Ник разом проснулся. Все тело было мокрым от пота, желудок горел огнем. На этот раз кошмар не померк. Сон был настолько реален и ярок – казалось, даже вкус крови еще чувствуется на губах.

Опасаясь, что кошмары вернутся, Ник не решился заснуть. Интересно, почему эти сны мучают его одного? Он взглянул на Дэнни. Тот спал сном младенца – а ведь появился здесь всего на день-два раньше.

Ник отпер клетку и выбрался наружу. Легкая дымка тумана мерцала в первых лучах утреннего света, проникавших в зал через окна. Все остальные еще спали. По залу порхали несколько пикси. Шаря повсюду в поисках крошек, они опасливо поглядывали на Ника. «Боятся меня», – подумал он. Другой бы радовался, но у Ника тут же возникло ощущение, будто с ним что-то не так, будто он болен – болен чем-то ужасным и заразным.

Потянувшись, он удивился тому, что после всех вчерашних походов и приключений ничуть не болят мышцы. Наоборот, он чувствовал себя необычайно бодро. Он сжал кулак. Мускулы налились упругой силой. Ник решил, что все это из-за каши. Она действительно как-то влияла на организм, и Нику уже не в первый раз подумалось: что же она с ним делает?

Он направился к уборной. Воздух еще был полон ночной прохлады, остывшие камни приятно холодили босые ноги. Войдя, он услышал шипение и увидел двух пикси. Угнездившись на потолочной балке над головой, они не сводили с него настороженных взглядов. Не обращая на них внимания, Ник качнул насос, сунул голову под кран и долго пил. Мало-помалу жар в животе унялся, жуткий привкус во рту исчез. Вернувшись в зал, Ник уселся за длинный стол. Огромное помещение постепенно наполнялось утренним светом. Соломенные чучела, висевшие в тени, снова казались похожими на мертвых детей.

Мысли раз за разом возвращались к матери. В последние несколько лет он почти возненавидел ее. Как так? Почему? Откуда взялась эта враждебность? Зачем он постоянно отталкивал ее от себя, зачем ссорился с ней? Сейчас все эти ссоры казались такими глупыми, такими пустыми…

Ник рассеянно погладил мягкую шерстку кроличьей лапки. Вспомнились дни после гибели отца. Тогда ему было десять. Целую неделю, каждый вечер после похорон, их навещала пара женщин из Клуба офицерских жен, привозивших по нескольку блюд к ужину. Иногда они брали с собой и детей. Все они выражали соболезнования, желали матери всего наилучшего в будущем, заставляли пообещать, что она позвонит, если ей вдруг понадобится что-нибудь; все что угодно – пожалуйста, пусть только позвонит. Однако они никогда не задерживались надолго – им надо было везти детишек на футбол, или в бассейн, или ехать по магазинам. Они выставляли на стол ресторанные пенопластовые контейнеры и возвращались домой, к своей жизни, к своим мужьям, оставляя Ника с матерью одних в комнате, полной увядших цветов и слезливых до отвращения открыток с соболезнованиями.

Именно тогда до него окончательно дошло, что отец больше не вернется. Никогда больше не войдет в дверь, не плюхнется на ступеньку, не закряхтит, расшнуровывая ботинки и жалуясь на тяжелый день. Никогда не достанет из холодильника банку пива, не шлепнет жену по заду, не спросит, что сегодня на ужин. Никогда не ткнет Ника в живот и не спросит, не побил ли он сегодня какую-нибудь девчонку в школе. Отныне они с мамой остались вдвоем.

В те первые ночи мать брала его на руки и мягко укачивала, пока он не засыпал, устав от слез. Теперь, сидя среди мрачных стен и путаницы корней, Ник думал: а кто брал ее на руки, укачивал, утирал ей слезы и убеждал, что все будет хорошо? Каково пришлось ей, вдруг оказавшейся матерью-одиночкой? Без единого близкого человека, кроме престарелой матери в Бруклине?

А ведь были и другие трудности – такие, которых никому из скорбящих вдов не пожелаешь. На базе они больше оставаться не могли, и матери нужно было подыскать новое жилье. Вдобавок, по поводу несчастного случая, в котором погиб отец, было назначено расследование: армейское командование заявило, что причиной была преступная небрежность отца. Подробностей Ник почти не понимал. Ясно было одно: все это как-то повлияло на страховые выплаты, и это значило, что матери срочно нужна работа.

«А чем я помог ей? – спросил себя Ник. – Что я сделал, чтобы ей стало легче? Только спорил, жаловался и ссорился с ней из-за любой мелочи. И, что хуже всего, обвинял во всем ее». В ушах зазвучал собственный голос – плаксивый, хнычущий, жалующийся на школу, на комнату, на кеды – на какие-то дурацкие вонючие кеды… Господи, как он теперь ненавидел этот голос!

Что на него тогда нашло? Неужели он вправду думал, что плохо и больно только ему одному? Неужели вправду был настолько слеп? Ник потер лоб. Просто все это – утрата, боль, злость – навалилось разом, смешалось в кучу и задурило голову. Теперь-то все стало ясно. До боли ясно и просто.

– Я вернусь, мама, – прошептал он. – Что угодно сделаю, а вернусь, честное слово. Ты только держись. Держись, пожалуйста.

Ник с силой растер лицо ладонями, будто стирая гримасу напряжения, раскаяния и тоски. Услышав скрип, он поднял взгляд. По лестнице с верхнего этажа спускались в зал Питер, Секеу и тролль. Все трое смотрели на него – внимательно, едва ли не испытующе.

На лице Питера сверкнула улыбка.

– Эй, Ник! Как ты? Все окей?

Ник поднялся.

– Питер, надо поговорить.

Подойдя к Нику, Питер приобнял его за спину.

– Поговорим, Ник. Обязательно поговорим. Но не сейчас. Столько дел нужно переделать! – золотые глаза Питера лукаво заблестели. – Будем резать, будем бить!

Запрокинув голову, Питер закричал петухом и не унимался, пока не поднял на ноги всех до одного.

К уборной выстроилась очередь. Очаг был растоплен, факелы зажжены, в котле закипела каша. В зале чувствовалось необычайное возбуждение: казалось, Дьяволам не терпится начать новый день. Получив свою порцию, Ник сел рядом со Сверчком и Дэнни.

Взглянув в свою миску, Дэнни нахмурился:

– И это все? Тут же дно прикрыть еле хватит!

– А ты-то чего жалуешься? – спросила Сверчок. – Я думала, ты эту размазню терпеть не можешь.

– Ух ты, – вдруг ахнул Дэнни, – ты только глянь!

Он снял очки, приблизил их к глазам, снова снял и сощурился, глядя вверх.

Сверчок с Ником тоже подняли взгляды.

– Дэнни, какого черта ты там увидел? – спросила Сверчок.

– Как вам… это… нравится? – запинаясь, проговорил Дэнни. – Без очков я вижу лучше! Может, эта волшебная каша на вкус как кора, но пользы от нее, я вам скажу!.. – он поднялся, повернулся из стороны в сторону и задрал футболку к подбородку. – Глядите! – Дэнни хлопнул себя по животу. – Брюхо почти исчезло!

– Ты его просто втянул, – сказала Сверчок.

– Ничего подобного! Я превращаюсь в стройную, мускулистую, жуткую боевую машину!

– Ай, боюсь-боюсь! – со смехом воскликнула Сверчок, хлопнув по столу.

– А знаете, – продолжал Дэнни, – если б мы могли вычислить ингредиенты этого хлёбова, запросто сделали бы дома по паре мильонов баксов.

– Домой мы уже не вернемся, – возразила Сверчок.

Проникновенность ее тона заставила всех замолчать.

– Я вернусь, – сказал Ник. – Я ухожу отсюда.

Сверчок с Дэнни удивленно уставились на него.

– О чем это ты? – спросила Сверчок.

– Я возвращаюсь домой. – Ник помолчал. – Я должен вернуться к матери. Так или иначе – должен.

– Но как? – спросил Дэнни.

– Пока не знаю.

Печально улыбнувшись, Сверчок хлопнула Ника по плечу.

– Способ есть. Наверняка есть.

– Дьяволы!!! – крикнул Питер. – Собирайтесь в круг! У меня есть для вас история!

