Глава 1
Где-то слева, сквозь шум листвы, хрустнула веточка. Я обернулся. Успел разглядеть силуэт птицы и… едва не упал, запнувшись о спрятанную в траве корягу.
– Fuck!
Хвойно-лиственный лес – даже днём не очень светлое место. А теперь и вовсе загустел в сумраке. Мелкий дождик сеялся из низких облаков. Просачивался сквозь кроны деревьев, капал на макушку, холодным струйками вползал за шиворот…
Погода – явно не для прогулок. Но грязи пока не было. Сухая земля многое могла впитать. Так что, двигались мы не сбавляя темпа.
– Эх, – вздохнул Кириллович, ежась и пряча шею за поднятым воротником, – А ведь когда-то я любил дождь…
– Да, для овощей это полезно.
– Причём здесь овощи? Вода бежит по стеклу, снаружи – холод, ветер, а ты сидишь в теплом доме, за горячей чашкой чая… Здорово!
– Угу, – согласился я, – Особенно, если к чаю – большой кусок мяса.
– О еде не надо! – строго сказал Кириллович.
Не буду. Странная штука – мои мозги. Ни хрена из собственной биографии. Зато всплывают в памяти разнообразные блюда, которые я когда-то пробовал. Ел. Жрал!
Ух…
Чтоб отогнать наваждение, я спросил у Кирилловича:
– И где остался твой дом – в Москве?
– Нигде, – вздохнул он.
– Разбомбили?
– Да, нет. Обычный, «мирный» пожар. Когда первый год зимовали без газа и тепла. В соседнем подъезде взорвался баллон. А дом – старый. Перекрытия – деревянные…
– Не успели потушить?
– Чем? После бомбёжек – весь микрорайон без воды. Насосную станцию – ещё летом вдребезги…
– Ясно. И вы остались на улице.
– Нет. Перешли с женой в соседний дом. Сломали дверь в пустующую квартиру и вселились. Разница-то небольшая – что у себя, что там. Без воды и отопления.
– Электричество хоть было?
– Сначала, да. Потом отключили – за неуплату.
– Уроды… А много в Москве пустых квартир?
Он улыбнулся невесело:
– В Москве много пустых домов. Целые кварталы. Ещё во время бомбёжек люди уезжали. Сначала на время. А потом навсегда. Мегаполис – он, как живой организм. Сначала болеет, а потом умирает… В большей части Москвы коммуникации так и не восстановили.
– Нынешний режим ни хрена не делает?
– В нынешнем режиме заправляют гениальные финансисты. Куда попало денег не тратят. Им нужен «компактный европейский город», а не «столица азиатской империи». Ты думаешь, почему правительство в Тулу переехало? Одно название осталось: «Московская федерация».
– Умные люди, – скривился я, – Такие умные, что убивать жалко…
– Жалость – внеэкономическая категория. Они бы тебя не поняли.
Дождь усиливался. Влажный, холодный ветер дул в лицо.
Деревья намокли и плохо укрывали от косых струй.
– Сколько километров ещё идти? – уточнил Кириллович.
Нашёл у кого спрашивать.
Я брякнул наугад:
– Километров сорок.
– Может поищем укрытие? – несмело предложил старик, – Пока не стихнет…
Плохо, что у нас нет карты – хотя бы самой простой, с линиями дорог. И мы даже приблизительно не знаем, где находимся. Если развалины города близко – никаких привалов. Я б шагал без отдыха. Плевать на погоду – чем она хуже, тем лучше… Но если идти целый день – нет смысла месить грязь, промокая до нитки.
Укрыться и переждать?
Только где?
Я завертел головой.
Может, под вон тем раскидистым клёном?
Скользя по раскисающей почве, двинулся к дереву.
Кириллович верно мыслит. Сейчас, и правда, хорошо оказаться где-нибудь под крышей. И можно даже без чая и жратвы…
Или в пещере. Доисторические люди всегда прятались там от непогоды. Жаль, в среднерусской полосе пещер не бывает.
