Глава 5. Мальчик для битья

Орки обедали на свежем воздухе, во внутреннем дворике замка. Сидели под легким матерчатым навесом за черными дубовыми столами, отполированными до блеска частыми прикосновениями локтей. Рядом пылала жаровня, над которой крутился на вертеле цельный поросенок, и все вокруг было пропитано дымом и запахом жареного мяса. Семейство Вендора собралось полным составом по случаю возвращения из столицы старшего сына хозяина – Лексора, знаменитого бойца регулярно проходящих в Макабре соревнований между орками наподобие гладиаторских боев. Лексор на последних соревнованиях занял третье место и сейчас его восторженно поздравляли родичи, но он лишь кривился – третий не первый. Мечта увидеть свое имя выбитым на камне славы и стать лучшим бойцом Макабра не давала ему покоя.

– Отец, я решил остаться на все лето в замке. Хочу потренироваться перед осенними соревнованиями в спокойной обстановке. В Макабре слишком много женщин и друзей, которые отвлекают от занятий.

– Разумное решение, сын, – похвалил его Вендор, – Завтра соберу самых сильных бойцов, выбирай любого, кто подойдет тебе для тренировок. Хоть всех забирай, – засмеялся орк.

– Спасибо, отец.

– Хотя, если честно, хороших воинов осталось мало, лучших унесла война, а некоторые из оставшихся даже с рабами справиться не могут, – пожаловался Вендор сыну, – Недавно бежали два раба – гном и человек. Так при побеге гном зарубил мечом всадника, а безоружный человек избил охранника, вооруженного ножом.

– Ты шутишь? – удивился Лексор.

– Какие уж тут шутки. У одного охранника на голове желвак вырос размером с яблоко, а другого вообще по частям привезли. Помнишь гномского принца? Его рук дело. Сбежал Мохнатый зад. Сплошное разорение. Хорошо хоть второго раба поймали. Все меньше убытку.

– Ну, то, что гном смог зарубить орка меня не удивляет. Коротышка мечом махать был горазд. Мы же с тобой видели принца в бою, прежде чем полонили. А вот как человек справился с орком вооруженным ножом? Он что этот человек – великан?

– Для человека он действительно очень высокий, а для великана слишком маленький. А как справился с орком, можешь расспросить того недотыка, которому голову разбили и нож отобрали. Позвать его?

Послали за орком-охранником, и скоро он уже стоял перед хозяином, кланялся и непроизвольно раздувал ноздри от раздражающего запаха жареного мяса. Когда стали расспрашивать о подробностях побега орк сразу скис.

– Раб хотел ударить меня ногой, но я всадил в нее нож, – начал он с момента, который выставлял его в наиболее выгодном свете, – Никогда не видел, чтобы так дрались. Раб был очень быстрый, бил только ногами и постоянно выкрикивал заклинания. Когда я его ранил, он забрызгал кровью и перестал двигаться. Я подошел, чтобы добить, замахнулся ножом, а этот дурак еще и спиной ко мне повернулся. Только я собрался воткнуть ему лезвие в почку, как его магия все-таки подействовала и дальше я уже ничего не помню.

– Странная история, – задумчиво произнес Лексор, – А ну-ка тащите этого дурака сюда. Хочу собственными глазами на него посмотреть.

Когда привели Сомова и бросили на колени перед орками, Лексор невольно отшатнулся.

– Что, сын, и ты первый раз обманулся? – рассмеялся Вендор, – Нет, это не альт, это человек, просто седой. Мы его так и зовем – Сангин.

– Однако, как он сильно похож на альта, – проворчал орк и повысил голос: – Отвечай, раб, ты владеешь магией?

– Нет, господин, – ответил Виктор, не поднимая головы.

– Это ты безоружный справился с вооруженным охранником?

– Да, господин.

– Как ты это сделал? – продолжал допрос орк.

– Ударил ногой в голову, господин, – Вик решил ничего не скрывать в надежде, что может хотя бы сегодня его не накажут.

– Почему именно ногой? И как ты ухитрился дотянуться ногой до головы?

– Нога длиннее и в пять раз сильнее, чем рука, господин. А если растягивать ноги ежедневно, то со временем они поднимаются очень высоко.

– Вот как? Ты занимался акробатикой?

– Нет, господин, я занимался боем без оружия.

– Я сейчас приглашу своего воина. Без оружия. Сможешь его одолеть?

– Нет, господин.

– Почему? – в голосе орка прозвучало явное разочарование.

– Я очень слаб, господин. Меня почти не кормят, я недосыпаю, и мне просто не хватит сил.

– А если бы силы были, то справился? – недоверчиво усмехнулся Лексор.

Впервые человек поднял голову и сквозь седые пряди волос исподлобья блеснули холодной ненавистью его глаза.

– Да, господин, – тихо и покорно ответил раб, опустив голову.

