=== Глава 3. Здравствуй, вселенная! Это я… ===
Тяжелые шаги грохотали по металлическому полу, заставляя вжимать головы в плечи, опускать глаза и мечтать о бестелесном состоянии.
Паника, стылый страх, волной катящийся перед ним, затапливая коридоры и помещения, вползающий щупальцами туманов Явина в сердца, чтобы свить там гнезда и никогда больше не покинуть новые места своего обитания.
«Истец» пропитался страхом. Каждый миллиметр обшивки, переборок, внутренних помещений, приборов… Каждая молекула была просто пропитана подспудной боязнью. Конечно, девяносто пять процентов экипажа не соприкасались с Главнокомандующим лично, даже исполняя свои обязанности. Но им хватало и редких, скупых обмолвок, уроненных теми, кому не так повезло, в барах и кантинах, когда алкоголь снимает тормоза, ударяя по расшатанной нервной системе.
Главнокомандующий был страшной легендой, неожиданно обретшей плоть на горе врагам Империи и нервный тик союзникам и подчиненным. Как осторожно шутили на «Истце» в кругу «своих», бдительно оглядываясь перед этим, им надо доплачивать «за вредность». Печально, но на корабле был повышенный расход различных седативных средств, а также их заменителей — слабоалкогольные напитки в барах и личных заначках просто не водились, их прочно оккупировали сорта с повышенной крепостью.
Вейдер все знал, но закрывал на это глаза, естественно, при условии, что он лично непотребства не видит, а снявшие стресс после смены не вываливаются из кают прямо ему под ноги. Чем-то приходилось жертвовать, разумных нельзя держать в постоянном напряжении, они от этого «портятся».
Примчавшийся на мостик черным смерчем Лорд замер перед огромным панорамным окном. Звезды успокаивали взвинченные нервы, натянутые как струны чуткими пальцами его Мастера.
Император в очередной раз преподал ему урок. Жестокий и жизненно необходимый. Как всегда…
Резко выдохнув, отчего нервно вздрогнул стоящий неподалеку адъютант, Вейдер прикрыл глаза, обретая над собой контроль. Он ненавидел это слово, которое Сидиус упорно вдалбливал в его сознание не самыми гуманными методами…
* * *
Стоящий на колене Вейдер покорно склонил голову, ощущая, как вокруг него перемещается застывший столбом смерч Силы. Гвардия Императора алыми пятнами крови расцвечивала темный зал.
Сам Император, как всегда, демонстрировал роскошный наряд в стиле ситхов. Ирония, которую понимали считанные единицы.
— Итак, Лорд Вейдер… Я вижу, вы не до конца понимаете, чего именно я от вас требую…
Мантия шуршала, мягко ступали ноги, обутые в полусапожки из тончайшей кожи, расшитые золотой нитью, сверкали огромные алые алмазы в перстнях на холеных руках, заключенные в редчайшее черное железо. Еще одна маленькая шутка «для своих»… Когда-то древние ситхи ковали из этого металла свои мечи. Те самые, что по своим свойствам не уступали сейберам, а зачастую и превосходили их многократно.
Вся невысокая фигура Императора казалась окутанной тьмой и кровью: многослойные одежды алого и черного цвета, с редкими вкраплениями золотого.
— Что ж… Думаю, в данном случае будет уместно провести наглядную демонстрацию.
Император резко развернулся, взметнув полы одежды, и направился прочь из зала, окруженный молниеносно занявшими свои места гвардейцами. Вейдер, как положено почтительному ученику, шел за его левым плечом на шаг позади.
— Это — инквизиторы. Догадываетесь, для чего они?
Вейдер кивнул. Действительно, что тут непонятного. Толпа одаренных, Темных одаренных, которая будет рвать тех, на кого им укажут пальцем, на части. Цепные псы, понимающие только простейшие команды.
Палпатин кивнул, для него мысли ученика, ознакомленного с целями создания отряда, секретом не являлись.
— А почему они именно такие?
Вейдер нахмурился, оценивающе пробегая взглядом по занимающимся в огромном зале недоситхам.
Три десятка разумных с криками и азартом лупили друг друга сейберами. По другому охарактеризовать творящееся перед его глазами безобразие Вейдер не мог. Перед мысленным взором тут же встали картины обучения в храме: большие, просторные залы, тщательно подобранные группы, наставники, зорко следящие за своими подопечными, тишина и покой…
Никакого сравнения с буйством Темной энергии, заполонившей зал.
Не видящие стоящих на специальном балкончике гостей недоситхи, как назвал их про себя недовольно скривившийся мужчина, все больше входили в раж. Неожиданно тренировка переросла в драку. Взвинченные люди, тви'леки и забраки бросались друг на друга с криками ярости, пытаясь покалечить.
