Установка 8

Никогда не сдавайтесь… кроме тех случаев, когда правильнее отступить

Представьте себе многоборье на сверхмарафонских дистанциях: гонку, где нужно пробежать трейловый марафон на 26,2 мили, проехать на горном велосипеде 50 миль, а затем еще 100 миль и после этого пробежать трейловый забег на 100 миль. После стомильной велогонки добавьте еще забег на 10 километров (бог знает зачем) и поместите это все в декорации высоких Скалистых гор. Вы получите Leadman, шести­недельное погружение в самый ад гонок на выносливость, и именно его я больше всего на свете хотел выиграть в 2013 году.

Я думал и мечтал о гонке в Ледвилле с детства, с того самого дня, когда мой отец, плохо подготовленный к такому испытанию, хромая и уже плохо соображая, шел к линии финиша в 1988 году. Много лет спустя, когда я услышал о титанической шестинедельной альтернативе стомильной гонке в Ледвилле, я понял, что это именно то, что я хочу. Я хотел не просто финишировать в Ледвилле, но стать Leadman — «человеком из свинца»: спортсменом, выигравшим Leadman. Этот металлический титул требует большого мужества: получить его можно, только успешно пройдя все пять гонок серии Leadville Race Series в течение шести недель летом. Серия начинается трейловым марафоном, где нужно подняться на высокий перевал Москито-Пасс. Через две недели нужно проехать на горном велосипеде 50 миль по каменистой местности с крутыми подъемами и спусками.

Любой из этих двух стартов сам по себе мог бы стать кульминацией гоночного сезона и потребовать долгих недель восстановления и снижения интенсивности тренировок. Только не для человека, который участвует в гонке Leadman. Меньше чем через месяц после второго старта за восемь воистину суровых дней нужно проехать 100 миль на горном велосипеде, на другой день после велогонки пробежать 10 километров по шоссе, чтобы добить себя, а на следующих выходных увенчать все это стомильным Ледвиллским сверхмарафоном в качестве торжественного финала.

Все гонки проходят на высотах от 3100 до 4009 метров, во всех есть большие спуски и подъемы по горным тропам, и каждая сама по себе очень сложна. Блогер и тренер Ричард Диаз очень метко назвал Leadman «соревнованием, для которого слово “сверхмарафон”, кажется, слишком мало».

Кто и зачем придумал этот странный и мучительный график гонок? Как и следовало ожидать, тот же персонаж, что организовал стомильник Leadville 100 в 1983 году, — Кен Клоубер, человек, сочетающий в себе старый добрый Дикий Запад с идеологией нью-эйдж, новой эры. Оглушительные выстрелы, которыми он стартует каждую гонку, сравнимы по силе с огнем его внутренних батарей, побуждающих его все время действовать и стремиться к самосовершенствованию, — это подтверждает и его рассказ о том, как он пришел к идее расширить стомильник до целой серии сверхмарафонских испытаний. «Организовывая соревнования в Ледвилле, мы исходили из двух принципов, — сказал Клоубер, когда я позвонил спросить об этом. — Первый принцип — “не сдаваться”. Он действует и в работе, и в семейных отношениях, и в этих убойных гонках, и во всем, что вы делаете в жизни. Второй принцип — “делать больше”. Я тысячу раз уже произносил слова “Вы лучше, чем вы думаете. Вы можете больше, чем вам кажется. Настройтесь не сдаваться”, и я в них твердо верю. Гонка Leadman — исключительно про то, чтобы делать больше. Мы хотели дать спортсменам шанс раздвинуть границы своих физических и психологических возможностей до настоящего максимума, для этого и нужен Leadman. Leadman — суровая гонка, если хочешь пройти ее, придется повторять себе “не сдавайся” тысячи раз».

Несмотря на убедительные речи Клоубера, в первой гонке Leadman в 2003 году финишировало всего четыре человека. Первыми победителями, обладателями титулов Leadman и Leadwoman, стала семейная пара из Санта-Фе, Ян и Ким Беар, я знал их по приключенческим гонкам (эти титулы делают их похожими на персонажей из комикса про супергероев). Общее время Яна составило 47 часов 38 минут, так была задана планка для мужчин. Вплоть до 2008 года в каждой гонке Leadman финишировало не больше восьми человек, и, хотя с тех пор цифры слегка выросли, всего 35 спортсменов финишировали в 2012 году, за год до моей попытки. Чаще всего полную серию завершали меньше половины участников. В 2012 году новый рекорд гонки был установлен Тимом Ваггонером, который первым преодолел рубеж в 40 часов для всей серии. Бывший триатлет Ваггонер — сильный бегун, я знал, что побить его рекорд в 37 часов 45 минут будет очень непросто.

Восстанавливаясь после забега в Зайоне весной 2013 года, я размышлял о своей истории участия в ледвиллских соревнованиях и пришел в конце концов к мысли, что я достаточно хорошо подготовлен к гонке Leadman. Я уже почти 20 лет бегал там на снегоступах, и, хотя в основном соревнования были короткими, двухчасовыми, 20-мильная гонка дала мне хорошую психологическую закалку. Даже короткие забеги требовали серьезных нагрузок — на той высоте и в экстремальных зимних условиях. Моей первой гонкой из серии Leadville Race Series стала горная велогонка на 100 миль в 2007 году, где я финишировал двенадцатым за 7 часов 56 минут. В то время Лэнс Армстронг и другие ведущие профессионалы еще не начали участвовать в ледвиллских гонках, поэтому выехать из восьми часов было достаточно, чтобы оказаться близко к десятке лидеров. В 2011 году, когда я повторил эту гонку, все было совсем иначе! Я стал более сильным велосипедистом, но и уровень участников в гонке сильно вырос. Я финишировал со временем 7 часов 15 минут — прежде этого хватило бы, чтобы выиграть гонку, теперь же я был только двадцать шестым. За год до того я выиграл горную велогонку на 50 миль Leadville’s Silver Rush 50, установив рекорд трассы со временем 3 часа 52 минуты, и в 2011-м для меня стало неожиданностью оказаться так далеко от лидеров… но это было и знаком того, как много теперь в гонке участвует мощных велогонщиков, хорошо себя чувствующих и на горных трассах, и на шоссе (трасса стомильника включает большие и относительно ровные шоссейные участки).

В 2010 году я также поучаствовал в первой (и, как выяснилось, последней) суточной горной велогонке 24 Hours of Leadville Mountain Bike Race (очевидно, большинству людей не нравится идея ехать день и ночь на велосипеде на высотах выше 3100 метров). Я проехал 205 миль, сделав 12 кругов по сложной горной трассе, и выиграл ту гонку, обойдя многие команды, которые проходили гонку в формате эстафеты. Полагаю, это единственный мой рекорд, который никто и никогда уже не побьет, хотя бы потому, что ни у кого не будет такой возможности. В 2012 году я финишировал третьим в стомильной горной велогонке Bailey Hundo, где участвовали много сильных спортсменов. Гонка проходит по тропе Колорадо Трейл и другим холмистым дорожкам и технически сложной местности вокруг легендарного Буффало-Крик, к югу от Эвергрина и рядом с городком Бейли. Там я проехал 100 миль за 6 часов 44 минуты и, готовясь участвовать в гонке Leadman, рассчитывал, что смогу еще улучшить это время, если буду в столь же хорошей форме, как на гонке Hundo.

Особую сложность серии Leadman придавало то, что это была не обычная гонка, где нужно собраться с духом на один день или, как в приключенческих гонках, на неделю. Нужно было избавиться от страха, набраться уверенности и позитива и показывать пиковую результативность не один и не два, а пять раз за шесть недель. Победы в первых гонках могли сильно увеличить страх перед следующими, запуская мысли вроде «теперь настал черед проиграть». Испытание предстояло нешуточное, даже для ультрамышления.

Первая часть экзамена на выносливость состоялась 29 июня на трейловом марафоне Leadville Trail Marathon.

Leadman: гонка первая

Трейловый марафон

Трасса марафона включает 1925 метров подъемов, это как четырежды забежать на нью-йоркский небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг. Покрытие: немного асфальта, несколько миль грунтовок, несколько разбитых одноколеек с кучей камней, скрытых зарослями кустарника, и огромное количество скользких, сыпучих, каменистых и крутых старых дорог на рудники. Представьте себе бег вниз по горнолыжному склону, по которому разбросаны камни, и вы поймете, что представляют собой многие спуски на этой трассе.

