Благовещение — начало спасения нашего

…Иерусалимские старцы действительно были в затруднительном положении. Родители Благодатной Девы к тому времени уже скончались, и она осталась сиротой, с другой стороны, данный Ею обет девства не позволял ей выйти замуж и таким образом приобрести опеку, кров, защиту. В конце концов, старцы приняли решение весьма разумное. Дева была обручена пожилому человеку, Иосифу — плотнику из Назарета, также, кстати, принадлежавшего к роду царя Давида. Иосиф Обручник (т. е. обручившийся) становился не мужем, но хранителем и опекуном девства. Евангелие в одном слове дает лучшую характеристику Обручнику, называя его праведным (Мф. 1, 19). Именно праведность была неоценимым богатством и силой скромного древодела.

Обрученные поселились в Назарете, в доме Иосифа. Здесь жизнь благословенной четы потекла размеренно и для посторонних глаз неприметно. Обручник занимался обычным своим ремеслом, а Пречистая отдавала время Свое молитве, богомыслию и искусному рукоделию, которому была обучена. Есть предание, что в то время священники Иерусалимского храма постановили изготовить новую завесу пред Святая Святых. Для этого решено было назначить семь чистых дев из колена Давидова, тогда же было вспомянуто и о Марии. Ее пригласили в храм Иерусалимский в числе семи дев, и по жребию Ей досталось прясть червлень и настоящую багряницу. Она взяла свою долю работы и возвратилась в Назарет. Приближался таинственный день и час главного, решительного поворота в истории человечества и, можно сказать, в истории всего творения — приближалось Благовещение.

Предание говорит, что в те дни Иосифа не было в Назарете, поскольку он отправился для работы в другое место. Когда явился архангел Гавриил, Пречистая Дева пребывала в уединении. По одному из преданий в тот час Дева читала Священное Писание, как раз место из пророка Исайи, где сказано: «Се Дева во чреве приимет…» (Ис. 7, 14). И вот тот самый Божий вестник, сияющий небесным светом архангел Гавриил, который возвестил ее праведным родителям о зачатии и рождении Дочери, а шестью месяцами раньше поведал бездетному священнику Захарии, что у него родится сын (а речь шла о рождении Иоанна Предтечи и Крестителя Господня), предстал теперь перед смиренной, безмолвной Девой и приветствовал Ее: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою…»

Но предоставим слово святителю Илие Минятию:

«Царь Соломон, получивший от Бога весь свет премудрости для исследования тайн природы, после того, как обозрел все, что есть на небе и на земле, — прошедшее, настоящее и будущее, — решил наконец, что в мире, под солнцем, нет ничего нового — ничтоже ново под солнцем (Еккл. 1, 10). Но Бог сотворил теперь дело совершенно новое, какого никогда не было в прошедшие века и никогда не будет в грядущие; это — дело, совершившееся в Благовещении благодатной Марии, Деве и Матери, но Матери Божией. Чудо сугубое, величайшее действие Божия всемогущества, возвышеннейшая тайна нашей православной веры. Дева и Матерь! Что же более невероятное природа может увидеть в творении? Одно превышает пределы природы, и еще не было подобного ему; другое восходит на вершины Божественной благодати, и подобного ему быть не может. То — великое чудо, а это — выше чуда; оба непостижимы, и оба вполне божественны. Се зачнеши во чреве и родиши Сына, и наречеши имя ему Иисус; Сей будет велий, и Сын Вышняго наречется; и даст Ему Господь Бог престол Давида Отца Его (Лк. 1, 31–32).

Об этом новом чуде, или лучше об этих двух чудесах: одном — о Деве и Матери, другом — о Деве и Матери Божией — я хочу сегодня возвестить, слушатели мои. Вот как по Евангельской истории они свершились.

Когда настало исполнение времени, в которое Бог Отец определил ниспослать на землю Единородного Сына и Слово, чтобы Он воплотился и вочеловечился, Гавриил, предстатель ангелов, был послан в галилейский город Назарет к Деве Марии, обрученной Иосифу, чтобы приветствовать ее словами Радуйся, Благодатная (Лк. 1, 28), и сказал Ей о том, что Бог и Отец избрал Ее быть Матерью Его Сына и родить Избавителя Мира. Архангел принес весть: Се зачнеши во чреве и родиши сына, и наречеши имя Ему Иисус (Лк. 1, 31). Но когда Ей было сообщено, что это произойдет совершенно сверхъестественным образом, именно силой всемогущей благодати Святого Духа, Она склонилась сердцем и приняла повеление с глубоким смирением: Се Раба Господня; буди Мне по глаголу твоему (Лк. 1, 38). И тотчас сошел на Нее Святой Дух, боголепно приуготовил Боговместимое обиталище. Божественное Слово воплотилось в Ее чистой утробе, и осенила Ее сила Всевышнего, “Укрепив ее, — учит Афанасий Великий (в слове на Благовещение), — чтобы, запечатленная с этого времени, Она могла созерцать, насколько это возможно, чревоносимого в Ней невидимого Бога и образовала зачинаемого Младенца”. Вот то новое чудо, которое явилось под солнцем: Дева и Матерь, но Матерь Божия; это и есть предмет нынешнего празднества.