Надзирающие за этой толпой инструкторы тут же стали приводить драчунов в чувство с помощью электрошоковой терапии, но инстинкты взяли свою плату: когда полубессознательные тушки растащили в стороны, от души пиная в процессе, на полу осталось несколько трупов.
— Что скажете, Дарт Вейдер? — светски поинтересовался Палпатин, окидывая окровавленный пол благостным взглядом.
— Животные…
— Животные, — согласился Император, пряча руки в широких рукавах. — Но… полезные животные. Они будут кусать по команде и бросаться, повинуясь щелчку пальцев. А потом…
— От них избавятся… — пробасил Вейдер. Сидиус кивнул, все так же сохраняя приятное выражение лица. Судя по всему, его происходящее забавляло.
— Конечно, избавятся. А почему?
Вейдер внимательно осмотрел огрызающихся на инструкторов учеников, оценил витающую в воздухе жажду насилия…
— Они теряют даже те крохи разума, что у них есть, — медленно начал Энакин. Палпатин поощрительно кивнул. — Они забывают обо всем, бросаясь в атаку. И не могут адекватно оценивать происходящее вокруг…
Последнее предложение было трудно произнести, уж очень вся эта неприглядная картина напоминала его самого. Взгляд Сидиуса стал острым.
— Именно, ученик. Темная сторона… проще. Ярость, гнев, любые отрицательные эмоции, которые мы испытываем, идя по дороге жизни. Поддаться ей легко… И это хорошо, с одной стороны, когда ученик должен почувствовать «вкус» Тьмы… Однако здесь же таится и огромная опасность, ловушка для слабых духом, скрытая темной пеленой. Поддавшись Зову, неофит с легкостью теряет себя, ведь Темная сторона не требует отречения или ограничения… Это так просто — потакать своим желаниям… — рука обвела зал широким движением, показывая вновь впадающих в бешенство инквизиторов.
— Так просто… так легко… Вот только мало кто понимает, что это ведет к деградации личности. Все мысли такого… одаренного… сводятся к простейшим реакциям: поесть, поспать, притиснуть кого-то в уголке, убить, наслаждаясь страхом…
— Инстинкты животного… — тихо прохрипел Вейдер. Сидиус кивнул.
— Именно. Инстинкты животного. А разумный всегда превзойдет животное. Инстинкты важны, вот только давать им волю нельзя. Мастер властвует над своими желаниями и страстями, испытывает их, не поддаваясь их влиянию. Только в этом случае одаренный прогрессирует, а не превращается в… это… — уголки губ дернулись в брезгливой гримасе. В зале опять началась свалка.
— Животные…
* * *
Люку не спалось. Его родня уже давно видела пятый сон, а мальчик лежал в своей кровати, пялясь на потолок. Сна не было ни в одном глазу, мысли крутились как сумасшедшие.
Сейбер лежал рядом, Люк совершенно не мог от него оторваться. Металл казался теплым, приятным на ощупь, а еще меч был каким-то родным. Как старая вещь, которая с тобой долгие годы, всегда под рукой, она никогда не мешает и создает уют.
Насколько Люк ориентировался в творящемся дурдоме, скорее всего, так действовал на него кристалл, находящийся где-то внутри, но пытаться разобрать сейбер мальчик не стал. Во-первых, он не знал, как это сделать. Во-вторых, даже если он разберет меч и доберется до кристалла, нет уверенности, что он сможет собрать все обратно. Как говорится, одна деталь всегда лишняя… И проверять данное утверждение не тянуло. К тому же, как мальчик понял из смутных образов, плавающих в памяти, собирается-разбирается сейбер Силой, а у него дела на этом поприще обстоят… никак, в общем.
Настроение было отвратительным. Кеноби разбередил своим разговором и поступком все сомнения, которые Люк успешно давил в себе последние несколько дней.
Быть или не быть?
От выбора будет зависеть вся его жизнь, не только дальнейшая, но и вообще жизнь. Ему почти пять… Мелкий пацан, которого соплей перешибить можно. Кто сказал, что детство — счастливая пора? От тебя ничего не зависит, а вот ты зависишь от всех.
Вздохнув, Люк заворочался на кровати, прижимая к себе сейбер.
У него выхода нет, есть только один вариант.
Быть.
Хочет он или нет, но ему придется пробудить в себе Силу. Осознанно. Специально. Что ни говори, а сейчас он очень даже понимал Энакина и его жажду власти и силы. Прозябая в этой дыре, невозможно не хотеть вырваться из нее.
Значит, он это сделает.
Но сделает все правильно.
Что он знает о Силе?