Орк помолчал, раздумывая, что делать с этим странным человеком. Самоуверенный раб ему не понравился, но если тот действительно знает какие-то способы боя без оружия, то это обязательно нужно знать и орку. В последней битве на арене у него сломался меч, и он потерпел обидное поражение. Если бы только не этот проклятый меч… Лексор негромко зарычал от досады и определился, что делать с наглым рабом.

– У тебя будет неделя, чтобы набраться сил. Но если после этого ты не сможешь одолеть моего воина… – орк грохнул пудовым кулаком по столу, так что опрокинулись несколько серебряных чаш с вином, – Ты будешь очень и очень жестоко наказан, раб. А сейчас прочь с моих глаз!

Охранники подхватили и утащили Сомова, а слуги быстро вытерли пролитое вино и вновь наполнили пустые чаши.

– Лицо у этого раба какое-то мертвое, а взгляд, как у волка, – буркнул Лексор и повернулся к Вендору: – Отдашь мне его на недельку, отец?

– Бери, сын, кого хочешь. Ты мой старший сын, мой будущий наследник, моя надежда. Однажды этот дом и все рабы станут твоими. Только не пусти нажитые богатства прахом и сердце мое будет спокойно – Вендор вздохнул и добавил: – А насчет волка ты верно подметил. Поганый раб уже два раза убегал. Продавать его надо пока убытку не наделал и в третий раз не сбежал. По роже вижу, что опять убежит.

Вот так в жизни Сомова произошли неожиданные перемены. На работы его больше не гоняли и хорошо кормили три раза в день на кухне вместе с избранными домашними рабами. Целых шесть дней Виктор абсолютно ничего не делал, а только ел и спал. И был по-своему счастлив, так как давно уже жил одним днем. Прожил день, не били, накормили и ладно. Однако такая идиллия вот-вот должна была закончиться, и бывший студент начал задумываться. Он лежал на топчане и вспоминал свою прошлую жизнь.

Занимался он спортом много, но достигнуть успеха ему всегда что-нибудь мешало. В шестом классе отец привел его в секцию бокса к низкорослому тренеру кавказской внешности с тяжелым взглядом исподлобья. На всю жизнь запомнились первые слова тренера, сказанные новичкам:

– Защищайте подбородок, старайтесь прижимать его к груди, тогда и от удара убережете, и взгляд у вас будет как у настоящего мужчины.

Школьник Витя Сомов с большим желанием ходил на тренировки, разучивал боксерские стойки, прыгал на скакалке, молотил по боксерским грушам и лапам. А через месяц его поставили на ринг против такого же, как и он пацана. Первый (и как оказалось последний) свой бой Витя тоже запомнил на всю жизнь. Он удачно и с удовольствием раз за разом попадал по лицу противника, а потом вдруг совершенно неожиданно пацан попал и по нему. Когда один глаз у Вити заслезился и заплыл настолько, что им стало невозможно смотреть, он прямо на ринге пересмотрел свою точку зрения на бокс. Спорт, где тебя бьют по лицу, Витя посчитал для себя неприемлемым, о чем и заявил родителям глядя на них одним сердитым глазом. Отец разочарованно вздохнул, а мать поддержала сына и сразу предложила пойти на бальные танцы. Однако бальные танцы Витя с негодованием отверг. Он хотел стать сильным и научиться драться, чтобы уметь постоять за себя. Вот только получать при этом по лицу он больше не желал. Он выбрал дзюдо. К борьбе Витя относился довольно скептически, но школа дзюдо была недалеко от дома, что и определило окончательный выбор. И он не разочаровался. Школа была хорошей, и преподавали в ней грамотные тренеры. Теперь в шкафу Сомова висело белоснежное кимоно, а боксерские перчатки отправились пылиться в кладовку. За два года тренировок Виктор существенно улучшил фигуру, проникся духом японской борьбы и показал хорошие результаты на юношеских соревнованиях. Он заработал зеленый пояс и сразу вырос в глазах сверстников. Однако тренер был не очень доволен своим учеником, считая, что тот зациклен на нескольких приемах в ущерб остальным. Это было правдой, но Виктор сознательно отдавал предпочтение только подсечкам и броску через бедро, как самым эффективным, по его мнению, приемам. Зато в выполнении этих приемов он достиг совершенства. А потом их семья переехала жить в Сочи и карьера борца Сомова оборвалась. Зато здесь он увлекся каратэ. В новой школе вечерами проводил занятия по каратэ молодой тренер, куда и стал заглядывать Виктор. Занимался он уже так, для себя, понимая, что профессиональный спортсмен из него уже не выйдет в силу возраста. Зато здесь он получил то, чего ему так не хватало в борьбе – научился ударам руками, ногами и прочими частями тела и узнал, что у человека есть много уязвимых мест, называемых болевыми точками. На тренировках практиковали контактные спарринги в боксерских перчатках, и здесь повзрослевший Сомов научился, наконец-таки терпеть боль и принимать удары в лицо. И как прежде он оттачивал всего несколько избранных приемов. Но спустя год Виктор забросил и этот вид спорта. Он вырос, забурлил гормонами, его внимание переключилось на девочек и игру на гитаре, которая как ему казалось, нравилась девочкам. Позже он узнал, что девочкам нравится нечто совершенно другое, и что iPhone последней модели гораздо круче гитары, и это явилось для него одним из самых сильных разочарований в жизни.