Цивилизация за многие века изобрела массу укрытий. А нам с Кириллычем досталось то же, что и несчастным австралопитекам – мокрые ветки над головой.
Я сделал несколько шагов, балансируя в грязи. И вдруг замер, как вкопанный.
– В чём дело? – шепнул Кириллович.
Я не смог ответить. Чувство тревоги было безотчётное. Я выдернул «вальтер» из кармана и снял с предохранителя. Только потом углядел – в кустах боярышника что-то не так. Словно через них продирались недавно. Не лось и не кабан… Единственный зверь подходил по росту и габаритам – человек.
Я всмотрелся, чувствуя холодок у сердца.
Следов на земле нет. Значит, перед дождём это было.
Кому понадобилось бродить по лесной глухомани?
Грибникам, охотникам?
И кто кроме зайцев может стать добычей…
Чёрт, а может, это и не глухомань вовсе? Может, рядом жилье?
Я присел, вслушиваясь и всматриваясь.
Никого.
Только дождь и ветер.
Аккуратно ступая, я отыскал ещё отметины. Надломленные веточки. Вмятины на палой хвое. Кто-то достаточно тяжёлый здесь прошёл. Не ребёнок. И отнюдь не стройная девушка.
Рядом хрустнуло. Я оглянулся и приложил палец к губам.
Старик виновато кивнул. Левая его рука чуть подрагивала. А правая – крепко, до белизны костяшек сжимала рукоять ножа.
Шагов через десять след оборвался. Напрасно я оглядывался по сторонам. Как обрезало. Не в небо же они улетели! Кругом густой лес. Разве что с вертолёта сбросили длинный канат?
Сомнительно.
Жаль, у меня нет собачьего нюха. Да и чем бы он помог, в такой дождь? Скоро и на хвое вмятин не останется…
С пологого холма, где мы находились, был отличный обзор. Я сел на кривой сук и минуты две изучал окрестности. Кириллович терпеливо хранил молчание.
«Хватит!» – решил я. Поднялся и… какое странное чувство, заставило меня посмотреть под ноги. Я нагнулся и быстро начал разгребать палую хвою.
Наружу показался край люка.
– Это что такое? – шёпотом удивился Кириллович.
Как будто я знаю.
Сверху люк был покрыт слоем дёрна. Очень аккуратно. Трава неотличима от той, что растёт на холме. Можно стоять у самой крышки и ни фига не заподозрить.
Маскировку я расчистил. Осталось убрать ту дровеняку, на которой я сидел минуту назад. Она лежит поперёк люка – это удобно. Точно знаешь, что внутри никого нет.
Старик спрятал нож и бросился мне помогать. Схватился за тяжеленный сук…
– Не тронь!
Кириллович замер. И повернул ко мне недоумённое лицо.
– Отойди! – приказал я.
Он попятился. А я внимательно осмотрел кусок дерева.
Так и есть!
Тонкая, чуть заметная проволочка. Спрятана внизу. Ногой её не зацепишь. Только если начнёшь поднимать дерево.
Я провёл рукой, разгребая вокруг лесной мусор. Осторожно ковырнул пальцами влажную землю…
Устройство оказалось незамысловатым. Пластиковый цилиндр размером с пачку «Дирола». Вряд ли внутри взрывчатка. Скорее это радиодатчик. Подаёт владельцам сигнал о незваных гостях. Я отсоединил проволочку. Грязные руки вытер о траву. Ещё раз осмотрел датчик и спрятал в карман – сгодится на доброе дело.
Убрал дровеняку в сторону. Опять изучил крышку люка. Ага! Есть. Ещё один сюрприз.
– Дай нож и отойди подальше, – скомандовал я Кирилловичу.
Концом ножа зацепил маленький крючочек и снял его с такой же незаметной петельки. Отпрянул назад.
Ничего. Тихо.
Тогда, так же осторожно я поддел ножом крышку. Аккуратно убрал и отложил в сторону. Из чёрного квадратного отверстия повеяло запахом дыма и плесени.
Я глянул внутрь.
Стенки люка были укреплены ветками и досками. На одной из них надёжно зафиксирована граната натовского образца. Вниз уходила грубо сколоченная лесенка.