Сила — это наше все, так сказать. С ее помощью можно воздействовать на себя, на окружающий мир, на различные тонкие материи. Почему в каноне Люку так везло? Сотни мелочей, поодиночке ни на что не влияющих, но в совокупности обеспечивающих самое лучшее для него положение дел. Огромное влияние и невероятные возможности. Надо только нащупать способ контакта с этой силой, пронизывающей Вселенную, понять способ взаимодействия.
Ведь получалось же у него неосознанно! А теперь надо сделать то же самое, только понимая процесс.
— Сила! — вздохнул Люк, пряча сейбер под кровать. — Впору просить тебя о помощи! И как же мне понять, как именно это делать?
* * *
Кеноби, хмурясь, смотрел на приближающуюся к нему тогруту. Шаак Ти выглядела великолепно, впрочем, как и всегда. Гибкая, изящная… Опасная. Хорошо, что в этой дыре их никто не узнает, впрочем, обыватели джедаев в лицо не знали никогда, да и сейчас ничего не изменилось, и это хорошо.
Но всегда есть риск наткнуться на имперского агента или просто на охотника за головами, решившего, что он сможет поправить свое материальное положение за их счет. Поэтому сейчас на нем самая обычная одежда, а не джедайская мантия, а сейбер прячется в широком рукаве.
Шаак Ти прошуршала платьем, подходя ближе и наигранно всплескивая руками, изображая красивую дурочку.
— Бенни! Милый! Сколько времени прошло с нашей последней встречи!
Ловко подхватив мужчину под локоть, она целенаправленно потащила его в кабинет. Данное питейное заведение было очень приличным, сдающим маленькие кабинеты для деловых и личных переговоров, чем они сейчас и воспользовались.
Закрыв дверь, Шаак Ти под одобрительный взгляд Кеноби активировала небольшой приборчик.
— Рассказывай.
Спокойный голос не вязался с ощущением азарта и невероятного интереса, исходящего от магистра. Кеноби пожал плечами.
— Что именно тебя интересует, Ти?
— Все. Йода в последнее время взволнован.
— Что с ним?
Тогрута неопределенно пошевелила в воздухе пальцами.
— Что-то изменилось. Год назад.
— Вы тоже это почувствовали? — задумчиво погладил бородку джедай. Ти энергично кивнула.
— Да. Что-то перекроило все линии Силы. Мы не знаем, что это… или кто. Поэтому от того, как воспримет все малыш…
— Он знает.
Тогрута осеклась, уставившись на мужчину.
— Знает? Ты… ты рассказал ему!
— Да. Сила…
— Что ты ему сказал? — Шаак Ти требовательно впилась в Кеноби глазами.
— Что Энакина Скайуокера убил Вейдер.
Ти откинулась на жесткую спинку стула, анализируя узнанное и все сильнее хмурясь.
— Месть… плохо.
— Почему?
— Ты сказал это ему…
— С глазу на глаз. И отдал сейбер Энакина.
Шаак Ти покачала головой. Мудрая тогрута не одобряла план гранд-магистра. Стравить сына и отца… Это неправильно! Ее гложет предчувствие, что план этот выйдет им боком и отзовется гораздо более страшными последствиями, чем даже переход Энакина на Темную сторону.
— Это неправильно, Оби, неправильно.
Магистры молчали, неторопливо попивая каф со сладостями, а кабинет затапливало неодобрением. Неожиданно Кеноби вскрикнул, уставившись куда-то вглубь себя…
* * *
Вспышка просто ослепила, а щиты, поставленные вокруг малыша, разбились с ясно слышимым для джедая стеклянным звоном, осыпаясь тающими на глазах осколками. Океан вселенной всколыхнулся, когда в него скользнул новый обитатель, отгороженный до этого момента стенками аквариума.
По Силе пронесся дикий ментальный вопль, отчаянный призыв о помощи, направленный конкретному адресату, от которого всколыхнулось пространство, отзвуки от которого поймали многие.
В руке Кеноби лопнула со звоном чашка, разливая ароматное содержимое прямо на скатерть, тогрута схватилась за сердце, напряженно вслушиваясь в Силу. Магистры переглянулись, с нарастающим ужасом понимая, что только что все планы полетели к ситхам на рога.
— Люк! — одновременно выдохнули джедаи, глядя друг на друга огромными глазами.
* * *
«Истец». Медитационная камера.
Медитация шла как обычно… но совершенно не приносила никакого результата. Вейдер не мог понять, что происходит. Уже год, как его беспокоят непонятные предчувствия. Год. А он так и не смог определить, что является их источником.
Заполненные работой будни тянулись один за другим, отвлекая от раздумий, но стоило появиться хоть одной спокойной минуте…
Он не мог даже понять, кому грозят неприятности. Ему? Его Мастеру? Флоту? Империи? Может, вообще галактике, чего уж мелочиться в попытках угадать?
