Глава 33
У Хлои чувство, будто она получила удар кулаком в живот, дыхание прерывается.
Как она ждала и боялась этого момента.
Она едва различает его лицо. Но в слабом свете видны его глаза. Ужасающие.
Правило номер четыре: стрелять без предупреждения. Стрелять, чтобы убить.
Мужчина делает шаг со ступеньки, Хлоя выставляет перед собой «вальтер».
Он тут же застывает.
– Успокойтесь!.. Меня зовут Александр Гомес, я офицер полиции. Немедленно опустите оружие.
Говоря это, он делает легкое движение рукой, чтобы достать что-то из куртки. У Хлои в голове взрывается ослепительная вспышка.
Стрелять без предупреждения. Стрелять, чтобы убить.
Он или я.
Она нажимает на спуск. Но ничего не происходит.
Гомес сбегает со ступенек и отбирает у нее оружие – Хлоя не успевает понять, каким образом.
– Вы что, сдурели?! – орет он. – Я же сказал вам, что я из полиции!
Он засовывает пистолет за ремень джинсов, сует ей под нос свое полицейское удостоверение. Хлоя видит три полосы. Триколор.
Три цвета.
Синий, белый, красный.
Три слова.
Арест, суд, тюрьма.
Она только что попыталась прикончить копа и сейчас точно потеряет сознание.
– Я ждал вас, – продолжает Александр, убирая свою карточку во внутренний карман куртки. – А поскольку ворот не было, я позволил себе войти.
Хлоя продолжает молчать, совершенно остолбенев.
Я чуть не убила полицейского. Я достала при нем оружие. Мне конец.
– Я хотел бы с вами поговорить, – добавляет майор. – Мы можем пройти в дом?
Поскольку она никак не реагирует, он берет ее за руку и подводит к входной двери.
– Откройте, пожалуйста.
Он забирает у нее из рук ключи и решительно подталкивает ее внутрь. Когда дверь захлопывается у них за спиной, Хлоя вздрагивает. Ладонь опять смыкается на ее руке, Гомес ведет ее в гостиную, нащупывает выключатель и силой усаживает на диван. Она напоминает безвольную восковую куклу.
Все еще в шоке.
Александр открывает разные дверцы, пока не находит нужную – дверцу бара. Берет стакан, наливает на два пальца «Отар 1795».
– Выпейте, думаю, вам необходимо взбодриться.
Она послушно пьет, по телу проходит волна жара.
Гомес кладет «вальтер» на журнальный столик, устраивается в кресле напротив.
– Ну как, получше? Вам хоть не станет дурно?
– Я чуть вас не убила, – слабо лепечет Хлоя.
– Вот уж вряд ли, – отвечает коп с насмешливой улыбкой. – Прежде чем стрелять, следует взвести курок. К счастью для меня, вы не умеете пользоваться оружием.
Его улыбка исчезает так же быстро, как появилась. Он слегка наклоняется вперед, словно желая вбить каждое слово ей в череп.
– Иначе я был бы мертв.
– Я знаю, что следует взвести курок. Я просто забыла, запаниковала… Вы хотите меня арестовать?
Он пожимает плечами, разглядывая ее дом.
– А почему бы и нет, – непринужденно замечает он. – У меня есть за что закатать вас за решетку на неопределенный срок.
Хлоя опять едва не лишается чувств. При одной только мысли, что может оказаться в тюрьме.
– Я подумала, что это… он.
– Не сомневаюсь. Именно о нем я и пришел с вами поговорить.
Он снова смотрит на нее своими сумасшедшими глазами. Похожими на мощные челюсти, готовые ее разорвать.
– Мне очень жаль, что я вас напугал, мадемуазель. Это не входило в мои намерения.
Быстрыми и точными движениями он разряжает «вальтер», высыпает боеприпасы себе в карман.
– Другие есть?.. Другие обоймы еще есть?
Хлоя на секунду заколебалась.
– Нет, – заверяет она. – Это старое оружие, оставалась только одна обойма.
Он настаивает, не сводя с нее глаз.
– Знаете, я ведь могу и дом обыскать. Так что лучше сказать мне правду.
Его голос сочится угрозой, пламя продолжает сжигать Хлою изнутри. Однако она уперлась и стоит на своем. Раз уж она так влипла… Покушение на жизнь копа.
