И вот мистер Хэнкок наконец продает свою русалку.

Она была доставлена к нему в контору лично Симеоном и теперь стоит на комоде под своим стеклянным колпаком в ожидании переезда обратно в Дептфорд. Мистер Хэнкок уже заливает водой угли в камине, когда слышит громкий стук в переднюю дверь, произведенный, похоже, металлической рукоятью трости. Он берет пальто, собираясь покинуть кабинет, но немного медлит, услышав незнакомые голоса в конторе снаружи.

– Мистер Хэнкок, – говорит какой-то мужчина. – Владелец русалки. Где его можно найти?

Он не ожидает никаких посетителей, а потому решительно надевает пальто и открывает дверь кабинета.

– Я здесь. В чем дело?

В скромно обставленной конторе находятся четверо самых изысканных джентльменов. Они одеты не броско, но богато: рединготы сочного темно-синего цвета; тончайшие шейные платки ослепительной белизны; безупречно чистые парики, волосок к волоску. На рукаве у каждого из мужчин – значок в виде драгоценной короны, которую с обеих сторон поддерживают стоящие на задних лапах золотые звери.

– Господа, – учтиво произносит мистер Хэнкок, невзирая на чрезвычайное свое недоумение. – Чем могу служить?

«Уж не миссис ли Нил их прислала? – мелькает у него дурацкая мысль. – С приглашением наведаться к ней?»

– Мы к вам по делу, – отвечают они.

Клерки усердно скрипят перьями, но жадно ловят каждое слово: посетители из зажиточных сословий здесь не в диковину, но представители аристократии – не говоря уже о придворных чиновниках – никогда прежде не вступали в эту тихую контору. Мистер Хэнкок с легким беспокойством замечает, что Оливер Хэй царапает пером по бумаге, не сводя глаз с важных гостей.

– Мы можем побеседовать в моем кабинете, – говорит он, и мужчины гуськом проходят мимо него.

Закрыв дверь, он понятия не имеет, что делать дальше. Русалка смотрит на них с комода.

– Прошу вас, садитесь, – решается предложить он.

– О, мы не займем у вас много времени, – заверяет главный, самый чистовыбритый мужчина из всех, каких мистер Хэнкок видел когда-либо. Лицо у него идеально гладкое, как у безбородого юнца, хотя на вид ему лет сорок. – Мы хотим поговорить с вами о вашей русалке, недавно вывезенной из дома некой миссис Чаппел.

Мистер Хэнкок кивком указывает на русалку. Все четверо разом переводят на нее взгляд, обнаруживая признаки волнения, которое, впрочем, они тотчас подавляют.

– Я слушаю вас, – говорит он.

– Вы собираетесь ее продать?

Вопросы коммерческого характера редко застают мистера Хэнкока врасплох, и если история с русалкой поначалу напрочь отшибла у него всякое соображение, то впоследствии он пришел к новому, кристально ясному пониманию, что предел, до которого он сам считает свои требования разумными, следует далеко переступить.

– Смотря по обстоятельствам, – уклончиво отвечает мистер Хэнкок. Посетители сохраняют внешнюю невозмутимость. – Вы же понимаете, она приносит мне доход: я рассчитывал еще какое-то время зарабатывать на ней.

– За деньгами мы не постоим.

– Кто вас послал? – спрашивает он, хотя и сам вполне может догадаться по золотым значкам у них на рукаве. Однажды он договаривался о том, чтобы точно такую корону выгравировали на сотне перламутровых фишек.

– Некое заинтересованное лицо.

– И русалка отправится в частную коллекцию? В какую-нибудь кунсткамеру? Полагаю, она представляет немалый интерес для науки.

– О, она останется в свободной доступности для ученых.

Мистер Хэнкок едва не разражается смехом от облегчения. Скрюченные ручонки русалки привнесли сумятицу в маленький пузырь его жизни. Он вдруг осознает, что хочет навсегда от нее отделаться.

– Вы меня слышали, – говорит он. – Предложите вашу цену.

Главный из чиновников берет со стола листок бумаги.

– Вы позволите?