Сегодня Вик выбрался из барака рабов и с разрешения Лексора присутствовал на тренировочной площадке, где занимались он и еще двое орков. Оба крепкие ловкие ребята, глядя на которых уверенность Сомова в том, что он сможет с ними справиться, слегка поколебалась. Виктор был далеко не мастер единоборств, и свои способности трезво оценивал, как любительские. Обнадеживало только то, что в этом мире даже у любителя не должно было быть достойных соперников. Когда орки ушли, бывший студент убрал с площадки все камешки, снял разбитую обувь, неторопливо и основательно провел разминку и перешел к катам, вспоминая давно забытые движения. За его тренировкой незаметно наблюдал Лексор, высунувшись из окна башни замка. Движения человека больше походили на танец, были плавными гармоничными и не могли быть случайными, а свидетельствовали о том, что их долго разучивали и многократно повторяли. Значит, в этом раб не солгал. Ну что же посмотрим на него завтра в деле.

Когда орки пришли на тренировочную площадку Сомов уже выполнил каты, которые разогрели мышцы и привели сознание в нужный настрой. Он хорошо помнил правило – нельзя выходить на бой, если ты не веришь в победу, и поэтому встретил противников уверенным холодным взглядом.

– Я вижу, раб, ты набрался сил и готов показать свои способности биться без оружия, – ухмыльнулся Лексор.

– Да, господин, – поклонился Виктор, – Я предлагаю начать с борьбы, чтобы не травмировать друг друга ударами.

– Что это за воин, который боится травм, – презрительно фыркнул один из орков.

Но Лексор не торопил события. Его интересовало все, на что был способен человек.

– Хорошо. Посмотрим на борьбу, – согласился он и властным жестом указал одному из орков на человека.

Орк угрожающе рыкнул и пошел на Сомова. Они сблизились, и орк сразу же попытался завалить Виктора примитивной подножкой. Сомов наклонил спину, широко расставил ноги и уперся намертво. А потом, крепко ухватив орка за рукава одежды, неожиданно рванул его на себя, выводя из равновесия, и тут же провел молниеносную подсечку. Орк грохнулся на бок, подняв облако пыли. По его растерянной морде было ясно, что он даже не понял, как это произошло. Десять секунд и первый раунд окончен. Виктор церемонно поклонился. Разозленный орк зарычал и снова бросился на человека, стараясь обхватить его и пользуясь преимуществом в массе повалить на землю. Сомов изворачивался, уходил от захвата, а в ответ сильными рывками продолжал попытки вывести орка из равновесия и заставлял его двигаться. Вскоре Виктор вновь подловил момент, когда орк переносил вес с одной ноги на другую и резко подсек ногу, на которую тот хотел опереться. Достоинство подсечки заключалось в том, что ей можно свалить практически любого противника независимо от его веса. Менее полминуты понадобилось для того, чтобы орк вторично оказался распластанным на земле.

– Достаточно борьбы, – Лексор остановил схватку, – Теперь посмотрим, как ты справишься, если бой будет без ограничений.