Питер набрал полную грудь воздуха. Дьяволы, толкаясь и пихаясь, сгрудились перед ним полукругом, кто – прямо на полу, кто – усевшись на свои клетки, кто – привалившись к корням. Он оглядел их лица. Резак, прошедший сквозь Туман, не проронив ни слова… Гек, смеявшийся всю дорогу… Дирк с Шустрым, постоянно дравшиеся друг с дружкой, но никогда не расстававшиеся… Айви – девочка с роскошными кудрями, почти не видящая одним глазом после удара, полученного от матери за то, что посмела накраситься… Амос – мальчишка из амишской семьи, выгнанный из дома за сквернословие… Как они были похожи на тех, первых Дьяволов перед той великой битвой, на тех мальчишек и девчонок, что так доблестно встретили смерть…

Питер склонился к Таннгносту.

– Они готовы. Готовы, как никогда. А ты?

Старый тролль запыхтел и грузно поднялся на ноги.

– Нет. Но я сделаю все, что смогу.

Встав перед Дьяволами, он выпрямился во весь рост и громко ударил в пол посохом. Резкий стук эхом раскатился по залу. Все разговоры стихли.

Звучный баритон тролля наполнил зал:

– Нелегкая это история, – начал он. – Может быть, если бы я услышал эти слова от кого-то другого, мне было бы легче. Но все это – не какая-то пыльная древняя легенда. Это подлинная жизненная трагедия, я видел все это собственными глазами. Видел резню, слышал крики, чувствовал запах крови и вовсе не желаю пережить этот ужас еще раз. Довольно и страшных снов, не оставляющих меня с тех пор. Но вас призывают рискнуть жизнями ради Авалона, и вы заслуживаете того, чтобы узнать правду – узнать, за что идете на бой. И потому настало время рассказать эту историю снова.

Тролль откашлялся, прочищая горло.

– Сегодня среди нас есть Свежая Кровь. Тех, кто услышит мой рассказ впервые, он просветит и, смею надеяться, воодушевит. Тем же, кто уже много раз слышал его, он послужит напоминанием о том, кто мы такие и благодаря чему продолжаем жить. А для меня самого очень важно передать эту историю вам, чтобы деяния тех, кто погиб в тот ужасный день, не остались забыты. Слушайте мой рассказ – историю горя, смерти и героизма. Мою историю. Вашу историю. Историю о Пожирателях плоти.

Воцарилась мертвая тишина. Ребята, все, как один, подались вперед.

– Целую вечность назад земля была живым существом, средоточием тайн, первозданных стихий и волшебства. То были времена первых народов, когда боги еще жили среди нас, а мы радовались их чудесам. Род людской возник в этом мире лишь миг тому назад, но вскоре люди обрели просвещение, открыли для себя науку и религию. В новом мире, мире людей, почти не осталось места для волшебства и волшебных созданий былых времен. Первых детей Земли огнем и холодным железом оттеснили в тень – такова была ненасытная людская тяга к завоеваниям.

Те, кто сумел избежать гибели от рук человека, сплотились вокруг Владычицы Озер – леди Модрон, дочери великого Аваллаха. Ее Туман укрыл, защитил Авалон, и остров стал нашим приютом, убежищем от мира людей.

Есть на Авалоне священное место – Гавань. В самом центре его стоит Древо Аваллаха, и корни Древа связывают Авалон воедино. Говорят, в его корнях течет кровь самого Аваллаха. Древо есть сердце, Авалон – тело, а его обитатели – душа, и все три сущности соединены вместе, в единое живое существо. Одно не может быть без другого. Все вы – тоже часть этого триединства.

Таннгност поднял взгляд поверх ребячьих голов, глядя куда-то вдаль.

– Вскоре после предательства короля Артура и его злодеев Круглого стола Авалон начал уплывать прочь от человеческой цивилизации. Наш остров покинул Британию, целую вечность дрейфовал вдоль ледяных берегов Атлантики, и, наконец, нашел новый дом в землях, известных ныне как Америка. Для Авалона настал золотой век, ибо мы оказались вдали от нетерпимого, неуживчивого божества рода людского. Новые земли все еще были полны волшебства – почти как вся земля в начале времен. Американские туземцы жили в единстве с природой, в глубоком почтении к ней и страхе перед ее волшебством.

Шло время, мы привыкли жить в мире и сочли, что человеческая цивилизация больше не угрожает нам. Владычица отозвала Туман назад в озера и реки, и Дивный народ снова мог плясать под луной и звездами по ночам и нежиться на солнце днем. Явившиеся туземцы отдали Владычице дань уважения. Мы поделились своим волшебством с их шаманами – точно так же, как с друидами старых времен – и получили взамен их товары, зерно, плоды и лесную дичь.

Затем пришли корабли.

Таннгност сделал паузу и глубоко вздохнул.

– Однажды я взглянул вдаль, к горизонту – и вот они! Три огромных галеона с высокими мачтами бросили якоря в Русалочьей бухте. Три корабля, битком набитых мужчинами, женщинами, детьми, собаками, свиньями, козами, грязью, заразой и паразитами. Их вонь проникла в самую чащу леса.

На моих глазах все это стадо – лодка за лодкой – хлынуло на берег. Почти три сотни мужчин и женщин высадились на сушу, осквернив своей грязью наши воды. А их жрецы воздвигли на берегу крест из холодного железа и осквернили нашу землю своими молитвами. Спасаясь от их тирании, мы бежали на самый край света – и вот они здесь, на берегах священного Авалона!

Все волшебные создания бежали прочь, едва завидев их. Укрывшись в чаще леса, мы следили за ними с холмов. Мы надеялись, что они возьмут то, в чем нуждаются, и уплывут. Но вместо этого они начали разбивать лагерь, и вскоре в бухту вошел еще корабль, а за ним и другой. В бухте стояло уже пять кораблей! А сколько еще было в пути? Этого мы знать не могли.

Народ Авалона пришел за советом к Владычице. Владычица созвала послов, множество представителей малого народца, и отправила их к людям – передать им, что это наша земля, и попросить уйти. Посольство возглавил Хийси, старейший и самый доверенный из друзей Владычицы. И я гордился тем, что троллей Авалона представляет мой брат, Таннгризнир. Облачившись в самые роскошные одежды, все они встали под знамя Владычицы и пошли к людям, и каждый нес с собой дар – плоды из сада самой леди Модрон.

Все мы следили за нашим посольством из леса. Увидев их приближение, женщины, стиравшие белье в ручье, закричали, завизжали и бросились бежать в лагерь.

Не зная, что предпринять, послы остановились.

На границе лагеря начали собираться дюжины мужчин. Они принялись злобно кричать на наших послов. Так продолжалось несколько минут, а затем над лагерем раздался десяток громких хлопков, и в воздух взлетели клубы белого дыма. Это был мушкетный огонь, хотя в то время я еще не знал об этом. Около десятка послов упали на землю, да так и не поднялись. Остальные бросились к лесу. Хийси тоже упал, схватившись за грудь. Таннгриснир поднял его, чтобы унести, но тут их настигли люди из лагеря, вооруженные мечами и пиками. Послы были безоружны – ведь они шли не на бой, а на переговоры. Тех, кто оказался недостаточно быстр, чтобы убежать, догнали и истребили на наших глазах. Прямо на наших глазах! Я видел, как раз за разом колют пиками моего родного брата! Опасаясь за наши жизни, мы бежали в холмы.

Голос Таннгноста зазвучал глуше. Откашлявшись, тролль продолжал:

– Чтоб защитить наши берега, укрыть Авалон, пока сюда не пришли новые корабли, Владычица вновь выпустила на волю Туман. Туман поднялся из озер, прокатился по лесам и холмам, будто дыхание дракона. В ту ночь Туман окружил остров и закрыл небо. С тех пор я ни разу не видел ни солнца, ни луны.

Таннгност умолк, не в силах продолжать.

Питер вскочил и зашагал перед Дьяволами взад-вперед.