В 2013 году в серии Leadman участвовали 69 мужчин и 18 женщин. У нас были разные цели и разный жизненный опыт, но у всех была одна миссия: пройти пять сложных и длинных горных гонок за шесть недель.

Готовясь к участию в гонках, я знал, что конкуренция окажется очень жесткой. Боб Африка, сильный сверхмарафонец и участник приключенческих гонок из Боулдера, друг легендарного сверхмарафонца Скотта Джурека, регулярно тренировавшийся вместе с ним, собирался отметить серией Leadman свое сорокалетие. Был также Люк Джей из Литтлтона, с которым я участвовал в нескольких мультиспортивных стартах, спортсмен с большим опытом в приключенческих гонках; я предполагал, что у него хорошие шансы. Был очень стабильный спорт­смен Тим Лонг, которого тренировал Тим «Лучо» Ваггонер, тот самый, что выиграл серию Leadman в прошлом году и установил новый рекорд для нее. Был начинающий 26-летний спортсмен Марко Пейнадо; все знали, что он отлично бегает и с ним точно нужно было считаться.

Первая гонка серии, ледвиллский трейловый марафон, задавала тон всем последующим шести неделям. В день забега по выстрелу стартового пистолета многие рванули вперед в хорошем темпе. Но марафон стартовал одновременно с полумарафоном, и было трудно сказать, на каких конкретно бегунов стоит обращать внимание. Когда трассы двух забегов разошлись, примерно через милю, я обнаружил впереди себя всего двух марафонцев. Лидером был Маршалл Томсон.

Моей целью была вся серия гонок в Ледвилле, не только один этот марафон, поэтому я знал, что бежать нужно в своем темпе. И все же я не хотел отпускать Томсона, победителя прошлогоднего марафона, слишком далеко от себя. Он бежал только марафон, не всю серию, но мне хотелось заявить о себе соперникам. Даже десять минут преимущества в копилку следующих гонок серии казались мне неплохим отрывом, достаточным, чтобы показать, что я настроен серьезно. Настолько серьезно, что могу держаться наравне с Томсоном, очень талантливым бегуном из Крестед-Бьют, выдержавшим некогда прямое попадание молнии во время езды на велосипеде.

Начиная со старта, трасса постоянно идет вверх от отметки 3100 метров в центре Ледвилла до высоты почти 3710 метров на горе Болл. Прямо перед самой высокой точкой есть очень крутой отрезок — он был хорошо мне знаком по горной велогонке Silver Rush 50 Mountain Bike Race, — и я немного поберег силы и прошелся там энергичным шагом. Мой план был таков: беречь себя и идти в стабильном темпе первые 16 миль, а затем уже включаться в серьезную гонку; необходимой составляющей этого плана были правильное питание и гидратация (как, впрочем, в любой гонке на длинную дистанцию).

На первом участке марафона я тянул понемножку свою первую бутылку «Витарго», ее хватило до первого пункта питания на отметке 10 миль, удобно расположенного у подножия трехмильного подъема на 608 метров к точке разворота на перевале Москито-Пасс, высота 4009 метров. Шесть особо крутых и каменистых миль подъема и спуска с Москито были ключевым этапом гонки, и я с большой надеждой ожидал встречи с моим другом Тимом, который должен был доставить полную бутылку «топлива» для меня на пункт питания. С такой дозаправкой я рассчитывал отыграть на крутом участке немного времени у Томсона, который на тот момент опережал меня на две-три минуты.

Площадка на пункте питания была забита полумарафонцами (их трасса вновь соединялась с нашей и тоже шла на перевал Москито и обратно), по обочинам толпились болельщики, звонили в колокольчики, аплодировали, и я бежал через этот гвалт, пытаясь высмотреть Тима и заветную бутылочку. Я подумал, что он должен быть в толпе людей, стоявших вдоль дороги, где-то после столов раздачи питания. Через пятьдесят ярдов толпа начала редеть, но Тима я так и не увидел, и мне стало страшно.

Я остановился, повернулся, огляделся вокруг и заорал: «Тим!»

Обернулось много народу, но Тима среди них не было, и некому было предложить мне бутылку «Витарго» или хоть что-нибудь.

В соревнованиях, как и в жизни, мышление может удивительно быстро переключаться из режима позитива и уверенности в состояние страха и сомнений, и в считаные секунды меня охватило смятение.

Сколько времени займет возвращение на пункт питания? Сколько на этом выиграет Томсон? Кто еще обойдет меня? Какую еду там предлагают? Не станет ли мне плохо от нее? Будет ли Тим на месте хотя бы при моем возвращении через шесть миль? Я пробежал всего 10 миль из общих 282,4, предстоящих этим летом, а уже начались проблемы.

Но другой голос веско возразил:

Не ной.

В моем детстве это было главное папино правило (а может, и единственное, судя по тому, как часто мы с ним и сестрой кидались друг в друга макаронами за ужином), когда он оставался с нами вечерами в отсутствие мамы. И здесь это правило подходило. Да, мне пришлось протолкаться через толпу не претендующих на первые места полумарафонцев, терпеливо стоявших в очереди к столам, но я горжусь тем, что я больше не ныл, а напихал себе под майку упаковки с питательным гелем, заправил бутылку и выдвинулся вверх по дороге. Время было потеряно, мне пришлось заменить свое излюбленное питье обычной едой и жидкостями, раздававшимися на пункте питания, но беспокойство по этому поводу ничем бы мне не помогло.

На вершине перевала Москито я был в отличной форме, и встреча с отцом, который не участвовал в гонке, но забежал туда просто в свое удовольствие, стала для меня хорошим стимулом. Мне хотелось рассказать ему, как его слова, сказанные мне в детстве, только что спасли меня от нервного срыва. Но на это не оставалось времени. Томсон находился от меня в четырех-пяти минутах, и, развернувшись на спуск, я встретил целую группу главных претендентов на титул Leadman, включая Марко Пейнадо, Люка Джея и Боба Африку, они были совсем рядом. Стало понятно, что ребята серьезно подготовились и тем летом ничего не будет даваться мне легко!

На обратном пути, теперь уже на отметке 16 миль, ближе к концу пункта питания, я встретил Тима. Он извинился и рассказал об утренней пробке на дороге. Я сказал, чтобы он не беспокоился, потому что я уже был спокоен. Я преодолел страх, напомнив себе, что нельзя ныть, и приняв решение не волноваться о задержке, которая не в моей власти.

На обратном подъеме я поглядывал на бегущего впереди Томсона и понимал, что вроде бы нагоняю его, а когда волонтеры сказали, что расстояние между нами три-четыре минуты, я поддал газу для последнего крутого и каменистого спуска в Ледвилл.

Я чувствовал себя хорошо и был полон сил для гонки! «Давай, Трэв. Для этого ты живешь», — добавил старый добрый внутренний голос.

Я прибавил шагу, подался всем телом вперед и с бешеной скоростью понесся вниз по узкой, размытой дождями приисковой дорожке. На финальном повороте на Шестую улицу Ледвилла мой темп был выше пяти минут на милю, я выкладывался на все сто, представляя себя юным бегуном в майке Университета Колорадо или школьником на двухсотметровке у тренера Хаэбе.

Томсон пересек линию финиша со временем 3:37:07, став победителем. Я пересек ее со временем 3:38:52 и был ужасно рад отпраздновать этот результат с Эми, Уайаттом и Лилой, ожидавшими на финише. (Не торопитесь сравнивать это время с результатами шоссейных марафонов на уровне моря, учтите тот факт, что из 489 бегунов, уложившихся в контрольное время 9 часов 30 минут, только 56 смогли выбежать из пяти часов.)

Третьим был участник серии Leadman Марко Пейнадо, он отстал от меня почти на 20 минут, Африка и Джей шли вплотную за ним. Мое решение проявить упорство в этой гонке принесло свои плоды. Я за­явил о себе. Теперь, для разнообразия, соперники должны были ближайшие две недели волноваться из-за меня.