Все обстоятельства вполне соответствовали этому божественному Благовещению: во-первых, соответствовало лицо благовестника, архангела Гавриила, так как эта тайна есть не что иное, как сверхъестественное соединение двух естеств, Божеского и человеческого, в единую ипостась Божественного Слова — совершенного Бога и совершенного Человека; а имя Гавриил переводится как “сила Божия”. Соответствовало место — город Назарет, так как следствием этого таинства было освящение человеческого рода причастием Божественного естества, а Назарет значит “освящение”.

Соответствовало и время — месяц март; в это время совершилось творение мира, в такое же совершается и воссоздание мира. Тогда ненасеянная земля в первый раз произвела растения, и теперь в первый раз неискусомужная Дева зачала.

Но Дева, став Матерью, в материнском чревоношении не потеряла славы девства. Какое странное общение двух природ — Божеской и человеческой, неслитно соединившихся в одну ипостась! Божественная природа усвоила особенности человеческой, и Бог стал совершенным человеком; человеческая стала причастна свойствам Божественной, и тот же человек сделался совершенным Богом. Точно так же, какое необычайное соединение девической чистоты и материнского чревоношения, которые странным образом совместились в одной Жене! Девство дало Матери чистоту, которую должна была иметь Матерь Бога, вся чистая, вся непорочная, прекрасная как солнце, избранная как луна, как называет ее Святой Дух (Песн. 6, 9). Чревоношение дало девству благословение, которое должна была иметь Дева сообразно тому, как приветствовал Ее архангел: Благословенна ты в женах (Лк. 1, 28). Там родилось это чудесное соединение — Богочеловек; здесь происходит другое соединение, такое же чудесное, — Дева Матерь. “Странное и чудесное и во многом отступающее от обычной природы: одна и та же Дева и Матерь, пребывающая в освящении и наследующая Благословение деторождения”, — возглашает небоявленный Василий. У такого Сына, повторяю, такая должна быть и Мать; у Сына, Который родился человеком и не перестал быть Богом, — Мать, Которая родила Сына и не перестала быть Девой.

Матерь Божия! Чем больше я вдумываюсь, тем больше убеждаюсь, что это непонятно; что это — беспредельное величие, которое возводит Ее до высочайшего престола Трисиятельного Божества и приближает Ее к Богу и Отцу. Подымитесь созерцанием на высоту, о христиане, и помыслите с одной стороны предвечного Отца, с другой — благодатную Марию, и посредине — Единородного Сына, воплощенного Богочеловека. Он имеет две природы: Божескую и человеческую; Божеская — это рождение от Отца, человеческая — рождение от Марии; Сын Божий, как Бог, Сын Марии, как богомужное чадо. Но этот Сын имеет одну только ипостась, которая содержит неслиянными две природы. Ипостась нераздельна, поэтому не два Сына, один — Сын Бога и Отца, а другой — Сын Марии Девы. Это — единое Лицо, в Котором, поскольку Оно неслитно, различаются особенности двух естеств, однако в этой различимости сохраняется Лицо, в Котором, поскольку Оно неслитно, различаются особенности двух естеств, однако в этой различимости сохраняется нераздельность, а в двойстве — единство; Иисус Христос только один: Бог и человек. Отец есть Отец Христа и Отец Бога и человека; Мария — Матерь Христа и Матерь человека и Бога; так что какое отношение к Единородному Сыну имеет Бог Отец, такое же к Тому же Сыну имеет и Дева Мария, Которая поэтому в рождении Богочеловека Сына имеет славу, подобную славе Бога Отца. Это Гавриил хочет выразить словами: Се, зачнеши во чреве и родиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус; Сей будет велий, и Сын Вышняго наречется (Лк. 1, 31–32); Той бо спасет люди Своя (Мф. 1, 21). <…>