– Это было только началом мрачных дней, ждавших нас впереди, – сказал он, склонив голову набок, будто прислушиваясь к чему-то вдали. – Вспоминая те времена, я слышу бой барабанов, – Питер ударил себя в грудь. – Они до сих пор стучат в моем сердце! Ибо Владычица призвала Великого Рогатого выйти из леса и сокрушить людей – прогнать их с наших берегов и оттеснить в Туман. Он вышел из самой темной лесной чащи, и его глаза пылали огнем из-под Рогатого Шлема. Он ударил в боевой барабан и призвал всех к оружию. Призвал всех вспомнить, для чего им рога, клыки и когти, вспомнить, как сеять ужас, как обагрять землю кровью рода людского. И знайте! – засияв от гордости, Питер выпятил грудь. – Рогатый пришел сюда… сюда, к Дьявол-Дереву! Сам владыка Авалона явился к нам! Он позвал нас на бой, обещая нам место среди Дивных в обмен на нашу верность.

Питер обвел взглядом лица ребят.

– И знаете почему? Потому, что Дьяволы знали, что значит драться за место в этом подлом мире! Потому, что никто не дрался, спасаясь от людской злобы, отчаяннее, чем мы, и никому не хотелось избавить нашу землю от людской вони сильнее, чем нам! Рогатый хорошо знал это. Он, сам Рогатый, в ту ночь плясал с нами у огня, а мы точили ножи и зубы.

Сердца наши воспламенились. Под знаменем Рогатого объединился весь остров. Благие и Неблагие достали древнее оружие, стряхнули пыль со щитов и лат, наточили мечи и копья. Мы раскрасили лица и били в барабаны, выли, кричали всю ночь, надеясь вновь вселить в сердца людей страх перед древними и отогнать их в Туман. Все воины Авалона собрались у опушки леса в ожидании первого утреннего света. Но незваные гости не ушли. Вместо этого они выкопали траншеи и попрятались внутри.

С первым же проблеском туманного утра Великий Рогатый вышел из леса и встал впереди всех, будто могучий дуб. Его величественные рога блестели в утреннем свете. Он дважды ударил кулаком в грудь и поднял высоко над головой свой смертоносный меч, Калибурн. Вдоль всей опушки затрубили рога. Он опустил меч, и мы ринулись в атаку.

Эльфы, гномы, минотавры, кентавры, тролли и даже гоблины – все Дивные откликнулись на призыв Рогатого. Такого войска не видел еще никто. Я никогда не забуду этот день: извечные враги забыли о своих распрях и встали плечом к плечу на защиту Авалона! Все мы шли спасать наш мир. Я знал: об этой битве сложат тысячи песен, и был горд тем, что тоже иду в бой. Чувства мои обострились – никогда еще роса не пахла так свежо, а воздух не был так прозрачен. Я поднял меч, завыл и кинулся за Рогатым в битву.

Сдернув со стены копье, Питер направил острие на воображаемого врага.

– Все мы – а нас было намного больше пяти сотен – устремились вперед. Ах, что это было за зрелище! Мы мчались на врага с высоко поднятым оружием, под развевающимися знаменами, стуча мечами и копьями о щиты – страшнее любого грома! И Дьяволы выли громче всех. Нам не терпелось окрасить прибрежные волны кровью врагов. Мы думали, что они струсили встретиться с нами на поле битвы. Мы родились в другую эпоху. Мы ничего не знали о современных войнах – о том, что такое мушкеты и… пушки.

Голос Питера дрогнул.

– Все пять кораблей дали по нам бортовой залп. Грохот их пушек был так громок – порой я могу поклясться, что до сих пор слышу его отголоски. И я увидел руки и ноги, оторванные от тел. Тела, превращенные в груды мяса. Разом снесенные головы. Фонтаны крови из шей… – Питер осекся. – Такой бойни я не мог себе и представить.

Те, кто не был убит или изувечен первым залпом, растерялись, не зная, драться или бежать, не в силах хотя бы понять, что происходит. Многие просто застыли, как вкопанные, вытаращив глаза, да так и погибли – залп за залпом косили наши ряды. Воздух звенел от их криков – криков боли и ужаса. Растерялись все. Но… – в голосе Питера зазвучала гордость. – Но только не Дьяволы! Нет, мы не лишились разума. Это мы стояли рядом с Рогатым, и мы не дрогнули. Он продолжал наступать, и мы шли за ним. Люди в траншеях встали и начали стрелять из мушкетов – только тогда Дьяволы понесли урон. Пули били и били в Рогатого, но он шел вперед. Взобравшись на вал, он вступил в бой.

Тут для людей настал час расплаты. Они с воплями кинулись врассыпную – прочь от его пылающего взора и ужасного меча, а он шел сквозь толпу, рубя их дюжинами. Дьяволы сплотились вокруг него, и вдруг мы услышали грохот. Сама земля вспучилась под ногами, и все вокруг взорвалось.

Когда дым рассеялся, Рогатый недвижно лежал на груде выжженной земли. Его тело было разорвано в клочья, а вокруг лежали тела моих братьев, – Питер яростно хрястнул копьем о колено, переломив древко пополам. Дьяволы вздрогнули от неожиданности. – Так люди убили Великого Рогатого. Так люди вырезали мой клан.

Питер уронил голову на грудь. Закрыв глаза, он, как наяву, увидел их лица, их изувеченные, разорванные тела, почувствовал запах обгорелой плоти. Дальнейшие события смешались в кучу: Секеу, помогающая ему выбраться на берег, густой удушливый дым, боль, бесконечный звон в ушах, вдвоем они, спотыкаясь, бредут к лесу, стараясь не оскальзываться в лужах кишок и крови, карабкаясь через груды убитых и умирающих…

Тут заговорил Таннгност – негромко, едва ли не шепотом, но в зале было так тихо, что ни одно из его слов не пропало даром.

– На этом история не заканчивается. Если бы… Те, кому удалось уцелеть, отступили в холмы, забились в норы, берлоги и пещеры – в любые укрытия, где можно было спрятаться и зализывать раны.

Мы ждали, что люди уйдут. Надеялись, молили древних богов прогнать их, но люди не уходили. Вместо этого они выстроили форт, расчистили землю под посевы и соорудили хлева для скотины. И, что хуже всего, возвели церковь Христа, надругавшись над всем святым на Авалоне.

Большие отряды людей начали выдвигаться в лес, никогда не заходя далеко, но убивая все живое на своем пути. Мало этого – они пожирали всех, кого удавалось убить. Нет, не только обычную дичь – они поедали волшебных существ. Именно поэтому, как вы, наверное, уже догадались, мы и называем их Пожирателями плоти.

Затем они начали выжигать лес. Зачем? Мне оставалось только гадать, дивясь безумию этих демонов. Возможно, затем, чтобы создать барьер между собой и нами? В чем бы ни заключалась причина, они словно помешались на том, чтобы очистить от нас весь остров. Сжечь каждое дерево, выжечь каждую норку и каждый куст, где мы могли бы жить или прятаться. Год за годом они сжигали все больше и больше.

Поначалу мы думали, что сможем пережить их. Надеялись, что они одряхлеют и умрут, как свойственно людям в мире людей. Но на Авалоне не так-то легко умереть. Здесь нет ни хворей, ни заразных болезней – по крайней мере таких, какие встречаются в мире людей. И стареем мы каждый по-своему. Питер пришел сюда еще до вторжения римлян в Британию. А я… даже не знаю. Когда я был молод, люди были грязными волосатыми существами, одевались в шкуры и бились каменными топорами. Некоторые существа тысячелетиями живут, ничуть не старея. Я, как видите, состарился, а Питеру, похоже, никогда не стать взрослым. Секеу и Абрахам здесь уже больше века и почти не изменились. Такова жизнь Дивных. К сожалению, то же самое волшебство поддерживает и жизнь Пожирателей плоти.

Но наше волшебство не только продляет их жизнь. Авалон – зачарованный остров, и только существа волшебной природы могут жить здесь в гармонии. Дети наподобие вас полны волшебства, но, взрослея, люди меняются, теряют свое волшебство из-за страха и ненависти ко всему, чего не в силах объяснить, понять и подчинить себе. Поэтому волшебство и уродует их: кожа чернеет, на пальцах отрастают когти, на голове – рога, и они обращаются в демонов, согласно своей истинной сущности.

Итак, мы начали понимать свое бедственное положение. Нужно было что-то делать, иначе Авалон будет уничтожен и потерян для нас навсегда. Кое-кто отправился к Владычице, надеясь, что она сумеет объединить остатки авалонцев, но слишком велико было ее горе – гибель Хийси, Рогатого и великого множества других волшебных созданий ввергла ее в отчаянье. По словам эльфов, она удалилась в Гавань и спит в пруду под Древом Аваллаха. Она была так убита горем, что всей ее воли хватало лишь на то, чтобы поддерживать Туман. Вскоре Ульфгер запретил любые визиты к ней.

