3. Портреты убийц

Люди, участвовавшие в массовых расстрелах евреев, происходили из разных слоев немецкого общества, и не все они были немцами. Не существовало типичного преступника. Убийцы в значительной степени напоминали персонал концентрационных лагерей: среди них были садисты, следовавшие своим низменным инстинктам; убежденные нацисты, которые считали убийство евреев идеологической задачей; приспособленцы, которые надеялись улучшить свой статус; «обычные люди», которые выполняли приказы или убивали, чтобы не выделяться среди своих товарищей; и наконец те, кто по разным причинам пытался уклониться от этого неприятного задания ¹. Невозможно определить точное соотношение этих групп. По одной из оценок, количество «злостных преступников», которые действовали, повинуясь собственному побуждению, а не просто выполняли приказы, составляло около 50 % ². По мнению другого автора, не более 20 % подходили под эту категорию, а 60 % были Befehlstäter – преступниками, которые действовали в соответствии с приказами ³. Кристофер Браунинг утверждал, что от 10 до 20 % членов 101-го полицейского батальона пытались избежать участия в убийстве ⁴.

Тот факт, что многие смогли уклониться от участия в массовых убийствах, доказывает, что у них был выбор и пространство для маневра. На преступников никогда не оказывалось непреодолимое давление. Оправдания, что они были вынуждены подчиняться приказам или рисковали своей жизнью, являются безосновательными с точки зрения закона и морали. Наконец, разнообразие преступников опровергает утверждение Дэниэла Голдхагена, что Холокост был результатом немецкого демонологического антисемитизма ⁵. Есть убедительные свидетельства того, что на протяжении всей нацистской эпохи существовал широкий спектр мнений в отношении евреев, а соответственно, и различное поведение, даже в ходе карательных операций на Востоке ⁶. Участие в Холокосте украинцев, румын и граждан балтийских государств, многие из которых превосходили в жестокости немцев, еще больше подрывает тезис Голдхагена.

В концентрационных лагерях количество охранников-садистов, которым действительно нравилось издеваться над заключенными, было невелико, то же самое можно сказать и об убийцах, проводивших массовые расстрелы. Ужас этих событий заключался в самой сущности казней, а не в крайней жестокости отдельных людей. И все же такие садисты действительно существовали. Многие из них уже совершали насильственные действия еще до того, как стали нацистами, и убийство евреев – лишь продолжение их долгой жестокой карьеры. И не столь важно, была ли их ненависть к евреям подлинной или являлась предлогом, эти люди могли дать волю своей кровавой ярости. Им предоставили полную власть над евреями, и они наслаждались ей.

Например, офицера СС Иоганна Деманта все знали как человека, который издевался над евреями при любой возможности. Большинство евреев из Хрубешува в юго-восточной Польше были отправлены в лагерь уничтожения Собибор в июне 1942 года, но несколько сотен человек оставили для принудительных работ. Во время суда над Демантом в 1968 году свидетели утверждали, что жители гетто прятались, едва заслышав его шаги, чтобы избежать садистской жестокости. В октябре 1941 года Демант лично руководил убийством оставшихся евреев. Около двухсот человек выстроили в линию у края рва и расстреляли, но некоторые из жертв были только ранены. Тем не менее Демант приказал рабочей команде засыпать ров землей, похоронив раненых заживо. Германский суд приговорил его к пожизненному заключению ⁷.

Родившийся в 1895 году, Оскар Дирлевангер, доктор экономических наук и один из первых членов нацистской партии, был печально известен своими сексуальными эскападами и пьяными оргиями. Неоднократно сидевший в тюрьме по различным обвинениям, Дирлевангер получил шанс реабилитироваться в мае 1940 года, возглавив только что сформированный Особый отряд СС Дирлевангер (SS – Sonderformation Dirlewanger) при Ваффен-СС. Отряд изначально состоял из браконьеров и других мелких правонарушителей, но в конечном итоге в его состав вошли всевозможные преступники, включая осужденных за убийство. Тон в отряде задавал Дирлевангер. Его задачей была борьба с партизанами в Польше, а позже – в Белоруссии, и отряд Дирлевангера стал известен благодаря групповым изнасилованиям и пыткам пленников, включая женщин и детей. Направленные на подавление Варшавского восстания летом 1944 года, люди Дирлевангера делали то, что они хорошо умели – убивали, насиловали и грабили. После поражения Варшавского восстания Дирлевангер получил Рыцарский Крест, высшую награду нацистской Германии за особую отвагу на поле боя и выдающееся военное руководство. Отряд продолжил воевать в Словакии в октябре 1944 года. В конце войны Дирлевангер был взят в плен и убит своими охранниками ⁸.