Leadman: гонка вторая

Горная велогонка на 50 миль Silver Rush Mountain 50 Bike Race

Если у меня и были какие-то иллюзии по поводу того, что мне легко дастся первая велогонка серии Leadman, трасса Silver Rush 50 отмела их напрочь. Первые 90 метров трасса поднимается вертикально вверх по голому каменистому склону. Ни дороги, ни тропы. Ехать невозможно, и гонщики катят велосипеды или тащат их на себе. Но самый убойный момент в том, что в верхней части холма пространство резко сужается до одноколейки, и, чтобы оказаться на хорошей позиции, нужно бежать вверх изо всех сил. А организаторы еще и заманивают лидеров: первому мужчине или первой женщине, достигшим вершины холма, вручается серебряная монета.

В 2010 году я выиграл эту гонку и установил рекорд трассы на тот момент. Это всегда работает неплохим стимулом и добавляет уверенности при повторении гонки. И, как я понял через несколько минут после подъема на тот крутой холм с велосипедом на спине, даже немного лишнего высокомерия.

После тяжелого подъема я оказался на хорошей позиции и, обогнав ближе к концу участка одноколейки одного парня, стал первым. Уже оседлав велосипеды, мы повернули на одну из многочисленных старых рудниковых двухколеек, которыми расчерчен ландшафт Ледвилла, и я оказался там, где и хотел, — впереди всех. Все складывалось хорошо, я был полон сил. В 2010 году, обернувшись через пять минут гонки, я увидел, что лишь несколько человек близко подобрались ко мне, и сейчас рассчитывал увидеть ту же картину.

И испытал прилив страха, когда обнаружил длинную цепочку велосипедистов, удобно расположившихся за мной и экономивших силы в драфтинге. Сначала один из этих парней ускорился, увлекая за собой преследователей, и общий темп вырос. А вскоре еще один ускорился так мощно, что смог разорвать цепочку пелотона и обойти меня; гонка началась. Резкий рывок вперед преследователей, набравшихся сил в драфтинге, — кошмар для лидера, потому что ему перед этим приходилось выкладываться больше всех и тащить за собой весь «паровоз». Этим бедолагой я и стал в тот момент и, не в силах так резко ускориться, быстро оказался на «нейтральной полосе» — а это всегда плохая позиция на велогонках — примерно на 15-м месте от лидера и без «колеса», за которым можно было бы пристроиться в драфтинге и отдохнуть­.

В тот момент я начал бояться, что проиграю Leadman, и история преодоления этого страха стала историей той гонки.

Сильная кислородная задолженность, которая образовалась у меня к тому моменту, вызывает интересные эффекты в организме. Чувствуешь, как пульсирует кровь в шее, чуть ниже подбородка, с обеих сторон. Может заболеть голова или начаться головокружение. Мощность падает, а в голове возникает туман. Все эти эффекты я испытывал на себе, усиленные вдобавок большой высотой, на которой мы находились.

Меня обогнал Стиг Соммэ, 42-летний хирург из Денвера, с которым я иногда тренируюсь. Он выглядел полным сил. Когда он предложил мне пристроиться и держаться за ним, у меня хватило сил только промычать что-то, и он уехал вперед.

Небольшой спуск после первого длинного подъема позволил мне немного поправить свои позиции, и я, похоже, оказался в десятке лидеров к началу крутого подъема на высоту более 3650 метров на отметке около 20 миль. Впереди я видел пару спортсменов, ехавших на повышенной передаче, чтобы разгрузить усталые ноги на очень крутом подъеме. «Давай, малыш, — сказал мне внутренний голос. — Им хуже, чем тебе». Эту мантру я прокручивал параллельно с педалями.

Тут вступил еще один голос, не столь позитивный:

Впереди наверняка пара участников Leadman, а я в плохой форме.

Снова начался спор внутренних голосов, но примерно к 27-й миле, на самом крутом подъеме гонки, я наконец начал избавляться от страха. В 2010 году я смог проехать 95 процентов этого подъема, но в 2013-м об этом и речи не было. Любопытно, однако, что, спрыгнув с велосипеда и начав толкать его в гору, я обнаружил, что догоняю двух парней впереди. В последние годы я гораздо больше занимался бегом, чем в 2010 году, и был в отличной форме для пеших подъемов с велосипедом; моя уверенность выросла, когда я обошел этих двух соперников и вновь оседлал велосипед на горном перевале.

Чем выше мы, тем мы сильнее.

Это была отличная новая мантра, и она помогала мне на всех подъемах второй половины гонки. Вся моя семья приехала на гонку, и полученные от них в точке разворота запасы еды и напитков тоже делали свое дело.

История о «чем выше, тем сильнее» стала моим средством борьбы со страхами гонки, и оптимистичное отношение позволило мне повысить результативность. Они приводили друг друга в действие. (Для меня эта связь между результативностью и отношением к происходящему работает и в жизни: чем лучше я себя чувствую, тем лучше я работаю. А вы?)

Последний спуск к финишу гонки Silver Rush 50 был мощным и скоростным, и мне казалось, что я здорово кручу педали, пока мимо меня не пролетел соперник так стремительно, будто я ехал на велосипеде Уайатта с приставными колесиками. Пустившись в бешеную погоню, я слишком разогнался и вылетел за поворот, после чего примерно минуту ехал вне трассы, пока не развернулся. Страх вернулся, и я мчался к финишу, не уверенный, на каком месте окажусь среди тех, кто участвует в серии Leadman.

Я оказался девятым в гонке и первым среди участников Leadman, и мое время 4:07 позволило мне выйти на первое место в общем зачете серии. К этому моменту мы одолели уже 76 гоночных миль, но впереди оставалось еще 206. Через четыре недели должна была стартовать велогонка Leadville 100 Mountain Bike Race.

Я думал, что у меня будет месяц на то, чтобы подготовиться физически и морально к финальному этапу Leadman. Но жизнь внесла свои коррективы, и мне пришлось практиковать методы борьбы со страхом и принимать решение, сдаться или нет, в совершенно другой области.

Мой главный страх

Еще в начале того года я подал заявку и был принят на учебу по магистерской программе Университета Колорадо в Боулдере для получения диплома директора школы. В тех школах, где я преподавал, я был хорошим лидером, и всем вокруг — моим коллегам, друзьям, родителям и жене — казалось, что мне нужно стремиться к должности директора моей альма-матер, Эвергринской средней школы. Все пророчили мне гарантированный успех на этом поприще: я отлично справлюсь, стану общественным деятелем, буду оказывать правильное влияние на жизнь моих учеников, замечательно ладить с родителями и (это уже добавление лично от меня) зарабатывать значительно больше, чем в должности учителя.

Только один человек сомневался в исходе эпопеи по превращению мистера Мэйси в директора школы, и этого человека звали Трэвис Мэйси. Был ли я твердо уверен, что эта работа будет приносить мне насто­ящее удовлетворение? Нет. Считал ли я, если честно, что обязанности директора школы позволят мне уделять столько же времени тренировкам и общению с семьей? Нет. Думал ли я, что эта работа будет нравиться мне больше, чем преподавание? Нет.

Почему же тогда я вообще стал думать об этом?

Из страха, вот почему.

Почти все десять лет моего учительства мои доходы — или скорее их отсутствие — порождали во мне страх. Я боялся за ближайшее будущее — нужно было выплачивать ипотеку и платить за детский сад, а прожиточный минимум в нашем городке сильно вырос в последнее время; я не был уверен в отдаленном будущем — потяну ли я два высших образования для детей и пенсионные программы для двух взрослых. Это и заставило меня пойти учиться. Страх. Именно с ним я боролся за несколько недель до стомильной велогонки. Мне очень помогали разговоры с Эми и родителями, но я знал, что решать этот вопрос мне придется только самому.

Примерно за неделю до стомильной велогонки я уехал после ужина на гору Эванс, она примерно в часе езды на запад от моего дома. Мне очень нужно было по примеру Эдварда Эбби побыть одному, чтобы наедине с природой поразмышлять над серьезным вопросом, который поставила передо мной жизнь. В долине, внизу на востоке, я видел огни Эвергрина, где уже спали моя жена и дети… а где-то на западе, среди темных и пустых гор, лежал Ледвилл. И я стоял между этими двумя важными точками, на распутье жизненных дорог. Я приехал туда с ночевкой, чтобы оторваться от всего и остаться наедине со своими историями, мириадами ярких звезд и самым главным вопросом­:

Нужно ли мне бросить учебу на диплом директора и пойти другим путем?