Орк посчитал, что разгадал хитрость человека. Достаточно лишь не позволять ему хватать себя руками. Возникло желание лично проучить зарвавшегося раба. Он сбросил кожаный плащ и сам вышел на площадку. Принял странную стойку боком с вытянутыми руками на уровни груди и ринулся на Сомова. Судя по всему, он собирался просто замордовать человека своими огромными кулачищами, а учитывая длинные руки орка, сделать это было нетрудно. Виктор запрыгал, быстро перемещаясь по площадке кругами. Ему оставалось лишь уклоняться, ставить блоки и не подпускать орка на дистанцию опасного удара. Пропусти хотя бы один удар такой кувалдой и все будет кончено. По всем правилам Сомов должен был сокращать расстояние и вступать в ближний бой, но он делал все наоборот и не желал идти на размен ударами. Нужно было отвечать, а Виктор все еще не мог определиться как именно. Все-таки противник был не рядовой орк, а сын самого хозяина и последствия могли бы быть самыми непредсказуемыми, если нанести ему травму. Тут вертушка в голову никак не годилась, хотя и очень напрашивалась. Надо было вывести орка из строя аккуратно – ненадолго и без особого ущерба для его здоровья. Решение пришло спонтанно.  Неожиданно Сомов ответил хлестким ударом ноги по бедру соперника. Это был удар гедан маваши гери больше известный в Европе как лоу-кик. Дальний удар подъемом стопы был несильный, своего рода предупреждающий и пристрелочный одновременно. Середина бедра – это мышцы и кость и, казалось бы, ну что там может быть уязвимого? Однако профессионалы знают, что хороший жесткий лоу-кик часто приводит к техническому нокауту, когда ногу так сушит, что она попросту отказывается функционировать. Орк не внял предупреждению или болевой порог у него был выше, чем у человека и продолжал переть, как танк. Виктор чуть зазевался и тут же пропустил скользящий удар по голове. В глазах потемнело, но он сумел быстро разорвать дистанцию и пришел в себя, до того, как его оглушенным состоянием успел воспользоваться Лексор. Но удар орка разбудил дремавшую ранее ненависть. Сомов продолжал уклоняться от боя и стал периодически наносить удары в одну точку – бедро орка чуть выше колена. Он с удовлетворением заметил, что его противник теперь гораздо медленнее двигается по площадке, а пару раз и вовсе чуть ли не присел от боли в ноге, которая у него начала подламываться. Глаза Лексора запылали злобой, а Сомов ответил ему гневом. Виктор бил все сильнее и жестче, используя уже удары не подъемом стопы, а голенью. Вскоре орк перестал двигаться и встал окончательно. Но даже неподвижного орка человек продолжал награждать безжалостными взрывными ударами, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся за годы рабства ненависть. Удар, возврат в стойку, удар, возврат в стойку, удар…

– Довольно! – взревел, не выдержав, орк.

Виктор послушно отступил назад и поклонился. Его грудь вздымалась, и он сделал несколько упражнений, успокаивая дыхание. Лексор стоял только на одной ноге, а вторую придерживал на весу, так как она ему не подчинялась. Было заметно, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не выдать как ему больно и не упасть. Два других орка, потрясенные небывалым зрелищем переводили взгляд с Лексора на человека и переглядывались друг с другом. Только что на их глазах раб избил хозяина, одного из лучших гладиаторов Макабра да так сильно, что тот ни ходить, ни стоять нормально не мог. Стояла тишина, которую никто не решался нарушить.

Лексор поглаживал рукой бедро, к которому постепенно возвращалась чувствительность, и осторожно пробовал принять вес на болезненную ногу. Несколько долгих минут он не сводил с человека тяжелый взгляд и этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Годится, Сангин, – орк впервые назвал человека по имени, – годится. А сейчас мы будем драться так, как положено воинам. Принесите мечи!

Чего-то подобного Виктор и ожидал от подлого орка. Бесполезно спорить, что мы так не договаривались. Даже напоминать об этом опасно. Поэтому он молча взял в руки тяжелый деревянный меч, изготовленный видимо из какого-то железного дерева, и с отчаянной решимостью принял боевую стойку, которую помнил по занятиям с Хэком.

Лексор, который уже стоял на обеих ногах, взмахнул мечом перед собой крест-накрест с шумом рассекая воздух и прихрамывая, двинулся на Сомова.

Первую пару ударов Виктор парировал, а третьим ударом в плечо орк отсушил ему руку, и он выронил меч.

– Поднимай! – не терпя никаких возражений, прорычал орк.

Виктор поднял меч и на него градом посыпались удары со всех сторон. Сомов ронял оружие, когда его не держали перебитые руки, падал, сгибаясь от нестерпимой боли после ударов в живот и терял сознание от попаданий в голову. Но приходя в себя, Сангин без напоминаний поднимал меч и упрямо становился в стойку.

Когда в какой-то очередной раз он пришел в себя, то понял, что лежит на топчане в бараке рабов. Болела каждая косточка избитого тела и мучительно раскалывалась голова. На краю топчана рядом с ним сидела целительница Ийсма, а вокруг толпились и галдели гномы.

– Вы бы видели, как я его отделал, – улыбнулся Виктор и засмеялся, но тут же сморщился от боли в груди и застонал.

– Не шевелись, – сказала, неизменно строгая целительница, – у тебя сломаны плечо и три ребра. Кости я начала сращивать, но до утра тебе требуется полный покой. Выпей снадобье и спи. Отделал он… Я почему-то вижу, что отделали только глупого Вика.

Утром Сомов почувствовал себя лучше и даже сам потихонечку сходил на кухню позавтракать. На работу его никто не гнал, поэтому он вернулся в барак и нагло улегся спать. Разбудили его ближе к вечеру и велели явиться к Лексору.

– А, Сангин, – весело встретил его орк, пребывающий в отличном расположении духа, – Живой? Это хорошо, что ты такой живучий. Тренироваться можешь?