Карл Шульц был заместителем командира полицейского гарнизона в районе Мир в Белоруссии. Его также все знали как зверя в человеческом обличье. Освальд Руфайзен, который служил немцам в качестве переводчика, описывал Шульца как «жестокого человека, садиста, [который] испытывает огромное удовольствие, пытая людей, и в особенности евреев. Например, встречая двух своих будущих жертв, мать и ребенка, он сначала убивал ребенка на глазах у матери, и только через день или два убивал мать». Кроме того, он был запойным пьяницей, и алкоголь «только усугублял его жестокость» ⁹.

Значительную долю среди убийц составляли убежденные нацисты, которые действовали из идеологических соображений. Их рвение было не результатом садистских наклонностей, а основывалось на твердой приверженности нацистской идеологии. У многих из них эти радикальные правые убеждения сформировались в 1920-е гг. Среди них было много AlterKämpfer (буквально «старые бойцы», старейшие члены нацистской партии), которые прошли подготовку в климате насилия – перебранки на политических собраниях, уличные драки с политическими противниками и политические убийства ¹⁰. Среди них было много хорошо образованных людей. Один из авторов недавно заговорил о «разумном антисемитизме» ¹¹. Эти люди не испытывали ненависти к евреям лично, хотя считали их бесспорно неполноценными. Еврейский вопрос должен был быть решен, чтобы удовлетворить потребности немецкого народа в Lebensraum (жизненное пространство) и построить Тысячелетний Рейх. С этой точки зрения, это был лишь маленький шаг к их готовности участвовать в массовых убийствах, как только представится такая возможность, и руководство даст знать, что время для окончательного решения еврейской проблемы настало. Во многих айнзацгруппах офицеры должны были принять участие хотя бы в одном расстреле, но это обычно не было проблемой.

Хорошим примером этих технократов террора был Отто Олендорф, начальник айнзацгруппы D. Родившийся в 1907 году, Олендорф изучал экономику и право, получил степень доктора в области юриспруденции. Он стал известен как весьма одаренный национал-социалистический ученый. В 1925 году Олендорф вступил в нацистскую партию, а в 1926 году – в СС, и в конечном итоге он стал руководителем внутренней СД, разведывательного отдела СС. Он считал службу командира айнзацгруппы еще одним способом доказать свою готовность служить нацистскому государству в любом необходимом деле. Олендорф служил на Востоке целый год, дольше, чем любой другой командир айнзацгруппы. Как он сказал на военном трибунале, разбиравшем дело айнзацгрупп в 1946 году, он выполнял свои обязанности в Советском Союзе «по мере своих сил и с чистой совестью» ¹². На практике это означало, что в период между июнем 1941 г. и мартом 1942 г. его отряд на юге Украины и в Крыму убил более 90 000 человек, подавляющее большинство которых – евреи. Олендорф лично руководил, по меньшей мере, двумя массовыми казнями.

На суде Олендорф пытался свести к минимуму свои антисемитские взгляды, но он признал, что считал истребление евреев, включая детей, необходимой мерой. Из «кабинетного преступника» этот одаренный нацист превратился в активного участника массовых убийств ¹³. Олендорф сказал нюрнбергскому тюремному психиатру Леону Голденсoну, что, по его мнению, сбрасывать фосфорные бомбы на немецкие города было «ничуть не лучше, чем расстреливать этих евреев». Более того, он всего лишь выполнял приказы, поступавшие из Берлина ¹⁴. После бесконечных апелляций Олендорф был казнен через повешение в ландсбергской тюрьме 7 июня 1951 года.