К тому времени у людей уже не осталось пригодного для стрельбы пороха, но их было так много, что даже без пушек и мушкетов мы не смогли бы одолеть их в открытом бою. Было несколько тщетных попыток организовать сопротивление, но без Рогатого все союзы быстро разваливались из-за взаимного недоверия и склок. Дивные разных народов попрятались по своим территориям. Ульфгер самочинно принял власть над Лесом Владычицы и запретил кому бы то ни было входить в него и покидать его границы. Авалон охватило уныние. А Пожиратели плоти год от года становились все наглее и наглее. Отряды грабителей проникали все глубже и глубже к сердцу Авалона, почти не встречая сопротивления. Стало очевидно: со временем они отыщут и последний оплот Авалона – Гавань, а с ней и Владычицу, и Древо Аваллаха.

Питер прыгнул вперед и направил на ребят наконечник копья. Его глаза снова загорелись огнем.

– И вот теперь, Дьяволы, дело за вами. В мире людей время течет быстрее, и за время нашей борьбы он ушел далеко вперед. Возникли огромные города, гражданская война охватила американские земли, и, как всегда, пострадали в первую очередь дети. Я начал искать осиротевших, обиженных, умиравших от голода, пропащих ребят, собрал тех, кто хотел лучшей жизни и был достаточно смел, чтоб драться за нее, и привел их сюда.

Вскоре Дьявол-Дерево опять зазвенело от криков воинов и стука учебного оружия. Дьяволы вернулись и были готовы освободить Авалон. Таннгност принялся искать союзников – тех, кому хватит мужества пойти с нами в бой. Он пошел к ведьме и к Ульфгеру, но они только посмеялись над ним. «Что, – сказали они, – может сделать горстка никчемных детишек против Пожирателей плоти? Как они смеют надеяться одержать победу там, где потерпел поражение сам Рогатый?» Зажатые в угол, не смея высунуть носа из своих умирающих лесов, они дерзнули смеяться над нами!

Что ж, Дьяволы не стали прятаться. Нет, мы пошли на войну! – сказал Питер, громко шлепнув наконечником копья о ладонь. – Мы начали игру по собственным правилам – устраивая засады и ловушки, совершая набеги на поля и склады Пожирателей плоти. Мы поджидали людей за каждым поворотом, и вскоре уже не волшебные существа, а Пожиратели плоти узнали, что такое страх. Теперь они боялись войти в лес, боялись выходить из форта по ночам. Чаша весов качнулась в нашу сторону, и у Авалона вновь появилась надежда. И все это потому, что горстка отверженных, никому не нужных ребят, в которых никто не верил, сплотилась и вышла на бой с врагами Владычицы. Потому, что вы, владыки Дьявол-Дерева, не сдались. И никогда не сдадитесь!

Питер широко расставил ноги и выпятил грудь.

– Но на этом моя история не кончается. Ее конец еще предстоит написать. И писать его, – он снова указал на ребят наконечникам копья, – вам! Чем она кончится? Это зависит от каждого из вас. Вы – владыки Дьявол-Дерева, самые грозные и мужественные воины, каких когда-либо видел Авалон, благородные защитники Владычицы и Древа Аваллаха. Не нужно заблуждаться – будет нелегко, но если вы тверды сердцем, храбры и полны решимости раз и навсегда избавить Авалон от этих демонов, наша история кончится хорошо. Мир волшебства упорен и силен. Попомните мое слово: как только Пожирателей плоти не станет, Авалон исцелится сам по себе, и вы станете его истинными владыками. Песни о вас будут греметь тысячи тысяч лет! – Питер высоко поднял над головой наконечник копья. – Кровь есть клан, а клан есть кровь!!! Слава владыкам Дьявол-Дерева!!!

– Кровь есть клан, а клан есть кровь!!! – подхватили Дьяволы.

Повскакав на ноги, они замахали кулаками, затеяли бешеную чехарду. Питер кинулся в самую гущу ребят, запрыгал вместе со всеми: общее исступление, им же и порожденное, захватило его самого.

Все выли, кричали, неистовствовали… Все, кроме одного – мальчишки, в зеленых кедах, с темными кругами под глазами, сидевшего в одиночестве вдали от всех.

Вместе с Питером, троллем и остальной Свежей Кровью Ник поднялся на сторожевую башню. Занимался новый серебристо-серый авалонский день под небом, затянутым призрачными тучами. Отсюда, с площадки, возвышавшейся над вершинами деревьев, над затянутыми серой дымкой низинами, над покатыми холмами и острыми скалами, было видно далеко-далеко. Сквозь прорехи в утренней дымке Ник мог различить границы острова. Вдоль берегов сплошной белой стеной стоял непроглядный Туман.

Питер указал на ломаную границу опустошенных земель, протянувшуюся поперек острова, и черный дым, поднимавшийся над опушкой леса.

– В эту самую минуту, пока мы стоим здесь, Пожиратели плоти жгут Авалон, дерево за деревом.

Ник устремил взгляд на черный шрам, господствовавший над тускло-серым ландшафтом, но почти не видел его. В голове снова и снова звучали слова Таннгноста: «Волшебство отравляет людей: кожа чернеет, на пальцах отрастают когти, на голове – рога, и они обращаются в демонов, согласно своей истинной сущности».

«Совсем как со мной во сне, – подумал Ник. – Что же все это значит? Я превращаюсь в Пожирателя плоти?»

Питер положил руку ему на спину:

– Видишь, Ник?

Ник вздрогнул от неожиданности: он и не слышал, что говорил Питер.

– Вон, видишь тот заливчик? – показал Питер. – Это Русалочья бухта. А вон за тем гребнем, вон там – форт Пожирателей плоти.

Теперь Ник смог разглядеть вдали россыпь черных крапинок, окруженных какими-то укреплениями, и полусгнившие остовы кораблей в бухте.

– Раньше оттуда и до самого дыма повсюду зеленел густой лес, дом миллионов волшебных созданий.

Выжженная земля тянулась поперек острова, расходясь от бухты широким кругом; по одну сторону границы – ничего, кроме разоренных земель, по другую – умирающие леса Авалона. Их оставалось так мало – да и оставшееся большей частью посерело, зачахло…

– Вся эта серость перед тобой – скверна, – пояснил Таннгност. – Результат гибели великого множества деревьев и волшебных созданий. Волшебства стало слишком мало, чтобы поддерживать жизнь первозданных лесов и самых малоприспособленных из их обитателей, и потому леса гибнут – по сути, умирают от нехватки волшебства, как от голода. И где же нам жить, когда лесов не останется?

«Вот в этом-то все и дело, – подумал Ник. – Мы нужны им, чтоб драться за них».

Воюющие и гибнущие дети… При виде пожаров все это вдруг стало до жути реальным. Представив, как ему дают в руки меч и посылают взаправду убивать людей, Ник задрожал. На такое он был просто неспособен – ни за что, никогда! «Во что же я влип? И как теперь выпутаться?»

– Эй, – воскликнул Дэнни, – а почему бы нам стволов не раздобыть? Десяток АК-47 – и все пучком!

Остальные согласно закивали.

– Что такое АК-47? – спросил Питер.

– Ну, автомат, – пояснил Дэнни. – Автоматическая винтовка. Очередями стреляет.

– А, ружья я таскал сюда не один десяток лет, – ответил Питер. – Пронесешь их сквозь Туман – перестают действовать. Порох портится, или еще что-то такое. Фонари и рации тоже работать не хотят. Даже геймбой один раз приносил – очень уж хотел себе такую штуку. Но нет, здесь вообще ни одна электрическая вещь не работает. Почему – не знаю. Думаю, Туман внутрь проникает и портит там что-то.

– Что? Здесь не работают геймбои? – Дэнни расстроенно опустил голову. – Нет, только не это! Это просто полный отстой.

Ник оглядел остров, оценивая его длину, и покачал головой.

– А где мы находимся? – спросил он. – То есть не конкретно мы, а весь остров. Не может же он поместиться в Нью-йоркской гавани! А если бы и мог, неужели никто не заметил бы огромную тучу над водой?