И если я продолжу учиться по программе, будет ли причиной тому мое искреннее­ желание идти по этому пути — или меня толкнет на это страх?

Я думал о том, чего я хочу от жизни. Думал о жене и детях и о том, как дать им наилучшую поддержку. Думал об отце и о том, чему он учил меня. А больше всего думал о маме и о том, что даже в самых тяжелых условиях она отказалась подчинить свою жизнь страху.

Мы с папой и вполовину не такие стойкие, как мама, которая ни разу в своей жизни не бегала сверхмарафонов. Когда они с отцом поженились в 1977 году, анализы показали, что у нее серьезное заболевание печени. Через пять лет родители, зная, что беременность может быть для нее опасна, решили быть оптимистами, и мама замечательно меня выносила и родила. Несколько лет спустя, когда мне было семь, маме стало совсем плохо, и врачи сказали, что потребуется трансплантация печени, чтобы спасти ее жизнь. Теперь я понимаю, что это был вопрос жизни и смерти, и это стало огромным стрессом для моих родителей, которым во всех решениях нужно было учитывать нас — меня и мою сестру Кэтлин (ее удочерили, когда мне исполнилось два).

Но когда мы навещали маму в больнице после трансплантации, она хотела говорить с нами только о наших делах в школе и о том, готовил ли нам дядя Брайан, который жил с нами, пока мама была в больнице, свои знаменитые рыбные палочки и картошку фри (он готовил), понравилось ли нам, как он нас постриг, когда устроил на крыльце «парикмахерский салон» (нам понравилось), и знаем ли мы, как сильно нас любят дядя Брайан, тетя Джен и дядя Эрик — другие ее братья и сестра тоже помогали нам (мы знали). Мы катали ее на коляске вниз и вверх по больничным коридорам, и она, зная, что может уйти и не увидеть, как мы станем подростками, улыбалась и смеялась — успокаивала нас, будто ей и дела до болезни не было, а значит, и нам нечего волноваться.

Десять лет спустя, удочерив еще одного ребенка, мою сестру Дону, и будучи теперь уже приемной матерью для двух детей, мама узнала, что у нее гепатит С, полученный при переливании крови во время трансплантации. С 2000-го по 2002-й (мой выпускной год в школе и первый курс в университете) она боролась с болезнью при помощи своей несгибаемой воли и радикального курса лечения. Лекарствам в конце концов удалось снять обострение, но они, вкупе с самой болезнью и принимаемыми ею иммунодепрессантами, посадили ей почки. В 2002 году маме пересадили почку — донором стал дядя Брайан, повар, парикмахер и, кстати, ультрамарафонец и велосипедист.

Сейчас я знаю то, чего не знал тогда, — как страшно ей было. Но она никогда не вела себя как испуганный человек. Она просыпалась каждое утро и любила свою семью, отвозила нас на футбол, поторапливала, кормила, укладывала спать, — и любила нас, она делала все, что могла (и это было куда больше, чем делает большинство родителей), и любила нас еще больше. И сегодня, хотя ей по-прежнему приходится принимать иммунодепрессанты, что привело к многочисленным хроническим инфекциям и даже к операциям, она самая любящая жена, мама и бабушка из всех, кого я знаю. Она проявила стойкость большую, чем все, которых я когда-либо встречал в пустынях или в горах.

Сидя у вершины горы Эванс, я смотрел на звезды и думал о маме. О ней, о себе и о своих страхах.

Страх — чувство естественное. Страх провала, травмы, болезни или смерти. Но такие люди, как мама, которым приходится каждый день решать вопросы жизни и смерти, и не для того, чтобы испытать себя, а просто потому, что так уж вышло, подают самый мощный пример того, как нужно бороться с любыми страхами.

Пока папа, я и большинство других сверхмарафонцев и участников приключенческих гонок выбирают преодоление мучительных испытаний по доброй воле, очень многим людям приходится просто страдать, не по собственному выбору, без вариантов. Может быть, и вы один из таких людей, и в вашем окружении наверняка есть такие люди. Одна из них — моя мама, и ее оптимизм, непоколебимая убежденность, невероятное умение никогда не жаловаться и, что самое важное, не позволять страху управлять своей жизнью, бесспорно, делают маму истинным мастером ультрамышления в нашей семье.

Вдохновленный маминым примером, в задумчивом настроении, той ночью в горах я начал писать:

Сейчас 22:10, я сижу в пикапе на высоте 3891 метр рядом с озером Саммит на горе Эванс в Скалистых горах Колорадо. Да, звезды здесь просто неверо­ятные.

После двух пройденных гонок и в преддверии еще трех я первый в серии Leadman. Вся моя прошлая жизнь готовила меня к этим состязаниям, решение участвовать и все необходимые тренировки дались мне довольно легко. Но не все вещи в жизни проходят так просто, и я здесь прежде всего для того, чтобы принять твердое решение. Я никогда не бегал 100 миль, но мне нужно будет это сделать 17 августа, и я знаю, что пробегу их, потому что я полон внутренней решимости. Мне легко говорить об этом, и сделать это будет тоже довольно просто, хоть и придется помучиться. Иначе говоря, вариант отказаться или сдаться просто вычеркнут, и мне остается только держаться до самого финиша.

Сегодня я сделал еще один выбор: я решил отказаться от программы получения лицензии директора. Я теряю потраченные на это время и деньги, но у меня появится возможность двигаться в более важном для меня направлении.

И я даю обещание: я напишу книгу, которая поможет людям достигать своих целей и, может быть, изменит их жизнь к лучшему. Я давно хотел на­писать такую книгу, но страх не давал мне принять такое решение. Я знаю, что это очень трудная задача, но я рад, что во мне больше нет страха, и рад, что твердое решение не оставляет мне шанса отказаться от этой идеи.

Никаких гарантий, и само это решение ужасно меня пугает. Но оно принято, и варианта не дойти до финиша нет; я знаю, что я дойду, и верю, что так бывает с любыми от всего сердца принятыми решениями и искренними убеждениями.

Я отлично спал той ночью и все следующие десять ночей до очередной гонки Leadman.

Leadman: гонка третья

Стомильная горная велогонка Leadville 100 Mountain Bike Race

Как и большинство соревнований на длинные дистанции, велогонка Leadville 100 стартует рано утром, в 6:00. Это хорошо, потому что меньше времени гонки приходится на вечер. Но на высоте больше 3000 метров это значит еще, что на старте все участники обязательно дрожат от холода — и согреться получается нескоро, потому что первые несколько миль трассы — спуск по шоссе. При 2000 участников понятно, что эти мили ты едешь в огромной, быстрой и опасной толпе, впереди которой движется машина безопасности, не дающая никому вырваться вперед и удерживающая всех в одной куче. Когда смотришь на гонщиков «Тур де Франс», кажется, что ехать в пелотоне легко, но на самом деле быстрая езда в пелотоне по извилистой горной дороге требует немалой практики. И если ты не занимаешься этим регулярно, как профессиональные шоссейные велогонщики, она становится ужасно нервным занятием. В Ледвилле каждый год в первые несколько минут гонки происходит как минимум одна серьезная авария, и я каждый раз ставлю себе целью ехать по внешнему краю этого моря тел, велосипедов и бушующих гормонов, чтобы не попасть в беду. Дайте мне каменистую сложную трассу, и я помчусь вниз на всех парах, полагаясь на опыт, гравитацию и подвеску. Но поставьте меня в пелотон, и я буду притворяться хорошим мальчиком — чтобы скрыть страх.

Я счастливо избежал аварий на первом отрезке, но оказался позади пары сотен других спортсменов к началу первого подъема трассы. Гонщики называют его «Сент-Кевин», это очень крутой отрезок с подъемом примерно на 578 метров за четыре мили, и он мгновенно проверяет вашу высотную акклиматизацию и общий уровень готовности. Лидеры обычно бросают на него все силы и отрываются от основной массы, образуя группу из десятка спортсменов, которые в дальнейшем и борются за победу. Гонка в Ледвилле, конечно, длинная, но, чтобы выиграть ее, нужно держать невероятно высокий темп.