Эрнст Биберштейн был еще одним офицером СС, которого признали виновным на процессе по делу об айнзацгруппах. Родившийся в 1899 году, Биберштейн какое-то время был протестантским пастором. Он вступил в нацистскую партию в 1929 году и в конечном итоге отказался от сана и церковного облачения. Преданный идее национал-социализма, Биберштейн в августе 1935 года вошел в состав Имперского министерства по делам церкви, в 1940 году служил несколько месяцев в вермахте, а в июне 1941 года возглавил гестапо в Оппельне (Силезия). В июле 1940 года его поставили во главе айнзацкоманды 6 айнзацгруппы C. Он признался, что лично присутствовал, по меньшей мере, при двух массовых убийствах, одно из которых он описывал следующим образом:

Биберштейн не выказал ни малейшего сожаления о том, что сделал. На послевоенном суде бывший богослов заявил в своей заключительной речи: «Что касается предъявленного обвинения, я не чувствую вины перед богом и своей совестью». Биберштейна приговорили к смерти, но этот приговор был заменен пожизненным заключением. Как и многие другие нацистские преступники, Биберштейн был освобожден в 1958 году ¹⁶.

Генерал Густав Фрайхерр фон Бехтольшайм, командир 707-й пехотной дивизии в Белоруссии, является примером армейского офицера, который в силу своих антисемитских убеждений стал ярым преследователем евреев. Бехтольшайм считал евреев опасными коммунистами, которые должны быть уничтожены. Считается, что он виновен в смерти более чем двадцати тысяч евреев. Родившийся в 1889 году, Бехтольшайм служил во время Первой мировой войны, а затем во фрайкоре Эппа, одном из правых военизированных подразделений, которые возникли в конце войны. В 1919 году Бехтольшайм участвовал в подавлении неудавшейся Советской Республики (Räterepublik) в Мюнхене. В 1939 году начальство оценило его политические взгляды как «положительное отношение к национал-социалистическому государству». В начале 1942 года он писал в отчете: «Все без исключения евреи приравниваются к партизанам». И подтверждением этого были убийства евреев, совершенные им на Востоке. Его назвали одним из «многих преступников Холокоста в военной форме» ¹⁷.

Письма с Восточного фронта показывают, насколько успешно нацистская пропаганда распространяла антисемитское учение. Большинство этих уцелевших писем было написано младшими офицерами и рядовыми, которые выражали свое отвращение к евреям простым, но живым языком. Эти чувства, несомненно, были подлинными, а не выставленными напоказ по требованию. Нацистская цензура была обеспокоена случаями критики, а не отсутствием нацистских формулировок. Эти письма отражают убеждение, что евреи представляли собой опасных недочеловеков, и эта демонизация оправдывала их убийство. Кроме того, письма раскрывают, насколько велика была вера большинства этих людей в фюрера как спасителя Германии ¹⁸. Невозможно выяснить, сколько еще немецких солдат разделяли эти идеи. Однако, учитывая большое количество таких писем, есть все основания полагать, что подобные настроения были широко распространены ¹⁹.

Во многих из этих писем говорилось о том, что Германия находится под угрозой «еврейско-большевистского заговора». Великая задача борьбы с большевизмом «заключается в уничтожении вечного иудаизма». В России, отмечал капрал H.K., «восточный еврей сейчас показал себя во всей своей жестокости» ²⁰. Евреи, писал другой военнослужащий, «свиньи в человеческом обличье», и мы «освободим человечество от этих вредителей». Не сомневайтесь, заверял один солдат свою семью, «евреев отправляют в подходящее место, где они больше не смогут никого притеснять» ²¹. Еще один назвал евреев «паразитами человеческой расы», которые, как все остальные паразиты, «должны быть истреблены» ²². Они «липкая грязь», писал другой, и, глядя на них, можно смело утверждать, «что у них нет права жить на божьей земле». На данный момент, похвалялся один из писавших, «мы отправили 1000 евреев на тот свет, но этого слишком мало за все, что они сделали». Еще один писал в «Дер Штюрмер», агрессивную антисемитскую низкопробную газету, издаваемую Юлиусом Штрейхером, что, проведя более двух лет на Востоке, он и его товарищи смогли в полной мере оценить опасность, которую представляют евреи. «Искоренение и уничтожение являются единственными подходящими мерами, и мы надеемся, что близок тот час, когда последний [еврей] выроет свою собственную могилу». Во время разговора за ужином, сообщал еще один, «к моему большому удивлению, мы все были единодушны в нашем убеждении, что евреев необходимо устранить из этого мира» ²³.