– Я говорю вам правду.
– Ладно, – уступает Александр, усаживаясь поглубже в кресло. – Расскажите мне все, с самого начала. Я прочитал обе записи в журнале, теперь мне нужны подробности.
– Вы заинтересовались моим делом? – удивляется она.
– А почему, по-вашему, я здесь? – парирует Александр, выдавая еще одну из своих знаменитых сардонических улыбок. – Чтобы выпить аперитив?
– Но тот коп… полицейский…
– Можете говорить коп, это не оскорбление, – соглашается Александр.
– Полицейский, который принял меня, сказал, что не может открыть дело.
– Это мне решать. Так что расскажите, ладно?
Хлоя кивает, отпивает еще один глоток коньяка, чтобы набраться мужества. Этот тип производит сильное впечатление. Его взгляд настолько выбивает из колеи, что ей не удается смотреть прямо на него. Поэтому она опускает глаза. Слова никак не приходят, ее собеседник словно выточен из камня. Не позволяет себе ни малейшего признака нетерпения.
– Как это началось? В какой момент? – спрашивает он, подбадривая ее.
– Однажды вечером он пошел за мной на улице…
Она уносится мыслями в недавнее прошлое, погружаясь в тяжелые воспоминания. И с этого момента говорит не останавливаясь. Время от времени поднимает голову и тут же снова ее опускает.
Недели снедающей тревоги, пожирающего страха. Она не упускает ни одной детали, даже разрыва с Бертраном. Даже попытки самоубийства.
Полное впечатление, что она читает монолог у крепостной стены. Но она чувствует, что он ее слушает. Пусть он не делает никаких записей, но фиксирует каждое ее слово, каждый жест.
Наконец долгая исповедь заканчивается. Последовавшее молчание длится долгие минуты. И становится тягостным.
– Вы сумасшедшая? – внезапно спрашивает Гомес.
Хлоя поднимает голову:
– Простите?
– Я спрашиваю, сумасшедшая ли вы, – спокойно повторяет Александр.
Он видит, как лицо молодой женщины меняется, становясь невероятно жестким. Силы возвращаются к ней с чудесной быстротой.
– Вы мне не верите, да? Вы думаете, я просто спятила?
– Не отклоняйтесь от темы. Ограничьтесь ответом на мой вопрос, прошу вас.
Она готова взорваться. И выставить его manu militari из своего дома.
– Нет, я не сумасшедшая! – кричит она, вскакивая с дивана.
Она принимается расхаживать взад-вперед, чувствуя на коже его взгляд. И на душе.
– Я вовсе не чокнутая, черт! Этот тип действительно существует! И я по горло сыта копами, с которыми только время теряю, потому что они не способны понять, что я в опасности!
Она ждет ответной реплики, но впустую – Гомес невозмутим.
– Этот тип хочет меня прикончить, вы слышите? – чеканит Хлоя. – Он хочет убить меня или еще того хуже!
В ответ по-прежнему тишина. Тогда Хлоя дает волю гневу:
– Вы все просто сборище никчемных недоумков!.. Убирайтесь отсюда!
Он не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая внимательно следить за каждым ее движением.
Гнев Хлои спадает сам собой, она снова усаживается напротив копа.
– Я уже ничего не понимаю, – тихо говорит она. – В конце концов, не исключено, что я действительно спятила…
Новая улыбка Гомеса. Но на этот раз без всякой иронии. Настоящая улыбка.
– Я вам верю, – говорит он. – Думаю, этот тип существует и желает вам зла.
Она в изумлении смотрит на него, пытаясь понять, что за игру он ведет.
– Зачем тогда вы спрашивали, не сумасшедшая ли я?
– Чтобы узнать, так это или нет. Но сам факт, что вы не исключаете возможность того, что вам все привиделось, доказывает, что вы в своем уме. Ну, насколько это вообще бывает.
Она делает легкое движение головой, выдающее ее раздражение, – Гомес находит его до чертиков сексуальным.
– У вас странные методы!
– Ладно, я должен задать вам несколько вопросов.
– Давайте… Хотите выпить?
– С удовольствием, – отвечает Александр.
Хлоя направляется к бару, он по-прежнему не отрывает от нее глаз. Будто глубоко зондируя ее. Она до странности напоминает Софи, оставаясь совершенно иной.