– Вашими стараниями нет, господин. Вы вчера нечаянно сломали мне несколько костей.

Довольный орк сначала расхохотался, а потом стал серьезным, подошел к человеку и вздернул его своей лапищей за подбородок.

– За твою дерзость тебя вообще следовало убить!

Некоторое время орк гипнотизировал человека взглядом, а потом вернулся за стол и кивнул, указывая на скамью:

– Садись. Рассказывай. В чем хитрость твоего умения биться без оружия?

Сомов осторожно присел на скамью – тело еще болело, и принялся рассказывать. Несколько часов он излагал теоретические основы боевых искусств настолько насколько знал их сам. Как важна гибкость, равновесие, точка опоры в борьбе и как силу противника можно повернуть в свою пользу. Как пустая рука и босая нога в каратэ могут противостоять оружию, если знать чем, куда и как правильно наносить удары. Практически все, что рассказал Сомов, было для орка полным откровением.

– Значит так, Сангин, – сказал Лексор после того как Виктор закончил свой рассказ, – с этого момента ты мой личный раб и выполняешь только мои указания. Завтра с утра жду тебя на тренировочной площадке, а сегодня, так и быть, можешь отдыхать.

Сомов кряхтя, поднялся, поклонился и медленно заковылял к выходу.

– И вот еще что, – остановил его в дверях Лексор, – если твои знания боя, хоть как-то помогут мне стать чемпионом Макабра, ты получишь свободу, Сангин. А теперь ступай.

Так, будучи начинающим спортсменом на земле, а по большому счету являясь всего лишь недоучившимся любителем, Сомов в этом мире стал сенсеем орка. Положение его коренным образом изменилось. Теперь он входил в круг избранных рабов, сытно ел, долго спал, и даже имел свободное время. Впервые за полтора года пребывания в рабстве появились мысли о противоположном поле и соответствующие желания. Выбор среди молодых рабынь был невелик, да и красавиц среди них не было. Вроде и не сестры Хэка, но ноги брить им в голову не приходило, а расскажи, что где-то бреют, так не поверили бы. Жизнь Вика стала гораздо полноценнее в компании одной из домашних рабынь.

Однако за такую жизнь приходилось платить. Каждый вечер Сомов возвращался в барак с сильными побоями. Орка мало интересовали приемы борьбы, и все усилия он сосредоточил на ударах, делая особый упор на удары ногами. Любимым приемом стал у него лоу-кик, видимо потому, что прочувствовал его эффективность на собственной шкуре. И также как человек в свое время, орк оттачивал только несколько избранных ударов ногами и коленями в ущерб остальным приемам. Лексор не ограничивался тренировкой ударов, а пытался интегрировать их в бои на мечах и ножах, и это было для студента страшнее всего. Ему почти каждый день приходилось браться за деревянный меч и получать очередную порцию синяков и ушибов, а вечером отлеживаться на топчане. А когда в редкий день до избиения человека у орка не доходили руки (он тренировался с другими орками), Виктор отлеживался вместе с рабыней.

Призрачное обещание свободы сыграло свою роль, и Сомов изо всех сил старался научить орка максимально качественно выполнять приемы. Бывший студент сделал некое подобие боксерской груши из кожаного мешка набитого песком, на котором можно было отрабатывать удары в полную силу, и часами раздумывал над вариантами связок для ударов мечами и ногами. Человеку больше, чем орку хотелось, чтобы тот достиг высочайшего мастерства и победил в соревнованиях гладиаторов.

Так продолжалось до тех пор, пока Виктор не рассказал Ийсме о том, что Лексор обещал ему дать вольную в случае успеха на состязаниях. Целительница нахмурилась, и юноше показалось, что она расстроена тем обстоятельством, что они навсегда могут расстаться. Сомов попытался утешить пожилую женщину, заверив, что когда получит свободу, заработает много денег и обязательно выкупит ее из рабства. Целительница, выслушав его горько усмехнулась:

– Ты добрый человек, Сангин. Но ты по-прежнему все тот же глупый Вик. В своей жадности хозяин скорее удавится, чем просто так отпустит раба. А обещание Лексора ничего не стоит, если по закону ты раб Вендора. Разве хозяин кому-нибудь давал вольную? Я такого не помню. Зато я очень хорошо помню, как Вендор обещал отпустить на свободу меня. Это было давно, во время Большой кровавой войны, когда я только-только попала в плен к оркам. На поле боя Лексор получил серьезное ранение, от которого должен был умереть. Тогда-то Вендор и принес его на руках ко мне обескровленного и почти уже мертвого. Он умолял спасти жизнь сына, и обещал подарить мне свободу, если я верну его к жизни. Это было четыре года тому назад и как видишь, Лексор жив и здоров, а я так и осталась рабыней.

Целительница осторожно коснулась рукой Виктора, который понуро опустил голову.

