Книга: Красный реванш
Назад: Глава 23 Морской ад. 1999 г.
Дальше: Глава 25 Косовский фронт. 1999 г.

Глава 24
Реванш. 1999 г.

Напротив ворот базы виднелась толпа демонстрантов. Первые пикеты появились три дня назад, сейчас митингующих было около трех тысяч, на глазок определил Стив. Он наблюдал за демонстрацией из коридорного окна третьего этажа гостиницы. Пацифисты с самого утра выстроились вдоль дороги, ведущей к воротам. У многих были транспаранты и плакаты с лозунгами. Расстояние не позволяло прочитать надписи, но Стив и так знал, что там написано. Конечно, не популярное у русских трехбуквенное слово, но по смыслу похоже.
Можно было пройтись до ворот и посмотреть на это действо поближе. Но стоит ли? Там ничего интересного. Волосатые студенты, молодые безработные, несколько скорбных головой интеллигентов. Обычный контингент антивоенных демонстраций. Подобное сейчас происходило по всей Европе. У Анцио еще было спокойно, в рамках приличий. Демонстранты мирно стояли со своими плакатами и при появлении машин с солдатами начинали скандировать лозунги, толпа даже не пыталась перекрыть выезд с базы.
Немного в стороне от дороги на живописной лужайке расположился палаточный лагерь. Ранее ухоженная полянка покрылась яркими палатками, разбросанными между ними биотуалетами и походными столиками. Несколько молодых парочек слонялись по лагерю, видимо, в поисках местечка для уединения. Стив цинично подумал, что в этом и заключается главная прелесть подобных тусовок.
– Наблюдаете за нашим будущим? – раздался за спиной бодрый голос Джорджа Бенга.
– Видимо, паршивое у нас будущее, – в тон ему, не поворачивая головы, ответил Стив.
– Молодежь. Наивны, как дети. Еще пара дней, и они сменят лозунги на противоположные и пойдут пикетировать советское посольство.
– Не пойдут, – убежденно заявил Грегори и плюнул прямо на пол, – если бы вчера рядом с «Инвинсиблом» был итальянский эсминец, они бы сегодня забрасывали камнями морпехов у ворот.
После этой высказанной от всего сердца фразы наступило молчание. Только из-за спины слышались шаги спешащих по коридору людей. Жизнь на базе не прекращалась. День большинства военнослужащих был расписан по минутам, у них не было времени на эмоциональные переживания после недавних поражений.
– Как дела у Джейн? – наконец поинтересовался Джордж.
– Держится. Замкнулась в себе, но держится, – тихо ответил Грегори. Им все было понятно. После того как во время той страшной ночи на 17 февраля «Сенти» с О'Нилом на борту рухнул, сбитый югославским истребителем, с Джейн Сильвер приключилась настоящая истерика. Она никогда не была близка с Майклом, обычные приятельские отношения. Будь иначе, это бы знала вся группа экспертов.
В ту ночь погибли сотни американцев. Но именно смерть О'Нила, человека, с которым они сидели за одним столом, жили в соседних комнатах, задерживались на работе допоздна, спорили до хрипоты, а иногда и ссорились, стала последней каплей, сломившей психику Джейн. Истерично хохочущую Сильвер пришлось силой уводить в лазарет. На следующее утро она вернулась к работе, но всем было ясно: Джейн нужен долгий отдых и надзор психоаналитика. Никто не осуждал ее, не было сказано ни одного плохого слова. Наоборот, Ирвинг Чейз клятвенно обещал приложить все свои силы и обеспечить ей лечение и поездку на курорт за счет Пентагона. От таких стрессов не выдерживали нервы и у крепких, многое повидавших мужиков, что уж говорить о хрупкой девушке?
– Слышали новость? – К молча смотрящим в окно Грегори и Бенгу подошел Мэллори Шеридан.
– Про Париж? Так там с самого утра беспорядки, – повернулся к моряку Джордж. После того как стало известно о вчерашнем побоище в Адриатике, тысячи французов вышли на улицы с требованием прекратить войну. В Париже и Марселе произошли столкновения демонстрантов с полицией.
– Париж – это ерунда, – поморщился Мэллори. – Пять минут назад пришло сообщение: Нидерланды объявили о своем отказе от участия в операции «Союзная сила».