Возиться с гранатой я не рискнул. Просто вывинтил запал.
– Дай спички, – попросил я Кирилловича.
– Их мало, – напомнил он, но полез в карман и вручил мне упакованный в полиэтилен коробок.
Внутри, на удивление сухо. Только под люком – чуть влажный песок. А дальше – лежат доски. На потолке и стенах – не пропускающий воду рубероид.
За маленьким коридорчиком – импровизированная дверь. Вместо обивки – старое одеяло, а вместо петель – толстые гнутые гвозди. Только дверная ручка была настоящая, из голубой пластмассы.
Спичка потухла.
Я чертыхнулся и зажёг вторую. Исходя из наших ресурсов – неслыханное расточительство.
Осмотрел дверь. Здесь сюрпризов не было. Лишь тогда я взялся за голубую ручку и вошёл.
Комната по ту сторону совсем тесная – три на три метра. И лишь два метра до чёрного рубероидного потолка. Стены и потолок укреплены толстыми ветками. Посредине – грубый стол и два табурета. Два старых матраца на изображающих кровати досках. А главное…
Я даже зажмурился.
Наверное то же самое испытывал Али-Баба на пороге своей пещеры.
Хотя, что толку в золоте. Есть ведь и более ценные вещи!
Я взял консервную банку и прочёл: «Свинина тушёная. ГОСТ 697-99».
К шайтанам Али-Бабу. Сейчас, я – богаче!
– Эй, всё в порядке, Денис? – послышалось сверху.
– Нормально, Кириллыч… Нормально!
Почти половина комнаты заставлена ящиками с консервами, оружием и боеприпасами.
Я торопливо поставил тушёнку на место. Схватил висевший на крюке АКМ, аккуратно смазанный для длительного хранения. Нет, слишком тяжелый…
Повесил автомат на место. Что же взять?
Глаза разбегаются от такого изобилия.
Я выбрал пистолет-пулемет «MP-9H». В просторечии – «ганс». Очень лёгкий, наполовину – из пластика. Сороказарядный магазин – тоже пластмассовый. А патроны годятся для моего «вальтера».
Два запасных магазина я рассовал по карманам куртки. Потом спохватился и стащил её с себя. К чёрту, обойдусь без гадского подарка!
Здесь кое-что получше.
Я быстро натянул камуфляжную утеплённую куртку «натовского» образца – непромокаемую, с вплетёнными термонитями. Пока хватит батарейки – в такой куртке можно ночевать на снегу!
Переложил «вальтер» и магазины в просторные карманы. Туда же запихнул несколько гранат. Запалы – отдельно.
Повесил «ганс» на шею. Еще один вместе с парой магазинов прихватил для Кириллыча.
Игры кончились. Теперь мы серьёзная команда!
Схватил две больших банки тушёнки в обе руки и отправился радовать старика.
Почему-то его не видно возле входа.
Я торопливо ступил на лесенку.
– Денис! – раздался голос Кириллыча – какой-то странный, сдавленный.
Я вздрогнул, замешкался на нижней ступеньке. Чёрт, руки заняты! Хотел тихо уронить тушёнку в песок у подножия лестницы. Но уже другой, незнакомый голос посоветовал:
– Руки вверх!
Я оцепенел. Вроде негромко сказано. Но как-то очень убедительно.
– Живее!
Лёгкий щелчок и пуля ударила в доску прямо перед моим лицом.
Стреляли через глушитель – сзади и сверху. Думаю, собеседник стоял над люком и теперь целился мне в затылок.
Ай, нехорошо… Я ведь ощутил что-то перед тем, как шагнуть к лестнице. Надо доверять инстинктам.
Я поднял руки, не выпуская банок с тушёнкой.
– Иди наверх!
Придётся. Схрон не годится для обороны. Пара гранат легко сделает из него просторную могилу.
Ступеньки поскрипывали под моим весом. Поднимался я без особой спешки. Если не пытались убить сразу – значит, это не срочно.
– Живее!