– Прости, Вик, я не хотела тебя расстраивать. Может быть, я ошибаюсь, и на этот раз все будет по-другому и Вендор подарит тебе свободу.

Но Сомов уже и сам понимал, что целительница не ошибается, не будет по-другому и свободу ему не подарят. И от Хэка нет никаких вестей, а ведь уже и лето почти на исходе. Получается, что помощи ждать неоткуда и не от кого.

– Что же делать? – с болью в голосе вырвался мучавший его вопрос.

– Жить, – смиренно ответила Ийсма, – просто жить и надеяться на лучшее.

– Нет, Ийсма, жить рабом я не согласен, – голос Сомова налился решимостью, – И тебе не позволю. Мы рождены свободными, и мы будем жить свободными. Я это обещаю. Или я выполню свое обещание или умру.

– Храбрый Вик, – грустно улыбнулась пожилая женщина, – Как бы я хотела, чтобы и мой сын был таким же, как ты. Где он сейчас мой бедный мальчик?

Наступила осень, и пришло время для состязаний гладиаторов. У ворот замка с утра пораньше выстроились коляски для господ и телеги для груза и рабов. Почти все семейство Ихара собралось ехать в столицу, чтобы поддержать на соревнованиях своего родича. Повсюду слышались крики, шум, смех. Сомов смотрел на эту веселую суету равнодушно, его больше не интересовала победа Лексора и тем неожиданней для него прозвучали слова орка:

 – Поедешь со мной в Макабр. Собирайся.

Закончились недолгие проводы, орки расселись по коляскам, и выстроился авангард из десяти хорошо вооруженных всадников, во главе которого на черном норовистом жеребце гарцевал сам Лексор. Вид знакомого коня вызвал у Виктора нестерпимое желание обхватить скакуна ногами и помчаться навстречу свистящему ветру, но ему плетью указали на телегу и велели сидеть смирно.

Несмотря на осень, стояла хорошая и все еще по-летнему теплая погода. Природа вдоль дороги играла с разноцветными красками на листьях деревьев и была прекрасна, а вот сама дорога была разбита и безобразна. Телега с рабами, тащилась одной из последних и собирала всю пыль, поднятую впереди едущими повозками. Песок скрипел на зубах и колол глаза, а все внутренности болели от бесконечной тряски по камням и ухабам. Не останавливаясь, проехали несколько захудалых деревень с покосившимися глинобитными домами. В деревнях было полно орков, которые будь они людьми, Виктор назвал бы простолюдинами. Они выходили на обочину дороги, снимали тюрбаны и кланялись проезжающим господам. Эти усталые худые орки крестьяне выглядели ненамного лучше рабов Вендора. И глядя на них Сомов был немало удивлен – вот тебе и хозяева мира.

После полудня добрались до горной реки с шумным бурным течением и берегами, утопающими в густой растительности. Через реку был перекинут арочный каменный мост, от которого в обе стороны расходилась короткая булыжная мостовая. Повозки пошли ровно и перестали пылить. Когда въехали на мост Виктор был погружен в невеселые раздумья о своей дальнейшей судьбе. Станет ли он когда-нибудь свободным человеком? Надежда, конечно, есть. Если сгинувший где-то Хэк остался в живых, если не забыл о своем спасителе, если найдет средства и способ его выкупить, если неудачник Лексор победит, наконец, на соревнованиях, если жадный Вендор согласится впервые в жизни отпустить раба на волю… Но не слишком ли много если?

Ровно на середине моста Сомов свечой взвился с телеги в воздух, перелетел невысокий каменный парапет и с всплеском ушел под воду, подняв тучи брызг. Вынырнув из неожиданно холодной воды и отфыркиваясь, он с тревогой оглянулся назад. Течение стремительно уносило его прочь, а вереница повозок продолжала свое неторопливое движение. Никто не поднимал тревоги, никто не бросался в погоню, лишь всадник на вороном жеребце неподвижно стоял на мосту и смотрел ему вслед.

Виктор уходил в свой очередной побег. Уходил вплавь. Решение он принял спонтанно, как только сошлись все необходимые условия. Оказалось, что внутренне он всегда был готов к побегу и только ждал благоприятного момента. А условия сейчас были идеальными. Преследовать его некому, из охраны орков не пошлешь, да и следопытов среди них нет. Пока соберут погоню, пройдут долгие часы, а может даже и сутки, ведь орки как раз на полпути между замком и портовым городом. Это значит, что у студента огромная фора по времени. Река быстрая и несет его не медленнее, чем несла бы лошадь и вода в отличие от животного никогда не устает. Можно сплавиться по ней за сутки на сотни километров, а отыскать следы на таком расстоянии, да еще по обоим берегам реки задача просто невыполнимая. Получается, что он наконец-таки сбежал и сбежал гарантированно без преследования. И Виктор радостно, во весь голос, запел на русском языке:

Я свободен! Словно птица в небесах.