А последние пару дней все стало еще хуже. Ощущение грядущего Конца Света было просто нестерпимым, последний раз он испытывал такое, когда увидел то самое видение… Которое затем и воплотил в жизнь своими собственными усилиями.
И именно это приводило в недоумение: ведь теперь терять ему было некого. Мастер? Он сам кого хочешь потеряет, причем с гарантией…
Не выдержав, Вейдер закрылся в своих покоях, решив разобраться наконец с источником беспокойства. Сознание открылось Силе, пропуская ее потоки сквозь себя, размывая свои границы, сливаясь с бесконечным океаном воедино.
Сила вела себя странно. Вейдер вчувствовался в ее потоки, всматривался, пропуская сквозь себя, отмечая то, на что он раньше не обращал внимания. Вечный океан замер, словно перед штормом. Энакин видел один раз шторм и отметил тогда, какое неестественное спокойствие наступает перед тем, как стихия обрушит свою мощь вовне.
Сейчас он видел то же самое. Медленно собирающаяся в одну точку энергия, которая вот-вот ринется… Куда? На что или на кого рухнет эта лавина?
Однако это была не единственная странность. Ситх внезапно понял, что в галактике полно спрятанных от него сгустков Силы. Он их не видел, не мог ощутить… Он именно знал, что они где-то есть. И сам этот факт заставлял задуматься.
Неожиданно Сила пришла в движение. Под взглядом медитирующего ситха множество потоков, до этого момента разрозненных и никак между собой не связанных, устремились друг к другу, сплетаясь в единое полотно. Широкие реки и узкие ручейки, растрепанные канаты и тончайшие нити переплетались в одной Силе понятном порядке, создавая совершенно новый узор, предпосылок для которого раньше не было.
Однако этот бесконечный кружевной узор был странно неполон.
Вейдер прямо нутром это чуял, какую-то незавершенность, которая портила всю идеальную картину. Он попытался рассмотреть непонятное явление подробнее и неожиданно ощутил, как сам становится частью гигантского полотна, словно от него протянулась нить, подхваченная опытной рукой ткача, тут же нашедшего ей применение.
Вейдер инстинктивно дернулся, по полотну пронеслась еле ощутимая рябь, коснувшаяся кого-то пока невидимого, неожиданно вся ажурная конструкция натянулась и… раздался звон лопнувшей преграды. Странный кокон, находящийся в самом сердце узора, треснул, рассыпаясь на тающие осколки, и некто крохотный отчаянно завопил, зовя на помощь.
ПАПА!!!
Сердце Лорда замерло… и понеслось вскачь, когда прямо в него врезался направленный ментальный посыл.
* * *
С самого утра Люк не мог найти себе места. Его распирало на части от бурлящей внутри энергии. Послонявшись по дому, мальчик нехотя откликнулся на призыв дяди о помощи, отправившись вместе с ним на починку и профилактический осмотр влагоуловителей.
Оуэн был встревожен. Маленький сорванец вел себя непривычно. Он был странно задумчив, отвечая невпопад и явно не обращая внимания на окружающую его реальность. Вяло кивнув в ответ на просьбу, он поплелся вслед за Ларсом, что-то напряженно обдумывая и бурча под нос, взмахивая время от времени руками от избытка чувств.
— Люк, — не выдержал мужчина, — что тебя беспокоит?
— А? — Люк поднял голову, нахмурившись, соображая, чего от него хотят. — Дядя? Все… нет, не хорошо.
— Что именно нехорошо? — терпеливо осведомился Ларс. Чему он научился за эти годы, так это терпению. На мальчика нельзя было давить. Ни в коем случае! Если где-то до четырех лет малыш еще хоть как-то поддавался контролю, то после он словно с цепи сорвался, став совершенно неуправляемым. Люк не подчинялся приказам, в самом лучшем случае выполняя их по-своему, а обычно полностью игнорируя. Его можно было только просить или объяснять, почему от него требуют выполнения того или иного действия.
Как он один раз заявил в ответ на экспрессивную тираду Оуэна, пытавшегося повлиять на своевольного мальчишку:
— Я выполню любой приказ… Но пусть мне сначала докажут!
У Ларса тогда просто отказал дар речи.
Постепенно Беру и Оуэн научились взаимодействовать с этой загадкой природы. Беру было проще, она была более мягкой по характеру, да и воспринимала ребенка как своего собственного, а Люк платил ей заботой и любовью. Правда, немного своеобразной, но все же.
А вот сам Оуэн… Он сам признавал, что у него тяжелый характер, но тут просто сошлось, так сказать. Две упертые банты… Хотя в последнее время Оуэн начал склоняться к мысли, что не две банты. Банта и… крайт-дракон, маленький и зачем-то нацепивший на себя шкуру той самой банты.