Богоневестной Владычице, восприявшей благодать быть Девой и Матерью и честь быть Матерью Божией, вполне свойственно быть и Матерью христиан. Одесную божественного величия восседает Царица неба и земли, как видел ее пророк: Предста Царица одесную Тебе, в ризах позлащенных одеяна преиспещрена (Пс. 44, 10). Она — Матерь Бога, который Ее Сын естественно по рождению, и Матерь христиан, которые суть также ее чада по всыновлению. Ходатайствуя перед Богом за христиан, Она ходатайствует перед Своим Сыном за своих же чад; итак, Она умоляет Бога с таким дерзновением, какое свойственно Матери по отношению к Сыну, и умоляет за христиан с такой любовью, какую Ей пристало питать к Своим чадам. Но дерзновение, но любовь такой Матери беспредельны: что может Она когда-нибудь попросить и не получить от такого Сына? Что мы можем попросить и не получить от такой Матери? Сирые, странные, плененные, больные, сокрушенные, грешные, не печальтесь: вы имеете матерью — Матерь Бога!

То, что сказал Александр Великий Антипатру, разговаривая о своей матери Олимпиаде, именно, что “одна слеза матери очищает от многих клевет”, скажем мы с большим правом о благодатной Марии, нашей Матери и Матери Бога. Многочисленны наши грехи перед Богом, велик гнев Божий на нас; но одна слеза, одно слово, одно предстательство Богоматери очищает наши грехи и удаляет гнев Божий.

Такую веру в Тебя, такую надежду мы имеем на Тебя, Всесвятая Дева; исповедуем Тебя Девой и Матерью; проповедуем о Тебе как о Матери Бога, признаем Тебя Матерью всех христиан, началом и посредницей нашего спасения.

О Матерь Божия и Матерь нас, христиан! Умилостивь Сына Твоего для нас, чад Твоих, и сподоби чад Твоих благодати и Царства Сына Твоего. Аминь».

Из другой проповеди святителя:

«…Премудрый Творец всего, Бог, создав невещественные чины небесного священноначалия, сотворил небо, возжег на нем яркие звезды, основал землю, украсил ее благоухающими цветами, обогатил ее сладчайшими плодами, оросил ее прозрачными источниками текущих вод, разлил в воздухе легкий ночной и утренний ветерок, нарек свет — днем, а тьму — ночью, после того, как Сам таким благолепием создал прекрасный строй неба и земли, наконец, взяв персть от земли, создал первого человека, Адама. Своим животворящим дуновением Он дал ему душу по Своему образу и поставил его в раю сладости, чтобы он как царь имел власть и могущество над всем бесконечным миром. Но так как Адаму …не обретеся помощник подобный ему, посему наложи Бог изступление на Адама, и успе; и взя едино от ребр его, и исполни плотию вместо его. И созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену (Быт. 2, 21–22). Созданная таким образом, эта святая двоица сияла, как солнце и луна, среди неувядающих красот рая. Но прошло немного времени, и по дьявольскому обольщению она подверглась мрачному всегубительному лишению; зная все, она из желания узнать еще больше впала в такое несмыслие, что приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48, 21).

