После этого, конечно, доктору не оставалось ничего иного, как запереть меня. Это была довольно приятная маленькая комната, если не учитывать решеток на окнах. Я был рад, что комната была на втором этаже. Двум служителям и так было достаточно хлопот, чтобы затащить меня на один лестничный пролет. Мне было жаль их, и жаль доктора Антона. Очевидно, ему не нравились эти жестокие приемы. Но он поговорил со мной через дверь и пообещал привести ко мне мистера Хартвика, и да, он сообщит властям, а сам поднимется ко мне завтра.

Наверное, мне выписали билет на укол и куртку, но в коридоре раздался звонок, и это, казалось, что-то значило и для Антона, и для горилл, которые боролись со мной на кровати. Они поспешно удалились, и я уставился на сумерки сквозь решетку. Борьба освежила меня. Я больше не нервничал. Говоря по правде, я испытывал эмоциональный катарсис. Хотя правда была невероятной.

Или нет? Если принять первый тезис — что сила из другого мира вторглась в наш — остальное было легко принять. Если марсианские сущности действительно действовали в заговоре с целью завоевания Земли, то понять последующие события было достаточно просто. Чей-то голос сделал мне предложение. Хартвик поручился за его достоверность. И голос, и Хартвик говорили мне, что марсианская угроза реальна и непобедима. Я отказался играть в эти игры и убил Хартвика.

Конечно, марсианская наука, марсианская магия, марсианский разум были, вероятно, способны воскрешать мертвых. Когда Хартвик пришел сегодня утром, невидимое существо было в моей комнате. Я убил Хартвика, так что, естественно, это немного расстроило мои планы. Тело было извлечено, оживлено и отправлено за мной в Бельвю — по вполне понятным причинам. Даже маньяк не станет болтать о планах завоевания мира, особенно если этот болтовня может быть связана с фактическим исчезновением человека, замешанного в истории.

Хартвика пришлось оживить, чтобы сделать мою историю полностью ложной. Чтобы доказать, что я сумасшедший — и властям, и самому себе. Эта схема почти сработала — пока я случайно не увидел, что скрывалось у Хартвика под шарфом. Теперь я здесь, в плену у доктора Антона. Был ли он замешан в этой истории? Если так, то почему еще не убил меня? Или, чтобы было интереснее, как скоро он меня убьет? В течение следующих двух часов мне было о чем подумать. Я занимался этим, проверяя решетки на окнах и дергая дверь. Определенно, желание выйти нарастало.

Но решетка и дверь оказались более непоколебимы, чем моя решимость. Что же делать?

Что бы сделал один из моих героев в подобных обстоятельствах? Согнул прутья, полагаю. Но такая задачка не для меня.

Стальной хваткой я не обладал. Что касается того, чтобы выбить дверь плечом, это тоже не сработает. Все, что у меня было в плечах, — это обивка, которую мне подкладывали портные. Кроме того, до сих пор в моих действиях не было ничего героического. Я вляпался в эту неразбериху, как полный тупица, и только усугубил ее, действуя неосмотрительно. Если бы у меня в черепе имелся мозг, я бы никогда не сказал доктору Антону правду. Если хорошенько подумать, возможно, он все-таки не был в союзе с марсианами. В таком случае, если я буду хорошо себя вести, он может отпустить меня, когда я снова стану «нормальным» и «рациональным».

Это, наверное, был лучший выход. Для меня. Но было ли это лучшим выходом для человечества?

В конце концов, я знал. Возможно, я был единственным живым человеком, который знал о существовании этой вещи, этой угрозы, нависшей над миром. Единственный живой человек, который не участвовал в заговоре и все еще располагал фактами.

У меня возникло предчувствие, что я долго не протяну. Более того, у меня было предчувствие, что «план», каким бы он ни был, скоро сработает. Удар может обрушиться в любой момент. Если бы они могли оживить мертвых, если бы они наделили себя лучшими человеческими мозгами и использовали человеческую помощь — тогда удар мог бы обрушиться быстро. Единственный способ предотвратить это — выбраться отсюда.

Как?

Может быть, я не был так горяч в плане грубой силы, но я мог использовать мозги. Герои иногда используют свои мозги, не так ли? Все зависит от редакционных требований, я думаю. Хартвик был из тех редакторов, которые любят, чтобы их герои пользовались мозгами. Но сейчас мне не хотелось думать о Банни Хартвике. Я начал строить планы. А как насчет старого трюка — заманить сюда служителя какой-нибудь хитростью, а потом одолеть его и украсть ключи? Это снова потребует применения мускулов, и мой опыт общения с двумя гориллами научил меня, что я не могу надеяться на победу. Конечно, в обычной истории я бы ударил дежурного по голове тупым инструментом. Только доктор Антон не любил оставлять тупые инструменты в «морозильных камерах для кукушек». В моей комнате стояли железная кровать, комод и стул, привинченные к полу. Умывальник в углу тоже был привинчен.

Подождите минутку!

Я наклонился и внимательно осмотрел умывальник. Конечно же, у него был выход в сливной трубе. Хоть я и потерял свою профсоюзную карточку сантехника, и не знаю, как вы их называете, но там была съемная секция сливной трубы, которую можно отвинтить пальцами. Я так и сделал. Через несколько минут я поднял около четырех дюймов полой стали, достаточно толстой и тяжелой, чтобы пробить коротко остриженный череп любого служителя, которого я видел. А теперь подойди к двери и начинай кричать и вопить.

Я подошел к двери, сделал глубокий вдох и открыл рот. Затем со вздохом выдохнул. В замке щелкнул ключ, дверь быстро и бесшумно открылась, потом так же быстро закрылась. В моей комнате стояла девушка.

— Тссс! — прошептала она. — Меня преследуют!