Судя по лицу Питера, подобных мыслей ему и в голову никогда не приходило. Он оглянулся на Таннгноста.

– Я тоже частенько задаюсь этим вопросом, – сказал Таннгност. – Как и многие из нас. Знаю, что до возвращения Тумана с берегов были видны соседние земли. Туземцы приплывали к нам на каноэ – значит, и они могли видеть нас. Возможно, Туман не просто прячет наш остров, но переносит его в иное пространство и время. Это могло бы объяснить, отчего время на Авалоне течет много медленнее. Но это всего лишь догадки. Пути Аваллаха для меня, конечно же, неисповедимы.

Тут Ника осенила другая мысль.

– Погоди, – сказал он. – Этим Туманом управляет Владычица, так?

– Конечно, – подтвердил Таннгност. – Она – богиня вод. Она – одно целое со всеми водами мира.

– Так почему бы ей не убрать Туман?

– Убрать Туман? – ужаснулся Питер. – Но тогда к нам явится еще больше людей! Зачем ей это может понадобиться?

– Чтобы Пожиратели плоти смогли уйти.

«А я, – добавил Ник про себя, – смог бы вернуться домой».

– Уйти? – Питер разинул рот, глядя на Ника так, будто у того оказалось лицо на затылке. – Пожиратели плоти не намерены уходить. Этим дай хоть золотых лебедей, чтоб улететь домой – они просто перережут их и сожрут. Убийства – вот и все, что у них на уме. Это же чудовища!

– Да, – возразил Ник, – но если они губят Авалон, может быть, стоит попробовать?

– Возможно, раньше, – вмешался Таннгност. – Возможно, раньше из этого мог бы выйти толк. Пока волшебство не изуродовало их, пока новый мир еще не был настолько населен… Возможно, не будь Владычица так убита горем, она распорядилась бы всем по-иному. А может, и нет. Владычица ведь не всеведуща – далеко не всеведуща. Она смотрит на мир с точки зрения древних времен. Вся во власти чувств и настроений… Но, как бы то ни было, теперь уже поздно. Выход один: уничтожить их, пока они не уничтожили нас. Разве ты не видишь этого, Ник?

Ник кивнул, хотя и вовсе не был уверен в этом – как и во многом другом на этом острове.

– Хватит болтовни, – сказал Питер, сверкнув глазами. – Пора превратить вас троих в настоящих убийц.

– Питер, – сказал Ник, – нужно поговорить.

– Не сейчас, – ответил Питер. – У нас еще дел по горло.

Ник схватил его за плечо.

– Нет, сейчас!

Питер опустил взгляд на руку на своем плече, затем взглянул Нику в глаза. Сомнений быть не могло: в глазах мальчишки таилась тьма.

– Осторожнее, Ник.

Ник отпустил его плечо.

– Питер, прошу тебя!

Поймав жесткий взгляд Секеу, Питер подмигнул ей и задержался с Ником на площадке сторожевой башни. Остальные направились вниз.

– Питер, мне нужно обратно.

Питер непонимающе поднял брови.

– Мне нужно вернуться домой, – пояснил Ник.

– Домой? – Питер наморщил нос. – То есть, обратно в мир людей?

– Я очень нужен матери.

– Это просто тоска по дому. Бывает. Да, конечно, здесь много такого, к чему нужно привыкать. Но…

– Нет, дело в другом. Я должен вернуться к матери. Должен! Она в опасности. С ней в доме живет парочка очень нехороших людей. Я рассказывал о них, помнишь? Марко и…

– Этот наркоторговец? Да, помню. Но ты же говорил, что твоя мать сама во всем виновата.

– Неважно. Важно другое: она в беде. И если я не вернусь, они… ну, она может пострадать. Если уже не пострадала.

От Питера не укрылось ни напряжение в голосе Ника, ни лихорадочное возбуждение в его взгляде, ни судорожно сжимавшиеся кулаки.

– Если с ней что-нибудь случится, я… я просто не знаю, что сделаю. Мне очень нужно назад. Окей? Окей?

«Да он на грани, – подумал Питер, – нужно быть осторожнее. Возможно, Секеу права. Возможно, мальчишку и правда пора убить, пока все это не зашло слишком далеко».

– Окей, Ник, – спокойно ответил он. – Что-нибудь придумаем.

На лице Ника отразилось невероятное облегчение.

– Правда? Здорово. Вот здорово! Когда сможем пойти?

– Послезавтра.

Ник сузил глаза.

– Вначале тебе придется оказать мне услугу, – пояснил Питер. – Помоги мне, и я помогу тебе. Что скажешь?

– Ты хочешь, чтобы я дрался.

– Нет, драться тебе не придется. От Свежей Крови я этого никогда не требую. Но твоя помощь тоже будет нужна. Ты поможешь мне другим способом.

Ник с подозрением взглянул на него.

– Снова твои уловки? Еще один трюк?

Питер принял оскорбленный вид.

– Ну что ты, Ник! Конечно, нет.

– Поклянись. Поклянись жизнью Владычицы, что проведешь меня обратно сквозь Туман, если я пойду с тобой.

– Клянусь, – сказал Питер. Он не рисковал ничем. Он прекрасно понимал, что шансов снова увидеть мир людей ни у одного из Дьяволов практически нет. – Да что там, я сделаю больше. Клянусь, что пойду с тобой домой и помогу разобраться с Марко.

Ник пристально вгляделся в лицо Питера в поисках малейших признаков обмана. Теперь в его взгляде появилась непреклонная решимость – та самая, что помогла этому мальчишке пройти сквозь Туман. «А в нем есть внутренняя сила, – подумал Питер. – Если тьму внутри вообще возможно одолеть, этот справится».

– Ты правда так и сделаешь? – спросил Ник. – Вернешься домой со мной?

– Только если дашь слово, что глотки им буду резать я, – ответил Питер.

По лицу Ника скользнула мрачная улыбка. Плюнув в ладонь, Питер протянул ему руку:

– Уговор?

Ник тоже плюнул в ладонь и пожал его руку.

– Уговор.

Ник, Дэнни, Сверчок и Лерой собрались в зале вокруг Питера. Крутанув в воздухе меч, Питер перебросил его из руки в руку.

– Пожирателей плоти нелегко убить или ранить, – заговорил он, понизив голос. – Волшебство изуродовало их тела, превратило их в чудовищ, в… демонов. Их кожа стала толстой чешуйчатой шкурой – трудно проткнуть или рассечь. Жизненно важные органы съежились в теле так, что трудно попасть, – Питер хлопнул себя по животу. – Сам видел: проткнешь ему брюхо, а он все идет и идет вперед. К тому же они сильны. Если сумеют поймать, могут вырвать потроха прямо сквозь глотку. Что, страшно? А зря. Потому что в бою все решают быстрота и смекалка, а они ни тем ни другим не блещут. Быстрый боец всегда одолеет неповоротливого быка. Поэтому все, что вам нужно, – освоить верную тактику да не зевать, и победа за вами. Начнем?

Ребята неуверенно переглянулись.

– Хорошо, – сказал Питер. – Стройся!

Лерой, Ник, Сверчок и Дэнни выстроились перед ним в линию.

– Мы не просим вас завтра драться вместе с нами. От вас нам потребуется другая помощь.

Раздались звучные вздохи облегчения.

– Но война – штука непредсказуемая. Поэтому мы покажем вам кое-какие базовые трюки – на случай, если вдруг попадете в переплет.

Секеу и Красная Кость раздали всем по короткому мечу.

– В прежние времена, – заметил Питер, – Свежей Крови никогда не давали в руки мечей. Но отчаянное положение требует отчаянных мер. Нашим любимым оружием всегда были мечи и копья. Живое дерево Авалона слишком мягкое и влажное, хороших стрел из него не выходит. Мы выбрали короткие мечи и легкие копья, оружие, лучше всего подходящее для наших сильных сторон – быстроты и хитрости. Хитрость означает, что мы играем по собственным правилам. Используем против них их высокий рост. Стелемся понизу, атакуем и тут же рвем дистанцию. В ближний бой не ввязываемся. Не пытаемся никого убить. Наша задача – изувечить. Мы бьем по самым уязвимым местам, – Питер указал на собственные конечности. – Это руки и ноги – особенно колени и щиколотки. Щиколотки тонки, находятся у самой земли, их трудно защищать. Вот это, – Питер провел пальцем вдоль длинного сухожилия от пятки к икре, – называется «ахиллесово сухожилие». Рассечешь его – и враг не сможет ходить. А если он не сможет ходить, ему конец.