Хорошо. Пусть волнуются. Плохо – я не знаю что с Кириллычем.
Прежде, чем действовать, надо разобраться.
Интересно, сколько их? Вероятно больше одного.
Когда голова оказалась выше уровня земли, кое-какие опасения оправдались. Старик стоял чуть поодаль. И в подбородок ему упирался ствол «ганса» с навинченным глушителем. Конечно, «ганс» был не сам по себе. К нему прилагался крепкий детина в натовском камуфляже, бронежилете и шапочке-маске.
– Здравствуйте, – вежливо сказал я.
Физиономия детины под шапочкой перекосилась. Но ответа не последовало. Вместо него заговорил тот, что был сзади – намного более хладнокровный:
– Откуда вы узнали о схроне?
– О чём? – фальшиво удивился я. И попытался обернуться.
Пуля взметнула хвою у моих ног.
– Не дёргайся, – посоветовал голос.
Ага. Их всего двое?
– Хоть руки опустить можно?
– Потерпишь, – сухо ответил незнакомец.
– Да как-то неудобно… – банки с тушёнкой, и правда, увесистые.
– Прострели ему колено. Так будет удобнее, – посоветовал детина.
Не нравится мне этот тип. Слишком категоричный.
– Тут маленькое недоразумение, – сказал я, – Мы – люди тихие. Никому зла не желаем. Просто шли мимо.
– Кто вас навёл?
– Никто, – улыбнулся я, – Просто повезло.
– Типа в лотерею выиграл? – скривился детина.
– Ага.
– По-моему он издевается…
– Шутить не надо, – согласился тот, кто был сзади. Пуля чиркнула по моей штанине и выбила труху из ствола ближайшей сосны.
Хорошо. Теперь я знаю координаты второго – кажется, главного в этой парочке.
Интересно, кто они? Камуфляж у детины – новенький. Нашивки – американские. И знаки различия сержанта морской пехоты. Только на фига двум «юсовским» морпехам устраивать схрон в лесу?
– Ребята, может тихо разойдёмся?
– На колени! – приказал тот, что был сзади – по правую руку от меня.
Я вздохнул, медленно приседая:
– Зря вы так…
Тушёнка – полезная вещь. Сытная, калорийная. Хороша с картошкой. Хороша с хлебом. Но особенно хороша, когда в железной банке она летит в голову обнаглевшему собеседнику.
Или даже двум. А сам ты в это время летишь вбок, выдёргивая «вальтер» из кармана.
Расплетать перекрутившиеся ремешки «гансов» нет времени. Ты уходишь от свистящих над ухом очередей. И стреляешь в ответ по пятнисто-зеленоватым силуэтам.
В общем, я рассчитал точно.
Детина разжал хватку и Кириллович вырвался. Оба типа полностью переключились на меня. Плохо, что старик не стал убегать. Упал на раскисшую от дождя землю и медленно пополз в мою сторону.
Сейчас мы с противником по разные стороны холма. Только Кириллович по прежнему в зоне обстрела.
– Ложись! – рявкнул я страшным голосом и швырнул через холм «вальтер» с опустевшей обоймой. Дёрнул старика за куртку, втаскивая в безопасный сектор.
Пули запоздало взметнули фонтанчики грязи.
Потом воцарилась тишина.
Я снял с шеи ремешки «гансов». Передёрнул затворы на обоих. Один – вручил Кириллычу. Шёпотом добавил:
– Нажимать здесь. Стрелять туда!
– Разберусь, – так же шёпотом ответил он.
Что-то долго молчат с той стороны холма. Подозрительно долго. Может пытаются обойти нас с тыла?
Интересно, я ранил хоть одного? Стрелял-то, не целясь, по корпусу, а они оба в «броне». Из пистолета её не прошибёшь. Максимум, что можно – свалить на землю, контузить. Не более того.
Я достал из кармана гранату, ввинтил запал. Не хотелось бы так шуметь. Но что делать, если иначе тебя не понимают.
– Эй! – вдруг донеслось из-за холма, – Вы целы?
Трогательная забота!
