В июне 2017 года компания Facebook анонсировала серию статей под названием «Трудные вопросы». Объявление, написанное вице-президентом по государственной политике и коммуникациям, гласило, что «цифровые технологии меняют нашу жизнь, поэтому мы все сталкиваемся с трудностями». Он пояснил, что в этих статьях намерен объяснить, как компания решает наболевшие вопросы.

К зиме 2018 года было опубликовано 15 статей, посвященных различным вопросам. В июне компания исследовала проблемы, связанные с выявлением негативных высказываний в мировом сообществе. В сентябре и октябре обсуждала российскую рекламу на Facebook, якобы сыгравшую важную роль на президентских выборах 2016 года. В декабре компания постаралась развеять опасения, связанные с технологией распознавания лиц, которую Facebook использует для автоматической пометки фотографий. «Общество часто приветствует преимущества новых инноваций, рассчитывая на их потенциал», — писали авторы, отметив, что в 1888 году многие высказывали беспокойство в связи с появлением камер Kodak.

Хотя я был приятно удивлен тем, что Facebook стал более открытым в отношении перечисленных проблем, меня не особенно заинтересовало это упражнение в корпоративном общении. До тех пор пока не появилась статья Дэвида Гинзберга и Мойры Берк, посвященная более важному вопросу: «Плохо ли тратить время на социальные сети?» Об этом мы коротко говорили в предыдущей главе. Мы утверждали, что «умные люди смотрят на различные аспекты этой важной проблемы». Именно с такой позиции авторы изучают научную литературу, чтобы понять, каковы на самом деле «хорошие» и «плохие» способы взаимодействия с социальными сетями. Они приходят к заключению: «Все сводится к тому, как вы их используете».

Эта статья знаменовала важный сдвиг в том, как позиционирует себя Facebook. Это кажется безумием для гиганта социальных сетей и, возможно, даже началом его конца. Еще более важно то, что в статье непреднамеренно показана эффективная стратегия сохранения вашей независимости в то время, когда многочисленные цифровые силы хотят ее отнять.

Чтобы понять мое утверждение о безрассудстве Facebook, необходимо сделать шаг назад и разобраться с понятием «экономика внимания», с которой он связан. В сфере деятельности, о которой идет речь, деньги зарабатываются на привлечении внимания потребителей, которое затем продается рекламодателям. Эта идея не нова. Профессор права Колумбийского университета Тим Ву (он написал на эту тему книгу The Attention Merchants («Торговцы вниманием»)) утверждает, что данная экономическая модель берет начало в 1830 году, когда издатель Бенджамин Дэй выпустил New York Sun — первую бульварную газету.

До этого момента издатели считали читателей своими клиентами и полагали, что их цель — сделать продукт достаточно хорошим, чтобы люди за него платили. Дэй первым понял, что продуктом могут стать как раз читатели, а клиентами — рекламодатели. Целью Дэя стала продажа последним как можно большего количества минут внимания своих читателей. Для этого он снизил цену на газету до 1 цента и стал печатать больше историй, интересных внушительному числу людей. «Он был первым, кто по-настоящему оценил идею привлечь толпы читателей, но не из-за заинтересованности в их деньгах, — поясняет Ву, — а из-за возможности перепродать их внимание кому-то еще».

Эта бизнес-модель завоевала популярность и стала причиной газетных войн XIX века. В XX веке она перекочевала на радио и телевидение, где была доведена до крайности, поскольку аудитория новых средств массовой информации увеличилась до беспрецедентных размеров.

Неудивительно, что после того, как интернет стал массовым в конце 1990-х годов, возник вопрос: как адаптировать эту модель к онлайн-миру? Первые попытки были не очень успешными (к примеру, всплывающие окна с рекламой). В середине 2000-х годов, когда Google стал общедоступным, его стоимость оценивалась в скромные $23 млрд. Самой дорогой интернет-компанией того времени была eBay, зарабатывавшая на комиссионных сборах и стоившая всего лишь вдвое больше. Facebook уже существовал, но все еще назывался и был открыт только для студентов.

Десять лет спустя все изменилось. Сейчас Google — вторая по стоимости компания в Соединенных Штатах с рыночной капитализацией более $800 млрд. Десять лет назад у Facebook было менее миллиона пользователей, сейчас более двух миллиардов, и сервис является пятой по стоимости компанией в США с рыночной капитализацией более $500 млрд. А, к примеру, ExxonMobil в настоящее время стоит около $370 млрд. Привлечение человеческого внимания — ключевого ресурса для таких компаний, как Google и Facebook, оказалось значительно более прибыльным, чем добыча нефти.

Чтобы понять, как это произошло, давайте взглянем на крупнейшую американскую компанию — Apple. iPhone и смартфоны-последователи позволили экономике внимания выйти за пределы прибыльного, но ограниченного сектора и превратиться в одну из самых мощных сил в нашей экономике. В основе этой перемены лежит способность смартфона доставлять рекламу пользователям в течение всего дня и собирать их данные для «нацеливания» рекламных объявлений с невиданной точностью. Обнаружились огромные «резервуары» человеческого внимания, неподвластные традиционным «инструментам» — газетам, журналам, телешоу и рекламным щитам. Смартфон помог таким компаниям, как Google и Facebook, захватить эти «плацдармы» и начать «разграбление», приносящее им огромные суммы денег.

Было непросто понять, как превратить смартфоны в вездесущие рекламные щиты. Как я упоминал в , первоначальное преимущество iPhone заключалось в том, что пользователям не придется носить в кармане одновременно iPod и мобильный телефон. Однако, чтобы выстроить новый сектор экономики, нужно было каким-то образом убедить людей начать смотреть в свой телефон… очень много. Именно это подтолкнуло такие компании, как Facebook, к инновациям в области экономики внимания: как с помощью «психологических уязвимостей» заставить пользователей тратить на предлагаемые услуги гораздо больше времени, чем они планировали. Теперь человек посвящает в среднем 50 минут в день только продуктам Facebook. Добавьте другие популярные социальные сервисы и сайты — и число значительно увеличится. Это не случайность, а одна из главных ролей в «пьесе» экономики цифрового внимания.

