетях» или даже «прибыльную стратегию мошенничества на рынке форекс » — очевидное кидалово, которое Fiverr на какое-то время отмечал как «рекомендуемое». Я погрузился в царство туманной этики. Не мне было решать, что прикольно, а что нет, — это делал Fiverr. Наказание за неприкольность — вечный бан. А я не был готов рисковать оказаться в пожизненном изгнании.

Я методически просматривал услуги, которые предлагали фрилансеры. Казалось, наибольшим спросом пользовались несбыточные обещания. Неприкосновенных тем не было.

— Я научу решать вопросы жизни и смерти за $5

Эту халтуру запостил сертифицированный сервисом «топовый продавец», представлявшийся брокером на рынке драгоценных металлов.

Другая популярная тактика предполагала владение особыми силами. Небесные пророки, медиумы, шаманы — на Fiverr были все. «Прирожденная Святая Жрица» из Словении обещала наложить «мощный ДЕНЕЖНЫЙ заговор, который сделает вас состоятельнее и богаче». Состоятельнее и богаче? За пять долларов? Где тут записываются?

У Святой Жрицы был рейтинг 4.9 на основе отзывов 219 довольных клиентов. Каждому покупателю она ставила quid pro quo пять баллов из пяти. Иногда даже давала бесплатную повторную консультацию. «Я пользовался металлодетектором, — писал один клиент, — но ничего не нашел». На что Святая Жрица отвечала: «Бриллиант и рубин глубже в земле».

Неудивительно, что у нее были такие блестящие оценки. Ее внешность способствовала тому. У Святой Жрицы были белоснежная кожа, большие глаза с длинными ресницами, аккуратно причесанные темные волосы и ярко-красная помада. Она могла бы быть моделью. Более того, она ею была! Я нашел тот же самый юзерпик на сайте о готической моде. Впрочем, скорее Святая Жрица была мошенницей, использовавшей чужую фотографию.

Другой вид халтуры был на злобу дня.

— Помогу вам Пережить Фатальную Эпидемию Вируса Эбола за $5

Насколько мне было известно, лекарства от Эболы не существует. Но кто я такой, чтобы спорить с пятизвездочным продавцом? Могут ли 2679 пользователей ошибаться? Еще один фрилансер, наживавшийся на смертельной пандемии, обещал «Простое Домашнее Лечение» безрецептурными препаратами. «Так сейчас все делают в Африке», — гласило объявление. Оповестите Всемирную организацию здравоохранения!

Тем не менее не все ладилось в Фиверрвилле. На местном форуме продавцы обменивались историями о недобросовестной конкуренции со стороны аферистов, недоплатах со стороны Fiverr, спорных правилах, скромных продажах и бесконечных часах работы. Некоторые находились на грани отчаяния. Fiverr даже призывал работников по электронной почте повысить производительность, преодолев депрессию. Постоянная работа на Fiverr вела и к телесным недугам: множество закабаленных фрилансеров начинали стремительно толстеть. «Понимаю ваши проблемы! Сама недавно джеггинсы купила», — сочувствовала коллеге одна женщина. Другой комментатор смекнул, как из этого извлечь выгоду. «Если кому интересно, — писал он, — я сейчас готовлю для Fiverr предложение по онлайн-фитнес-коучингу».

Fiverr позволял ознакомиться с новым образцовым работником: располневшим, страдающим от депрессии прощелыгой, который не покладая рук строит козни против сослуживцев, подстрекаемый далекими архитекторами виртуального рынка — единственными настоящими победителями. Компания постепенно усвоила этот образ, запечатлев его в метрорекламе, изображавшей утомленную модель с растрепанными волосами и синяками под глазами. «Ты обедаешь одним кофе. Ты доводишь все до конца, а все концы заводишь в воду. Депривация сна — твой любимый наркотик, — гласило объявление. — Ты можешь быть творцом». Когда деловитость превратилась в статусный символ, гламуризация изнеможения стала неотвратима.

Процветающий рынок рекомендаций придавал видимость надежности… чему угодно по желанию клиента. Спрос на хвалебные отзывы был спровоцирован преимущественно прочими денежными схемами на Fiverr и за его пределами.

Одна плодовитая топовая пользовательница Fiverr средних лет по имени Рода Ли занималась продвижением фальшивых рекомендаций. Она преподавала английский в университете, а также была «опытной профессиональной актрисой» с внушительной коллекцией собственноручно снятых промовидео. У нее было одно условие: «НИКАКИХ САЙТОВ ЗНАКОМСТВ ИЛИ САЙТОВ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ». Все остальное годилось. Рода предпочитала импровизировать, из-за чего ее болтовня казалась искренней, хотя любой преданный почитатель ее роликов заметил бы, что все дифирамбы, записанные под впечатляющим количеством псевдонимов, были чисто рекламными:

• Привет, меня зовут Жозефин, и я хотела бы поделиться своим опытом использования силиконовых грудных имплантов…