Как и в предыдущих марафоне и велогонке, моей задачей в стомильном заезде было не выиграть, но отыграть побольше времени у других людей, участвовавших во всей серии Leadman.

Поднимаясь на Сент-Кевин, я с радостью отмечал, что двигаюсь вверх быстрее других и, очевидно, с меньшими усилиями. Мы, бегуны и велосипедисты, имеем привычку прислушиваться и приглядываться, когда обходим кого-то (или кто-то обходит нас). Тяжело ли он дышит? Тяжелее, чем я? Какой у него каденс? Стоит он или сидит? Идет или бежит? Как выглядит его тело? Лицо? Не налиты ли кровью белки глаз? Тысяча показателей, которые машинально отслеживаются на гонках, позволяют нам сравнивать себя и свои силы с состоянием соперников. Как мне предстояло узнать через неделю, эти сигналы также могут серьезно повлиять на укрепление или упадок ультрамышления спорт­смена.

Мне ехалось легко, а тем, кто ехал рядом со мной, по большей части приходилось несладко. Перевалив Сент-Кевин и спустившись по грунтовкам и асфальту, я догнал большую группу, в которой ехал участник Leadman Боб Африка в окружении как минимум пяти товарищей по коман­де. Ледвиллская гонка — мероприятие скорее одиночное, однако техника драфтинга играет в ней немаловажную роль. Участники одной команды (в этом случае — гонщики, у которых общий спонсор и одинаковая униформа) обычно тянут друг друга в драфтинге и помогают друг другу. Я шел сразу за Бобом и чуть в стороне, и для меня было очевидно, что все его основные показатели в полном порядке; окруженный товарищами, он ехал в комфортном для себя темпе по постепенно забиравшей вверх дороге на Шугарлоуф, еще один подъем примерно на 304 метра. Боб все лето набирался сил, и вот он шел рядом со мной. Еще один повод для страха.

Но я ответил на это мощным рывком вверх на Шугарлоуф. Сверх­марафоны — это модель жизни в миниатюре: ты то на гребне успеха, то падаешь вниз, то в игре, то выходишь из нее, побеждаешь или побеждают тебя, борешься со страхами, переписываешь свои истории. Через пятнадцать минут после того, как я обогнал Боба и его команду, они опять со мной поравнялись. Мы снова шли большой группой человек в двадцать, и оторваться никому не удавалось, потому что двигались мы по относительно ровной местности, направляясь к пункту Твин-Лейкс, отметка 40 миль, откуда начинался масштабный подъем к точке разворота на Колумбайн-Майн, высота 3777 метров.

Здесь нужно было ждать и не высовываться.

На отметке 40 миль в хаосе зоны питания меня нашел отец и передал мне несколько бутылок «Витарго». Папа не хуже других умеет быстро сканировать спортсменов на предмет усталости и слабости. Я знал, что он смотрит на меня, и надеялся, что ему нравится, как я выгляжу.

Невероятно, как много всего могут изменить десять секунд в компании человека, которому вы дороги. «Это хороший психологический тренинг, дружище. Подъем будет трудным, и тебе нужно поднапрячься и обставить этих ребят. Преодолей свой страх, парень. Чем выше ты, тем ты сильнее». На минуту я снова почувствовал себя маленьким мальчиком на велосипедной прогулке с отцом.

Направляя энергию и упорство отца в нужное русло, я проехал следующие 10 миль в полную силу и чувствовал себя все сильнее, обгоняя ровный поток соперников на самом большом подъеме гонки к 50-й миле и развороту на Колумбайн-Майн. В голове крутились позитивные истории, и мантры снова работали.

Чем выше мы, тем мы сильнее. Давай, Трэв.

Это работало — пока не закончился подъем. Мне тяжело даются ровные участки, а именно такой участок сейчас и начался: плоский покатый отрезок между Твин-Лейкс и Пауэрлайн на обратном пути в город. Вдобавок поднялся сильный ветер. Я боялся — да, снова боялся! — что Африка и Джей где-то совсем рядом, в сопровождении сильных команд, быстро наверстывают упущенное.

Я наклонился пониже к рулю, чтобы спрятаться от ветра, пульс немного участился. Теперь в моей голове зазвучали голоса моих детей: «Давай, папа!» Уайатт и Лила мысленно были со мной, и я знал, что в такие переломные моменты очень хорошо думать о главных источниках мотивации.

Подъем Пауэрлайн — это набор 395 метров за 3,4 мили, то есть средний уклон 7,3 процента. У нас в Колорадо стоят дорожные знаки: «Осторожно, крутой склон — 4 процента». Понятно, что при уклоне почти в два раза большем Пауэрлайн — очень крутая дорожка, особенно если ты не на машине. Верхняя часть ее отличается особой подлостью: она никак не кончается, минуя множество ложных вершин, пока не выходит на высоту 3381 метр. И каждый раз ты думаешь, что вот уже вершина… но нет! Она все кружит и забирает вверх, кажется, бесконечно.

Моей задачей теперь было подниматься достаточно энергично, чтобы увеличить или сохранить свой отрыв в серии Leadman, но не слишком выкладываться, чтобы не выдохнуться раньше времени. В 2011 году я, как и многие лидеры, весь этот крутой участок проехал на велосипеде. В 2013-м это было невозможно, я просто не обладал нужной «велосипедной» силой в ногах после большого количества беговых нагрузок тем летом; как и на 50-мильной гонке месяцем раньше, я лучше чувствовал себя на ногах, чем в седле. И я еще раз спрыгнул с велосипеда и стал толкать его вверх. При этом я обошел нескольких ребят, крутивших педали, и нескольких тоже толкавших свои велосипеды. Мой план питания работал, и я был полон сил, в отличие от многих соперников, которые еле держались. Я слегка подправил свою мантру:

Чем дольше путь, тем мы сильнее. Давай, Трэв.

Это вновь был мой собственный голос, говорила моя уверенность, отгоняя страхи, которые, похоже, остались где-то далеко позади в горах. Въезжая в город по Шестой улице и двигаясь к финишу, я не снижал темпа. Когда соревнуются две тысячи гонщиков, вдоль улиц города выстраиваются огромные толпы родственников и друзей. Номера участников серии Leadman помечаются большой черной буквой L, и зрители просто взорвались при моем появлении. Со временем 7:32 я продолжал оставаться лидером серии Leadman, хотя Боб не сильно от меня отстал, показав время 7:56. Три гонки пройдены, остались две.

Leadman: гонка четвертая

Забег на 10 км

После стомильной горной велогонки всегда пребываешь не в лучшем состоянии, и даже при моей консервативной тактике я проснулся с негнущимися ногами и болью в мышцах. Я заправился привычной комбинацией овсянки, греческого йогурта, воды, «Витарго» и кофе и вышел на трассу — она совпадала с первыми и последними пятью километрами стомильного забега, предстоявшего на следующей неделе. Не знаю, зачем они решили вставить этот десятикилометровый забег между двумя стомильниками, но мы с моим тренером, Джосайей Миддахом, заранее решили, что будет не слишком разумным сильно в нем выкладываться. Это могло плохо сказаться на и без того уставших ногах, в результате чего я потерял бы 5–10 часов в настоящей гонке на следующей неделе.

И тем не менее, когда Африка, Джей, Пейнадо и еще несколько участников Leadman начали отрываться от меня на забеге, голос страха вновь зазвучал во мне:

Может быть, они просто куда сильнее меня. И смогут меня разгромить и на следующей неделе.

Голос еще долго не замолкал. Перед последней гонкой мой отрыв в общем зачете от Боба, который шел вторым, составлял 1 час 15 минут. Это кажется солидным преимуществом, но в сверхмарафонах любая травма или усталость могут быстро привести к очень большим потерям времени. Я знал, что Боб, Люк и некоторые другие участники гонок Leadman — очень крутые и опытные бегуны, и победа пока еще вовсе не была у меня в кармане. Больше всего меня тревожило то, что Боб уже много раз успешно финишировал в стомильных забегах — а для меня это был первый забег на такую дистанцию.

