Глава 56
У нее впечатление, что этот день никогда не кончится.
Хлоя тайком в энный раз поглядывает на часы. Но стрелки с коварным удовольствием застыли на месте.
Сидя напротив нее, клиенты не выказывают ни малейшего желания ускорить ход дела. Может, им нравится у нее в кабинете? Правда, она распахнула шторы, и приятный свет заливает комнату.
Пока оба мужчины, владелец сети ресторанов быстрого питания и его советник по связям, рассматривают проект предложения во всех подробностях, Хлоя думает об Александре.
По телу пробегает приятная дрожь, в улыбке проскальзывает желание.
Оно здесь, прямо под кожей.
Она с удовольствием бы послушала еще раз сообщение, которое он оставил ей ближе к полудню. То, как он сказал Целую тебя крепко… Как если бы он хотел сказать Люблю тебя, но не напрямую.
Она тоже хотела признаться ему в любви сегодня утром. Но сначала надо признаться самой себе.
Однажды, возможно. Очень скоро, возможно.
Наконец-то сложить оружие. Наконец-то сбросить доспехи.
Желание нарастает с каждой секундой. Теперь ее кожа пылает.
Желание прикоснуться к нему, раствориться в его объятиях. Она хочет его.
В последнее время ей хорошо только в его присутствии. И даже мысль о нем, уверенность, что она увидит его через несколько часов, немного успокаивает ее.
Потому что у нее во внутренностях будто скороварка на огне, каждое утро начинается с порции тротила, а вместо сердца бешеный зверек.
И с каждым днем все хуже. Особенно ближе к полудню.
Желание орать, разнести все вдребезги.
Перегретые нервы готовы лопнуть. Мускулы сводит каждые несколько секунд, словно она вставила пальцы в розетку. Страшная мигрень превращает ее череп в кастрюлю, где булькает дьявольское зелье.
Она подносит шариковую ручку к губам и методично грызет ее, даже не отдавая себе отчета. Советник по связям поднимает блеклые глаза над полукруглыми очочками, Хлоя поспешно отводит ручку от губ.
Это пятая встреча за день. С тех пор как Мартен был возведен в сан будущего президента, Хлоя тянет на себе всю работу. Как если бы была его шестеркой.
Кстати, именно ею она и стала.
Эти клиенты уже трижды просили переделать проект. Рутина.
Однако, когда они заводят старую песню, Хлое безумно хочется всадить остатки шариковой ручки одному из них в горло. Она изо всех сил сдерживается и даже пытается улыбаться.
Только ее улыбка больше похожа на смертельную угрозу.
Очередное Мы полагаемся на вас в надежде на скорейшее получение нового проекта действует на нее, как укус шершня.
Ей бы следовало ответить, что, конечно же, они могут на нее положиться, но она хранит молчание.
Рука у советника по связям влажная, Хлоя еле скрывает гримасу отвращения. Он наконец выходит из кабинета, но его патрон задерживается.
Что ему еще нужно?
Пригласить меня на ужин. Только этого не хватало!
И почему бы не в один из его вонючих ресторанов, раз уж на то пошло!
Хлоя отказывается, пренебрегая вежливостью; мужчина удивлен, но не желает признавать поражение. Он наверняка любит легкое сопротивление. В конце концов, он же собирается выложить агентству десятки тысяч евро, а потому уверен, что имеет право на бонус. На сладкий десерт к кофе.
На подарок от фирмы.
Вот у него руки не влажные. Но шаловливые.
Может, он вообразил, что разжег чувства очаровательной молодой женщины. Но на самом деле он разжег фитиль динамитной шашки. Которая сейчас взорвется прямо ему в морду.
Эхо от полученной им пощечины разносится по всему этажу. Разве что стены не задрожали.
Он впивается в Хлою глазами, та выдерживает взгляд. И, как если бы пощечины было недостаточно, добавляет последний удар:
– Решил, что кушать подано, недоумок? Ты хоть в зеркало утром посмотрел, когда брился? От тебя блевать тянет…
Лучше бы она дала вторую пощечину, было бы не так больно.
Король сэндвичей теряет дар речи на какие-то три секунды. Потом переходит в контратаку.
– Ты еще пожалеешь об этом, стерва, – предсказывает он, разворачиваясь к выходу.
Хлоя, стоя у двери, чувствует странное облегчение. Нельзя сказать, что нечто подобное случилось впервые. Клиент иногда ведет себя навязчиво, а то и грубо. Но впервые Хлоя отвечает пощечиной и оскорблениями. В обычном состоянии она проводила бы мужчину до лифта и избавилась от него с заговорщицкой улыбкой и – почему бы и нет? – легким подмигиванием.