В ответ на это Стив эмоционально выругался. Джордж промолчал, но на его лице было ясно написано отношение к ситуации. Ничего хорошего в этом не было. Если уж голландцы решили отойти в сторону, значит, дела НАТО паршивые. Пользы от пары десятков нидерландских истребителей и дюжины транспортников было немного, но дело в тенденции. При таком раскладе и французы могут пойти на поводу своих пацифистов.
Пока Бенг и Шеридан увлеченно спорили о современной европейской политике, Стив погрузился в размышления о своей дальнейшей судьбе. Перспективы были мрачными. Ни о какой раздаче орденов, назначений и стремительной карьере речи и быть не может. Наоборот, скоро начнется поиск виноватых. Экспертная группа ВВС не совершила чуда, не обеспечила волшебным образом победу над сербами, значит, участие в ее работе не даст никаких карьерных перспектив. Скорее большие шишки вспомнят старые прегрешения капитана Грегори и отправят его на Южный полюс, умиротворять пингвинов.
Стив с завистью посмотрел на обсуждающего с Шериданом философию и принципы антивоенного движения Джорджа. Он при любом исходе не останется внакладе. Сотрудники «РЭНД-корпорэйшн» держат бога за бороду. Хотя, если трезво рассудить, Стив всегда может вернуться в действующую авиацию. После недавних событий в ВВС будет ощущаться дефицит хороших летчиков. Правда, за прошедшее время он привык к аналитической работе в спецотделе, но ничего, всегда можно отвыкнуть.
В это самое время в Париже русский посол добился аудиенции у президента Ширака. Разговор длился более двух часов и происходил за закрытыми дверями. Господин Антон Перевозов прекрасно говорил по-французски и приехал на встречу без переводчика. О чем он разговаривал с Шираком, осталось тайной. Во всяком случае, никаких официальных заявлений не делалось, неофициальных тоже. Выжидавшие на крыльце президентской резиденции репортеры добились от русского только одной фразы: «Без комментариев». Пресс-служба французского президента никак не прокомментировала происшедший разговор, словно два человека просто встретились поговорить о рыбалке и погоде. В прессе на следующий день было озвучено полдюжины противоречивых версий. Ситуация в Европе за последние дни резко обострилась, люди внимательно следили за политическими событиями. Естественно, ни одна из газетных версий и близко не лежала с истиной, но как бы там ни было, советская дипломатия этим жестом добилась главного: возникла никем не опровергнутая версия об особых советско-французских отношениях.
В этот же день начались крупномасштабные маневры советского Северного флота в Атлантике. Учения проходили в нейтральных водах, никаких официальных сообщений по этому поводу не делалось. Вышедший почти в полном составе в море флот разделился на три эскадры. Отдельное соединение подводных ракетных крейсеров ушло южнее и развернулось в боевую завесу. Американцы, естественно, начали переброску в район маневров своих кораблей. Как обычно, советские учения находились под плотным наблюдением всех наличных сил НАТО. Но, в отличие от прежних подобных учений, ситуация была острой. Тяжелая война в Югославии наложила свой отпечаток на эти маневры. Командование ВВС США даже приостановило переброску авиационных соединений из Британии в Италию. Кроме того, во время маневров нарушилась работа на нескольких участках сети СОСУС, раскинутой на шельфе Северной Атлантики. Впоследствии выяснилось, что Советы отрабатывали действия подводных диверсантов и саперов. Обе стороны вели себя предельно жестко, но обошлось без эксцессов.
Разве что один небольшой инцидент. Крейсер США «Калифорния» стал свидетелем звездной атаки полка советских «Ту-22М». Корабль крейсировал у восточного побережья Исландии, наблюдая за конвоем советских вспомогательных судов флота. Одиночный корабль прекрасно подходил целям авиации дальнего действия. Правда, американцам забыли сообщить, что их решили использовать в качестве учебной цели. И появление на радаре трех десятков стремительно приближающихся со всех сторон сверхзвуковых самолетов было неприятным и неожиданным для командира крейсера. Тяжелые ракетоносцы прошли прямо над мачтами крейсера и, форсируя двигатели, удалились в сторону своих аэродромов. Команда «Калифорнии» пережила несколько неприятных минут, а экипажи «Ту-22М» получили очередные благодарности. Самолеты были обнаружены американцами уже за рубежом возможного пуска ракет, тогда как ракетоносцы наводились по указаниям «Легенды». В случае войны крейсер был бы потоплен еще до того, как обнаружил самолеты.