• Привет, меня зовут Эрин, и я крайне рада, что могу поделиться тем, как наконец сбросила вес после рождения двоих детей с помощью комбинации таблеток…

• Привет, я Найла, и я хотела бы поделиться крайне позитивным отзывом…

• Привет, меня зовут Анна, и да, это действительно была я…

Клиенты были в восторге. «Как правдоподобно! OMG!!» — восхищался один. Другой отмечал, что в ней «чувствуется искренний живой человек… а НЕ корпоративный рупор». Не то слово. Я нашел на ютьюбе видео, в котором она рассказывала очередную душещипательную историю с чудесным хеппи-эндом. Она утверждала, что травяная витаминная настойка «против всех форм зависимости», бутылка которой стоила 79 долларов, избавила ее мужа от жутких вспышек агрессии после возвращения из Ирака. Чудо из чудес!

Я решил проверить себя на Fiverr. Завести собственный магазин было просто. Я загрузил свою улыбающуюся фотографию и набросал привлекательное описание для раздела о себе.

Я начинающий глобальный предприниматель, преисполненный решимости преобразовать мир смелыми, подрывающими идеями и техночудесами. Я работал в крупных корпорациях и маленьких стартапах, а также имею за плечами десятилетний опыт работы мультиплатформенного журналиста, писателя, редактора и интервьюиста.

Слово «интервьюист» я придумал. Мне показалось, оно звучит так же прогрессивно и устрашающе, как «мультиплатформенный».

Далее следовало придумать халтуру — начиная с ее названия. «Выбирайте мудро», — напутствовал сайт. Объявление должно было содержать не более 80 знаков и начинаться с местоимения «я» и глагола. Я четко представлял, что хотел бы сделать. И чего не хотел. Но что я мог сделать? Навязчивая пустая строка вызвала у меня творческий паралич.

Я… отвечу на ваши мейлы?

Жуткая идея. Я на свои-то мейлы отвечать не люблю, с чего бы мне отвечать на чужие?

Я… повишу вместо вас на линии?

Та же проблема. Нельзя сколотить состояние за прослушиванием Muzak в чистилище. Надо было изменить подход. В чем я хорош? Я был журналистом, но заслужил за десять лет столько уважения, сколько получил бы за тот же срок, работая могильщиком. Я работал, хотя это был непродолжительный и горький опыт, руководителем. Точно! Публика жаждет мудрых наставлений и железной руки. Я мог бы стать Тем, Кто Решает.

Я… буду вашим боссом.

«Слишком коротко», — пожаловался Fiverr.

Я… скажу, что вам делать.

«Просто прекрасно», — ответил компьютер.

Тем не менее нужно было выбрать специализацию. Должны же у меня быть хоть какие-то полезные навыки? Я задумался. Хм-м. В прошлой жизни я писал рецензии. Мне пришло в голову продавать книжные рекомендации. Конечно, люди отдавали их даром на Amazon, но мои-то будут персонализированные. Сверх того, всем, кто заплатит пять долларов за мой совет, можно посоветовать купить мою же книжку.

Fiverr отверг мою первую попытку дать объявление.

Описание содержит чрезмерное повторение терминов: книга

Мне не оставалось ничего иного, кроме как раскрыть словарь синонимов и попробовать снова. Обновленное объявление, которое сайт принял, включало следующие строки:

Книжные магазины могут пугать. Рецензии могут обманывать. Возможно, вы просто не знаете, с чего начать, — это нормально!.. В отличие от других рецензентов, я прочел буквально сотни книг.

Я хотел подстраховаться, поэтому запостил еще одно предложение. Концепция была та же.

Выборы ставят много сложных вопросов, главным образом — кто из множества кандидатов в длинном, сбивающем с толку избирательном бюллетене заслуживает вашего голоса?

Как активный избиратель с более чем десятилетним стажем… Я имею широкий опыт в оценке кандидатов и их относительных достоинств.

Я с радостью облегчу ваше бремя в день голосования. Всего за пять долларов я помогу заполнить ваш бюллетень…

Не откладывайте! Поучаствуйте в демократическом процессе уже сегодня!

Теперь оставалось откинуться на спинку кресла и считать деньги.

Несколько дней прошло без запросов. Моя «аналитика» показывала печальную правду.

Ноль отказов! Хоть чем-то можно похвастаться: уровень удовлетворенности клиентов был стопроцентный.

С моим подходом было явно что-то не то. Мне требовался совет эксперта. Ментора. Может, кто-то на Fiverr мог бы помочь?

Я нашел Кори Феррейру через его сайт makefiverrmoney.com. который был рекламной площадкой для его книги «Успех Fiverr: $4000 в месяц. 8 рабочих часов в неделю». Книга стоила 17 долларов. Еще за 50 долларов Кори был готов поделиться идеями ста подработок, тридцатью предварительно записанными видеоуроками, аудиокнигой и аудиозаписью «вебинара». Возлагая надежды на эмпатическую связь из-за нашего общего имени, я предложил Кори пообщаться по скайпу. Он согласился. Тогда я уговорил его раскрыть свои секреты бесплатно.