Дневник солдата, направленного на службу в минское гетто, демонстрирует такие же сильные антиеврейские настроения:

Солдаты иногда вызывались добровольцами для расстрела евреев. Тридцатишестилетний полицейский из Вены, отец двух маленьких детей, радостно сообщал о такой возможности своей жене: «На завтра я вызвался добровольцем для специальной операции… Впервые мне представится возможность использовать свой пистолет. Я возьму 28 пуль. Скорее всего, их не хватит… В чем польза от 2200 евреев, которых опять-таки слишком много в городе и которых нужно прикончить?» Три дня спустя, он описывал, как все прошло: «На первом грузовике [жертв] мои руки немного дрожали во время стрельбы, но к этому привыкаешь. К десятому грузовику, я спокойно прицеливался и с легкостью застрелил многих женщин, детей и младенцев… Младенцев, широко размахнувшись, подбрасывали в воздух, и мы расстреливали их до того, как они упадут на землю или в воду. Покончим с их родом, который втянул всю Европу в войну, а теперь даже подстрекает Америку» ²⁵. Другой полицейский вспоминал, что для одной из операций вызвалось так много добровольцев, что не было необходимости назначать стрелков ²⁶. Судя по всему, такая ситуация сложилась в 322-м полицейском батальоне. Офицер сообщал, что сформировать расстрельную команду никогда не составляло труда, поскольку всегда было достаточно добровольцев, и обычно вызывались одни и те же люди. Он предположил, что некоторые из них поступали так ради возможности «организовать» что-то, то есть заполучить часть ценных вещей, которые жертвы должны были сдавать ²⁷.

Устав запрещал солдатам вермахта добровольно участвовать в казнях, проводимых айнзацгруппами, но некоторые солдаты утверждали, что они обращались с просьбой и получили разрешение сделать это ²⁸. Влияние коллектива могло стать причиной, по которой люди вызывались добровольцами в расстрельные команды в своем собственном подразделении. Однако это не объясняет, почему солдаты вермахта прилагали все усилия, чтобы участвовать в казнях, проводимых мобильными карательными отрядами. Солдаты и представители оккупационных властей, иногда вместе со своими женами, присутствовали как зрители во время казней. Этот феномен стал известен как Hinrichtung-Tourismus («расстрельный туризм») ²⁹.

Кристофер Браунинг утверждает, что склонные к геноциду убийцы-антисемиты составляли незначительное меньшинство, в то время как большинство тех, кто был причастен к убийству евреев, были пассивными соучастниками – им была безразлична участь евреев ³⁰. Судебные решения и другие материалы, которые я изучал, подтверждают эту точку зрения. Самую большую группу убийц представляли люди, которые выполняли эту неописуемую работу, потому что получили такой приказ. Преступность этих приказов в соответствии с общепринятыми моральными нормами не имела значения, поскольку было важно лишь то, что они поступали от их начальства. Подчиняться приказам и выполнять свой долг – часть патриотических убеждений. Члены вермахта поклялись в «безоговорочном подчинении» Гитлеру, своему «верховному главнокомандующему». После окончания войны старшие офицеры ссылались на эту клятву как на причину своего участия в массовых убийствах. «В то время я воспринимал как должное, что приказам действующего правительства нужно подчиняться» ³¹. Хороший немецкий солдат не нарушает данных им клятв. Командир роты 322-го полицейского батальона заявил перед расстрелом евреев в Пинске: «Товарищи, сегодня мы должны выполнить задачу, которая неприятна немецкому солдату. Однако приказы есть приказы, и мы привыкли подчиняться. Другие, не мы, несут ответственность» ³².