Вечером на базе Анцио в кабинете экспертов произошло очередное совещание. Генерал Ирвинг Чейз не скрывал своего неудовольствия. В штабе объединенного командования ему намекнули, что группа могла бы работать и лучше. Аналогичные предложения поступили в адрес всех представителей разведки. Вчерашнее сражение в Адриатике было для натовских генералов как снег за шиворот. Никто не мог понять, как можно было проворонить размещение в Югославии береговых противокорабельных ракетных комплексов дальнего действия. Отговорки во внимание не принимались, в штабе припомнили все промахи, в том числе и неудачный десант на Бар в прошлом году.
– Господин генерал, за последние дни мы вскрыли всю оборону Черногории и северной Югославии. Следует сделать на этом акцент в наших отчетах. – Джордж Бенг уловил главное, Чейза в первую очередь беспокоила отчетность группы. Больше бумаги – чище зад.
– Спасибо, мистер Бенг, – скривился в саркастической ухмылке Чейз. Шрам на его лице придавал улыбке зловещее выражение. – Если мы будем терять по 400 боевых самолетов на каждую занюханную Югославию…
– Я думал, меньше, – бесцеремонно вмешался Стив.
– Не надо читать советские газеты, они врут, капитан Грегори. Впрочем, наши врут еще беззастенчивей. С начала операции потеряно более четырехсот самолетов. Это хуже, чем Вьетнам.
– Но сербы заявляют о трехстах самолетах? – не сдавался Стив. Генерал Чейз резко повернулся к летчику, но тот спокойно выдержал тяжелый взгляд в упор. Через несколько секунд генерал взял себя в руки. В комнате отчетливо прозвучал его тяжелый вздох. Тряхнув головой, словно сбрасывая с себя наваждение, Чейз взял в руки свою папку.
– Вы просто не в курсе. Держите. – С этими словами он протянул Стиву листок бумаги с жирным штампом «Совершенно секретно». Стив молча кивнул генералу и буквально впился глазами в текст. Это была сводка потерь союзной группировки. Неудивительно, что этот документ был засекречен, попади он в руки журналистов, и эффект будет страшнее атомной бомбы. Череда отставок в Белом доме и Пентагоне, рост популярности изоляционистских настроений будут гарантированы.
Всего с 17 февраля американцы и союзники потеряли 417 самолетов и 39 вертолетов. В том числе четыре сверхсовременных «невидимых» «Спирита». Читая эти строчки, Стив невольно провел ладонью по затылку, югославы сообщали только о двух сбитых «В-2А».
– Два упали в Адриатике, – прокомментировал Чейз, наблюдая за реакцией Стива. Тогда все верно. Потеря даже одной «Летучей мыши» была национальной трагедией. Каждый «Спирит» стоил больше миллиарда долларов, четыре машины были дороже полностью скомплектованной и снаряженной авианосной ударной группировки. На языке Стива вертелась парочка едких слов, но он сдержался. Ирвинг Чейз и так отчаянно переживал за свою группу, а сегодня ему сильно досталось.
Из документа выяснилось, что в первую ночь были потеряны 11 «Е-8» и «Е-ЗА», это практически половина имеющихся в распоряжении союзного командования. Основные потери понесли американцы, но они и составляли основную ударную силу альянса. Здорово досталось англичанам. Атаковавшие югославские аэродромы «Торнадо» были встречены согласованным огнем зениток и звеньями перехватчиков.
Прочитав бумагу, Грегори молча отдал ее Чейзу. Совещание вернулось в нормальное рабочее русло. Больше никто не сказал ни слова о потерях над Сербией. Разговор вертелся вокруг структуры ПВО и боевого потенциала вражеской авиации.
Между делом Форд как бы невзначай поинтересовался: можно ли сломить сопротивление противника одним-двумя массированными ударами по выявленным позициям зенитных установок? На это Шеридан и Грегори аргументированно ответили, что можно, но сначала надо выбить всю сербскую авиацию. Иначе удар не достигнет цели и приведет к большим потерям. Противник умело организовал совместную работу наземных ракетных комплексов, многочисленных средств РЭБ и истребителей. Чувствовалась рука советских специалистов и консультантов.