— Что именно? — почесал нос Люк, критически осматривая поверхность влагоуловителя и снимая первую панель. — Все. Совершенно все.
Для пробы ткнув отверткой в переплетение проводов, Люк хмыкнул, осмотрел подозрительное место и потянулся за инструментом, который подал ему севший рядом мужчина.
— Дядя?
— Да?
— Расскажи мне о моем отце.
Оуэн замер. Этот вопрос никогда не поднимался, хотя Люк прекрасно знал, что он кровной родней Ларсам не приходится.
— Э…
— Правду, дядя. Я крайне не люблю, когда мне врут… или пытаются вывернуть правду наизнанку, играя словами. Опиши свои впечатления от встречи с Энакином Скайуокером.
Мужчина побледнел, глядя на спокойно поставившего панель на место мальчика, вытирающего руки ветошью. Малыш смотрел на него холодными голубыми глазами, спокойно ожидая ответа на свою просьбу. Слишком спокойно, слишком… взросло.
Странное и страшное существо смотрело на него ледяными сапфирами глаз, такими же прозрачно-синими, как виденные однажды им по голонету драгоценные камни.
— Дядя?
Прикрыв глаза, мужчина мучительно пытался не поддаться какому-то иррациональному, липкому страху, внезапно поползшему в душе. Вздохнув, Оуэн посмотрел на все так же ждущего Люка, смиряясь с неизбежным.
Этого момента он ждал все эти пять лет, ждал, отмахиваясь от надежды, что дитя не унаследует таланты и характер своего отца. И если с талантами он еще мог смириться, как ни странно, то характер…
Что ж, вселенная в очередной раз доказала, что надежда — глупое чувство.
— Что ты хочешь знать?
— Откуда я про него узнал, ты даже не спрашиваешь, — усмехнулся Люк. — И правильно. Итак. Я жду.
— Энакин… мой сводный брат. Мы встречались только один раз, но мне этого хватило. Первая встреча и последняя. Твою бабушку захватили тускены. На ее поиски отправили группу, но они окончились провалом. Вернулись немногие… — мужчина замолчал, вспоминая, в каком состоянии были выжившие. — Энакин появился неожиданно. Разъяренный… Наорал на отца, а потом умчался в ночь. Вернулся уже другим. Я не знаю, как это описать… Словно…
— Словно в нем погас свет, — продолжил за него Люк. Оуэн вначале недоуменно посмотрел на него, а потом согласно кивнул.
— Именно. Словно погас свет. Потом, после его отлета, мы нашли стойбище тускенов… Он убил всех. Совершенно всех. Одни трупы и куски тел… Он их просто рвал на части. Жутко.
Люк коротко кивнул.
— Да. Это называется «падение», впрочем, в этом случае данное определение немного неуместно. Скорее это можно назвать возвращением к истокам, — туманно высказался ребенок, отчего у взрослого глаза на лоб полезли.
— Идем, дядя. У меня очень нехорошие предчувствия… Надо спешить.
Маленькая ручка нервно погладила грудь, где под тканью рубахи угадывался какой-то предмет. Оуэн остро взглянул на Люка.
— Что там у тебя?
— Моя прелесть, — хихикнул невозможный ребенок. Ларс только вздохнул, пытаясь уберечь психику от потрясений, следующих одно за другим.
Подхватив ящик с инструментами, Ларс и Люк направились домой, обходя торчащий из песка скальный обломок. Песок шуршал под ногами, солнца привычно жарили с небес, Люк нервно ощупывал приклеенный пластырями к телу сейбер, Оуэн с подозрением вертел головой по сторонам. Они прошли уже половину пути, когда Сила откликнулась на просьбу мальчика о помощи в пробуждении его способностей.
* * *
С каждым шагом интуиция начинала вопить все сильнее. Люк задыхался, ему казалось, что воздух сгустился, превращая простое движение вперед в преодоление препятствий. Он начал вертеть головой, в поисках хоть чего-то, что сможет прояснить ситуацию, рука цапнула меч, отрывая его от тела, но мальчик даже не поморщился, когда пластыри, похожие на изоленту, оторвались от кожи.
Оуэн с беспокойством посмотрел на неожиданно заметавшегося подопечного и сам занервничал. Окружающее пространство было чистым. Песок, изредка попадающиеся груды камней, один засохший кустик перекати-поля, почти оторвавшегося от корней.
Ничего.
Но Люк нервничал все сильнее, а Оуэн не был глупцом или самоубийцей, ведь игнорировать предчувствия одаренных глупо, поэтому мужчина прибавил шаг, схватив мальчишку за руку. Ребенок практически помчался вперед, но неожиданно резко остановился, застывшим взглядом уставившись на бархан с правой стороны.