А тут она подвергла его унижению, которое останется в анналах.
Порке, которая войдет в историю.
Наконец она приходит в себя, бросает взгляд в коридор. И когда видит, как осмеянный мужчина выходит из кабинета Пардье, понимает, что совершила сейчас промах, который может оказаться последней каплей.
Старик пытается удержать клиента, бежит за ним. Разве что на колени не падает. Только артроз и мешает, иначе он бы пополз перед ним или вцепился в подметки.
– Можешь ему отсосать, – бормочет Хлоя. – Он только того и ждет; готов принести себя в жертву, старый козел?
Но клиент остается непоколебим и громогласно заявляет: Уж я сделаю вам рекламу, можете на меня положиться! Имея в виду, что он обращается к главе рекламного агентства, его заявление не лишено юмора. Однако ни в коридорах, ни в кабинетах никто и не думает смеяться. Гробовая тишина.
Проходя мимо Хлои, мужчина на нее даже не глядит. Безусловно, боится получить новую пару пощечин. Если только ему не стало стыдно.
Пардье делает ей знак подойти, Хлоя вздыхает. Она медленно направляется к логову Старика, который захлопывает за ней дверь.
– Может, объяснитесь?
– Он положил мне руку на задницу, я дала ему пощечину, – вкратце излагает Хлоя. – Это же нормально, верно?
– Мы только что потеряли крупного клиента! – орет Дедуля. – Вы ударили его и оскорбили, хотя он просто предложил вам поужинать!
Хлоя не может удержаться от улыбки.
– Поужинать? Да ладно вам! Напоминаю, господин президент, что мой контракт не предполагает обязанности ложиться под клиента, чтобы получить заказ.
– Замолчите! – надрывается Пардье. – Я больше слышать не могу ваше вранье!
Он разошелся, как никогда. Хлое хочется посоветовать ему успокоиться, а то и до инсульта или инфаркта недалеко. Но если он испустит дух у нее на глазах, плакать она не станет. Возможно даже, в приступе паники она на какое-то время забудет телефон «скорой».
– Вы стали совершенно невменяемой, клянусь! Вы хотите разорить агентство?
Он падает в кресло, явно на грани изнеможения. Потом поднимает свои маленькие глазки на Хлою.
– Убирайтесь отсюда. Я вас увольняю за грубую профессиональную ошибку. И чтобы духу вашего здесь больше не было, ясно?
Сидя в полной прострации в своем кабинете, Хлоя еще не осознает случившегося.
Она пытается дозвониться до Алекса, который, конечно же, посоветовал бы ей, как реагировать. Но попадает на автоответчик, изо всех сил пинает мусорную корзину для бумаг.
– Алекс, это я. Я в полном дерьме! Позвони мне, пожалуйста. Позвони поскорее!
Едва она кладет трубку, возникает Пардье.
– Вы еще здесь?
– Послушайте, я…
– Я ничего не хочу слышать! – рявкает Старик. – Забирайте свои вещи и проваливайте!
Хлоя подходит к нему, он стоически не отступает. Хотя вид у нее впечатляющий.
– Этот тип положил мне руку на задницу, – напоминает она, сдерживая собственный гнев.
– Ну и что!
– Мне за это не платят!
– Я вообще спрашиваю себя, зачем я тогда вам плачу!..
Как он смеет?
– Я принесла этой лавочке больше денег, чем кто-либо другой, – взрывается молодая женщина. – Как верно и то, что я была щедро вознаграждена за свою работу!
– Вы действительно думали, что я оставлю свое агентство в руках истерички? – усмехается Пардье.
– Мерзавец, – шипит Хлоя.
– Убирайтесь.
Пардье держит дверь, словно боится, как бы она не упала. Хлоя берет две или три вещицы, запихивает их в сумку, потом надевает пиджак.
Проходя мимо президента, она замедляет шаг.
– Вы не заберете его с собой в рай, это ваше агентство.
– Попутного ветра, мадемуазель Бошан. Биржа труда безусловно подыщет вам место в спарринге, женская борьба сейчас в моде, так что я за вас совершенно спокоен. Или же место в психушке.
– А тебя ждет место на кладбище!
Хлоя поворачивается к нему спиной и удаляется по коридору. Все покинули рабочие места, чтобы поприсутствовать на спектакле. Надо признать, что такого рода финалы случаются нечасто.
