Глава 23
Первая ночь за двадцать шесть лет.
Когда она не слышала крика Лизы. Когда она не видела, как та падает в пустоту.
На часах уже десять, Хлоя вспоминает, что сегодня пятница и вечером за ней должен приехать Бертран. Чтобы отвезти обратно в ее жизнь. В пасть Тени, возможно.
Но бежать не имеет смысла. Что должно вас нагнать, то нагонит.
Даже спустя двадцать шесть лет.
Хлое почти страшно снова увидеть родителей, пусть даже вчера вечером они больше не возвращались к прежней теме. Без сомнения, им стало лучше, когда вскрылся этот чудовищный гнойник. И им, и ей. И однако, ей сейчас так плохо…
Она решила оставить им чек перед отъездом. Для Лизы, конечно. Но возьмут ли они?
Надев что-то весьма легкое, на грани пижамы, и заколов волосы, она решается спуститься. Мать занята мытьем окон. Всегда в движении, как если бы это отвлекало ее от лишних мыслей. Хлое это знакомо. Вечный бег. Лишь бы не остановиться и тебя не поглотили зыбучие пески.
Преуспевать, всегда. Лишь бы забыть, как однажды потерпела крах.
– Привет, мама.
– Доброе утро, дочка. Хорошо спалось?
Кошмарная ночь; никаких падений в пустоту, но намного хуже. Отчаянное бегство, Тень несется по пятам. Смерть позади, совсем близко, и ежесекундно пытается схватить ее.
Кошмарная ночь, да. Но Хлоя спешит заверить в обратном.
Опять ложь.
– Я сегодня сделаю генеральную уборку! Твой друг приедет вечером, так что…
– Мама, не стоит!
– Вот еще. Кофе остался, хочешь?
– Только если ты выпьешь со мной.
Они располагаются в кухне, не находят нужных слов, ни даже взглядов.
– Папа еще не вернулся? – вдруг удивляется Хлоя.
– Нет. Видно, загулял!
– Знаешь, вчера вечером я…
– Не говори ничего, – просит Матильда.
– Как давно вы знаете? – все же спрашивает Хлоя.
– С первого дня, – признается мать. – Лиза никогда не пошла бы туда одна.
– Почему же… почему вы ничего мне не сказали, ни в чем не упрекнули?
Матильда разглядывает чашку с кофе, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.
– Мы подумали… что так лучше для тебя. И для Жюльеты тоже. И потом, это моя вина. Я ни в коем случае не должна была поручать тебе Лизу, ты была слишком мала.
– Мама, я…
– Я знаю, что ты тоже страдаешь. Я знаю, что ты никогда этого не хотела. В жизни все делают глупости. Особенно в детстве. Некоторые из этих глупостей сходят с рук, слава богу. А другие… другие оказываются непоправимыми. И приходится смиряться. Приходится с этим жить. Выбора нет.
Добавить нечего, это точно.
– Если уж я не могу убедить тебя не отдраивать дом, то давай помогу, – предлагает Хлоя.
– Ты ведь приехала отдохнуть, – напоминает мать.
– Душой… Отдохнуть душой, – уточняет Хлоя.
Они еще какое-то время потягивают кофе, не говоря больше ни слова. Пока телефонный звонок не заставляет их вздрогнуть.
* * *
В отделении скорой помощи почти пусто. Хлоя и мать сидят в комнате ожидания.
Никакой точной информации. Только что с отцом произошел несчастный случай. Что он жив и им занимаются.
Телефон прозвонил полтора часа назад. Уже полтора часа, как страх и надежда сменяют друг друга, сталкиваясь в постоянном противоборстве.
Хлоя смотрит в окно. Машина «скорой помощи» только что подъехала ко входу, санитары сдают свой груз на носилках и отправляются обратно. В энный раз она смотрит на часы.
Выходит врач, она вскакивает, как и мать.
– Мадам Бошан?
Совершенно особые мгновения, когда все может снова рухнуть, как тогда.
– Как мой отец?
Лицо молодого интерна непроницаемо. Однако Хлоя уже поняла.
Реанимация, необратимая кома, паралич… История неизбежно повторяется.