Leadman: финал

Забег на 100 миль

Через неделю в четыре часа утра я стоял с тысячей других бегунов на знакомом углу Шестой и Гаррисона в Ледвилле. Гонка сильно разрослась в масштабах, и участие больших спонсоров сильно подогрело к ней интерес со времен забегов моего отца в 1980-х и 1990-х. Мои воспоминания прервал стартовый выстрел Кена Клоубера. Некоторые вещи не меняются.

Сотня миль. Большое расстояние для бега. Да что там, большое расстояние даже для автомобиля. Все равно что пробежать от Филадельфии до Нью-Йорка, а потом еще сделать три мили по Центральному парку для ровного счета. Когда бежишь такую дистанцию, нужно разбивать ее на небольшие посильные отрезки. Поскольку это был мой первый стомильник, общий план действий для меня стал таким: начать в умеренном темпе, не втягиваться в соревнование на ранних этапах, одолевать трассу шаг за шагом, думать о том, как я доберусь до следу­ющего пункта питания, а не о том, как пройти всю трассу. На каждом пункте я буду брать бутылку топлива, бутылку воды, немного еды и сухую одежду (если понадобится) у группы поддержки. Останавливаться поболтать не собираюсь, но сама встреча с семьей и друзьями будет хорошо меня подбадривать.

Первые 60 миль все шло неплохо для меня. Я болтал в темноте с другими бегунами до первого пункта питания на 13-й миле, а затем аккуратно поднялся и спустился на Пауэрлайн, тем самым путем, что и на велогонке, и добрался до пункта Outward Bound на дистанции, примерно равной марафонской. В общем составе из 1000 человек я бежал в тридцатке лучших и немного придвинулся к лидерам по дороге на Твин-Лейкс, отметка 40 миль. Поднимаясь от Твин-Лейкс, высота почти 2800 метров, на перевал Хоуп, 3812 метров, я обошел еще нескольких соперников.

Чем выше мы, тем мы сильнее.

Однако на спуске с перевала Хоуп температура сильно поднялась. На высокогорных гонках не ожидаешь больших проблем с температурой, и это стало для всех неожиданностью. У меня заканчивалась вода. Заправляясь в Уинфилде, на отметке 50 миль, я был страшно рад увидеть семью… хотя даже и не подумал последовать примеру отца и устроить отдых и пикник. Я сразу вышел на трассу, и вскоре у меня снова кончилась вода. На следующих нескольких милях я замедлился. Боб и Люк догнали меня на спуске с Хоуп-Пасс.

60 миль забега, гонка за звание Leadman продолжалась! Наши группы поддержки и толпа человек в сто взорвались, когда мы трое вместе вбежали на пункт питания в Твин-Лейкс. В ультрамарафонах спортсмены часто финишируют с разрывом в несколько часов, и появление сразу трех лидеров гонки на отметке в 60 миль создавало интригу.

Исход серии гонок Leadman по-прежнему оставался непредсказуем.

Чтобы выиграть, мне нужно было финишировать очень ровно, я видел, что Боб и Люк идут хорошо, легко отсчитывая мили в темпе 7:30 на милю на ровном участке между подножием Хоуп и Твин-Лейкс. Я не задерживался на пункте питания, зная, что дорога каждая секунда, и вскоре вновь оказался на трассе, которая сначала несколько миль круто поднималась, а затем около 10 миль шла по относительно ровной местности, к пункту Outward Bound. До финиша оставалась дистанция горного марафона.

И тут у меня начались проблемы. Я сильно напрягся, пытаясь уйти от Боба и Люка на подъеме по крутой тропе Колорадо Трейл на север от подножия горы Элберт, самой высокой вершины Колорадо, 4390 метров.

Я чувствовал легкое обезвоживание; было по-прежнему очень жарко, солнце палило нещадно. Я бежал уже больше 13 часов, а оставалось еще больше 50 километров: 31 миля — это само по себе сверхмарафон! Я никогда не бегал такие дистанции, и меня начинало подташнивать. Вскоре я уже едва передвигал ноги. И Боб обогнал меня; он отлично выглядел, энергично двигался и радостно болтал со своим пейсмейкером.

— Эй, Трэв, давай с нами!

Боб хороший парень, и я знал, что это приглашение бежать и работать вместе с ним было искренним.

— Отлично идешь, Боб! — Я старался, чтобы мой голос звучал уверенно, и попытался прибавить шаг. — Нагоню через минуту.

Но я знал, что не нагоню. Боб ушел на хорошей скорости, а я продолжал плестись и страдать. Я выдохся раньше времени, а соперники уходили вперед. Все шло к тому, что Боб легко отыграет до финиша мой отрыв по времени в серии. И я останусь просто участником соревнования, которое мечтал выиграть.

Снова голос в голове. И вовсе не голос ультрамышления:

Ты пробежал уже 70 миль, дальше, чем когда-либо в своей жизни; никаких шансов, что ты сможешь бежать быстрее, чем сейчас.

Это было как письмена на стене: следующий пункт питания окажется ничем не хуже других, чтобы сойти с дистанции. Я тащился и думал, как объясню это папе, который приедет туда на машине:

Ноги разбиты, я обезвожен. Каждый шаг — страшная боль. Еда не глотается. Боб обошел меня, выглядит на все сто… вот вам и титул Leadman, не говоря уже о рекорде. Я действительно хотел победить, но это слишком тяжело.

Я понял, что ищу оправдания — придумываю правдоподобные объяснения своим действиям и обманываю сам себя. Это очень легко делать, когда дело принимает крутой оборот. Я действительно устал, был слегка обезвожен и, возможно, выбыл из борьбы за титул, но — тут я сделал несколько глотков — ни одной из этих причин недостаточно, чтобы сдаться.

Нечего сдаваться, и я не сдамся.

Не сдаваться.

Это стало моей мантрой, я продолжал бежать.

Не сдаваться.

Я продолжал бежать и уже чувствовал себя получше.

Не сдаваться.

Я все бежал, село солнце и стало прохладно.

Не сдаваться.

Я бежал, и позитивные истории вновь зазвучали во мне. Они звучали громко и четко. Наступала ночь, и я сконцентрировался на вопросах «зачем», а не «что». Вспомнил «правило 4:30 утра» и свое твердое решение, подумал об эго, и о своих «морковках», и обо всех людях, на которых я хотел быть похож и которые все прошли через подобные испытания. Я вспомнил, что, по сути, это был замечательный психологический тренинг.

Линия финиша медленно приближалась, стояла глубокая холодная ночь, я думал о семье и о друзьях, которые ждали меня впереди. Я немного ускорился, когда вспомнил, что победа в серии Leadman станет не только моей победой, но и победой Эми, ее матери Сэнди и моей мамы, которые безропотно двигали свои графики последние три года, чтобы обеспечить мне время для тренировок, а нашим детям — любовь и заботу. Я думал о том, что стану рассказывать детям, когда они подрастут и будут уже понимать, о чем речь. И больше всего я думал о папе, шаркавшем по этому бесконечному бульвару к линии финиша много лет назад, на последнем месте, с разбитыми ногами и непоколебимым присутствием духа.

В общем, я мобилизовал все установки ультрамышления, чтобы продержаться последние несколько миль самой крупной гонки в моей жизни. И эту мощь ничто не в силах было остановить.

Я так старался, что смог финишировать пятнадцатым в общем зачете со временем 20 часов 15 минут. В общей сложности за всю серию гонок Leadville Race Series я пробежал и проехал 282,4 мили и набрал 13 665 метров высоты за 36 часов 20 минут. Я выиграл серию и установил новый рекорд.

Я не сдался. Стал победителем. Я получил титул Leadman — «Человек из свинца».

Практика ультрамышления

Если вы делаете то, что действительно важно для вас, то, что ведет к раскрытию вашей внутренней сущности и реализации самых высоких целей в жизни, никогда не сдавайтесь из страха перед тем, что будет, если вы продолжите. Страх непременно возникнет, но это одно из обязательных условий: продолжать, несмотря ни на что. Худшее, что может случиться, — у вас ничего не получится. Но это не так уж страшно, если помнить, что все, кто ступал на путь, ведущий к успеху, непременно сталкивались с неудачами, зачастую систематическими. Финиш в серии Leadman укладывался в рамки представления о том, кем я хочу быть и как хочу прожить свою жизнь, и варианта отступать для меня не было.