– Что вам больше по вкусу?
– Виски. Без льда.
– Я думала, что копы никогда не пьют при исполнении.
– И что у кур есть зубы?
Пока она ему наливает, он закуривает, даже не спросив разрешения. Хлоя ставит перед ним пепельницу и стакан с односолодовым виски.
– Спасибо, мадемуазель Бошан.
Она опять устраивается напротив, пытается выдержать его взгляд. Поразительно, насколько это трудно.
– У кого были ключи с того момента, как вы поменяли замки?
– У Фабьены, моей домработницы. И у Бертрана, моего бывшего.
– Вы что, дарите свои ключи на дни рождения?
Задетая за живое, Хлоя мгновенно парирует:
– С домработницей мне кажется вполне логичным…
– Допустим. А ваш бывший?
– Ну, чтобы он чувствовал себя здесь как дома.
– И вы не забрали ключи, когда он вас бросил? – удивляется Александр.
Бросил… Ранящее слово. У этого мужлана ни грана такта. Хотя Хлоя поняла, что он достаточно тонок.
– Нет, – признается она. – Я думала, мы снова будем вместе.
– Хм… Интересно, что он сам не предложил их вернуть.
– Он здесь ни при чем.
– Правда? Откуда такая уверенность?
Она не находит ответа, убедительного с точки зрения копа.
– Я знаю, и все.
– Ничего вы не знаете, Хлоя. Но вы из тех, кто считает, будто знает все.
Такими темпами он сейчас снова выведет ее из себя. Пока она худо-бедно сдерживается. Раздираемая противоречивыми желаниями – укусить или укрыться в его объятиях.
Этот человек ее спаситель, она уверена.
– Я должна забрать ключи, да?
– Слишком поздно. У него было время сделать дубликат. Придется снова поменять замки и больше не раздавать ключи налево и направо… Другими словами, не давать их вообще никому.
– Но домработнице я должна…
– Никому, понятно? Придумайте что-нибудь.
– Хорошо, – уступает Хлоя, уже прикидывая в уме нечто прямо обратное.
Как заставить понять этого упертого копа, что Фабьена не обладает даром проходить сквозь двери и совершенно исключено, чтобы она хоть пальцем шевельнула вечером или в выходные?
– Я опрошу соседей, – продолжает Александр.
– Это обязательно? – спрашивает молодая женщина.
– Я должен знать, не видели ли они, как кто-то заходил к вам в ваше отсутствие.
– А вы снимете отпечатки пальцев? Он наверняка здесь все трогал.
– На мой взгляд, этот тип похож на кого угодно, только не на идиота. Так что вряд ли он оставил визитную карточку.
– Но…
– Перчатки не для собак придуманы, – обрывает ее майор. – Зачем терять время.
Гомес прикуривает новую сигарету. Хлоя удерживается от того, чтобы открыть окно.
– Дайте мне чек от кредитной карты, от тех покупок.
– У меня его больше нет. Я достала его из сумочки, когда была у Бертрана, чтобы показать ему. И забыла там.
– Попросите, чтобы он вам его вернул, мне это может оказаться полезным… А теперь расскажите немного о вашем бывшем. Бывшем муже, я имею в виду.
Он чувствует, что даже простое упоминание об этом человеке ей глубоко неприятно. И его это устраивает. Ему хочется сбить с нее спесь, чтобы она слезла со своего пьедестала.
– Мы прожили вместе семь лет, из них пять были женаты. Он… Мы…
– Не спешите, – говорит Гомес.
Она делает глубокий вдох.
– Вначале все было чудесно. Но быстро испортилось. Он… у него начались неприятности на работе и… он начал пить.
Она замолкает, делает еще глоток коньяка.
– Мне трудно об этом говорить, – признается она.
– Я помогу вам, – предлагает Александр. – Он начал поддавать и, когда перебирал, становился грубым. Неконтролируемые жесты, угрозы… Дошло до пощечины. Вы прощали его, много раз… наверное, он даже раскаивался, клялся, что никогда больше не будет. Только всякий раз начинал по новой. Все более и более жестоко. Пока вы не оказались в больнице.
– Откуда вы все это знаете? Вы нашли мою жалобу?
Он снова улыбается, довольный произведенным эффектом.