– А если прочищать район за районом? – подбросила идею Джейн.
– Сначала надо уничтожить все «Фалькрумы» и «Фланкеры», – тихо проговорил Грегори, – у них около сотни современных истребителей и целых два авиакрыла относительно устаревших машин.
– Но эти можно не учитывать! – не сдавалась Джейн. В ответ послышались сдержанные смешки. За прошедшие дни выяснилось: даже морально устаревший «МиГ-21», работающий в единой системе ПВО и оснащенный современными ракетами, способен сбивать американские машины. Что уж говорить о модернизированных «МиГ-23»? А у Югославии их был целый полк.
Словом, к единому мнению группа не пришла. Спор был прекращен Чейзом. Последовало короткое пожелание успешной работы. На этом совещание завершилось. Люди начали расходиться.
Уже в коридоре Стива догнал Шеридан.
– Как думаешь, Форд не случайно задал этот вопрос?
– Естественно, нет, – пожал плечами Стив. – Ты заметил, как он смотрел на Чейза?
– Значит, завтра будет продолжение большого представления, – сделал вывод Мэллори.
– Думаешь, наши пойдут напролом?
– Другого выхода нет. Если в ближайшее время мы не добьемся успеха, операцию придется сворачивать.
– И Америка капитулирует перед маленькой тоталитарной страной? – иронично добавил Стив.
– В том-то и дело, – грустным голосом откликнулся моряк.
– Ты как? Опять полетишь на «Рузвельт»?
– Нет, останусь здесь в Анцио. На корабле хорошо, там море, но здесь с информационным обеспечением лучше.
– А у меня руки чешутся сесть за штурвал – признался Стив. – В небе хоть что-то от тебя зависит. А тут сидишь, как болван, перед монитором. И тупо пялишься на экран.
– А если собьют?
– Меня трудно сбить, Мэллори. Знаешь, там, в бою, проще. Ты видишь его, он видит тебя. И кто быстрее, чей самолет лучше, кто более метко стреляет, тот и победит. А с «F-16» в бою ничто не сравнится.
– Может, оно и так, – успокаивающим тоном согласился Мэллори. Последние события сильно поколебали его уверенность в неоспоримом превосходстве американской техники.
Утро для Стива Грегори началось с жизнеутверждающего рева множества самолетов. Вскочив с кровати и подбежав к окну, он стал свидетелем феерического зрелища. Почти все наличные боевые машины авиабазы готовились к взлету. Зрелище завораживающее. На востоке только начало светать. Но на освещенном сотнями прожекторов летном поле было светло как днем. Кругом сновали люди, между ровными рядами самолетов носились автомобили. На аэродроме царила хорошо знакомая Стиву суета.
Первыми на взлет выруливали штурмовики. Тяжело груженные ракетами и бомбами машины четко, целыми эскадрильями выкатывались со своих стоянок. Несмотря на кажущийся хаос, аэродромные службы работали четко. Ни одной задержки, ни одного затора на рулежных дорожках. С обеих взлетных полос аэродрома через ровные промежутки времени в небо уходили боевые машины. На востоке уже кружили десятки самолетов, собиравшиеся в походные порядки.
Следом за штурмовиками в воздух поднялись истребители-бомбардировщики в ударном варианте и постановщики помех. Затем наступила небольшая пауза, и к взлетным полосам вырулили два летающих командных пункта «Е-8А». Огромные многомоторные машины неторопливо, с чувством собственного достоинства начали разбег. Долгий разгон, и наконец в самом конце взлетной полосы тяжелый «Боинг» оторвался от бетона и стал медленно набирать высоту. Оба командных пункта сразу же пошли в сторону Адриатики. Эскорт нагонит их потом, уже над морем. После «Е-8» настал черед истребителей. Эти стартовали гораздо быстрее. Машины одна за другой выкатывались на стартовые позиции, стремительный разбег, и освобождается место для взлета следующего самолета.
Стив, не отрываясь, следил за развернувшейся перед его глазами картиной. Должно быть, подобное творилось и на других аэродромах альянса. Вид боевой силы союзников завораживал, казалось, никто не может противостоять такой махине.