Чудесно устроилось создание праматери, но еще чудеснее и благодатнее настоящее воплощение Сына и Слова. Там Адам, после того как из ребра создана Ева, остался цел, каким был и прежде; здесь Дева, когда от Нее восприял плоть Сын Божий, до, во время и после рождения пребывала Девой. Там душетленный дьявол ядом своей лести — будете яко бози (Быт. 3, 5) — умертвил весь род человеческий; здесь архангел Гавриил благовестием: «Радуйся» возвестил спасение. Там Ева, по своей великой гордости вкусив от древа познания, утратила Божественную благодать; здесь Дева по глубокому Своему смирению — се, раба Господня (Лк. 1, 38) — стала Матерью Божией. Там Ева услышала: В болезнех родиши чада (Быт. 3, 16); здесь Дева — Се, зачнеши во чреве и родиши Сына. О Божественное воссоздание! О святое восполнение! О спасительное благовещение! Удивляйтесь, люди, бесконечному милосердию, благоутробному снисхождению Бога, Который не только украсил человека многими дарованиями, но и обогатил его славой, покорив под нозе его: овцы и волы вся, еще же и скоты польския, птицы небесныя и рыбы морския, преходящия стези морския (Пс. 8, 7–9). Но так как обольщенный коварным советом дьявола, он из блаженства впал в бедствие, из бессмертия — в смерть, из цветущих красот рая — в терния и волчцы земли, Бог определил еще послать Сына Своего Единородного, чтобы Он принял от Жены человеческое естество, возвел человека в прежнее состояние, возвысил его в прежнюю честь, даровал ему прежнее бессмертие. Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть (Ин. 3, 16). Итак, когда настало исполнение времени, должен был совершиться предвечный Совет, должно было исполниться это Божественное решение. Но поскольку это таинство было так высоко, сокровенно и непонятно, что если бы Дева просто и как бы случайно зачала Сына Божия, не зная предварительно об образе зачатия, не подготовленная к такому бессемейному зачатию словами ангела, то оказалась бы в великом страхе и волнении, — поэтому на это дело был избран великий чиноначальник небесных сил, молниезрачный Гавриил — в месяц… шестый послан бысть ангел Гавриил от Бога (Лк. 1, 26). С благоговением войдя в жилище Девы, он так приветствовал Ее: Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою, — как бы желая этим сказать: “Я, ангел, благовестник, пришел с небес к Тебе, чистой и непорочной Деве; я тот, кто вместе с невещественными чинами предстою перед страшным престолом Божиим и воспеваю непрестанные славословия Святой Троице; я тот, кто возвестил о Твоем зачатии Твоим родителям, Иоакиму и Анне; когда Ты, воспитанная не столько земной пищей, сколько благодатью Духа, посвятила Себя храму Божию, я питал Тебя небесным хлебом; я и теперь послан от Всевышнего нашего Творца и Создателя благовестить Тебе предвечный совет, определенный Его бесконечным милосердием ради общей пользы человеческого рода. Радуйся, чистейшее зерцало девства; радуйся, одушевленный образ Божий; радуйся, богозданное изваяние чистоты и как солнце прозрачный престол, на котором воссядет Царь веков; благодатное, одушевленное сочетание добродетелей и чудный венец всех дарований! В Тебе я вижу девство, чистейшее кринов земли, жемчужин моря звезд небесных; в Тебе — премудрость столь обильную, что ею просвещается весь лик небесных чинов; в Тебе — смирение столь глубокое, что в нем исчезает всякий ум; в Тебе я вижу любовь столь теплую, что все огни, горящие о душах прочих праведников, кажутся малыми искрами в сравнении с пламенем Твоего святого сердца; в Тебе вижу высшую святость, высотой своей превосходящую небеса. Чего более? Господь с Тобою. Вижу, что вся полнота Божества обитает в Тебе, что все дарования Пресвятой Троицы сосредоточены в Тебе. Благословена Ты в женах. Бог одну Тебя благословил, Тебя освятил, Тебя возлюбил, Тебя при воздействии Божественного Своего благоутробия избрал из всех жен в собственное Свое обиталище. Поэтому, излив на Тебя все сокровища Своего всемогущества, Он явил Тебя миру, как самое чудесное и необыкновенное создание вседержительной руки Своей. И я с великой радостью говорю Тебе: Се, зачнеши во чреве. Хотя Ты чистая Дева и мужа не познала, тем не менее, Ты зачнешь в святом Своем чреве Сына Божия безсеменно, неискусомужно; в Своей святой утробе вместишь Того, Кого не вмещают и небеса. И родиши Сына. Когда настанет определенное время для рождения, без повреждения утробы, без нетления Твоего девства, в тьме ночной без отца родится от Тебя Тот, Кто без матери рождается от Бога во светлостях святых, единый ипостасью и сугубый естеством, весь на небе одесную Отца и весь на земле в Святых Твоих объятиях. И наречеши имя Ему Иисус (Лк. 1, 31). По прошествии восьми дней, дабы Законодатель выполнил Закон, Он, как Младенец, будет обрезан, и так как Он будет Спасителем человеческого рода, то и будет назван Иисусом, что значит спасение. Сей будет велий (Лк. 1, 32). Когда это незаходимое солнце начнет распространять лучи Своего Божественного всемогущества, изгоняя лжеименное многобожие идолов, Оно возжжет в омраченных человеческих душах живоносный свет истинной веры, и, хотя Он малый Младенец, тем не менее, как лев, Своим громогласным учением обличит юродивую мудрость иудеев, изгонит нечестие, устрашит весь ад. И, отверзши сокровища небесных сил, преложит воды в сладость, дарует слепым свет и хромым исправление, недугующим — исцеление, мертвым — жизнь. Его имени будут трепетать все демоны, стихии подчиняться Его словам, природа будет изменять свои законы по всякому Его повелению. И Сын Вышняго наречется (там же). Но если даже при всех этих чудесах рождения трудно покоряющийся весь иудейский народ не уверует в Него, как в истинного Бога, на Иордане сойдет Дух Святой и во всеуслышание провозгласит Его Сыном Божиим, соприсносущим, сопрестольным и собезначальным Отцу. И даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его (там же). Царь, восседающий на кресте, как на царском престоле, увенчанный тернием, Он изречет Свой страшный приговор против душетленного дьявола, Своим последним вздохом одушевит погребенного Адама и от смерти воздвигнет его к прежнему безсмертию. И воцарится в дому Иаковли во веки, и Царствию Его не будет конца (Лк. 1, 33). Пройдет немного времени, и Он, как Владыка жизни и смерти, сокрушит железные врата ада, победоносно воскреснет и славно вознесется на небеса, где, восседая одесную Отца, будет царствовать во веки и где Царствию Его не будет конца. Такой святейший плод произрастит Твое бессемейное и чистейшее чрево; такого благословенного Сына родишь Ты, благословенная Матерь, и родишь, пребывая Девой как и прежде. Не удивляйся этому, потому что Бог, по повелению Которого жезл Аарона пророс без орошения, холодная вода истекла из твердого камня пустыни, скрижали Завета обрелись написанными без участия человеческих рук, Он Сам сохранит Твое девство при рождении”.

