14
В понедельник после третьего урока я натыкаюсь возле школьных шкафчиков на Лео – наши шкафчики расположены рядом.
– Ты его видела? – спрашивает он.
– Нет, – отвечаю я, доставая учебники с верхней полки, – но он мне отправил сообщение. Похоже, он разочарован, что все ограничилось оформлением бумаг. Он ожидал встречу с фанфарами.
– С воздушными шарами и конфетти?
– Наверное, – смеюсь я.
– Значит, все уже закреплено официально? – Лео говорит тихо, хотя никому вокруг совершенно неинтересен наш разговор.
– Думаю, да. Билет предъявлен. Деньги он получит через шесть-восемь недель. И знаешь что? Оказалось, что он самый юный победитель за всю историю лотереи.
У Лео за очками округляются глаза:
– Правда?
– Ну, он выиграл спустя двенадцать часов после своего восемнадцатилетия, – поясняю я так, словно в этом нет ничего необычного, хотя сама еще до сих пор не отошла от потрясения.
Остаток выходных в перерывах между звонками и сообщениями от Тедди я витала в облаках, представляя, сколько всего замечательного он может сделать, имея такие деньги, сколько дверей перед ним откроется, скольким людям появится возможность помочь. Вчера вечером Тедди все-таки решил взять всю сумму целиком и вскоре получит чек на пятьдесят три миллиона долларов с небольшим.
Пятьдесят три миллиона долларов.
Население Чикаго составляет всего два миллиона семьсот тысяч. То есть Тедди способен дать каждому человеку в городе – каждому почтовому работнику, пожарному и медсестре, каждому водителю автобуса, интерну и пенсионеру – двадцатидолларовую купюру. Не помню, когда у Тедди в последний раз была лишняя двадцатка. И вот тебе на.
Лео качает головой, слегка ошеломленный.
– Он уже рассказал кому-нибудь о выигрыше?
– Не знаю. – Я оборачиваюсь посмотреть на школьный коридор, заполненный голосами и смехом, хлопаньем дверец шкафчиков и громкими разговорами о прошедших выходных. – Похоже, еще нет. Жду не дождусь увидеть выражение их лиц, когда он об этом расскажет. Представляешь, какое оно будет?
– Вряд ли нам придется ждать долго. Тедди всегда все выбалтывает.
Мои щеки заливает краска. Тедди так ни разу и не упомянул о том нашем утреннем поцелуе. Он забыл о нем? Неужели такое возможно? Как же мне хочется знать, значит ли для него что-нибудь этот поцелуй! Пока это невозможно понять.
На задней стороне дверцы шкафчика Лео висит черно-белая фотография с прошлого лета. На ней Макс с Лео смеются, почти соприкасаясь головами.
– Ты сказал о выигрыше Максу? – киваю я на фото.
– Ждал, когда все будет официально подтверждено. – Лео наклоняется расстегнуть рюкзак. – Что, видимо, уже сделано.
– Но это же Макс. Я думала…
– Знаю. Боялся сглазить.
– Тедди выиграл. Как его можно было сглазить? – поражаюсь я. – Ты чересчур суеверен.
– Ничего подобного, – ворчит Лео и, когда я выгибаю бровь, передергивает плечами: – Я же не боюсь черных кошек, разбитых зеркал и числа «тринадцать»… – Он резко замолкает, осознав, что только что брякнул. – Прости, я не…
– Не извиняйся. Не стоило дразнить тебя, раз я сама в какой-то мере суеверна.
Лео сочувственно улыбается:
– Твое суеверие оправданно.
Я отворачиваюсь к своему шкафчику и смотрю на висящий в нем стэнфордский флажок: напоминание о маме, купившей мне его сразу, как только ее приняли в аспирантуру, в которой поучиться у нее не вышло, так как она умерла тринадцатого июля.
Звенит звонок, и наши одноклассники расходятся по аудиториям.
– Может быть, это число больше не будет приносить тебе несчастья, – с надеждой говорит Лео. – Оно ведь принесло выигрыш.
– Может быть, – выдавливаю я улыбку, закрывая дверцу шкафчика. – Однако я в этом не уверена.
Слухи о Тедди начинают разлетаться по школе лишь после шестого урока, а значит, он пришел на занятия.
Прямо перед звонком на урок меня похлопывает по плечу Джек Карч:
– Реально, ты купила этот билет?
Я не успеваю ответить – ко мне разворачивается сидящая впереди Кейт Макмахон:
– Он правда собирается бросить школу?
– Что? – громко восклицаю я.
Входящая в класс учительница литературы, миссис Олкотт, бросает на меня хмурый взгляд.
– Я слышала, он хочет на год отправиться в кругосветное плавание, – тихо продолжает Кейт. – На огромной яхте.