В комнате раздалась переливчатая трель телефона. Стив бросился к столику и схватил трубку. Звонил Форд. Майор просил через 15 минут быть в кабинете экспертной группы. Раз надо, значит, надо. Все равно после такой побудки Стив сам бы побежал выяснять, в честь чего такая демонстрация силы? Положив трубку на аппарат, капитан Грегори направился в ванную, приводить себя в порядок. Он уже понял, что был свидетелем начала массированного удара по Югославии, о чем вчера и спрашивал Пол Форд. Странно, Чейз ни словом не обмолвился об этой акции.
– Вы самый первый, – приветствовал Стива Ирвинг Чейз, когда тот вошел в кабинет. Кроме генерала, в помещении был только майор Форд. Мельком взглянув на гладко выбритые щеки и припухшие веки Форда, Стив решил, что тот вообще сегодня не ложился спать. Только он обменялся рукопожатиями с Чейзом и Фордом, как открылась дверь, и в кабинет вошли Джейн и Мэллори.
– Доброе утро, господа. Надеюсь, мы не опоздали?
– Нет, миссис Сильвер, вы вовремя, – доброжелательно улыбнулся Чейз, – а мистер Бенг, видимо, задерживается.
– Приступим к делу, – выступил вперед Форд. – Как вы поняли, сегодня началась операция «Гнев неба».
– Трудно было не догадаться, – ответил Стив, – у меня окна выходят на летное поле.
– Первым делом я приношу свои извинения, – Чейз повернулся к экспертам. – Командование решило засекретить начало удара. Во избежание возможных осложнений со стороны противника. Я не имел права ничего вам сообщать. Командиры боевых эскадрилий получили приказы и полетное задание только за полтора часа до вылета.
– Уверен, русским спутниковым наблюдателям мы тоже ничего не сказали, – пошутил в ответ Шеридан.
– В штабе решили, что так лучше, – поморщился генерал. – Ну что же, у нас есть еще минут 20 до начала. Майор, включайте свою чертову технику. Будем смотреть прямую трансляцию.

 

Истребитель шел на высоте 2700 футов, почти под нависшими над Балканами тяжелыми тучами. Моторы ровно гудели, легко удерживая крейсерскую скорость в 600 узлов. За фонарем кабины, на сколько хватал взгляд, и спереди, и справа, и слева, и снизу виднелись четкие ровные построения самолетов альянса. Генри Алиссон скосил глаза на приборную доску, все в порядке, все показания в норме. На радаре было то же самое, что и за остеклением фонаря: десятки самолетов ударно-штурмовой армады, державших курс на Югославию. Они шли прямо на восток, целью атаки был военный аэродром в Лазаревицах.
– «Грифоны», вы отстаете, увеличьте скорость! – прозвучал в наушниках голос оператора с летающего радара «Е-8А». Кажется, это был Роберт Сирил, худощавый громогласный техасец. Большой любитель текилы и горячих южанок.
– Хорошо, выполняем. – Генри прибавил газ, и машина легко обогнала идущие ниже штурмовики. Трое ведомых синхронно повторили маневр первого лейтенанта Алиссона. Остальные звенья их эскадрильи держались, как на параде, ровным строем. Внизу тянулись горные хребты и долины Боснии, до границы оставалось пять минут полета.
Генри совсем некстати вспомнил ночной бой 17 февраля. Тогда ему дважды повезло увернуться от югославских ракет. Это было страшно, казалось, у противника зенитные комплексы стояли под каждой горушкой, в каждой лощине, вокруг каждой деревеньки. Но Генри вернулся целым и невредимым домой на авиабазу Амердола и при этом точным ракетным ударом уничтожил вражескую пусковую установку. Ему повезло, в ту ночь авиакрыло потеряло 11 самолетов. Только двое из сбитых летчиков катапультировались над Боснией, еще одного вывез с вражеской территории вертолет Службы спасения. Судьба остальных ребят была неизвестна.
Ничего, сегодня настал день расплаты. Сегодня они вернулись, чтобы заставить сербов расплатиться за гибель ребят, заплатить за каждую каплю американской крови. Генри подумал, что прикрепившееся к нему после известной шутки Джоба прозвище Ужасный может и оправдаться. Не зря он столько лет служил в авиации, пора продемонстрировать на зарвавшихся сербах все, чему его учили.