Эти слова архангела, хотя и сообщали радость благовещения, однако вызывали в сердце Девы великое волнение. Но, будучи мудрой, разумной, Она сначала успокаивает Свое сердце от страха, как говорит Феофилакт Болгарский. Дабы успокоившись, услышать Божественный ответ и, не как неверующая, но желая узнать об образе вещи, Она сказала ангелу: “Как будет сие, идеже мужа не знаю? (Лк. 1, 34). Ты, богоподобный дух, в образе человека, говорящий Мне слова, превыше природы человека, скажи Мне, как дева может родить? Как может Господь войти в Меня? Господь — быть со Мною? Бог, высочайший, неописанный, безначальный, бесконечный — чистейшее Естество, никогда не родившееся, вечно живущее и никогда не стареющее, никогда не умирающее, как Он соединится со Мной, немощным, смертным существом? Како будет сие, чтобы со Мной, тленной былинкой, соединился огонь Божества? С творением — Творец, с Девой — Сын Божий? И что особенно волнует Мой ум и повергает Мое разумение в бездну, это твои слова, что Я, Дева, должна родить? И ты видел когда-либо плод без корня, колос без посева, реку — без источника, Сына — без Отца, Мать — без мужа? Како будет сие, идеже мужа не знаю? Объясни Мне, о ангел, это таинство, скажи Мне образ этого бессмертного значения, како будет сие?”

“Не исследуй, Дева, образ таинства, — ответил Ей ангел. — Чем больше в него вникать, тем более оно неизреченно, и чем больше испытывать его, тем сильнее оно смущает ум. Только одно я скажу Тебе: Дух Святый найдет на Тя (Лк. 1, 35). Дух Святой, благой, господственный, мысленный источник мудрости, сокровище дарований, творящий пророков, совершающий апостолов, Он чудесным действием внидет в святую Твою утробу и из девических недр Твоих образует пречистое тело Богочеловека Слова. И сила Вышняго осенит Тя (там же). А поскольку Ты, как человек, немощна, то Тебя осенит сила Божия, укрепит и освятит Тебя, чтобы Ты стала достойным обиталищем Божества. Так определено в вечном Совете небесном, так предопределил Предвечный Отец, чтобы Бог восприял от Тебя, Дева, подобие человеческое, дабы человек возвратил себе утраченный образ”.

Дева, убежденная подобными рассуждениями, отверзает, наконец, Свои чистые уста и с великим смирением отвечает Гавриилу: Се, Раба Господня; буди Мне по глаголу твоему (Лк. 1, 38); как бы желая этим сказать: “О архангел, ты — вестник истинного Бога. Конечно, необходимо, что и слова твои истинны; в твоих, текущих медом и млеком устах, не может быть яда и обмана, поэтому, хоть Я и недостойна содержать Держащего все, родить Своего Творца и быть Матерью Своего создателя, однако склоняюсь со всем смирением, и да напишется во Мне Божественное Слово. Я — сухое руно, и да сойдет роса Всесвятого Духа. Я — чистая Дева, пусть предвечный Бог восприимет от Меня человеческую плоть. Се, Раба Господня, буди Мне по глаголу твоему”.