Я свободен! Я забыл, что значит страх.

Однако ликовать ему пришлось не долго. Дно реки было усеяно валунами и Сомов уже несколько раз сильно ушиб себе ноги. Появился риск получить более серьезную травму. К тому же вода в реке оказалась настолько холодной, что у Виктора уже зуб на зуб не попадал от дрожи, и песня смолкла сама собой. Замерзший юноша выдержал час, прежде чем выбрался на берег у небольшого завала из бревен. Первым делом он снял, выжал одежду и голышом растянулся на горячем камне подставив продрогшее тело лучам солнца. А как только отогрелся, принялся вытаскивать бревна из завала. Соорудил хлипкий плотик из двух бревен, перехватив их посередине веревкой, которой подпоясывался, взобрался на это ненадежное сооружение и пустился в дальнейшее плавание. Бревна опасно гуляли вразнобой, грозясь прищемить человеку конечности, уходили под воду, но это все равно было лучше, чем плыть самому. Когда стемнело, Виктор выбрался на берег, отыскал небольшое углубление, куда меньше задувал ветер, сгреб опавшие листья в кучу и зарылся в них, как крот с головой. Осенние ночи прохладные и студент дрожал до самого рассвета. Утреннее солнце не торопилось согреть выстуженное за ночь тело, и Витя принялся пополнять энергию слизнями, собирая их с влажных камней. Этого было ничтожно мало, чтобы насытиться, но желудок перестал быть пустым. Спустившись к реке, Сомов потрогал воду, и она показалось ему просто ледяной, но он без колебаний взобрался на плотик и упрямо поплыл дальше.

Когда впереди показалась большая деревня орков, раскинувшаяся на обоих берегах, Сомов испугался и торопливо выбрался из воды. Прячась в кустах и наблюдая за деревней, он понял, что незаметно миновать ее по реке не выйдет. Вариант ждать ночи и потерять весь день исключался. Оставался один выход – дальше уходить пешком. Но обойти деревню мешали нескончаемые поля, на которых трудилось много орков. И совсем некстати стало саднить горло, а горячее солнце, почему-то никак не могло согреть, появился озноб и слабость. К вечеру Сомов почувствовал себя настолько плохо, что решил остановиться. На дне оврага, по которому протекал ручей с водой, он соорудил из веток и травы нечто напоминающее гнездо, где и провел ночь. Утро не принесло облегчения, а стало лишь хуже. Тело колотила непрерывная дрожь, кашель разрывал легкие, любая активность, даже вылазка из гнезда к воде вызывала учащенное дыхание и сердцебиение. Стоило только подняться, как сразу же хотелось лечь обратно. Идти в таком состоянии было немыслимо, оставалось только лежать и надеяться, что организм сам справится с недугом.

В этом беспомощном состоянии его и нашли орки. Слезящимися глазами Виктор разглядел, что это были не следопыты, а два обычных крестьянина, скорее всего из деревни, от которой он так и не смог далеко уйти. Орки с опаской рассматривали человека и не осмеливались подходить ближе. Видимо их, как и многих других отпугивали белые волосы человека, заставляя считать его тем, кем он на самом деле не являлся.

Еще вчера Виктор беспокоился о том, что его могут поймать, а сейчас был даже рад тому, что его нашли. По крайне мере нашли живым.

– Ты кто? – издалека выкрикнул один из орков.

– Мне нужна помощь, – еле слышно произнес Виктор и не узнал свой голос настолько сильно сели голосовые связки.

Один орк осторожно приблизился, помог человеку сесть, задрал рукав его рубахи и увидел клеймо на плече.

– Раб, – произнес он, и этим коротким словом было сказано все.

Оба орка сразу успокоились, стали уверенными и деловыми.

– Спасибо за помощь, ребята, – просипел Сомов, когда ему связывали руки и ноги.

Дальнейшее в памяти сохранилось урывками. Его приволокли в деревню и оставили валяться в грязном воняющим навозом хлеве вместе с животными. Приходили какие-то орки и с любопытством его рассматривали. Детишки орков тыкали в него палкой и смеялись, когда в ответ он беспомощно мычал от боли. А спустя несколько дней его вытащили из хлева, забросили словно тюк на телегу и повезли. Как везли, он не запомнил совсем, потому что постоянно терял сознание от непереносимой боли, а когда ненадолго вынырнул из забытья, и мелькнули знакомые очертания замка Вендора, ему было уже все равно. Болели все мышцы тела так сильно, что даже дышать было невозможно. Он задыхался и умирал.