– Капитан Макэвой, – смеется Джек. – Аж страшно становится.
Рядом подается вперед Ян Каржевски:
– А я слышал, что все это розыгрыш. Что он выиграл всего двадцать баксов, купив билет со стирающейся полоской.
Они все поворачиваются ко мне, ожидая ответов и пищи для сплетен, поэтому я вздыхаю от облегчения, когда миссис Олкотт начинает урок, зачитывая первые строки стихотворения.
После урока я поспешно собираю учебники, выхожу из класса и буквально кожей ощущаю изменившуюся атмосферу: поток энергии, волнения и возбуждения течет по коридору вместе со стремглав летящей новостью, передающейся от одного ученика другому.
– Эй, Элис! – зовет меня мистер Тавани, мой учитель по математике, когда я прохожу мимо него. – Слышал, ты удачно выбрала числа. Наверное, пошли на пользу математические задачки, а?
Неловко машу ему в ответ, торопясь найти Тедди, но у его шкафчика нахожу Лео. Он стоит, растерянно уставившись на кучу открыток и воздушных шаров, прикрепленных к зеленой дверце. Нет ничего необычного в подобных украшениях в дни спортивных матчей, поэтому до меня не сразу доходит, что сегодня они налеплены по другому случаю.
– Ничего себе, – обалдеваю я, читая на одной из открыток: «Мы любим тебя, Тедди!» На другой, чуть ниже, написано: «Ты всегда был для нас победителем!» – Когда это они успели?
Лео потрясенно качает головой:
– Прям метеоры какие-то.
– Безграмотные метеоры, – указываю я на подпись: «Поздравляем толстосумы!». – Запятую пропустили.
– Небось все открытки в Чикаго скупили, – усмехается Лео. – Ради того, чтобы залезть в карман к Тедди.
Бросаю взгляд на часы – вот-вот начнется седьмой урок. У меня физика, единственный совместный с Тедди урок, и обычно он заранее подходит к шкафчику поменять учебники. А сейчас его не видать.
– Мне пора на урок, – говорю я, но тут замечаю в конце коридора Тедди. Он идет в сопровождении нашего директора, мистера Эндрюса. Сердечно похлопав Тедди по спине, директор сворачивает к лестнице.
– Что это было? – удивляется Лео, когда Тедди подходит к нам.
– Он хотел поздравить меня от имени администрации школы, – сияет Тедди. – И напомнить, что актовый зал нуждается в ремонте.
– Ну, тут он явно ошибся адресом, – смеется Лео. – Ты ни один спектакль до конца не высидел.
– Да, но, понимаешь ли, теперь я человек состоятельный, – отзывается Тедди с сомнительным английским акцентом, вздернув подбородок и взирая на нас в манере, едва ли напоминающей аристократическую. – Не исключено, что я стану покровителем искусств.
– Как прошло утро? – спрашиваю я, не в силах подавить охватившее меня радостное волнение. – Они были взбудоражены? Чувствуешь себя теперь по-другому?
– Мы в основном заполняли и подписывали бумаги, – признается Тедди. – Но это были самые офигенные бумаги в моей жизни.
– Не сомневаюсь.
Из своего класса выглядывает учительница французского, мисс Херши, и прикладывает палец к губам. Тедди подмигивает ей, и она с улыбкой качает головой. Даже учителя поддаются его обаянию.
– Нам пора на урок, – тяну я за руку Тедди.
Свободной рукой он взмахивает на прощание Лео, и мы расходимся в противоположных направлениях.
– Скоро увидимся, толстосумы, – кричит нам Лео.
Тедди хохочет. На лице у него мечтательное выражение.
– Сегодня самый лучший день на свете, – говорит он. – Я пришел на занятия всего пару часов назад, а вся школа уже в курсе. О, и я всем рассказываю, что обязан выигрышу тебе. Теперь каждый хочет всучить тебе деньги на лотерейный билет.
– Молния дважды не бьет в одно место, – смеюсь я.
– Вот и хорошо. – Тедди притягивает меня к себе, обвив за плечи рукой. Его дыхание щекочет мои волосы. – Меня греет мысль, что ты мой личный счастливый талисман.
Я улыбаюсь ему в грудь, слушая громкий стук его сердца.
– По-моему, меня впервые назвали «счастливой».
Тедди останавливается и поворачивается ко мне, его рука соскальзывает с моих плеч.
– Ты принесла мне счастье, Эл, – с серьезным лицом искренно говорит он. – Ты – самое лучшее, что случилось в моей жизни. Ты ведь это понимаешь?
Меня обдает волной тепла, тело наполняется приятной легкостью. Мне хочется встать на цыпочки и накрыть губы Тедди поцелуем.
– Тедди… – начинаю я, не зная, что скажу дальше.