Уроженец Торонто чуть младше тридцати, Кори зарабатывал онлайн с шестнадцати лет, когда сделал сайт для папиного друга, заработав 100 долларов. Расценки Fiverr были значительно ниже, однако он рассматривал сервис как средство для привлечения клиентов. Он начал с таких простых задач, как перенос сайта с одного сервера на другой, постепенно впаривая покупателям на Fiverr услуги подороже. Сработало. Затем он расширил список своих услуг, собезьянничав услуги, которые предлагали другие топ-продавцы на сайте, и нарушив пользовательское соглашение размещением дублирующих объявлений. Хотя одно время он ратовал за количественную стратегию с объемом продаж не менее 30 подработок в день, в конечном счете Кори вернулся к концепции впаривания.

«Люди выполняют слишком много работы за четыре доллара», — сказал он. Без шуток.

Кори попал на Fiverr «как раз вовремя» — за три года до меня. «Когда я начинал, — вспомнил он, — слоганом было „А вы что сделаете за пять долларов?" Теперь все иначе». По его словам, после того как Fiverr «выстрелил» в качестве рыночной платформы для фултайм-фрилансеров и предпринимателей, сервис стал каннибализировать его сторонние доходы, вынуждая поставщиков услуг вне сайта снижать расценки, чтобы сохранить конкурентоспособность. Например, Кори привык к ставке онлайн-копирайтера примерно один цент за слово. Fiverr опустил ее до полуцента. Со временем вдвое сократился весь его доход от сайта. «Я зарабатываю не так много, как раньше, — сказал Кори. — Когда-то Fiverr приносил мне четыре тысячи долларов в месяц. Фактически это была моя основная работа. Я даже перестал заниматься веб-дизайном. Теперь я получаю около половины той суммы».

Столкнувшись с замедлением развития бизнеса, Кори решил попробовать новый подход. Он начал «продавать метод». Идею он почерпнул из книги «Миллионер с ноутбуком» о «пути парня, который был практически бомжом, а потом сколотил состояние в интернете. Одной из вещей, о которых он писал, было производство „информационных продуктов"». Так и возникла книга «Успех Fiverr» Кори Феррейры, продавшего «сотни» экземпляров. По его словам, большинством покупателей были фултайм-фиверреры из стран вроде Филиппин или Индии, где пять долларов были гораздо более крупной суммой. Издание книги также ознаменовало новый этап для Кори, который стал тратить меньше времени на трудоемкий веб-дизайн, посвятив себя попыткам изобрести холодный синтез интернет-маркетинга: «пассивный доход». Этот было сокращение для различных способов заработать, не пошевелив пальцем. Одни были проверенными, но малодоступными — например, жить за счет сложных процентов от инвестиций и сбережений. Другие (в отличие от методов Кори) — чересчур замысловатыми, неудобными или нелегальными, как финансовые пирамиды или кредитное мошенничество с привлечением спам-ботов. В сравнении с более надежными способами получения пассивного дохода (как наследование трастового фонда) эти схемы имели относительно низкий барьер входа. Так или иначе, их притягательность была очевидна. «Рано или поздно наступает момент, когда обмен своего времени на деньги становится ограничением, понимаешь?» — спросил Кори. О, я понимал.

Если Fiverr не приносил быстрых денег, всегда оставалась Следующая Крутая Фишка. «Fiverr — как новый eBay», — объяснил он. Его лирическое отступление приняло меланхоличный тон. «Помню, как eBay только появился. Молодой я был еще. Но уже тогда зарабатывал. Кругом только и говорили, как заработать на eBay. Кто-то мне сказал тогда: „Во время золотой лихорадки надо продавать лопаты„.

«Примерно это я и делаю с Fiverr», — сказал он.

Благодаря ностальгическим воспоминаниям канадского Кори на меня снизошло прозрение. Я чувствовал себя так, будто он раскрыл мне какую-то пророческую мудрость. Не ищи золото — продавай лопаты тем лохам, которые надеются разбогатеть в поисках золота. Запостить объявления на Fiverr означало выставить себя простаком. Впаривать же налево и направо нетерпеливым фиверрерам руководство по тому, как разбогатеть здесь и сейчас, означало влиться в доблестные ряды продавцов лопат. Именно из них, понял я наконец, мой airbnb-хозяин. Как и компания, у которой я арендовал серверное пространство для хостинга своего сайта. Как и «организаторы стартаперского комьюнити», продававшие билеты на конференции и нетворкинг-вечеринки. А также стартап-премии, сайт Hacker News и вообще весь экономический аппарат Кремниевой долины, навязывавший идеал индивидуальных достижений. Мы, липовые стартаперы, были не предпринимателями. Мы были лохами, которых развели торговцы лопатами — гораздо более умные, чем твердолобые «инноваторы», остававшиеся без награды за весь свой труд. Торговля лопатами была не единственным способом разбогатеть в мире технологий, но она была… способом Кремниевой долины.