Питер махнул рукой в сторону соломенных чучел.

– Мы много чего можем показать. Выбирайте себе по болвану, и начнем.

Секеу встала в пару с Ником, Питер – с Дэнни, Красная Кость – со Сверчком.

Ник взвесил в руке меч, взмахнул им несколько раз для пробы. Оружие оказалось тяжеловатым, но хорошо сбалансированным.

– Окей, – сказала Секеу, толкая чучело к Нику.

Ник изготовился, вспомнил все, что говорила Секеу о правильной работе ног, и запрыгал взад-вперед, атакуя в такт. Оказалось, что многие принципы работы копьем и посохом применимы и к фехтованию. Ему удалось нанести болвану с десяток уколов и удержаться на ногах.

Секеу подняла бровь.

– Неплохо работаешь ногами, – сказала она.

Заслужить похвалу Секеу было непросто. Пораженный тем, как много значит для него ее одобрение, Ник невольно заулыбался.

– Но ты должен сосредоточиться на рубящих ударах, – продолжала она. – Не нужно так много колоть. Пожиратель плоти может получить много уколов и оставаться в строю. Если все же придется колоть, будь осторожен: клинок может увязнуть в их шкуре. Лучше всего – быстрые рубящие удары. Твоя задача – рассекать мускулы и перерубать сухожилия.

Секеу прозанималась с Ником большую часть дня. Не в состоянии думать о том, что ему придется по-настоящему драться и рубить живую плоть, Ник решил овладеть всем, чему учила Секеу, и с головой ушел в искусство фехтования. Завтра ему предстояло идти в бой не просто ради собственной жизни. Речь шла о возвращении к матери, и Ник бил соломенное чучело с таким усердием и силой, каких и заподозрить в себе не мог. Он был полон решимости обучиться всему, чему сможет.

Вдобавок он не уставал удивляться, насколько улучшились его скорость, ловкость и чувство темпа – даже выносливость заметно повысилась. В какой-то мере этому помогли тренировки и недавняя вылазка, но он понимал, что немалую роль тут играет волшебная каша. «Дэнни прав, – думал он, – если бы мы могли фасовать эту баланду по банкам и переправлять на ту сторону, нажили бы целое состояние».

Питер объявил перерыв и велел ребятам надеть щитки и шлемы. Им дали деревянные мечи, обмотанные тряпками.

Дожидаясь, пока Дэнни справится со шнуровкой щитков, Ник наблюдал за спаррингующими Дьяволами. Он до сих пор поражался их мастерству, но обнаружил, что уже может оценить не только скорость, но и технику, различить приемы и уловки, а иногда даже предугадать следующий ход еще до того, как он сделан.

– Поразить движущуюся цель – это одно, – сказал Питер, – а вот поразить движущуюся цель, которая пытается дать сдачи – совсем другое. Лерой! – Питер указал на край неглубокой ямы, посыпанной песком. – Сюда!

Лерой вскочил на ноги и занял свое место.

Питер указал на противоположный край круга:

– Дэнни – сюда.

Дэнни огляделся по сторонам, как будто в зале мог отыскаться еще один Дэнни.

– Шевелись, Дэнни! – крикнул Питер, захлопав в ладоши. – Живей, живей!

Дэнни со вздохом поднялся и поплелся на свое место.

– Представь, что Лерой – Пожиратель плоти и вознамерился сожрать тебя, – объявил Питер.

Лерой сверкнул глазами, страшно оскалился и кивнул.

Дэнни ссутулился, поднял взгляд к потолку и испустил долгий, протяжный стон. Питер закатил глаза.

– Дэнни, где твой боевой дух? Послушай, это же забава. Игра, вроде пятнашек. Чтобы выиграть, нужно всего лишь достать ногу, руку или голову этого болвана. Забавно ведь, а?

Дэнни застонал снова.

– Лерой, не забудь, – сказал Питер, – ты – Пожиратель плоти. Ты только отвечаешь на его атаки. Легкий контакт. Калечить друг друга не надо. Усек?

Не прекращая садистски ухмыляться, Лерой согласно закивал.

– Начали!!! – скомандовал Питер.

– Мочи его, Дэнни-бой! – закричала Сверчок. – Давай, мочи!

Злобно взглянув на нее, Дэнни издал губами громкий неприличный звук и двинулся вбок, обходя Лероя по кругу.

Лерой принял защитную стойку.

Дэнни кружил и кружил вокруг него. Возможно, так продолжалось бы целый день, но Питер остановил его.

– Дэнни, ты ждешь, что у него голова закружится? – крикнул он. – Мочи его! Вперед!!!

– Давай, курица мокрая, – сказал Лерой. – Посмотрим, на что ты годишься.

Дэнни рванулся вперед. Лерой легко отступил вбок, повернул меч плашмя и звучно, с силой шлепнул Дэнни по плечу.

Дэнни выронил меч и вскрикнул.

– Ай!!! Лерой, что за дела?! Питер сказал: легкий контакт. Какое из этих слов тебе непонятно?

Лерой пожал плечами.

– Ну, извини, чувак.

– Дэнни, речь идет о твоей жизни! – закричал Питер, захлопав в ладоши. – Хватай меч! Шевелись, шевелись, шевелись!!!

Дэнни подобрал меч, крепко зажмурился и бросился вперед, отчаянно размахивая им во все стороны. Лерой отбил его меч вниз и снова шагнул вбок, пропустив Дэнни мимо себя и проводив его жестким ударом под зад. Дэнни растянулся на песке.

Ник покосился на Питера с Секеу. Те удрученно переглянулись. Красная Кость закрыл лицо ладонями и покачал головой. Лерой хохотал так, что едва держался на ногах.

Дэнни побагровел, ударил кулаком о песок, подобрал меч и медленно поднялся на ноги.

– Дэнни, вспомни, чему тебя учили, – сказал Питер. – Нельзя бросаться на Пожирателя плоти сломя голову. Ищи его слабые места, используй хитрость.

Дэнни вытаращил глаза, раскрыл рот и показал на что-то за спиной Лероя:

– Ух ты, что это?!

На этот раз и Питер закрыл лицо ладонями.

– Придумай что-нибудь получше, задница жирная, – ухмыльнулся Лерой.

Дэнни опустил руки, принял безнадежный вид и отвел взгляд в сторону, но тут же со всей быстротой и изворотливостью броненосца прыгнул к Лерою и взмахнул мечом, целя ему в щиколотку. Удар прошел мимо, и Лерой крепко хрястнул Дэнни по шлему сбоку.

Тоненько, сдавленно заскулив, Дэнни выронил меч и схватился за голову. Лицо его сморщилось, и Ник увидел, что он изо всех сил сдерживает слезы.

– Ну, что ты, как маленький? – сказал Лерой. – Я до тебя еле дотронулся.

– Иди на фиг!!! – завопил Дэнни и швырнул в Лероя мечом. Меч пролетел в добрых трех футах от Лероя, и тот снова захохотал.

Питер бросил на Лероя недобрый взгляд.

– А что? – сказал Лерой, пожав плечами. – Я же Пожиратель плоти!

– Урод ты, – поправила его Сверчок.

Питер поднял Дэнни на ноги и обнял его за плечи.

– Пусть еще кто-нибудь попробует, а? Что скажешь?

Дэнни сорвал с головы шлем, швырнул его на песок и тяжело плюхнулся на пол рядом со Сверчком.

– Ник, – позвал Питер, – готов рискнуть?

«Нет. Последнее, чего мне хотелось бы – это выйти в круг с этим психом…»

Глубоко вздохнув, Ник затянул потуже ремешок шлема, поднялся и встретился взглядом с Лероем. Лерой вскинул голову и усмехнулся, но за его усмешкой крылось что-то еще – явная угроза. «Сдерживаться он не намерен», – подумал Ник.

– Окей, Ник, – сказал Питер. – Запятнай его. Рука, нога или голова. Понял?

Ник кивнул.

– Лерой, – жестко добавил Питер, – а ты работай мягче. Уловил?