А потом появилась надежда. Она положила холодную руку на раскаленный лоб, и сразу стало хорошо и спокойно. Виктор поднял тяжелые веки и увидел Ийсму. Она плакала. Беззвучно. Слезы катились по ее щекам, пока она задействовала амулеты, натирала мазями, обкладывала душистыми травами и поила снадобьем беспомощного больного. Студент поймал ее за руку и чуть придержал, не зная, как выразить свою благодарность.

– Ийсма, – губами произнес он ее имя, но голоса своего не услышал.

Лишь через несколько дней благодаря невероятным усилиям целительницы Виктор почувствовал себя лучше. Исчезли кашель и боль, и вернулся голос – хриплый низкий чужой, который остался у него навсегда.

Стоило поправиться, как тут же появился Геор с кузнецом. Несколько ударов молота и на руках и ногах раба повисли тяжелые железные оковы с короткими цепями. Теперь захочешь не убежишь. Геор отконвоировал человека в полуподвальную камеру и перед тем как закрыть дверь, злорадно оскалился:

– Готовься, Сангин, завтра утром тебя принесут в жертву.

Он лязгнул засовом и его зловещий хохот еще долго звучал в ушах Сомова.

Ну, вот и закончились его приключения в этом странном жестоком мире.

В камеру доносились приглушенные звуки музыкальных инструментов, в основном ритмичные удары ручных барабанов, а также смех, выкрики и песни орков. Они сегодня что-то очень шумно праздновали. Может быть, Лексор стал чемпионом, а может, у орков было принято пировать перед жертвоприношением. Эти звуки веселья еще сильнее терзали душу человека, приговоренного к ужасной смерти. К середине ночи орки утихомирились, и пошел дождь. Виктор не спал, ему было жаль тратить последние часы своей жизни на сон. Он слушал дождь, как тот шумит, падая в траву, как барабанит по крышам и как иногда его перекрывают ленивые раскаты грома.

На рассвете, когда Сомова вывели из камеры во двор, дождь продолжал плакать. Вик вышел спокойный слегка бледный и подставил лицо каплям дождя. Его отрешенное состояние резко контрастировало с суетой, царящей в замке, особенно у ворот, где формировался большой обоз из груженых телег. Кричали надсмотрщики и бегали рабы, прикрывая от дождя мешки с зерном, отправляемые в город на продажу. Виктора подтолкнули в спину, провели через двор и поставили позвякивающего цепями перед очами самого Вендора Ихара. Хозяин сидел под навесом от дождя в окружении родственников и помощников. Вендор оценивающе посмотрел на стоящего перед ним молодого человека с непокорно поднятой головой, мокрыми от дождя сосульками волос, прилипшими ко лбу и взглядом, устремленным куда-то вдаль.

– Хорош, очень даже хорош, – оценил хозяин и наклонился в сторону Геора, отдавая распоряжение: – На рынок сразу не вези. Для начала попробуй на аукционе рабов. И только если на аукционе не возьмут, тогда продашь на рынке. Торгуйся и меньше, чем за пять золотых не уступай. Хотя такой необычный тип может уйти и за все десять, если я что-нибудь смыслю в рабах. И в железе его держать, чтобы опять не убег. В железе!

Сначала Виктор не сообразил, что разговор идет о нем, а когда понял, то даже растерялся от услышанных слов. Его не убьют?! И он испытал огромное ни с чем несравнимое облегчение. Раба собирались всего лишь продать, а не убивать.  А потом его охватил гнев за жестокую шутку Геора насчет жертвоприношения, в которую студент поверил. Сомов нашел шутника взглядом и сузившимися глазами попытался выразить всю свою ненависть к орку. Геор оглушительно расхохотался и тут же рассказал всем присутствующим про удачно исполненную шутку. Скоро уже все орки смеялись глядя на Виктора. Они держались за животы, хлопали себя по коленям, а Вендор даже прослезился от смеха. Ненавижу! Стиснув зубы и клокоча от ярости человек, смотрел на хохочущие клыкастые морды орков окружающие его со всех сторон. Ненавижу!!!

Словно поняв, что жертвоприношение не состоится, дождь перестал лить, показалось солнце и на небе засияла необычайно яркая радуга. Виктора посадили в одну из телег, где сразу прикрепили цепь от его оков к одной из боковых жердин, и повозка тронулась в путь. И тут Сомов увидел Ийсму. Женщина рвалась подойти к нему, но ее не пропускал Геор, наезжая конем и замахиваясь на целительницу плетью.

Телега, на которой сидел Виктор, протиснулась сквозь узкую арку ворот и медленно покатилась прочь от замка, скрипя и раскачиваясь на ухабах. Сомов, не отрываясь, смотрел, как уменьшается фигурка целительницы, выбежавшей за ворота. Скованный цепями он не имел возможности даже помахать ей на прощанье. Ийсма прижимала руки к груди и что-то шептала ему вслед, может быть, прощалась, а может, произносила заклинания удачи, если таковые были в этом мире, и если вообще в этом мире была удача.