– Усильте бдительность. – Это опять Роберт с «Е-8». – На левом фланге большая группа истребителей противника.
Автоматический взгляд на радар. Нет, пока на экране только свои, и на тактическом экране ничего нового. Значит, противник далеко, и им займутся соседи. На левом фланге должны лететь две истребительные эскадрильи.
Вскоре впереди появилось длинное узкое русло реки. Кажется, это Дрина. Все, дальше следует ожидать сюрпризы от зенитчиков. Словно в подтверждение этих мыслей, пронзительно заверещал сигнал оповещения о радарном облучении. Генри довольно усмехнулся: начинается, сербы решили драться. Тем хуже для них. Автоматика самолета уже засекла азимут на радар и передала данные на командный пункт. Еще несколько минут, и вражескую РЛС задавят тяжелыми «НАRМами». Следом идут истребители-бомбардировщики с противорадарными ракетами. Эскадрилья, в которую входило звено Алиссона, несла только ракеты «воздух–воздух», их цель – борьба с вражескими перехватчиками.
Внизу, немного правее от курса, выросли два дымных облачка, затем в паре километров южнее вспухла целая дымная полоса. К самолетам потянулись тонкие иглы дымных следов.
– «Кряква», вижу залп зенитных ракет, – доложил Генри по рации, отворачивая свой «F-16» немного левее. И тут прямо по курсу в небо поднялись сразу четыре дымных столба. Это уже серьезнее. Отработанным движением переключить каналы передатчика.
– Делай, как я! – это своим ведомым. Если они не заметили опасность. Затем с одновременным отстрелом противоракетных ловушек бросить машину в пике. Главное – разминуться с ракетами, уйти от стремительных огненных стрел. Выжить во время первого залпа, а затем позициями ЗРК займутся штурмовики. Ускорение вдавило Алиссона в кресло. Они все ближе. Плавно, отточенным движением уйти в новый вираж и выровнять машину по горизонтали. Кажется, уцелел. Внизу вдоль гряды пологих холмов вырос целый лес разрывов. Генри успел заметить выходящую из пикирования тройку «Тандерболтов». Прекрасно, ребята отбомбились по зенитчикам.
Теперь ведомые. Так, Майкл и Вилли на месте, держатся немного позади. А где Хэм?
– Командир, Хэма сбили, – Алиссон узнал голос Вилли, – наземной ракетой.
– Ничего, ребята. Держать строй! Мы за него отомстим.
Стиснув зубы, первый лейтенант Алиссон потянул штурвал на себя. Надо выровнять строй. Вернуться на свой горизонт. Во время противозенитного маневра звено потеряло высоту и приотстало от своих. Легкие «F-16», ревя турбинами, легко забрались обратно на высоту. Вскоре они поравнялись со звеньями Хантера и Ли. Сегодня полковник Хантер сам вел своих ребят в бой.
Пока все было нормально, скоро они уже выйдут к цели. А вокруг шел бой, сербские зенитчики пытались остановить армаду, то тут то там в небо поднимались стремительные хищные ракеты. Воздушная группа несла потери, но и вражеские силы ПВО получали ответные ракетно-бомбовые удары по позициям.
Осмотреться по сторонам, бросить короткий взгляд на приборы. На тактическом экране все без изменений.
– Усилить бдительность! Связь с «Кряквой» потеряна, – прозвучал жесткий голос Хантера. Не может быть?! Генри еще раз посмотрел на тактический экран. Никаких изменений. Чертова железяка показывала картинку, полученную черт знает сколько времени назад! Алиссон сам попробовал связаться с командным пунктом. Глухо. «Е-8» не отвечал. Генри не знал, что две эскадрильи «МиГ-29СМ», о которых сообщала «Кряква», с боем прорвались к летающему командному посту, потеряв в скоротечной схватке троих товарищей. Эскорт самолета управления и ДРЛО до конца выполнил свой долг и даже сбил один «Фалькрум», но силы были неравны. Все 8 истребителей прикрытия и сам «Е-8А» рухнули на землю огненными кометами.