Молчаливые зрители смотрят, как Хлоя идет с высоко поднятой головой и застывшим взглядом. Может, они слышат, как бешено колотится ее сердце. В конце этой дороги бесчестья путь ей преграждает Мартен. Как последнее препятствие, конечное испытание.
– Мне очень жаль, – просто говорит он. – Но так и должно было случиться.
Он кажется искренним. Однако Хлоя видит только человека, который украл у нее пост, по праву принадлежавший ей. Человека, который пустился на самые грязные интриги, чтобы добиться своих целей.
Она пристально на него смотрит:
– И ты тоже мне за это заплатишь.
* * *
Почему ты мне не звонишь? Почему тебя здесь нет?
Хлоя плачет. Вот уже несколько часов. С момента, когда покинула подземный паркинг агентства.
Уволена за грубую ошибку. Ни выходного пособия, ни выплат по безработице.
Ничего.
Только глаза, чтобы плакать. Снова и снова.
Этот клиент точно был частью махинаций, подстроенных Мартеном. Чтобы довести ее до крайности, до ошибки.
Говнюк победил. Поле боя осталось за ним. Но возможно, он на этом не остановится. Возможно, он добивается ее смерти. И пошлет своего наемника из мрака нанести ей последний удар.
Хлоя уже проглотила три порции бурбона и две таблетки от сердца. Она ждет прихода ночи, как подстерегают грозного врага. Одного из тех, кого невозможно ни остановить, ни замедлить.
Только Алекс мог бы. Но его здесь нет. Он бросил ее, снова.
Ночь, которой она так боится, в конце концов стучится в окна.
Хлоя приканчивает четвертый бурбон и третью пачку бумажных платков.
Где ты? Что я сделала, чтобы заслужить твое отсутствие?
Она поехала к Александру, конечно же. Уперлась в запертую дверь, хотя его «пежо» был припаркован недалеко от дома.
В порыве надежды она пытается себя успокоить. Он наверняка напал на след. Может, этот след увел его далеко от Парижа. Может, он поехал на поезде, как в последний раз? А мобильник у него разрядился, и он сейчас в дороге, торопится вернуться ко мне.
Легко себе врать, когда страшно. Когда плохо.
Столько лет, проведенных в агентстве. Она не считала ни сверхурочных часов, ни своих усилий. И вот ее выбросили вон, как грязную тряпку.
Звонок телефона действует словно электрошок, она кидается к аппарату, висящему на стене.
– Алекс?
На том конце провода рыдания. И голос знакомый.
– Это я, Каро…
Разочарование так сильно, что Хлое хочется бросить трубку, не сказав ни слова.
Опять рыдания, лицо Хлои застывает.
– Чего ты хочешь?
– Квентин меня бросил! – канючит Кароль.
Сердце Хлои остается холодным.
– Ну и при чем здесь я?
Плач Кароль становится еще горше.
– У меня свои проблемы. И куда более серьезные, чем отставка, полученная от женатого мужика.
– Я думала, ты меня выслушаешь! – стонет Кароль.
– Что ж, ты ошиблась, – отрубает Хлоя. – Скорее всего, он вернулся к жене. И наверняка потому, что по-прежнему ее любит. Так что забудь его. А заодно и меня. Потому что мне есть чем заняться, кроме как выслушивать твои стенания. К твоему сведению, за мной охотится психопат, и я только что потеряла работу.
Кароль шумно всхлипывает, сморкается.
– Я не знала, – лепечет она. – Хочешь, я приеду?
Хлоя улыбается. Жуткой улыбкой.
– Ты всерьез думаешь, что можешь быть мне хоть чем-то полезна?..
Она швыряет трубку, наливает еще стакан бурбона.
Потом раздевается, оставляя одежду на полу в гостиной, и, слегка пошатываясь, идет в ванную.
Зеркало решило с ней поиграть.
Это не могу быть я. Женщина с красными, опухшими, запавшими глазами. Глядящими в пустоту.
Женщина с потрескавшимися губами и желтым цветом лица. С тусклыми волосами и лоснящейся кожей.
Уродливая до слез. И которая плачет сама.
Хлоя залезает в ванну, открывает кран и задергивает занавеску. Упершись двумя ладонями в синий кафель, по всегдашней привычке, она позволяет горячей воде смыть унижение, боль, страх, одиночество.
Но это было бы слишком легко. Обычный душ ничему не поможет. Все впечаталось в тело.