– А вы? – вежливо отозвался я.
– Мы – ничего. Откуда у вас этот «вальтер»?
И что особенного они в нём нашли? Стандартное оружие. Разве что, какая-то дурацкая гравировка на рукояти.
– Это подарок, – хмыкнул я, – От любимой бабушки.
– Дорогому внуку на день рождения?
– Типа того.
– А бабушку – случайно не Виталиком звали?
– Может и так. Старушка была с фантазией.
По ту сторону холма опять замолчали.
– Эй! – подал я голос, – Можете оставить себе этот замечательный пистолет. Мы просим недорого – всего пять банок тушёнки!
Они не ответили. Вот тугодумы!
Интересно, кому раньше надоест лежать в грязи под дождём?
Ситуация – патовая. Холм – единственная преграда между нами. И господствующая высота. С его вершины, метров на сто лес хорошо простреливается. Отступить – значит подставить противнику спину. По раскисшей земле быстро не побегаешь. Особенно это касается Кириллыча.
– Эй! – крикнул я, – Ладно! Три банки тушёнки за пистолет!
– Далась тебе эта тушёнка, – пробурчал старик.
– Не могу же я бросать оружие на ветер?
Где-то сбоку хрустнула ветка.
– Замри! – рявкнул я. Кто-то подползал, прячась вон за тем поваленным деревом.
– Говоришь, две банки тушёнки? – уточнил голос. Тот самый, который рекомендовал мне не дёргаться.
– Я сказал – три!
– Выходи без оружия – потолкуем.
– Ты первый!
В конце концов именно они устроили эту заваруху.
– Хорошо, – согласился голос, – Не стреляй. Сейчас поднимаюсь.
«Ну-ну», – подумал я. Прижал пальцами рычаг гранаты и выдернул кольцо.
Из-за поваленного дерева возникла фигура в камуфляже. Махнула в воздухе пустыми руками, словно давая понять – никаких сюрпризов.
– Держи его на мушке! – приказал я Кириллычу. А сам тоже встал. Мой «ганс» остался лежать на земле. Длинный, не застёгнутый рукав куртки скрывал гранату.
Всего несколько шагов и мы с незнакомцем уже стоим лицом к лицу. Точнее, его физиономии не видно под шапочкой-маской. Лишь кривятся в ухмылке губы. И глаза тревожно изучают меня через прорези:
– Значит, пистолет подарила бабушка?
– Ага, – кивнул я, – Милая двухметровая старушка.
– И чем ты такое заслужил?
– Топором, – ответил я бесхитростно.
Он покачал головой:
– Врёшь!
Я засмеялся:
– Может свидетелей пригласить – из «Обороны»?
– Не трепись! Виталик – та ещё гнида. Но не дурак. Так просто его не уделать!
– А я и не говорил, что было легко.
Куда он смотрит? Я резко повернул голову. И увидел вторую фигуру в камуфляже. Укрываясь за сосной, детина целился в спину Кириллычу.
– Ай-ай-ай! – вздохнул я, – Как не стыдно! – и показал ему руку с гранатой.
Вот и обменялись любезностями.
Странно. Мой переговорщик будто расслабился от такого неформального общения. Поменьше стало настороженности в глазах.
– Змей, опусти оружие, – приказал он своему напарнику. Тот поморщился, но выполнил.
Переговорщик кивнул:
– Меня зовут Егор.
– Денис.
– Очень приятно. Может, вставим чеку на место?
– Мне не мешает, – сказал я.
– Как хочешь, – он опустился на поваленное дерево, – Садись, Денис. Чувствуй себя, как дома. Только пальцы не разжимай.
– Ну, что теперь поверил?
Он прищурился:
– Ценный вы добыли пистолет. За такой – и пяти банок не жалко! И то, что взяли – можете себе оставить. Оружие, куртку…
– Спасибо. Только нам нужна вторая куртка – для него! – ткнул я пальцем в сторону Кириллыча.
– А штуку баксов не хотите? – вкрадчиво спросил детина.
– Погоди, Змей, – Егор глянул на старика, – Он тоже там был?