Он макает в чернильницу перо мистера Хэнкока и быстрыми, плавными движениями что-то пишет под неподвижным взором давно умерших мужчин, смотрящих со стены. Мистер Хэнкок кидает заговорщицкий взгляд на нарисованные лица своего отца и тестя. «Это самая странная сделка из всех, какие я заключал когда-либо, – мысленно говорит им он. – Ни один из вас просто не поверил бы в такое».

Посетитель вручает ему листок, и пару секунд мистер Хэнкок смотрит на цифру с таким ощущением, будто из комнаты вдруг разом высосало весь воздух: столь тихо становится в ней, столь медленно сжимается его сердце. Две тысячи фунтов. Гораздо больше того, во что обошлась русалка. Он смотрит на цифру еще раз.

– Прошу вас, – говорит чиновник. – Мы открыты для встречного предложения. Назовите вашу цену.

Осмелится ли он удвоить сумму? Или даже учетверить? Восемь тысяч позволят ему приобрести корабль, ни в чем не уступающий «Каллиопе». Снарядить новое торговое путешествие при желании. Обеспечить Сьюки хорошим приданым. Расширить свою скромную империю на дом или два. Он снова будет спокойно сидеть в конторе, а Тайсо Джонс будет ходить на его корабле, и все вернется на круги своя, словно чертовой русалки никогда и в помине не было.

Ох, сколько же запросить-то? Шесть тысяч? Восемь? Десять?

Мистер Хэнкок вспоминает, как сидел в домашнем кабинете вечером накануне прибытия русалки, одинокий и несчастный, страшно угнетенный своим бедственным положением.

Он подходит к столу и садится.

Берет свое перо, нагретое пальцами посетителя, и приписывает к цифре еще один ноль.

Затем передвигает лист бумаги обратно по столу, почти ничего не видя от волнения и страха.

Посетитель мельком взглядывает на исправленную сумму и коротко произносит:

– Идет.

Мистеру Хэнкоку приходится стиснуть зубы, чтобы челюсть не отпала. Он и не предполагал, что все окажется так просто. Он продал диковину капитана Джонса за двадцать тысяч! Этого достаточно, чтобы расплатиться со всеми долгами; достаточно, чтобы нанять кухарку на сто лет вперед; достаточно, чтобы стать совсем другим Джоной Хэнкоком.

– Ваш хозяин, – обращается он к главному, – кто бы он ни был…

– Да?

– Он… он видел мою русалку?

Все мужчины как один снова поворачиваются к комоду.

– Он слышал о ней восхищенные отзывы, – отвечает чиновник. – Так что какая разница?

– В ней ведь нет ничего привлекательного. Люди представляют себе русалок совсем иначе.

Посетитель слегка раздражается.

– Но это русалка, верно? Мой хозяин хотел заиметь русалку – и теперь заимел.

– Она же, с позволения сказать, просто уродливая.

– Зато настоящая. – Посетитель разглаживает лацканы редингота и смотрит на своих спутников. – Как она выглядит – не важно. Все хотят заполучить в собственность русалку, но только мой хозяин отныне таковой владеет. Мы уже можем идти, мистер Хэнкок? Или у вас есть еще какие-нибудь вопросы?

– Да-да, пожалуйста. Я более чем удовлетворен. – Заметив, что мужчины задерживают взгляд на русалке, он становится между ней и ними. – Вы заберете ее потом, когда заплатите.

– Конечно, конечно.

– Я провожу вас, с вашего разрешения.

Мистер Хэнкок ведет посетителей через контору, где клерки таращатся на них во все глаза. Во дворе дети канцелярского торговца играют в догонялки со своей черной собачкой: с визгом бегают взад-вперед по каменным плитам, а домашний питомец прыжками носится за ними. Важные господа идут через двор скованной, осторожной походкой, неуклюже отступая в сторону, когда кто-нибудь из ребятишек подбегает слишком близко. В конце концов самый младший мальчик налетает на ноги старшего чиновника, опрокидывается наземь и хватается за коленку. В следующий миг мистер Хэнкок закрывает и запирает дверь за своими благодетелями. Потом бессильно приваливается к ней и пытается отдышаться, чтобы не вызывать лишнего любопытства у своих клерков. Он не знает, что и думать. Поднимает перед собой руки – они дрожат.