Простояв долгое время под обжигающей струей, Хлоя решает наконец вылезти. Густой туман плавает в перегретом и насыщенном влагой небольшом помещении. Она заворачивается в полотенце, становится перед зеркалом. Этим предателем.
И тогда она это видит. Наконец видит.
Послание, написанное пальцем на запотевшем стекле.
Игры кончились, мой ангел.
* * *
– Здесь никого нет, мадам. Мы все проверили.
– Но кто-то был! – стонет Хлоя.
Сержант чуть устало на нее смотрит.
– Мы обошли все комнаты. Посмотрели даже в шкафах и под кроватями. И могу вас заверить, что в доме, кроме вас и нас, никого нет.
У его коллеги довольно едкая улыбка. Он смотрит на часы.
– Он приходил сюда! – отчеканивает Хлоя. – Он даже заходил в ванную, пока я была под душем!
– Ну да, послание на зеркале, знаю. Однако дверь не была взломана…
– А алкоголь вызывает галлюцинации, знаете ли, – добавляет его коллега, глядя на бутылку бурбона на журнальном столике. – Не стоит им злоупотреблять, мадам.
– Хотите, мы вызовем врача? – предлагает сержант.
Вне себя от стыда Хлоя опускает глаза. В любом случае они недостаточно хороши, чтобы противостоять Тени. Ей нужен Александр, и никто другой.
– Спасибо, что приехали, – бормочет она.
– Заприте за нами дверь и ступайте отдохнуть, – советует сержант. – Доброго вечера, мадам.
Дверь хлопает, Хлоя остается стоять, охваченная ужасом.
Игры кончились, мой ангел.
Когда на далекой церкви бьет полночь, Хлоя открывает новую бутылку виски и принимает успокоительное. Она подумывала уехать из дома, но это бесполезно. Он найдет ее, куда бы она ни отправилась.
Гомес так и не позвонил. И не пришел.
Он больше не придет.
Не увидит, как она ползет к кровати, кладет пистолет под подушку.
Не увидит, как она падает на колени, пытаясь придумать молитву.
Господи, сделай так, чтобы он не пришел… Сделай так, чтобы с Александром ничего не случилось.
* * *
Темно. И холодно.
Хлоя уже не знает, как она здесь очутилась. Помнит только, что бежала, пока хватало дыхания, а Тень неотступно следовала за ней по пятам.
Огромный ангар.
Подняв голову, она замечает Лизу, которая ступает на балку. Слышит, как ее хрустальный смех заполняет пространство.
А потом ее трагический крик, когда она срывается в пустоту.
Тело разбивается у ее ног. Чудовищный звук ломающихся костей, разрывающейся плоти.
Тогда Хлоя прячется в комнатке без окон в самой глубине завода. Скорчившись в углу на полу, она прислушивается. Но единственное, что слышит, это удары отбойного молотка в своей груди.
Я хотела бы прийти тебе на помощь, моя Лиза. Но я должна прятаться. Всегда прятаться… Иначе он меня найдет.
Она плачет, дрожит. Пока некий звук не заставляет кровь застыть в ее венах.
Дверь.
Кто-то пытается ее открыть.
Хлипкий замок поддается, жуткий скрип подтверждает худшее. Внезапно желтоватый свет освещает всю сцену. И тогда Хлоя обнаруживает надпись, сделанную на стене: Игры кончились, мой ангел.
Гигантский силуэт возникает в дверном проеме, и Хлоя снова может дышать.
– Алекс!
Он заходит, оставляя дверь открытой, но не приближается к ней. Сложив руки на груди, он прислоняется к стене. Словно чего-то ждет.
– Иди ко мне! – умоляет Хлоя.
Он не двигается, только пристально на нее смотрит. Его глаза блестят, можно подумать, он вот-вот заплачет.
И тогда появляется другой силуэт. Силуэт Чудовища.
Тень надвигается, не обращая внимания на Александра, который ничего не делает, чтобы его остановить. Чтобы помешать ему.
Теперь монстр рядом с ней. Лица у него нет, он в перчатках.
Хватает ее запястья, поднимает с пола.
Хлоя кричит, и так сильно, что наконец просыпается.
Она прерывисто дышит, лоб и спина в ледяном поту.
Она садится в кровати, старается выровнять дыхание.
Минуты через две приступ проходит. Красные цифры на будильнике сообщают, что сейчас четыре двадцать восемь утра. Она снова ложится, закрывает глаза.
Но что-то мешает ей вновь погрузиться в мир кошмаров. Смутное чувство, стеснение в груди.
Она не одна в комнате.
Он здесь.