– Мы – напарники, – серьёзно сказал я.
– Хорошо. Дам ещё одну. Но сначала вопрос. Куда вы шли?
– На север, – уклончиво ответил я.
– А точнее?
– Неважно.
– Ваше дело. Только постарайтесь больше никого не убивать.
Я удивлённо приподнял брови. Мне показалось – я ослышался:
– Тебе что, их жалко?
Егор вздохнул:
– За Виталика – спасибо. Знаешь, какая у гада кликуха? «Мясник».
Меня передёрнуло:
– Не надо растолковывать. Другие – ничуть не лучше.
– Да. Но… хватит. Здесь их полно. Не только «оборонщики». В Оладьино – база миротворцев. Плюс личная охрана Фомина – почти тысяча человек. Это такой местный олигарх…
– Слыхал.
– Всех не перебьешь. Это как булавочные уколы – только разозлите. И сами нарвётесь.
– Молодой человек, – вдруг вмешался Кириллович, – Вы за кого переживаете? За нас или за себя?
Егор посмотрел на старика, будто только сейчас увидел. Кашлянул, пожал плечами:
– И за себя – тоже. Только дураки не боятся… А ещё думаю о людях. Тех, что здесь живут, понимаете? Вы-то уйдёте, а они останутся. И как по вашему – на ком отыграется «Оборона»?
– Приятно беседовать с гуманным человеком, – кивнул я, – Кстати… Этот ваш арсенал, шмотки, консервы – откуда? Наверное, помощь фонда Сороса?
– Типа того, – подмигнул Змей, – Если кому не нужны гранаты и патроны – шлют нам…
– Не ёрничай, – перебил Егор и смерил меня холодноватым взглядом, – Я просто объясняю, как мы живём. Здесь, рядом с людьми – мы не делаем ничего. Стараемся работать там, где это никому не вредит. И только там, где есть смысл рисковать.
– Где есть, что взять? – буркнул Кириллович.
– Да. Всё имеет цену. Оружие, шмотки… И жизнь – тоже.
– Странные вы партизаны.
– Обыкновенные, – уже без улыбки ответил Змей, – Обыкновенные партизаны с большой дороги.
Дождь почти утих.
Какое-то время мы сидели молча. Потом Егор сказал:
– Если хотите – оставайтесь.
– В смысле?
– Можете переночевать. А хотите – насовсем.
– Зачем? – удивился я.
– Будем одной командой. Лишние «стволы» – нам не помешают.
– Спасибо, – я встал с поваленного дерева, – Спасибо за интересное предложение. Но у вас и так хороший бизнес – отлаженный, прибыльный…
– Бизнес?
– По сколько уходят «гансы»? Пять сотен за штуку? – я порылся в карманах и левой рукой вытащил мятую бумажку с портретом Франклина, – Извините, больше нету. Скидку не дадите?
– Не парься, чувак, – сказал Змей, – Сегодня у нас распродажа.
А Егор промолчал, только яростно зыркнул.
В общем, разговор не складывался. Пора, и правда, уматывать. Я положил стодолларовую бумажку на поваленное дерево.
– Засунь себе в жопу! – посоветовал Егор.
Кириллович растерянно моргнул.
Не везёт ему с бойцами Сопротивления.
Сначала на контуженного нарвался. Теперь вот эти двое…
– Змей, – сказал Егор, – принеси куртку и пять банок тушёнки.
Детина скрылся в люке. Загремел чем-то внутри схрона. Кириллович шевельнулся, будто пробуждаясь, и вздохнул:
– Плевать вам на людей. Только за себя боитесь.
Егор поморщился, как от зубной боли:
– Откуда вы, храбрые, взялись, а? Где три года назад были, когда наши колонны с воздуха жгли? Небось митинговали, требовали мира с «цивилизованным сообществом»? Вот и получайте то, что хотели!
– Да, – пробормотал Кириллович, – Наверное мы это заслужили… Мы все.
– Перестаньте, – вмешался я.
Из нас четверых я помню меньше остальных. Но в главном уверен: если будем друг друга ненавидеть– выиграют лишь «оборонщики» и их хозяева.