По самолету Алиссона опять хлестнул луч радара. Кажется, это РЛС обнаружения, ничего страшного. Тонкая электроника «F-16» сама предупредит пилота, если уловит острый, как игла, луч подсветки зенитного комплекса или работу головки самонаведения ракеты. На экране радара возникли отметки вражеских истребителей. Прямо по курсу 14 машин, дистанция 94 километра. Начинаем рок-н-ролл. Короткая команда полковника Хантера, и все самолеты эскадрильи увеличили скорость. Следовавшая правее вторая эскадрилья получила приказ зайти противнику во фланг. Сербы пока далеко, но расстояние с каждой секундой сокращается. Уже 82 километра, скоро, совсем скоро можно будет стрелять.
В наушниках раздался пронзительный визг системы оповещения. Не тратя драгоценные секунды на раздумье, Генри на одних рефлексах закрутил бочку и включил станцию постановки помех. Кажется, он даже расслышал предупреждающий крик Майкла. Но времени на оценку обстановки нет. На радаре возникли точки вражеских ракет. Они стремительно приближаются. Противник атакует сзади. Развернуть машину. Радар «F-16» имеет большую дальность в носовой полусфере. Вот они! Всего в пятнадцати километрах целых семь самолетов. Не теряя головы, Алиссон выровнял истребитель и дал форсаж двигателям, затем активировал головки самонаведения ракет. Цель захвачена. Пуск! Слегка довернуть истребитель левее. Еще один серб вплыл в кольцо прицела. Пуск! Они уже близко, на такой дистанции трудно увернуться от ракет. Одновременно успевая смотреть вперед на приближающихся противников и на радар, Генри нашел своих. Идут рядом. Звено Ли держалось правее, Хантер приотстал. Кажется, наших стало меньше, или это только показалось? Времени вглядываться в экран радара нет.
С начала боя прошло меньше десяти секунд. Под консолью идущего навстречу серба возникла слабая вспышка и понеслась прямо в сердце Алиссона, оставляя за собой дымный след. Сам противник после пуска ракеты отвернул в сторону. Только сейчас Генри определил, что это «Флоггер» «МиГ-23». На размышления и оценку возможностей противника времени не было, приближалась ракета. На этот раз Генри ушел в правый вираж с одновременным отстрелом тепловых ловушек. Как только самолет выровнялся на новом курсе, летчик бросил его в новый маневр. В глазах потемнело от перегрузок. Боковым зрением Генри увидел, как прямо под хвостом «МиГа» взорвалась ракета. Вражеский самолет клюнул носом и пошел вниз.
– Я горю! – дошел до сознания крик Вилли.
– Прыгай! – проорал Генри в ответ, всеми силами удерживая готовую сорваться в штопор машину. Только выровнявшись, он облегченно перевел дух. Кажется, удалось сбросить ракету со своего хвоста. Взгляд в сторону, справа в ста метрах шел «F-16» с цифрой «18» на киле, это был Майкл. Генри перевел взгляд вперед. О, черт! Прямо на него шел «Флоггер». Он совсем близко. Видно, как на подфюзеляжном обтекателе серба трепещет огонек пушки. Алиссон рванул самолет в сторону, и тут планер «F-16» содрогнулся от прямых попаданий. Что-то мягко толкнуло летчика в бок и левое плечо. Машину сильно тряхнуло воздушной волной от прошедшего буквально в нескольких метрах «МиГ-23».
Кажется, обошлось. Генри легонько пошевелил штурвал, машина послушно отозвалась. Значит, повреждения несерьезны. Взглянул на приборы: скорость 450 узлов, высота 1900 футов, курс на северо-запад. Генри потянул левую руку вперед, чтобы переключить тумблеры, и заорал от нестерпимой боли. Перед глазами поплыли зеленые круги.
– Первый лейтенант Алиссон, первый лейтенант Алиссон! Генри, отзовись! – доносился издалека искаженный помехами голос Хантера.
– Да, слушаю, все в порядке, полковник, – наконец отозвался Генри. – Меня, кажется, зацепило.
– Лейтенант Алиссон, возвращайся назад.