– Нет. Но саму историю я знаю наизусть. Классический случай! Сколько времени в больнице?
– Месяц. У меня были переломы. Его посадили, он провел два месяца в тюрьме.
– Потом вы его видели?.. Не стыдитесь признаться, если так и есть. Вы с ним снова переспали после этого?
– Нет, ни за что! Мой адвокат сделал все, что нужно, для развода. Я больше его видеть не желала.
– Иначе вы бы снова поддались, да? – предполагает Гомес.
Она ерзает на диване, пальцы мнут валик.
– Не думаю, нет.
– По-вашему, это может быть он, ваш загадочный преследователь?
– Сначала я так и подумала. Но… теперь не знаю.
– Я наведу о нем справки, посмотрим, где он теперь обретается… Скажите, Хлоя, вы по-прежнему любите его?
Она сжимает челюсти.
– Нет.
– Вы совсем не умеете врать. А Бертран, его вы любите?
– С чего такие вопросы? Не вижу связи…
– Мне нужно знать некоторые вещи, чтобы определиться с ситуацией, определиться с вами.
Он на мгновение замолкает, вертя в пальцах пачку «Мальборо».
– Вам есть что скрывать, Хлоя?
Ей все хуже и хуже, она вытирает ладони о юбку. Потом смотрит ему в глаза.
– Я убила свою сестру.
Гомес воспринимает ее заявление, не дрогнув.
– Ей было восемь лет, мне одиннадцать. Я должна была приглядывать за ней, а вместо этого потащила ее играть в опасные игры. Она… Она упала, сломала себе позвоночник и разбила голову. Теперь она овощ.
Гомес размышляет, прежде чем двинуться дальше по этой скользкой дорожке.
– И как вы справляетесь с чувством вины?
Хлоя не отвечает. Да и зачем?
– Может, чтобы наказать себя, вы и согласились стать боксерской грушей для бывшего мужа, а?
– Вы коп или психиатр? Психиатр-любитель, – уточняет Хлоя оскорбительным тоном.
Он ограничивается улыбкой. Когда она становится циничной, это придает ей еще больше очарования. Заставляет вспыхнуть ее янтарные глаза.
– Моя жена ушла из жизни несколько недель назад, – внезапно бросает Александр.
– Мне очень жаль. Но зачем вы мне это говорите?
– Вы похожи на нее. Именно поэтому я и заинтересовался вашим делом.
Хлоя белеет.
– Я вспомнила вас… Мы столкнулись в комиссариате, да?
– Точно.
Он встает, Хлоя за ним.
– А я убил своего лейтенанта меньше недели назад. И плохо справляюсь с чувством вины.
Странный тип этот коп.
– Из-за моей безответственности он сейчас между жизнью и смертью. Они отрезали ему ногу, у него куча переломов и, конечно же, поражен мозг. Ему двадцать пять лет.
Хлоя не знает, что сказать. Смотрит, не двигаясь, как он идет к входной двери. Потом внезапно бросается за ним:
– Комиссар! Не оставляйте меня одну. Мне страшно.
Гомес оборачивается, улыбается:
– Я всего лишь майор. Заприте дверь и подоприте ручку спинкой стула. Или езжайте в гостиницу, если хотите… Я простой коп, не забывайте. Не психиатр и не телохранитель.
Тем не менее он протягивает ей свою визитку:
– При малейшей опасности звоните без колебаний. Мобильник у меня всегда включен.
Она берет карточку, долго ее разглядывает. Удивлена, что там обозначены все его координаты. Адрес, домашний телефон, мобильный.
– Спасибо, майор Гомес.
– Меня зовут Александр.
– А… ваша жена, вы с ней долго прожили?
– Восемнадцать лет… Доброй ночи, Хлоя.
Она смотрит, как он спускается по ступенькам крыльца, потом поворачивает щеколду. Несколько минут стоит, прислонившись к двери, с застывшей на губах грустной улыбкой.
По крайней мере, она больше не одна.
Новый игрок на поле, вмешался в партию.
И ты решила, что спасена. Думаешь, нашла союзника, достаточно сильного, чтобы побороть меня…
И опять ты ошиблась, мой ангел.
Никто и ничто не встанет между нами.
Могу тебе в этом поклясться.
Это партия для двоих. Только ты и я.
И пусть победит сильнейший.
А сильнейший – это я.