О глубина смирения, возводящего нас на небеса! О чудесная сила девственной Дщери, одним “да будет” подвизающая Бога к изменению земли и звезд. <…> На это сокровенное таинство божественного домостроительства указывали прообразы, притчи и речения богоносных отцов и пророков. Это предвозвестила купина, которую видел Моисей, — Мимошед увижду видение великое сие, яко не сгорает купина (Исх. 3, 3); ибо и Дева приняла внутрь себя огонь Божества без вреда для Ее чистого девства. Предвозвестила это и лествица Иакова, еяже глава досязаше до небесе, и ангели Божии восхождаху и нисхождаху по ней (Быт. 28, 12), ибо и через Марию Бог сошел на землю, сделался смертным человеком, а человек взошел на небеса и стяжал прежнее бессмертие. Предуказал это и нерукосечный камень Даниилов. Видел еси, царю, дондеже отторжеся камень… без рук (Дан. 2, 34), — ибо от чистой плоти Девы безмужно родился таинственный камень, а камень был Христос. Это ясно видел пророк Иеремия в доме того скудельника, который делал разные сосуды на круге и, когда один из них разбился, снова сделал его, но еще красивее. И снидох в дом скудельничь, и се, той творяше дело на каменех. Иразбися сосуд, егоже той творяще от глины рукама своима; и паки той сотвори из него иный сосуд, якоже угодно во очию его творити (Пер. 18, 3–4). Кто этот скудельник, как не Вседержитель Бог и Отец? “Един Художник и Создатель — Бог”. Кто это колесо, как не предвечное Слово? Им Он создал все сосуды, все творения — Вся Тем быша, и без него ничтоже бысть, еже бысть (Ин. 1, 3). Итак, ввиду того что один из таких сосудов, праотец Адам, разбился по своему преслушанию и бедственно омрачил Божественный образ, Бог сегодня возобновляет его в лучшем виде через воссоздание нового Адама. Первый человек от земли, перстен, вторый человек Господь с небесе (1 Кор. 15, 47), как возвещает богодухновенная Труба Церкви.

Это обозначала и та радуга, о которой Бог сказал Ною, что с тех пор как она появилась в облаках, между Богом и людьми будет согласие и любовь: Дугу Мою полагаю в облаце, и будет в знамение завета вечнаго между мною и между землею (Быт. 19, 13). Сегодня, когда появилась таинственная радуга, когда воплотился Сын и Слово Божие, сегодня утвердилась любовь между Богом и человеком. Той бо есть мир наш сотворивый обоя едино и средостение ограды разоривый (Еф. 2, 14). Это благовествует и Гавриил Деве: Се, зачнеши во чреве и родиши Сына.

Теперь я понимаю то страшное чудо, которое на солнечных часах Бог показал пророку Исаии при исцелении больного царя. Царь Езекия лежал на своей царской постели, пораженный смертельным недугом, и, услышав от пророка страшный приговор о своей смерти, плакася… плачем великим (4 Цар. 20, 3), как говорит Священное Писание, или не признавая, кроме собственных слез, другого врачевства, или, может быть, надеясь этими горькими слезами погасить пламя горячки, сжигавшее его сердце. Но среди этих мрачных облаков печали засияло радостное знамение его исцеления; это было солнце, которое, обратившись назад к большой сени, опять взошло от нее и своим новым восходом даровало Езекии исцеление, — во днех его воспятися солнце, и приложи жития цареви (Сир. 48, 26). Больной Езекия — это человеческий род, который, изможденный неверием в Бога, лежал в глубочайшем непробудном сне упорного греха, но видя несчастное состояние, в которое впал, поднял наконец очи к небу и от всей души воскликнул: Доколе, Господи, забудеши мя до конца? доколе отвращавши лице Твое от мене? (Пс. 12, 2) Изцели мя, Господи, и изцелею; спаси мя (Иер. 17, 14). Тогда Предвечный Бог, не терпевший видеть в руках дьявола Свой образ и подобие, явил радостное знамение человеческого спасения. И таинственное Солнце правды, Единородный Сын Его, обратившись назад на девять ступеней, т. е. прошедший девять чинов ангельских, сошел в великую тень во чрево Приснодевы Марии, как свидетельствуют об этом ангельские слова: И сила Вышняго осенит Тя. Через некоторое время Он из Нее взойдет как Солнце и Своим новым восходом исцелит наши недуги и оживотворит нас, мертвых сущих в прегрешениих (Кол. 2, 13), как избранный сосуд. О сем явися любы Божия в нас, яко Сына Своего Единородного посла Бог в мир, да живи будем Им (1 Ин. 4, 9). И архангел говорит: Се, зачнеши во чреве и родиши Сына.