– Есть, полковник, передайте от меня привет Милошевичу. – Наконец мысли приобрели прежнюю четкость. После болевого шока летчик нашел в себе силы удержать самолет в воздухе, значит, он сможет дотянуть до аэродрома и сесть. Должен дотянуть! Вражеские истребители исчезли, на радаре остались только свои. На самом краю сознания мелькнула мысль, следовало бы переподчинить Майкла Хантеру. Ладно, они сами разберутся. Генри не знал, что Майкл уже катапультировался из горящего самолета, все звено погибло. У Вилли заклинило катапульту, и он рухнул на землю вместе со своим «F-16».
Генри прикинул, что ближе всего аэродромы Тузла в Боснии и Тасар в Венгрии. Но в Тузлу не хотелось, туда, по слухам, наведывалась сербская авиация. При посадке можно попасть в незасыпанную воронку. Моторы, мерно гудя, тянули самолет на север. Генри намеренно не увеличивал скорость и спустился еще ниже до тысячи футов. На сверхзвуке поврежденная машина может развалиться. Лучше доползти медленно, не торопясь. По ноге текла теплая струйка. Алиссон потянулся было к аптечке, но вовремя остановился. Все равно через летный комбинезон до раны не добраться, лучше крепче держать штурвал. До его слуха доносился противный резкий свист набегающих воздушных потоков в пробоинах. Левая часть фонаря покрылась трещинами, в кабину через пробоины задувал воздух.
Справа возник истребитель, идущий параллельным курсом. Генри попытался улыбнуться, но получилось плохо. Перед глазами мелькали черные точки и плыли веселенькие зеленые круги. Неожиданный попутчик показался Алиссону странным, выступающий горбом фонарь, загнутый книзу нос. Кажется, от кровопотери зрение начало ему изменять. Явно нарушилось цветоощущение. Звезды на киле соседа налились красным. Ах да, это же кровь подлых сербов. Сегодня мы им задали трепку. Ничего, надо только дотянуть до аэродрома. А вот и он! Почти прямо по курсу выплыло летное поле. Несколько невысоких зданий в стороне от аэродрома и около десятка самолетов на поле. Генри, прищурившись, разглядел даже суету техников и оружейников вокруг боевых машин. Впереди ярким оранжевым пятном выделялся топливозаправщик, стоящий рядом с истребителем.
Тело работало на автомате. Въевшиеся в кровь рефлексы делали свое дело. Самолет снизился и заходил на посадку. Генри понимал, что сильно ослабел и не сможет повторить попытку. Значит, надо садиться с первого раза. Сбавить газ, выдвинуть закрылки, выпустить шасси. Высота уже 500 футов, до посадочной полосы около восьми миль. А он и не заметил, как снизился. Только бы не потерять сознание. В начале взлетно-посадочной полосы приветственно мигал прожектор. Попутчик куда-то исчез, видимо, остался выше, ждет, пока Генри сядет.
Ниже, еще ниже. Генри одной рукой еле удерживал ставший таким неповоротливым самолет на курсе. Бетонка стремительно приближается, вот под крылом машины скрылся прожектор. Самолет уже ощутимо потряхивает на воздушных ямах. Крепче вцепиться в штурвал, одно неловкое движение, и «F-16» врежется в землю. Наконец под колесами шасси чувствуется бетон. Осталось только удержать самолет от рывков в стороны и затормозить. Тише, тише, еще тише. Уф, машина, напоследок скрипнув тормозами, замерла на месте. Он докатился почти до стоянок самолетов, но сел.
Генри попытался открыть фонарь, но силы окончательно его оставили. Главное, он приземлился, несмотря на рану, нашел аэродром и посадил поврежденную машину. Сейчас его извлекут из кабины и увезут в госпиталь. Вот уже двое ребят забрались на крыло. К самолету, пронзительно вереща сиреной, подлетела санитарная машина с красным крестом на боку. Красным, как звезды стоящих на поле самолетов. Только сейчас до Генри Алиссона дошло, что он не долетел до Венгрии. А сопровождал его «Фалькрум» «МиГ-29», один к одному, как на фотографии в альбоме, по которому Алиссона учили распознавать самолеты вероятного противника. В этот момент крепкие руки сбили фонарь кабины и, подхватив Генри, аккуратно потянули его из кабины. А снизу с земли доносились обрывки фраз на незнакомом языке.
Назад: Глава 23 Морской ад. 1999 г.
Дальше: Глава 25 Косовский фронт. 1999 г.