Лерой только ухмыльнулся.

Легким скользящим шагом, делая короткие резкие выпады и тут же разрывая дистанцию, испытывая защиту Лероя, как учила Секеу, Ник обошел круг. Лерой следил за каждым его движением.

– Мочи его, Ник!!! – крикнула Сверчок.

– Ага, – засмеялся Лерой, – давай, мочи меня, попрыгунчик.

Ник прыгнул вперед, ударил понизу, целя в щиколотку Лероя. Лерой блокировал удар с такой силой, что Ник потерял равновесие. Лерой развернулся на месте, и ответный удар угодил Нику в плечо. Удар был так силен, что Ник полетел на песок. Несмотря на то, что мечи были обмотаны тряпьем, пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть.

– Вставай, Ник! – закричал Питер. – На ноги! Живо!!!

Откатившись в сторону, Ник вскочил. Сомнений не оставалось: Лерой намерен изувечить его – и изувечит. На миг Ника вновь охватили прежние страхи и неуверенность. «Ну, нет, – подумал он. – Тебе меня не запугать. Это я выстоял против двух баргестов и победил. А если я смог убить баргеста, то этого урода сделаю легко. Нужно только сосредоточиться. Сосредоточиться…»

Ник встретился взглядом с Лероем и не отвел глаз. Должно быть Лерой прочел что-то в этом взгляде: ухмылка стерлась с его лица.

– Окей, – предупредил Питер, – полегче. Это просто игра.

– Давай, Ники! – завопила Сверчок. – Достань его!

Лерой принял широкую стойку, покрепче уперся ногами в песок. От Ника не укрылось, с какой силой он стиснул рукоять меча. Было ясно: на этот раз Лерой действительно будет бить изо всех сил.

«Окей, – подумал Ник, – он сильнее, чем я. Силой мне ни за что не победить». Секеу показывала ему простой прием: финт, затем атака со сменой уровня. И говорила, что этот прием очень эффективен против агрессивного противника. Но одно дело – отрабатывать приемы на соломенном чучеле, и совсем другое – применять их против какого-то дерьма, задумавшего переломать тебе кости. «Если ничего не выйдет, – подумал Ник, – он меня просто прибьет». Он покосился на Секеу. Похоже, та прочла его мысли: заметив его взгляд, она улыбнулась и кивнула.

Используя язык тела, Ник изобразил подготовку к атаке по нижнему уровню. Убедившись, что Лерой заметил взгляд, устремленный на его щиколотки, Ник быстро шагнул вперед и обозначил финт вниз. К его удивлению, Лерой тут же купился на этот нехитрый трюк и изо всех сил взмахнул мечом, вложив в блок весь свой вес. Но, как только он сделал это, Ник, поражаясь собственной быстроте, изменил направление атаки. Лерой провалился вперед и потерял равновесие. На миг перед глазами мелькнуло его ошеломленное лицо, застывшее в гримасе абсолютного изумления, и тут Ник нанес удар. По залу разнесся жуткий треск; меч Ника ударил Лероя в защищенный шлемом затылок, и Лерой рухнул на землю, уткнувшись лицом в песок.

Наступила долгая тишина. Все замерли, уставившись на Ника.

Моргнув раз-другой, Питер, наконец, ухитрился прошептать:

– Ух ты…

– Йю-ху-у-у!!! – заорал Дэнни. – Ты прикончил его!

«Нет, – подумал Ник. – Такого счастья на свете не бывает».

Лерой с трудом сел. Его лицо покраснело под налипшим на кожу песком. Сплюнув, он обвел всех потрясенным взглядом. Но Ник был потрясен куда сильнее, чем он. Поражало даже не то, что он сумел переиграть Лероя – в конце концов, Лерой был просто здоровым болваном. Куда удивительнее было другое: Ник снова сумел выкинуть из головы страх и сосредоточиться на том, что нужно сделать.

Питер оправился от изумления и снова повеселел.

– Ребята, вы видели? Вот именно об этом мы и говорили. Вы должны полагаться на быстроту и хитрость. Должны навязать врагу свои правила.

Красная Кость поднял Лероя на ноги.

– Цел?

Лерой вырвался из его рук.

– Конечно, цел, – резко ответил он. – Этот хиляк меня еле зацепил. Просто ему повезло. Тоже мне, велика победа.

Но Ник знал, что действительно победил, и сам Лерой, судя по выражению его лица, не сомневался в этом ни секунды.

Питер хлопнул в ладоши.

– Так, пока достаточно. Пора и пожрать!

Дьяволы устремились к столу, оставив Лероя наедине со Свежей Кровью. Лерой стряхнул с рук щитки, расстегнул ремешок шлема, подошел к остальным и ткнул в сторону разбросанного снаряжения.

– Приберите это дерьмо, – буркнул он.

Затем он навис над Ником, злобно глядя ему в глаза. Ник выдержал его взгляд. Он был полон решимости не отступать ни за что. Губы Лероя дрогнули, скривившись в легкой усмешке, и он сунул свой шлем прямо Нику в грудь.

– Убери на место, – сказал Лерой и, громко топая, ушел.

В кино на этом бы все и кончилось. Получив отпор, обидчик проникся бы к Нику некоторым уважением, и если не подружился бы с ним, то, по крайней мере, оставил в покое. Но Ник знал: в реальной жизни так не бывает. В реальной жизни тебе может посчастливиться взять верх, но типы вроде Лероя этого ни за что не забудут. Не забудут, не простят и после, со временем, обязательно найдут возможность поквитаться.

На следующее утро Ник, усевшись как можно дальше от Лероя, принялся наблюдать за Дьяволами, готовившимися к рейду. Ночью ему опять снился все тот же сон, и чувствовал он себя так же плохо, как накануне, а может, и хуже. С каждым днем избавляться от тьмы, охватившей душу, становилось все труднее и труднее. Он осмотрел руки: нет ли каких-нибудь признаков скорого появления черной чешуи и когтей? Сон был слишком уж реален – крики, кровь, резня… Прикрыв лицо ладонями, Ник протер глаза. «Не хочу… Не хочу превращаться в монстра…»

Напротив села Сверчок, подошедшая к столу со своим завтраком.

– Как ты, Ники? – встревоженно спросила она.

– Бодрее не бывает, – пробормотал Ник.

Тут подошел и Дэнни. В одной руке он держал миску, другой протирал на ходу заспанные глаза.

– Какой у нас план?

– Не знаю, – ответила Сверчок. – Никто не говорил.

– Первым пунктом, конечно, «встать ни свет ни заря», – проворчал Дэнни. – Снаружи еще темно.

Зал наполнился тихим, напряженным ропотом: Дьяволы начали вооружаться, наносить на тела и лица боевую раскраску, одеваться для битвы. Нику сразу же бросилась в глаза разношерстность оружия и боевого снаряжения. Кроме традиционных средневековых образцов, он увидел шипастую немецкую каску-пикельхельм, танковый шлемофон, старомодный кожаный футбольный шлем, летные очки, по крайней мере два самурайских меча, кавалерийскую саблю времен Гражданской войны, метательные звездочки ниндзя, крестьянские вилы и несколько пар латунных кастетов. Большинство Дьяволов были одеты только в цельнокроеные штаны из сыромятной кожи с пришитыми к штанинам остроносыми сапожками, но некоторые надели усеянные шипами и заклепками кожаные куртки из мира Ника, в которых сделались похожи на шайку психованных панков.

К столу подошла Секеу. В боевой раскраске она была действительно очень похожа на индейского воина, вышедшего на тропу войны.

– Идемте, – сказала она.

Троица новичков не без опаски последовала за ней туда, где одевались Дьяволы.

У Питера за спиной, на перевязях, крест-накрест перетягивавших грудь, висели два коротких меча. Его золотые глаза ярко мерцали на фоне черной кляксы боевой раскраски, покрывавшей лицо от подбородка до лба. Выхватив мечи из ножен, он лязгнул клинком о клинок, и Дьяволы выстроились в шеренги по обе стороны от него. Считая самого Питера, в строю оказалось двадцать три воина.

Питер шагнул вперед, скрестил мечи на груди и сверкнул золотыми глазами на Ника, Сверчка и Дэнни.