Радуйся же, Богоневестная Мария, багрянородная Царица ангелов. Радуйся, благоцветнейший рай блаженный сладостей. Радуйся, украшенная златом и багряницей храмина небесного чертога. Радуйся, как царское прозябение от корени Иессеева, родившая от бесплодного чрева и узревшая свет блаженства раньше, чем телом — земли, дщерь превечного Отца ранее, чем Иоакима и Анны, прежде чем вступить на землю, поправшая главу ядовитого дракона. Радуйся, дивным образом зачатая в бесплодной утробе и воссиявшая во чреве матери как жемчужина в раковине. Ты родилась как утро, украшенная цветами небесных добродетелей; взошла как солнце, увенчанная лучами Божественной Благодати. Радуйся, одна из всех жен удостоившаяся стать Матерью Единого Бога и содержать в чистом Своем чреве Того, Кто могучей дланью Своей содержит весь круг вселенной. Радуйся, но что же еще я скажу? Какой вития, хотя бы имел он в своих устах целый златострунный поток красноречия, может когда-либо изъяснить славу, в которую возвел Тебя Бог? Или благодатные дары, которыми одарило Тебя небо? Какой человеческий язык может исследовать величие, которым Всесвятой Дух украсил святую Твою душу? Так глубоко и непроходимо море Твоих похвал, в котором исчезает ум даже блаженных ангелов! Поэтому, Благодатная Дева, и я обхожу молчанием чудесные Твои добродетели, удивляясь им только в своем помышлении. Аминь».

Предлагаем вам и слово митрополита Антония Сурожского, сказанное в Великую Пятницу 7 апреля 1961 г.:

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Совпадение в этом году Великой пятницы и праздника Благовещения Пресвятой Богородицы раскрывает перед нами часто от нас ускользающую трагическую истину и реальность Благовещения.

Мы часто думаем о Благовещении — и справедливо — как о дне, когда Спаситель Господь явил Пречистой Деве Богородице, что Она станет Матерью воплощенного Слова Божия. И мы думаем только о той чудесной радости, которая вошла в мир с обещанием о Спасителе. Но мы редко думаем о том, что дары Божии всегда трагичны в нашем мире, что ничто великое не случается иначе, как ценой сердечной муки и крови человеческой.

И вот в сегодняшний день мы видим, как обещанное Пречистой Деве воплощение Сына Божия во спасение мира завершается трагично. Христос родился в наш мир для того, чтобы душу Свою положить задруги Своя (Ин. 15, 12–13). Любовь Божественная, крестная, спасительная любовь привела Сына Божия в мир смерти, и обещание ангела Пречистой Богородице о том, что родится Спаситель мира, значило для Нее в то же время, что рожденный от Нее Божественный Сын спасет мир кровью Своей, и мукой смертной, и самой смертью, непостижимой, невозможной смертью воплощенного Слова.

В эти дни, в эти часы, которые нас отделяют от Пасхи, от торжества Воскресения Христова, вдумаемся в образ Пречистой Девы, Которая совершенной верой и совершенной чистотой, подвигом истинной святости стяжала Себе этот страшный дар — стать Матерью Господней, и Которая, будучи единой с Сыном Своим Божественным, единой духом, единой волей, единой сердцем, предстояла у Креста Его, пока многочасно умирал Спаситель.

Если мы вчитаемся в евангельские слова, мы не увидим в них картины рыдающей Матери, мы увидим в Пречистой Деве Ту, Которая приносит в дар, в кровавую жертву Своего Сына для того, чтобы мир нашел спасение.

Проходя эти часы, вслушаемся, после выноса Плащаницы, в слова канона “Плач Богородицы”, постараемся вникнуть в эту тайну меча, пронзающего сердце Пречистой Девы. Она едина с Господом: Он умирает — Она соумирает с Ним. Поклонимся долготерпению Христову, поклонимся страстям Его и будем помнить, что в Страсти Его, в долготерпении Его, в кресте и любви Его Пречистая Дева участвует до конца и что право молиться за нас перед Богом о нашем спасении Она купила смертью крестной Сына Своего. Аминь».

И еще одна проповедь владыки Антония:

«Христос воскресе!

Очень редко Воскресение Христово и Благовещение совпадают так, как в этом году, и в каком-то смысле это делает нашу радость еще более полной, еще более славной.

Мы всегда думаем о Божией Матери в течение всей жизни Христа как об уходящей в тень, дивной в Ее безмолвии, в Ее преклонении перед путями Божиими, Ее принятии пути Христова, который приведет Его к Страстям. Мы видим Ее у Креста, мы слышим обещание, данное Ей в каноне: “Не рыдай Мене, Мати зрящи во гробе, егоже во чреве без Семене зачала еси Сына: восстану бо и прославлюся и вознесу со славою, непрестанно яко Бог, верою и любовию Тя величающия”.