С другой стороны, если вы делаете что-то, что противоречит вашей истинной сущности и вашим самым высоким целям, вероятно, вы делаете это потому, что внутренний страх приказывает вам продолжать, не сдаваться. Вы боитесь того, что случится, если вы отступите. Либо другие люди убеждают вас продолжать. Или деньги стали для вас важнее, чем счастье. Или вы давным-давно приняли решение идти этим путем и никак не решитесь от него отказаться. Если вы делаете в жизни что-то, чего вам делать не хочется, бросайте это. Истинное мужество в том, чтобы преодолеть страх и жить свою жизнь так, чтобы она была полной и осмысленной. Через полтора года после тех событий я в шутку говорю своим друзьям, что я «горжусь тем, что отступил» — имея в виду, что я бросил программу подготовки директоров. Но правда куда серьезнее: я чертовски рад тому, что перестал делать вещи, на которые меня толкал страх. Они заставили бы меня вести жизнь, которая мне не нравится.

Люди часто сдаются там, где нужно проявить упорство, из страха перед масштабами предстоящих событий и перемен. Если хочешь достичь цели и готов взять на себя такое внутреннее обязательство, старайся разбить этот процесс на небольшие посильные этапы.

Одна из самых важных моих задач в работе с учениками — помогать им находить и поддерживать мотивацию и выпускать их в большой мир с необходимой привычкой трудиться и с мышлением, позволя­ющим добиться успеха в учебе, работе и жизни в целом. Памятуя об этом, я часто работаю с ними над стратегией по делению крупных задач на небольшие выполнимые задания. Нужно написать эссе? Составьте план, напишите черновик, отредактируйте, поправьте и оформите. Хотите получить высокий балл в тесте на углубленное изучение математики? За ночь такое не выучишь, нужно учить главу за главой и добиваться усвоения каждого понятия в процессе изучения. Чувствуете себя не в состоянии справиться с объемом учебного материала в ходе выпускных экзаменов? Составьте список дел (указав, где и когда будет выполняться каждый пункт) и просто двигайтесь по этому списку, не думая о полном объеме работы.

Страх — одна из самых мощных причин, которые не дают людям браться за серьезные задачи и/или преодолевать их. Когда что-то кажется нам слишком сложным, мы просто стараемся этого избежать, даже не связываться с этим. К счастью, один из самых эффективных способов держать страх под контролем — это та самая стратегия, что я рекомендую своим ученикам: разбейте большую и сложную проблему на отдельные выполнимые задачи, так же как я поступил на серии сверхмарафонских гонок Leadman.

Эта стратегия подходит почти для любой сферы жизни. Иногда мы отказываемся от каких-то серьезных вещей, например от определенного пути карьерного роста, радикально меняя направление своей жизни. В других случаях движение в важном для вас направлении требует отказа от задач, занятий и действий, которые мешают вам двигаться к большой цели. В замечательной работе Джим Коллинз и его коллеги предлагают «Список действий, которые нужно прекратить». В нем указываются вещи, от которых нужно отказаться, чтобы стать великим. Например, владельцу маленькой компании стоит не самому рассчитывать свои налоги и вести бухгалтерию, а поручить эту работу профессионалам: сосредоточившись на управлении компанией, он заработает больше.

Я постоянно в поисках хороших, убедительных книг в области образования и мотивации и кроме книги Коллинза оценил некоторые идеи, выдвинутые Уильямом Дерезиевичем в книге Excellent Sheep: The Miseducation of the American Elite and the Way to a Meaningful Life («Блистательные овцы: недостатки в образовании американской элиты и путь к осмысленной жизни»). Книга вызвала много споров в разных кругах своей критикой системы элитного высшего образования в Америке, но советы, которые Дерезиевич дает молодежи, перекликаются с тем, о чем я говорю здесь и чему я учу своих школьников. По его мнению, есть три варианта действий, необходимых, чтобы достичь высших целей, вести более наполненную и осмысленную жизнь, — действий, которых люди обычно стараются избежать: идти навстречу своим стра­хам, прекратить плыть по течению и регулярно терпеть неудачи.

Если на пути встал страх, нужно раздвигать пределы своих возможностей и расти как личность. Ребенком вы каждый божий день смело шагали навстречу страхам, делали что-то в первый раз и в процессе этого росли и взрослели. Так продолжайте же расти и взрослеть! То, что кажется естественным ходом развития событий или нужным направлением движения, может на самом деле быть желанием ваших родителей или тем, чего вы хотели десять лет назад. Если курс вашей лодки совпадает с вашими желаниями, гребите изо всех сил; если же нет — во что бы то ни стало меняйте направление движения! А если вы никогда не знали неудач, есть вероятность, что вы недостаточно высоко целитесь, потому что застряли в привычной зоне комфорта. Многие люди, о которых я рассказывал в этой книге, — Майк Клоузер, Джосайя Миддах, Данэль Балленджи, Дэйв Маки, Эмма Рока — выиграли много гонок на протяжении многих лет. Но все мы проиграли гораздо больше гонок, чем выиграли. Если вы хотите достичь большего, вам непременно придется столкнуться с провалами.

Другими словами, не сдавайтесь в ситуациях, когда вы боитесь чего-то желанного для вас. И наоборот, если направление движения не слишком вас привлекает, но вы боитесь последствий смены этого направления, смело отступайте, бросайте его.

Рефлексия

Иногда мы бросаем какое-то занятие, особо не задумываясь над тем, что делаем, а иногда упорно гребем в какую-то сторону, не пытаясь понять, в верном ли направлении движемся. Действенный способ проанализировать и понять, нужно ли начинать заново, продолжать делать то, что делаешь, или просто все бросить — внимательно присмотреться к своим страхам, от которых, осознаем мы это или нет, сильно зависят принимаемые нами решения. Вот небольшое руководство, как в три этапа оценить свои страхи (и, возможно, избавиться от них).

Сначала запишите, что вам хотелось бы (или что вы планируете) сделать; это та перемена, которую вы замышляете, то решение, над которым вы раздумываете. Помните, что это может касаться каких-то новых действий (пробежать первые десять километров, позвать кого-то на свидание), продолжения каких-то действий (закончить обучение по программе юридической школы, где вы уже учитесь, финишировать в сверхмарафоне, когда вам уже действительно тяжело) или отказа от действий (бросить постоянную работу, чтобы начать свой бизнес, переехать в новое для вас место).

Я хочу:

1.-Теперь перечислите страхи, которые мешают вам сделать это.

(Если вам понадобится помощь в том, чтобы сформулировать свой страх, воспользуйтесь перечнем распространенных страхов, он приводится под этим упражнением.)

«Я боюсь сделать это, потому что…»

2.-Для каждого из перечисленных вами страхов напишите отдельную историю. Это может быть рациональный ответ страху, способ нейтрализовать или преодолеть его, или просто позитивная мантра вроде «Не сдавайся, будь стойким», которую я твердил себе на последнем этапе Leadman.

Истории для каждого из ваших страхов:

3.-Что делать дальше? Как узнать, достаточно ли сильны ваши страхи, чтобы помешать вам выполнить стоящую перед вами задачу?

Посмотрите на эти истории, подумайте о том, что вы поняли в процессе их написания, и отметьте нужный вариант.

А. Выполнение этой задачи не противоречит моей истинной сущности и высшим жизненным целям.

В. Выполнение этой задачи противоречит моей истинной сущности и высшим жизненным целям.

Если вы выбрали А, продолжайте двигаться. Если В, подумайте, не лучше ли бросить.

Некоторые распространенные страхи:

• Я боюсь, что полученные результаты не оправдают вложенных мной сил и трудов.
• Я боюсь, что предстоящий мне опыт или процесс будет слишком интенсивным, слишком новым, слишком некомфортным и т. п.
• Я боюсь, что придется слишком сильно мучиться сейчас.
• Я боюсь, что мне придется слишком тяжело в будущем, если я это сделаю.
• Я боюсь, что, если потерплю неудачу, мне будет трудно с ней справиться.
• Я боюсь, что, если потерплю неудачу, другим людям будет трудно с ней справиться.
• Я боюсь, что, если потерплю неудачу, то пойму, что я недостаточно хорош.
• Я боюсь, что этот проект противоречит более важным целям моей жизни.
• Я боюсь, что я не способен сделать это или не обладаю нужной квалификацией.
• Я боюсь, что, если буду продолжать, это не лучшим образом скажется на моей семье.
• Я боюсь бросить это, потому что у меня есть внутренний принцип «не сдаваться».