Это оказывается не важно, поскольку за спиной раздается голос:
– Привет, Тедди. – Девятиклассница. В окружении хихикающих подружек. – Слышала новости. Поздравляю!
Как только Тедди переводит взгляд на них, момент упущен.
– Спасибо, – изгибает он губы в улыбке.
Девушки идут дальше, а я качаю головой:
– Похоже, ты обзавелся фан-клубом.
– У меня он всегда был, – шутит Тедди.
Сузив глаза, я насколько возможно строгим голосом произношу:
– Лучше бы тебе не терять голову из-за всего этого, Тедди Макэвой.
Но он улыбается мне, и я улыбаюсь ему в ответ. Сложно относиться к происходящему слишком серьезно, хотя я прекрасно понимаю: это только начало.
Мы не успеем оглянуться, как дело примет крутой поворот. Новость быстро разлетится: о ней напишут в газетах, покажут по телевизору, расскажут в Интернете. Выигрыш станет достоянием общественности, фактом. А это значит, что скоро наше с Тедди общение сократится. И мне это будет невыносимо.
– Давай заключим сделку? – протягивает мне руку Тедди.
Я автоматически протягиваю ему свою и киваю, не зная даже, что он собирается предложить. Вот почему я не доверяю себе, когда он рядом.
– Какую?
– Я пообещаю постараться не потерять голову из-за выигрыша, – сжимает Тедди мою ладонь. – А ты пообещаешь прочистить мне мозги, если это все-таки случится.
– Ты ведь знаешь, что я и без сделки тебе их прочищу, – смеюсь я.
– Знаю, – с нежностью смотрит он на меня. – И рассчитываю на это.
– Ладно. – Я удерживаю его взгляд. – Договорились.
Дойдя наконец до класса мистера Дилла, мы заглядываем внутрь через стеклянное квадратное окошко. Будь я одна, тихонько бы повернула ручку, надеясь, что та не заскрипит, и мышкой шмыгнула к парте, жалея, что нельзя стать невидимой. Но Тедди скромностью не отличается. От силы, с которой он распахивает дверь, та хлопает по стене и летит обратно к нему. Тедди ловит ее ладонью и широкой улыбкой встречает повернувшиеся в нашу сторону двадцать два лица.
– Приветики! – заявляет он.
Стоящий у доски мистер Дилл – с перекошенными очками и растрепанными волосами – тяжко вздыхает.
– Мистер Макэвой, – устало отзывается он. – Спасибо, что присоединились к нам.
– Простите, – извиняюсь я, входя в класс вслед за Тедди.
– И мисс Чапман тоже. Мы польщены оказанной нам честью.
Тедди салютует ему, но дальше в класс не проходит, и я осознаю: он ждет, когда мистер Дилл скажет ему что-нибудь про лотерею. Одноклассники, внимательно и напряженно наблюдающие за ними, ждут того же.
Однако то ли мистер Дилл понятия не имеет о выигрыше, то ли ему на это плевать. В эту секунду я его обожаю.
– Может, присядете? – интересуется он у Тедди, глядя на него поверх очков. – Или желаете стоять на галерке?
– Нет, – сокрушенно качает головой тот. – Мы сядем.
Мы проходим к нашим партам. Подождав, когда мы усядемся, мистер Дилл снова поворачивается к доске, выводит на ней мелом «Выпускной проект по физике» и трижды подчеркивает надпись.
– Это самый важный проект, – говорит он. – Тот, который вы все так ждали…
– Лодки, – шепчет кто-то за моей спиной.
– Двенадцатая ежегодная картонная лодочная регата! – восклицает мистер Дилл, демонстративно подхватив со своего стола увесистую пачку бумаг. – Мы применим все изученные ранее законы физики: поверхностное натяжение, плавучесть, плотность и прочее. Вашими материалами будут картон и скотч, но этого должно быть достаточно, чтобы вы переплыли на своей лодке школьный бассейн. Надеюсь, вы готовы к подобному вызову!
Тедди поворачивается ко мне и вопросительно поднимает брови.
– Партнеры? – спрашивает он, хотя в этом нет необходимости – над такими проектами мы всегда работаем вместе.
– Конечно, – отвечаю я, уже с нетерпением ожидая тех часов, которые мы проведем в командной работе, строя лодку с нуля.
Тедди отворачивается, показав мне большой палец, и только тогда я замечаю, что красотка Жаклин – ученица по обмену из Франции – хмуро глядит на меня, а Лила – бывшая девушка Тедди – устремила на него расстроенный взгляд. Я боюсь обернуться и увидеть лица остальных девчонок, надеявшихся стать напарницами Тедди в проекте. С тяжелым сердцем понимаю, что сегодня их гораздо больше, чем на прошлой неделе.