Опять появился Змей. На плече у него висел «ганс», куртка и потёртый вещмешок с консервами. В руке – початая бутылка виски и четыре пластмассовых стаканчика.
– За встречу? – предложил он.
Я кивнул.
А Кириллович отвернулся:
– Пить с вами не буду.
– Зря, уважаемый, – вздохнул Змей, – Товар качественный. Натуральная Шотландия.
Детина разлил по стаканчикам.
Чокаться не стали. Я глотнул. Огненная влага прошла по языку, заструилась внутрь… Хорошее виски. Когда-то я пил такое. Уверен.
– Спасибо, – аккуратно поставил пустой стаканчик. Взял у Змея вещмешок, куртку и отдал Кириллычу.
– Не поминайте лихом.
– И вы, – сказал Егор.
Раскисшая земля ползёт под ногами. Даже по некрутому склону спускаться тяжело, особенно Кириллычу. А ещё – чувствую спиной неприятный холодок. От направленных в спину взглядов.
Конечно, сейчас мы – отличные мишени. Медленные, неуклюжие… И останемся такими ещё метров пятьдесят.
Интересно, думает ли Егор об этом?
Одна длинная очередь запросто может решить всю проблему. И в сытой, налаженной жизни не будет опасных зигзагов…
Fuck!
Кириллович поскользнулся и чуть не упал в грязь. Я едва успел подставить ему плечо. Руки мои заняты. В правой – «ганс», а в левой – граната. Старику тяжело балансировать с вещмешком. Но мне нужна свобода движений…
Позади – какой-то едва уловимый звук.
Я рывком оборачиваюсь.
В ладони Егора – портативная радиостанция. Он прижимает её к уху. И смотрит в мою сторону. Но будто не видит. Змей сидит с приклеенной полуулыбкой. «Ганс» в его руках неподвижен. Словно безобидная игрушка.
Лицо Егора как-то меняется. Даже на расстоянии, через его шапочку-маску я это чувствую. И замираю в ожидании.
– Да, понял, – бормочет Егор, – Сделаю, что смогу.
Он опускает рацию. Я опять чувствую его пристальный взгляд. Осязаемо, физически тяжелый…
Это неприятно. Но, я не отвожу глаз. Мой палец отдыхает на спусковом крючке.
Ну, давай! Попытайся меня опередить. И кончим эту дурацкую игру в гляделки!
– Денис, сколько вы убили «оборонщиков»?
Я улыбаюсь.
Тебе интересно? Да, это не тыловые службы «шерстить».
– Человек пять. Может больше.
– И всё?
– Какая разница? Никакого «навара» – ни цента. Так, что можешь не завидовать…
– Дурак! – кривится он, – Молодой и безмозглый.
– Конечно. Кто ж ещё так рискует? Задаром?
Губы Егора белеют от ярости:
– Я должен знать, что вы натворили!
– Мелочь, – пожимаю плечами, – Пара взорванных машин. Ещё один вертолёт… случайно упал.
– Идиоты, – качает он головой, – Несчастные придурки…
Кириллович удивлённо шепчет:
– Но ведь машины – не ты? И вертолёт…
– Вертолёт – я, – раздраженно отмахиваюсь.
Егор опять замолкает. Сверлит меня взглядом. И наконец, озвучивает, будто через силу:
– Они окружили Устюгино. Сгоняют людей к зданию школы. Двоих уже застрелили прямо на улице…
Я кусаю губу. Ни говорю ни слова. А Кириллович вздрагивает:
– Вы ничего не сделаете? Так и будете сидеть?
– Что я могу? – глухо выдавливает Егор.
– Собирайте отряд!
Он непонимающе изучает Кирилловича. Будто пытается уловить смысл сказанного. И вдруг начинает трястись от смеха.
– Псих, – злится старик.
– Нет, я нормальный, – бормочет Егор и усмешка его тает, – Девятнадцать человек, – говорит он, глядя в пространство, – Столько у меня было. За полгода в живых остались только мы со Змеем.