Я выполнил все эти три шага, чтобы пробежать самую большую гонку в своей спортивной карьере. Я хотел не просто пройти все гонки серии Leadville Race Series, но выиграть эту серию и установить в ней новый рекорд.

Что некоторое время мешало мне реализовать эту задачу? Страх. Страх — очень грозная сила, и это, возможно, самый мощный фактор среди причин, не дающих людям полностью раскрыть свой потенциал и жить полной жизнью на своих условиях. Страх не только не дает людям делать то, что они хотят, но и заставляет их продолжать делать то, чего они делать не хотят.

Страх может подкрасться незаметно. Я был уверен в себе, когда ставил перед собой цели, но чем ближе подходили гонки, тем больше страхов начало меня преследовать. Тогда я сел и записал их, что рекомендую сделать и вам.

• Я боялся, что велотренировки плохо отразятся на моем беге.
• Я боялся, что беговые тренировки плохо скажутся на моей езде на велосипеде.
• Я боялся, что беговые и велотренировки плохо скажутся на моей семье.
• Я боялся получить травму.
• Я боялся, что слишком много тренируюсь.
• Я боялся, что слишком мало тренируюсь.
• Я боялся, что мои мелкие недомогания и боли обернутся серьезными травмами.
• Я боялся, что недосып от того, что у нас грудной ребенок, и тот факт, что перед гонками мы живем с двумя детьми в походных условиях, скажутся на моей скорости.
• Я боялся, что соперники выступят лучше.
• Я боялся, что не выиграю.
• Я боялся, по разным причинам, самой концепции серии гонок Leadman.

Немаленький списочек, правда? Тут достаточно страхов, чтобы даже и не пытаться участвовать в Leadman. Мне нужны были позитивные истории, и как можно скорее. К счастью, у меня имелось несколько наготове. Со мной заговорил внутренний голос, и вот что он сказал:

• То, что ты делаешь — важно.
• Хоть ты и не бегал прежде стомильники, у тебя есть необходимый для этого опыт.
• Ты тренируешься грамотно и с умом.
• Ты достаточно тренируешься.
• Ты подаешь хороший пример своим детям.
• У тебя психология победителя.
• Ты знаешь, как правильно обеспечивать свой организм топливом и как о себе позаботиться.
• Ты готов к высоте.
• Ты получишь от этого удовольствие. Или что-то вроде того.
• Ты будешь собой гордиться.
• Отец будет тобой гордиться.
• Ты можешь выиграть; ты выиграешь.

Такой позитивный внутренний диалог придал мне уверенности в том, что решение участвовать в гонках Leadman стало разумным и правильным для этого этапа моей жизни. Но было очевидно, что для преодоления этой серии мне нужно постоянно работать над своими страхами. Позитивные истории и хорошая подготовка могли привести меня на линию старта. Но я с самого начала знал, что победа потребует от меня серьезного испытания на прочность моего ультрамышления, и это будет долгий бой, от старта до финиша. И единственный путь к успеху — не дать страхам контролировать мои мысли и определять мои действия.

Рок-звезда Дэвид Боуи однажды спел, что нужно быть «готовым влиять на ход вещей». Мощная строчка! Мне нравится думать, что я выстроил ход своей жизни таким образом, что смог участвовать в сложнейшем испытании моей жизни и выиграть эту гонку. Готовы ли вы влиять на ход вещей, определять ход своей жизни, карьеры, занятий бегом и других проектов? Начинать нужно с определения своих страхов, как сделал я, и после целенаправленно с ними работать при помощи нового отношения, новой решимости и нового взгляда на перспективу.

Упражнения: бег для удовольствия

Неважно, каким видом спорта вы занимаетесь: бегаете, ездите на велосипеде или делаете что-то еще, вряд ли вы сможете заниматься им долго, если это не приносит вам удовольствия… хотя бы немного! Вот несколько способов сделать спорт на выносливость более приятным занятием.

Психологический тренинг. Главное условие сохранения энтузиазма к тому, что вы делаете, и желания не бросать это занятие — находить время на то, чтобы получать от этого радость и удовольствие. Иногда важно целенаправленно стремиться именно к такому эффекту. Я верю в такое явление, как «распространение радости» между разными сферами жизни; то есть в то, что приятная пробежка, поход или велопрогулка (или даже ужин с друзьями, если на то пошло) могут зарядить вас энергией, например для вашей профессиональной деятельности.

Физическая тренировка. Если вы похожи на меня, вы, наверное, тоже иногда ловите себя на том, что спорт превратился в рутину, тренировки стали похожи одна на другую — те же пробежки или заезды день за днем. Целе­направленная смена маршрута или мероприятие, в первую очередь направленное на получение удовольствия, поможет не только взбодрить ум, но и обеспечит новые физиологические стимулы (то есть даст что-то новое телу).

Когда. Хорошее «правило удовольствия» — раз в неделю-две тренироваться только ради получения удовольствия. Мне особенно нравится устраивать такие разгрузочные тренировки в недели после крупных гонок, когда менее строгая структура тренировок облегчает процесс психологического и физического восстановления.

Как. Повысить уровень получаемой от тренировки радости мне помогают такие стратегии.

• Отправиться в новое место. Это придает остроту жизни, и этот вкус особенно хорош, если место красивое. Нет ли у вас на примете новой тропы, велодорожки или просто райончика с тихими широкими улицами, который вы никогда еще не исследовали? Может статься, вы откроете для себя отличный новый маршрут.
• Не надевать часы. Пробегите этот маршрут просто для себя и в удовольствие, не волнуясь о том, сколько времени это займет и какой будет дистанция.
• Взять с собой собаку… можно даже одолжить чужую. Не знаю, как у вас, но мне всегда радостно выбегать на улицу, когда я вижу, с каким нетерпением мои собаки ждут пробежки.
• Тряхнуть стариной. Если вы уже давно занимаетесь спортом, попробуйте достать из закромов старую майку с исторической гонки, любимые велошорты времен ваших первых заездов, ярко-зеленые лосины 80-х годов, о которых вы давно забыли, кроссовки, которых вы давно не надевали, или даже какой-то смешной наряд (особенно если вы тренируетесь с друзьями).
• Найти нового друга (или парочку) для бега (катания на велосипеде, походов и т. д.). Вопреки расхожему мифу об одиночестве бегуна на длинные дистанции бегуны обычно люди очень коммуникабельные. У многих есть друзья, с которыми хорошо бегать и общаться. Может быть, на этой неделе вы позовете кого-то новенького — бегуна, с которым вы встречались на гонках, знакомого, коллегу, который не прочь побегать с вами. Совмещайте удовольствие от бега в компании с удовольствием завести нового друга. Это классно!
• Найти достойный мотив (сбор средств, предвыборная платформа, событие и т. д.), который вам небезразличен, и поучаствовать в забеге или заезде, проводимом по этому поводу. В наши дни проводится очень много благотворительных гонок и стартов, посвященных каким-то событиям. Найдите такое мероприятие и поучаствуйте в нем, чтобы сделать хорошее дело и повысить при этом собственную мотивацию.

Дополнительно. Чтобы добавить удовольствия и новизны, возьмите себе за правило иногда делать что-то иначе. Если обычно вы бегаете с часами, на «специальной» тренировке для удовольствия бегайте без часов. Если вы всегда слушаете музыку, оставьте плеер дома и послушайте свои мысли и окружающий мир. Если обычно вы пробегаете или проезжаете кольцевую трассу в одном направлении, поменяйте его. Если обычно вы тренируетесь на холмах, попробуйте равнины, или наоборот. Если обычно вы тренируетесь в группе, попробуйте одиночную тренировку, и наоборот. Суть в том, чтобы вносить разнообразие и получать удовольствие от новизны!

Отправить