Дальнейшее Оуэн видел странно замедленным, как в фильмах, идущих по голонету.
… Упали первые песчинки, превращаясь в ручейки…
… Люк заскулил от ужаса, стиснув ладонь дяди до боли…
… Бархан взорвался, когда из песка вынырнула огромная голова, оскалившая зубастую пасть…
… Ладонь мальчика разжалась, Оуэна что-то толкнуло в грудь, отшвыривая в сторону…
… Зажегся с гудением клинок сейбера…
… Огромная пасть распахнулась, голова крайт-дракона метнулась вперед…
… В пасть влетел зажженный сейбер, и рептилия сделала рефлекторное глотательное движение…
… Одним неимоверным прыжком ребенок отпрыгнул в сторону, дико крича от ужаса…
Когда на Люка надвинулась огромная, как паровозная топка, пасть существа, похожего на динозавра, он смог только бросить в нее зажатый в руке активированный меч, отпрыгнуть в сторону и сделать то, что делает любой ребенок, попавший в беду — позвать на помощь родителя.
ПАПА!!!
Вокруг него что-то лопнуло.
Животное взревело, становясь на дыбы и царапая лапами воздух, а затем и песок. Оно корчилось в агонии, взбрыкивая лапами, поднимая в воздух тучи песка под ошалелыми взглядами неудавшейся добычи, отбегающей в сторону.
Крайт-дракон завалился на бок, резко дернув шеей — из нее торчал луч сейбера, режущий плоть на части при каждом сокращении мышц.
От рева едва не лопались барабанные перепонки, Люк упал на задницу, икая от ужаса и неосознанно загребая пальцами песок. Подскочивший Оуэн оттащил ребенка подальше, бросив инструменты и едва не воя от страха.
Рев затих только тогда, когда, в очередной раз дернув головой, извивающийся на песке крайт-дракон перерезал переместившимся под давлением мышц сейбером голосовые связки, но корчился он еще долго. Рептилии живучи, но данный достойный представитель явно переплюнул своих родичей на этом поприще.
Икающий и поскуливающий от пережитого кошмара Люк смотрел огромными глазами, как бьется животное, все сильнее увеча себя при каждом судорожном движении. Оуэн потормошил его за плечо, и мальчик повернул к дяде совершенно белое, без единой кровинки, лицо.
— Вот это сервис! — странно высказался он, вздрагивая всем телом. — В каноне такого не было!
Всхлипнув, он вздрогнул и истерически засмеялся, схватившись руками за живот и дрыгая ногами под понимающим взглядом дяди. Ужас и адреналин выходили вместе со смехом и слезами, текущими из глаз. Оуэн ребенка не трогал, у него самого состояние было не лучше.
Как и все жители пустыни, он знал о крайт-драконах, видел чужие трофеи, но встретить такое чудо самому… лучше не надо. Даже при таком счастливом исходе встречи.
Оуэну было плевать, откуда у этого маленького монстра взялся сейбер, ему было плевать на вопросы об отце, ему сейчас вообще было на все плевать.
Неподалеку от него дергалась в агонии смерть, и этого было достаточно, чтобы удержать язык за зубами, душа в себе глупые и опасные вопросы, никому не нужные. Ну ответит племянник на них, и что? От этого что-то изменится?
Нет.
Поэтому нет смысла забивать глупостями голову.
Люк затих, развалившись на песке, отстраненно наблюдая последние судороги посланного Силой наглядного пособия. В голове был полный раздрай, а на душе цвели ромашки и порхали бабочки. Мальчик счастливо улыбался, начиная наконец понимать, кто он на самом деле, что ему дал просто факт рождения от Избранного и женщины с крайне интересной родословной, судя по его догадкам и тому, что он помнил, тем ощущениям от краткого пребывания в руках матери.
Это было просто невероятно.
Словно разбилось что-то, окружавшее его и не дававшее дышать полной грудью… Впрочем, догадки были. Судя по всему, Оби-Ван не просто так шарился поблизости, он каким-то образом отгородил Люка от всего остального мира. Какие-то щиты? Скорее всего.
В тот миг, когда он орал от ужаса, зовя того, о ком думал все последнее время, у него было ощущение, что вокруг гибкая преграда, поддающаяся напору его дикого желания выжить. Люк тогда чувствовал, что его словно раздуло во все стороны сразу, сделав огромным, а ограничивающая его преграда просто не выдержала давления изнутри, лопнув, как взрывается воздушный шарик, если в него закачать слишком много воздуха.
И все изменилось.
Описать это было невозможно.