– Сегодня Дьяволы идут в битву. Мы должны положить конец выжиганию Шепчущего леса. Будет кровавая бойня. О да, многие встретят смерть в этот великий день! – он плутовато улыбнулся. – Но кто не слышал криков умирающих врагов, тот, можно считать, и не жил! – Питер склонил голову набок, пристально вглядываясь в лица Свежей Крови. – Кто из вас хочет заставить Пожирателей плоти визжать, как резаные свиньи?

Новички обменялись быстрыми взглядами.

– Любой, кто встанет сегодня в наши ряды, станет Дьяволом, как только выйдет за эту дверь. Такой смелый поступок любого сделает достойным. Победителей ждет целый мир, вечная юность и вся слава Дивных. Поищите в своих сердцах храбрость, наберитесь мужества покончить со старой жизнью, шагнуть навстречу новой! Ну, кто разделит с нами это величайшее из приключений? Кто готов стать владыкой Авалона?

Ник понял: вот она, черта, из-за которой нет возврата. Теперь все было без дураков, и он заколебался. Что это – их поведут на смерть? Стоит ли рисковать, доверяясь этому безумному мальчишке? В прошлый раз, последовав за Питером, он оказался в Тумане, где чуть не погиб. Стоит ли надеяться, что на этот раз будет иначе?

Ник искоса взглянул на Сверчка и Дэнни. Судя по лицам, им было так же страшно, как и ему. Игры кончились. Им предстояло идти в бой и убивать людей. Как их ни назови – Пожирателями плоти, кем угодно – но все же людей. Чувствуя общую серьезность, Ник подозревал, что кое-кто из этих ребят – а может, и большинство – не вернется из боя. Не лучше ли попытаться вернуться к матери самому?

Никто из новичков не спешил сделать шаг вперед. Все трое опустили глаза и съежились, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Лерой стоял рядом с Питером, гордо откинув голову назад. «Как будто и вправду крутой», – подумал Ник. Действительно, Лерой, в полном дьявольском облачении, гордо сжимал в руках меч и чуть не лопался от самодовольства. Казалось, он в восторге от того, что идет в бой с Питером, но Ник понимал: Лерой просто из тех, кто без раздумий отправится на войну, едва услышав бодрый марш да зажигательную речь.

Сверчок тревожно покосилась на Ника. Встретившись с ней взглядом, Ник отрицательно покачал головой.

– Ты вовсе не обязана этого делать, – шепнул он.

Но боль, отразившаяся на ее лице, говорила, что Сверчок твердо убеждена в обратном.

– Теперь они – моя семья, – сказала она, шагнув вперед.

Питер обнял Сверчка, а Дьяволы – все, как один – принялись одобрительно хлопать ее по спине.

Перед строем остались Ник и Дэнни. Кусая губы, Дэнни отчаянно наморщил лоб и взглянул на Ника.

– Питер говорил, нам не придется драться.

– А ты и поверил?

Дэнни пожал плечами, сделал глубокий вдох, точно перед первым прыжком в бассейн с вышки, и шагнул вслед за Сверчком.

Теперь все смотрели на Ника. Наступившая тишина тяжким грузом давила на его плечи. Вдруг на лице Лероя мелькнула усмешка. Эта усмешка яснее слов говорила, что Ник – лошара, слабак, жалкий придурок. Но на это Нику было плевать. Дело было не в нем – речь шла о матери. Вспомнив о ней, оставшейся дома одной, он понял: другого выхода нет. Твердо глядя в глаза Лероя, он сделал шаг вперед. Усмешка Лероя тут же исчезла, лицо его сделалось таким, будто он проглотил муху.

Зал зазвенел от приветственных криков. Кинувшись вперед, Питер стиснул Ника в медвежьих объятьях. Все хлопали Ника по спине, ерошили его волосы. В какой-то момент все эти крики, хлопки и улыбки заставили Ника забыть все страхи, всю злость, и он почувствовал, что тоже улыбается во весь рот. «Я сошел с ума, – подумал он. – Совершенно сошел с ума». И это оказалось на удивление приятно.

– Трижды ура нашей Свежей Крови! – крикнул Питер.

– Ура! Ура! Ура!!! – дружно откликнулись Дьяволы.

Отчужденность Дьяволов исчезла, испарилась, будто ее и не бывало, сменившись уютным, согревающим душу чувством истинного братства. Весь клан принялся облачать Свежую Кровь в боевое снаряжение. Даже самые свирепые из Дьяволов не побрезговали прийти на помощь. Хохоча, перешучиваясь, они шнуровали новичкам ботинки, застегивали доспехи, затягивали ремни.

Лицо Сверчка раскрасили длинными темно-зелеными вертикальными полосами. Сжав губы и набычившись, она приобрела исключительно злобный, угрожающий вид.

Злосчастного Дэнни угораздило доверить боевую раскраску Красной Кости.

– Он – бойцовый кот! – объявил Красная Кость.

Но с черным пятном вокруг носа и губ и кошачьими усами Дэнни стал куда больше похож на бойцовую панду. Глядя на него, никто не мог удержаться от смеха. Дэнни обиженно надулся, но от этого вышло еще хуже: теперь он стал похож на обиженно дующуюся бойцовую панду.

Увидев, что сотворили с Дэнни, Ник счел за лучшее глянуть на себя в зеркало, и вначале ему показалось, что это какой-то фокус. Это был совсем не он! Там, в зеркале, отражался стройный, мускулистый дикарь с потеками черной краски на щеках. Но сильнее всего Ника встревожили собственные глаза – пронзительные жуткие глаза с золотой искрой. Неужели это вправду он? Что же с ним сделали, во что превратили невзрачного ботаника в лажовых кедах? Ник не знал, что и думать.

Подошедший сзади Питер подал ему короткий меч.

– Ник, это тебе!

Ник извлек меч из потертых кожаных ножен. Тонкий, изящный клинок был отполирован до зеркального блеска, но, присмотревшись, Ник увидел, что поверхность металла сверху донизу покрыта мельчайшими, едва различимыми рунами. Попав в луч света, они засверкали, заискрились, как россыпь крохотных бриллиантов. Лезвие оказалось таким острым, что Ник порезал палец, едва коснувшись его.

– Ух ты… – выдохнул он.

Питер засиял от удовольствия.

– Настоящий эльфийский клинок из славных древних времен. Так прочен и остер – хоть сталь руби. Такие клинки, Ник, большая редкость. А, да, и имя у него, конечно, есть. Его зовут Маладриэль. Хочу, чтобы он был твоим.

Ник недоумевающе взглянул на Питера, не зная, что и сказать. С чего это Питер так расщедрился? Ни один из остальной Свежей Крови подобных подарков не получил…

– Как? Молодрель?

– Нет, Маладриэль, – поправил его Питер.

– Маладриэль… – повторил Ник.

– Маладриэль?! – захохотал Красная Кость. – Это ж девчачий меч!

Питер нахмурил брови и бросил на него резкий взгляд.

– Как девчачий? – озадаченно спросил Ник.

– Нет, – вмешался Таннгност, – вовсе не девчачий. Сам меч – женского пола.

– У моего меча есть пол?!

– Плохо, чувачок, ты эльфов знаешь, – сказал Красная Кость. – Такие затейники…

Ник еще раз осмотрел меч. В изяществе его линий действительно чувствовалось что-то женственное.

– Ладно. Девчачий или нет, а мне нравится, – сказал он. – Спасибо.

Лицо Питера вновь озарилось широкой, веселой улыбкой.

– Еще бы!

Бросившись к Дэнни, Питер принялся помогать ему как следует затянуть ремни.

Ник поднял меч и еще раз украдкой глянул в зеркало. Собственный вид ему нравился – нравился, как никогда. На миг он позволил себе расслабиться, забыл все страхи, все мрачные мысли и просто радовался тому, как круто смотрится в странном кожаном одеянии Дьявола с пришитыми к штанинам сапожками и высоким, затянутым под самой грудью поясом – копна сальных волос на голове, лицо в жирных потеках боевой раскраски, в руках сверкающий меч по имени Маладриэль… «Даже слишком круто», – невольно подумал он.

– Выходим! – скомандовал Питер.

Дьяволы потянулись к двери.

Не в силах поверить собственным глазам, Ник в последний раз взглянул на свое отражение, приложил к губам счастливую кроличью лапку и побежал следом за остальными.