– Он вне опасности, – объявляет наконец медик.
Хлоя закрывает глаза, ее лицо освещается улыбкой.
– Но что с ним случилось? – восклицает Матильда.
– Он упал. Все еще в шоке, но это пройдет. Вы сможете увидеть его через несколько минут, если хотите.
Они идут за интерном по лабиринту коридоров. Анри перевели на второй этаж, теперь он лежит в палате. На голове плотная повязка, в руку воткнута игла капельницы. Он подключен к аппарату, который следит за его пульсом и давлением. Глаза у него открыты, черты заострились.
– Его нашел один из гуляющих, – уточняет врач. – Он упал в овраг, насколько я понял. Не оставайтесь надолго, его нельзя утомлять.
Матильда целует мужа, потом черед Хлои.
– Па… как это случилось?
– Я шел по дороге над рекой… Там, где романский мост, помнишь? Я услышал шум, увидел, как со скалы падают камни. Потом не знаю… Пришел в себя уже внизу. Какой-то тип вызывал «скорую».
– Ты хочешь сказать, был камнепад и один из камней попал тебе в голову?
– Мне кажется. Все случилось так быстро.
– Господи, тебя чудом пронесло, – стонет Матильда.
– Все в порядке, – ворчит Анри. – Я же не умер.
– А мог бы! Знаешь, как ты нас напугал.
– Успокойся, мама. Он нормально себя чувствует, сама посмотри… Ладно, оставлю вас одних. Пойду предупрежу Жюльету.
– Не стоит, – огрызается отец.
Ему явно стыдно. Из-за того, что его видят валяющимся в постели.
– Нет, стоит, – твердо говорит Хлоя, целуя его в лоб. – До скорого, па.
Она торопливо покидает это место, вызывающее в ней столько дурных воспоминаний. Решает выйти подышать на паркинг, чтобы позвонить сестре. Немного заблудившись, снова проходит через приемное отделение, пытаясь найти выход из лабиринта.
Наконец показываются стеклянные двери, и Хлоя глубоко вздыхает, закрыв глаза.
Слава богу, он в порядке.
Она поднимает веки и замирает, осознавая то, что видит. Кого. Сидящим у стены прямо напротив большой стеклянной двери. В двадцати метрах от нее.
Мужчина, с головы до ног одетый в черное. С капюшоном на голове.
Хлоя в таком шоке, что не может шевельнуться.
Надо подбежать, схватить его. Но она застывает, не в силах двинуться с места.
«Скорая помощь» разворачивается перед входом в отделение, перекрывая ей поле зрения.
Когда она отъезжает, Тень уже исчезла.
* * *
– У тебя симпатичные родители, – говорит он с улыбкой. – Я не такими их себе представлял.
Машина едет на большой скорости. Кажется, Бертрану не терпится вернуться в Париж.
– А какими? – спрашивает Хлоя.
– Не знаю. Более… Менее…
Она смеется, гладит его руку, лежащую на переключателе скоростей.
– Ну же, не бойся, говори!
– Они простые. В хорошем смысле слова. Я думал, ты из буржуазной семьи, – признается Бертран.
– Ты считал, что я из семьи обедневших аристократов? Мои родители, может, и не миллионеры, но они богаты.
Какое-то время они молчат, Хлоя делает радио громче.
– Я беспокоюсь за папу, – продолжает она.
– Его выпишут в понедельник, вот увидишь.
Хлоя настойчиво предлагала, что останется еще на несколько дней, но мать и слышать не хотела.
– Не тревожься, дорогая. Он на вид крепкий.
– Это могло очень плохо кончиться… В его-то возрасте!
Снова молчание, в котором звучат «Гольдберг-вариации».
– Во всяком случае, выглядишь ты лучше, – замечает Бертран. – Несмотря на вчерашнюю историю, похоже, поездка к родителям пошла тебе очень на пользу.
– И все же ничего не изменилось, – признается Хлоя тихим голосом.
– Что ты говоришь?
– Ничего…
Сквозь маску, надетую при отъезде из родительского дома, Хлоя разглядывает проносящийся пейзаж.
И Тень за каждым деревом.