Как передать словами ощущения пересохшей губки, скукоженной, сжатой до невозможности сильной рукой, которую затем просто бросили в бассейн с жидкостью? Как описать ощущения просачивающихся внутрь капель, сливающихся в одно однородное нечто, свободно протекающее внутри и сквозь пористую структуру?
Как это можно описать?
Он был пауком, чутко реагирующим на малейшие вибрации тончайших нитей паутины.
Он был рыбой в океане, скользящей по течениям, невидимым извне.
Он был птицей, ловящей легчайшие дуновения ветра кончиками маховых перьев.
Он был кометой, несущейся в пространстве, направляясь под действием гравитации среди небесных тел.
Он был Солнцем, сжигающим своим жаром все живое на находящейся слишком близко планете.
Он был кромешной тьмой, укутывающей милосердным саваном молящих о спасении.
В голове всплыла строчка из древнего текста, написанного одним из последователей Будды.
Как не дать капле высохнуть на солнце? Бросить ее в океан.
Он стал каплей в океане и самим океаном.
И это было… прекрасно.
Оуэн молча наблюдал, как Люк встал и закружился, тихо смеясь счастливым, радостным смехом.
— Дядя! Как это восхитительно! — выдохнуло странное существо в теле ребенка, смотря на него сияющими синими глазами. — Как я жил без этого? Как?
Он поднял лицо к небу и крикнул.
— Спасибо!
Слов у Ларса не было. Все произошедшее навалилось на него, вызвав странный ступор, окутавший сознание вселенским спокойствием.
— Здравствуй, вселенная! Это я!
Мальчик повернулся к сидящему на песке дяде и весело улыбнулся.
— Ну что, дядя? Пошли смотреть мой первый трофей? Надо подумать, как мы его домой волочить будем, тушкой или кусками, да и меч выковырять как-то надо. А он съедобный?
— Вроде да, — неуверенно пожал плечами Ларс, поднимаясь.
— Круто! Это сколько ж мяса нам привалило! А шкура дорого стоит? Хотя нет! Не отдам! Мое… И голову. Голову на стенку. Когти на ожерелье…
Фонтанирующий идеями использования крайт-дракона Люк кружил вокруг затихшей туши, не подходя, тем не менее, близко. Мало ли… Вдруг дернется?
— Шкуру на стену… Выделать, может, потом куртку сделаю. А что? Круто! Зубы! Когти! Крайт-дракон — это не только пара тонн высокоусвояемого мяса… Гыыы…
* * *
Сердце колотилось как сумасшедшее, невзирая на систему жизнеобеспечения. В груди болело. Не тело, нет. Просто там, где была сочащаяся кровью дыра, оставшаяся от вырванного собственными руками средоточия всего самого лучшего и светлого, что в нем было, там тихонько звенела туго натянутая тоненькая нить. Тончайшая, слабенькая, она тихо трепетала под порывами ветров его чувств.
Вейдер осторожно прижал руки к броне, смотря на белоснежную стенку медитационной камеры. Его рвало на части противоположными устремлениями. Недоверие оскалилось, показывая острые зубы крошечной, хилой надежде, что-то пищащей во тьме его души, ярость рвалась с цепи, а осторожность вертела головой, высматривая ловушки.
Что это было?
Что. Это. Было.
Кто мог звать его? С такой силой, с таким отчаянием, с такой надеждой?
Кто мог назвать его… отцом?
Единственной, с кем он контактировал в сексуальном плане, была Амидала. И не потому, что не было предложений… На высокого красивого джедая засматривались многие… очень многие. Но он брезговал ими, корчась от отвращения при прикосновении к разумам желающих. Стать очередным трофеем в коллекции, или экзотической зверушкой, или источником политического влияния… Это не для него.
Поэтому и детей не было… Кроме того, который погиб вместе с Амидалой.
Раздраженно махнув рукой, Вейдер уселся поудобнее, начиная непривычное пока еще занятие. Анализ произошедшего. Все-таки, усмехнулся мужчина, его Мастер отлично над ним поработал, и понял это он именно сейчас. Что бы он сделал, будучи Скайуокером? Вскочил и помчался непонятно куда, брызжа эмоциями и снося все вокруг. Что бы он сделал, будучи Вейдером, в начале своей карьеры ситха? То же самое, только возможностей и разрушений было бы больше.
Что он сделает сейчас, после пяти лет дрессировки Палпатином?
Он начнет сбор информации и только потом сделает выводы. Сила молчит… Не страшно. Человеческий фактор никто не отменял. У него есть разведка, преданная лично ему, у него есть вся мощь государственной машины, у него есть средства и возможности. А маршрут флота крайне удачно пролегает неподалеку от того самого места, которого он старательно избегал все эти годы.