Для многих офицеров и рядовых солдат подчиняться и выполнять неприятные задания, которые они получали, было проще, учитывая тот факт, что жертвами были евреи, которых их учили презирать. И все же реакция полицейского, приведенная выше, не была необычной. Многим из этих людей убийство беззащитных мужчин, женщин и детей давалось нелегко. Тем не менее это была работа, которую нужно было выполнять. Вот типичное письмо: «Нам не нравится убивать, но когда мы осознаем, что это необходимо для выживания немецкого народа, мы выполняем даже эту задачу с гордостью и добросовестностью – каждый выполняет возложенную на него задачу» ³³. В военное время каждый должен выступать в защиту отечества, невзирая ни на что, и подобная позиция вела к прекращению или, по крайней мере, ослаблению критики в адрес массовых убийств, которые им приказывали осуществлять. Чтобы поддержать свое психологическое равновесие, они убеждали себя, что убийства были оправданы. Давая свидетельские показания после войны, многие подсудимые использовали такие слова, как Schweinerei («свинство») для описания того, что они пережили. И все же по прошествии времени убийство стало рутиной и породило новую нормальность. Возможно, некоторые по-прежнему жалели себя, но они больше не чувствовали за собой вины ³⁴.

Подсудимый Р., бывший член полицейского батальона при айнзацгруппе B, участвовал в массовых расстрелах евреев в Могилеве (Белоруссия) в октябре 1941 года. Во время суда в 1963 году он утверждал, что поскольку в то время приказы о расстрелах отдавала законная власть, его начальники, он считал их справедливыми. Наличие противоречия между тем, что приказывало государство, и тем, что было правильно (между Gesetz и Recht), он считал невозможным по определению ³⁵. Такая позиция была широко распространена и позволяла этим людям подавлять любые сомнения в совершении убийства, которые могли у них возникнуть. В 1970 году Пауля Йоханнеса Цаппа, бывшего начальника ЗК 11а, признали виновным в убийстве в 13 449 случаях. Суд установил, что Цапп всецело осознавал, что убивать мужчин, женщин и детей только потому, что они принадлежали к якобы неполноценной расовой группе, было неправильно. Однако он верил, что эти меры основаны на приказе фюрера и что он обязан выполнить этот приказ «беспрекословно» ³⁶.

Альберт Рапп, начальник еще одной зондеркоманды, в 1965 году был признан виновным в многочисленных убийствах. На суде он заявил, что отдавал себе отчет в том, что массовые убийства, в которых он принимал участие, «противоречили общепринятым нормам европейской этики и морали». Однако он полагал, что они принесут свои плоды «национал социалистической политической и расовой идеологии» ³⁷. Курт Дре, бывший лейтенант резервного батальона, в 1972 году был признан виновным как соучастник убийства 1800 евреев. Суд постановил, что этот офицер отказался от «четких представлений о том, что правильно, а что нет», чтобы выполнить смертельный приказ, который он получил. Он считал своим долгом вести себя «в соответствии с требованиями начальства» ³⁸.

Поскольку немецкая военная кампания против Советского Союза захлебнулась, нацистские лидеры пытались возродить боевой дух войск рассказами о тех ужасах, которые испытает немецкий народ от его заклятого врага, евреев, в случае поражения Германии. Геринг в своей речи 5 октября 1942 года заявил, что евреи достигнут своей ненавистной цели – уничтожение Германии. Так, жертвы стали потенциальными преступниками. Возможно, представляя истребление евреев необходимой защитной мерой, нацистская пропаганда отчасти облегчила задачу убийцам ³⁹.

И все же, несмотря на попытки «оправдать» ежедневные убийства с помощью различных рациональных объяснений, психологические последствия были тяжелыми. Гиммлер знал об этой проблеме и отдал приказ устраивать вечеринки, которые бы отвлекали и развлекали войска. На этих вечеринках сослуживцы «ужинали вместе в лучшем стиле немецкой семьи, слушали музыку и лекции, чтобы познакомиться с прекрасной интеллектуальной и эмоциональной жизнью Германии» ⁴⁰. Эти вечеринки проходили с огромным количеством алкоголя, но так и не смогли решить проблему стресса. Люди теряли над собой контроль, были нервные срывы и другие проявления глубоко скрытой тревоги. Поэтому Гиммлер, на которого картина мертвых тел произвела сильное впечатление, поощрял применение таких методов убийства, которые его людям было бы легче перенести. Использование взрывчатых веществ не сработало, зато использование газа оказалось многообещающим.