И мы вспоминаем слова Симеона: меч пронзит Твое сердце (ср.: Лк. 2, 35).

Сегодня круг как бы замкнулся: Благовещение было провозглашено, все совершено, все случилось, и исполнение всего — Воскресение. И Воскресение как раз накануне Благовещения, как бы отирая всякую слезу, исполняя всякие потемки и тьму дивным светом вечной жизни. И мы можем радоваться еще глубже, радоваться за Нее — Ту, Которая дала нам Своего Сына, радоваться, что сейчас Она, в день Своего Благовещения, пребывает в уверенности и славе Воскресения Сына своего. Аминь».

Итак, Пречистая Дева ответила согласием на благовестие архангела, и согласие это открыло дорогу к обновлению всему человечеству, всем людям — от сотворения и до конца мира. Потому что Бог Слово воплотился и для спасения тех, кто уже умер и тех, кто еще только должен родиться.

Когда архангел отошел от Марии, Она с поспешностью собралась идти в город, где жила Ее родственница Елизавета, жена священника Захарии, вот уже полгода носящая под сердцем младенца, которому назначено было стать величайшим из пророков, Предтечей и Крестителем Господним Иоанном. Ведь когда Мария в некотором недоумении вопросила, как же сможет Она зачать, не зная мужа, архангел ответил: Вот и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово (Лк. 1, 36–37). И Марии (это и по-человечески понятно) хотелось поскорее увидеть родное лицо, поделиться радостью, возрадоваться вместе. И Она отправляется в нагорную страну в левитский город, как предполагают многие толкователи, Иуту. По дороге, как повествует предание, Она посетила Иерусалим, была в Храме и отдала порученную Ей, уже выполненную с великим мастерством работу, за что удостоилась от священника чрезвычайной похвалы.

Наконец, входит она в город Иуту и спешит к Елисавете, а вот и сама Елисавета спешит радостно навстречу, и Дух Святой осеняет мать величайшего пророка, и она воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа. И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в роды родов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем; воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века. Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом свой (Лк. 1, 42–56). Из последних слов мы можем предположить, что Пречистая Дева присутствовала при рождении Иоанна Предтечи. И не исключено, что Ее пресветлый лик мог видеть новорожденный святой Иоанн Креститель, которому уготована была великая жизнь и мученическая кончина.

Пришло время и Иосифу возвращаться в Назарет. И вот встретились Пресвятая Дева и Обручник ее Иосиф. И увидел Иосиф, что Она непраздна…

Мы иногда как-то забываем, что это были по природе своей такие же люди, как мы. Как-то отгораживаемся от их земного происхождения, привыкнув видеть и почитать в них святых небожителей. Но тогда на земле — это были люди, которые могли испытывать боль, муку подозрений, тревогу ожидания. Память об этом, как представляется, ни в коем случае не нарушила бы нашего благоговения, не уменьшила бы почитания. Напротив, мы стали бы, может быть, с большим терпением, с большей мудростью относиться к тем скорбям, к тем жизненным невзгодам, которые нам выпадают, научились бы больше уповать не на свой разум, а на вразумление Свыше и придавать меньше значения своим мыслям, предположениям, произволениям.

Иосиф, обнаружив непраздность порученной ему под опеку Девы, конечно же, был потрясен. И первая его мысль была о том, что Она нарушила обет, поддавшись соблазну. Наказание за это было чрезвычайно суровым — побиение камнями. Итак, он вполне, по представлениям иудейского закона, был вправе отдать Ее на казнь. И вот тут мы получаем в Евангелии ответ на вопрос, что такое праведность: Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее (Мф. 1, 19). Из этих слов мы можем заключить, что праведность — это прежде всего милость, милосердие, стремление пощадить, насколько возможно, облегчить участь человека, может быть, провинившегося, к тому же и забота о достоинстве этого человека, а ведь основа всему этому — любовь, заповеданная Богом. Иосиф, видимо, собирался дать разводное письмо без объяснения причины (это допускалось иудейским законом) и таким образом предоставить Марии достаточную свободу и безопасность.

Нельзя не удивиться и той исключительной мудрости, с которой Пречистая Дева отнеслась к тяжелым сомнениям Иосифа (ведь Она непременно почувствовала их, даже если они не были высказаны). Она не стала оправдываться, уверять Иосифа в Своей невинности, в Божественном происхождении непраздности, но, судя по всему, терпеливо и кротко ждала помощи Свыше. И ясность пришла. Да, Иосиф задумывался и сомневался, но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог. Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Ее. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус (Мф. 1, 20–25).