Вейдер встал, надевая шлем и закрепляя систему поддержки жизнедеятельности. Двери распахнулись, Лорд вестником Тьмы выплеснулся из камеры в свои покои.
Через минуту вошел адъютант с декой в руках.
— Капитана Пратта ко мне, немедленно. Сводку по Набу. Подготовить мой челнок… На всякий случай.
Сначала он все проверит… Что должен был сделать еще пять лет назад.
* * *
Тьма заполняла зал для медитаций. Потрясенная… ищущая… любопытная.
Палпатин перебирал чуткими пальцами нити Силы, все сильнее приходя в изумление, смешанное с разгорающимся азартом.
Что это было?
Какой одаренный смог так взбаламутить океан Силы, что отзвук эха от его вопля донесся на другой конец галактики?
Кто он, этот неизвестный?
Узоры Силы менялись прямо под взглядом потрясенного ситха, сплетаясь в новые и уничтожая старые. Связи менялись, качественно и количественно, под действием принятия решения кого-то другого, кого-то, кого он не видел и не мог увидеть, но ощущал всем своим естеством.
Кто ты?
И почему у него такое ощущение, что судьба галактики будет зависеть от того, какое он примет решение в отношении неизвестного?
* * *
Оби-Ван летел сквозь пространство, ощущая нарастающие беспокойство и отчаяние.
Что произошло?
Почему обрушились щиты, закрывающие малыша от любого поиска в Силе? Что стало этому причиной?
Надо спешить, враги не дремлют. Сила настойчиво предупреждала, что поисковые партии уже высланы и вскоре начнут поиск. Ему нужно спешить… Рядом пошевелилась Шаак Ти. Тогрута была неумолима. Она не обратила на его возражения никакого внимания, отмахнувшись, как от досаждающего насекомого.
— Я лечу. Точка. Помощь тебе понадобится.
И сейчас они летели на Татуин, пытаясь сохранять спокойствие.
Еще три часа.
* * *
Набу.
На приземлившийся маленький потрепанный шаттл никто не обратил внимания, а на его пилота — тем более. Неприметный, скучной наружности человек, мелкий торговец, судя по манерам и документам. Прибывший отметился, где надо, попытался очаровать (безрезультатно) скептически на него посмотревшую женщину из Таможенной службы, вздохнул и отправился в ближайшую гостиницу.
Дел у него было невпроворот.
* * *
Выковырять из туши включенный сейбер оказалось задачей сложной, но выполнимой. Пришлось аккуратно подрезать мышцы, разворачивая их в стороны, пока не удалось в этом мессиве нащупать кнопку. Вытащив изгвазданную в крови рукоять, Люк покрутил носом, замотал ее в ветошь, которой обычно вытирал руки после ремонта, и заткнул полученный сверток за пояс, приступив к осмотру первого в своей жизни материального свидетельства воли Силы и собственной удачливости.
Крайт-дракон поражал.
Похожий на нечто среднее между здоровенным комодским вараном и динозавром, покрытый толстой шкурой с вросшей мелкой чешуей, роговыми наростами, с мощными когтями на толстых лапах и зубами, о которых косатка может только мечтать, он выглядел совершенной машиной смерти.
Многотонная туша возвышалась горой, заставляя подпрыгивать от нетерпения.
— Дядя! Надо что-то решать! Протухнет же!
Оуэн озадаченно почесал в затылке, критически оглядывая привалившее богатство.
— Спидер.
— Хм! Идея!
Дальнейшее вызвало у Люка жизнерадостный смех, заставляя вспомнить, как муравьи тащат в муравейник многократно превосходящий их весом груз. Дядя в темпе смотался за средством передвижения, пока Люк сторожил свою добычу, примериваясь, откуда он начнет сдирать шкуру. Тушу обвязали тросами, прицепили к спидеру и поволокли, а по-другому назвать это было нельзя, к дому. Спидер стонал и кряхтел от натуги, на такие перегрузки он был не рассчитан, однако, медленно и упорно, счастливый до невменяемости Люк, озабоченный Ларс и дракон, которому уже все было до одного места, продвигались к цели.
У встречавшей их Беру просто отвисла челюсть и отказал дар речи. Окончательно женщину добил мальчик, налетевший на нее со счастливым воплем:
— Тетя Беру! Ты только глянь, кого я завалил!
В ответ на потрясенный взгляд жены Оуэн только развел руками и кивнул, подтверждая слова раздувшегося от собственного величия ребенка.
— С ума сойти, — обалдело констатировала женщина, когда тушу дотащили-таки до дома. — Если ты начал с крайт-дракона, то что же будет дальше?
— Как что? — удивился Люк, сверкая глазами. — Дальше будет Империя. Надо же оправдывать свое имя и надежды родителей…
В синих глазах промелькнуло что-то хищное.