Однако, чтобы эта модель держалась на плаву, люди не должны слишком критически подходить к нюансам своего телефона. В последние годы Facebook позиционирует себя своего рода основополагающей технологией, как электричество или мобильная телефония — словом, то, чем должен пользоваться каждый нормальный человек. Этот статус идеален для Facebook. Он заставляет людей оставаться пользователями безо всякой конкретной выгоды. Атмосфера неопределенности заставляет заходить в сервис без особой цели, что, конечно, делает «праздношатающихся» удобными жертвами хитроумных ловушек внимания, расставленных компанией. Результат — ошеломляющее количество затраченного пользователями времени, которое требуется компании Facebook, чтобы ее оценивали в $500 млрд.

Но вернемся к рассматриваемой статье. Причина, по которой работа Гинзберга и Берк должна обеспокоить их работодателей, заключается в том, что в ней ставится под сомнение миф о необходимости пользования Facebook. Рассматривая различные способы взаимодействия с этой соцсетью и деля их на плохие и хорошие, Гинзберг и Берк побуждают людей критически относиться к тому, что именно они хотят получить от этого сервиса.

Такой подход потенциально пагубен для компании. Хотите понять почему? Проведите следующий эксперимент. Если вы пользуетесь Facebook, перечислите самые важные преимущества, которые он вам предоставляет и без которых вам будет трудно жить. Теперь представьте, что Facebook берет с вас плату за каждую минуту. Сколько минут вам пришлось бы потратить, чтобы сделать все важные дела на Facebook? Для большинства людей это количество на удивление мало — около 20–30 минут в неделю.

Среднестатистический пользователь Facebook, напротив, тратит около 350 минут в неделю на услуги этой компании (мы берем упомянутые выше 50 минут в день и умножаем их на семь дней в неделю). Будь вы собраннее, то пользовались бы этими услугами в 11–17 раз меньше. Если бы все начали задумываться о сетях в таком же утилитарном разрезе, как Гинзберг и Берк, то количество минут, которые Facebook мог продать рекламодателям, уменьшилось бы более чем на порядок, что привело бы к огромному падению доходов компании. Инвесторы возмутились бы (в последние годы даже не настолько значительное сокращение квартальных доходов Facebook усиливало беспокойство Уолл-стрит), и компания, вероятно, не выжила бы в ее нынешней форме. Критический подход пользователей — болезненная проблема для экономики внимания!

Осознание хрупкости экономики внимания, которая держится на таких компаниях, как Facebook, помогает раскрыть важную стратегию успеха цифрового минимализма. В статье Гинзберга и Берк представлены два принципиально разных подхода к таким сервисам, как Facebook. Крупные компании ставят крайнее условие: либо вы используете их приложение, либо вы ненормальный. Больше всего они боятся подхода, предложенного Гинзбергом и Берк, при котором вы рассматриваете «виртуальные» продукты как набор различных бесплатных услуг, выбираете нужные и получаете с их помощью максимальную для себя выгоду.

Последнее — пример цифрового минимализма, но его трудно успешно реализовать. Я подробно рассказал про конкретные финансовые показатели, связанные с экономикой цифрового внимания, подчеркнув колоссальный объем ресурсов, который эти компании задействуют, чтобы столкнуть вас с осознанного пути. Прибыль этих гигантов зависит от вашего бесцельного блуждания по просторам их сайтов и сетей.

Однозначный перевес сил в этой битве — одна из причин, по которой я никогда не шутил ни с одной из этих служб. Как сказал нью-йоркский писатель Джордж Пэкер: «[Twitter] пугает меня не потому, что я морально выше. Просто я думаю, что мне с ним не справиться. Боюсь, что в итоге мой сын будет голодать». Однако, если вы надеетесь воспользоваться услугами подобных сетей, не жертвуя своими временем и вниманием, важно понимать, что это непросто. Процесс похож на битву Давида с Голиафом. Это битва с богатейшими институтами, которые используют свое богатство, чтобы не дать вам выиграть.

Иными словами, осознанный подход к этим сервисам, предложенный Гинзбергом и Берк, должен стать не простой корректировкой ваших цифровых привычек, но смелым актом сопротивления. К счастью, выбрав этот путь, вы будете не одиноки. Мое исследование цифрового минимализма выявило существование слабо организованного движения сопротивления. Оно состоит из людей, которые используют высокотехнологичные инструменты дисциплинированно. Они способны извлечь из них все важное для себя и ускользнуть раньше, чем ловушки внимания успеют захлопнуться.

В оставшейся части главы, посвященной конкретным советам, я познакомлю вас с тактиками движения сопротивления, которые способны привести вас к успеху в борьбе за возврат собственного внимания.

Возможно, тип мышления даже более важен, чем сами практики. Если ваш психотип требует взаимодействия с такими сервисами, как социальные сети или новостные сайты, важно подходить к ним с осознанным неприятием. Вдумайтесь только: вам нужно получить что-то полезное от социальных сетей, а они покушаются на вашу автономию! Для победы в этой битве требуется хорошая подготовка и непреодолимое стремление избежать попадания в «объекты эксплуатации».

Серьезные изменения в Facebook начали происходить в 2012 году. В марте того года компания впервые начала показывать рекламу в мобильной версии сайта. К октябрю на мобильную рекламу приходилось 14 % рекламных доходов компании — небольшой, но постоянный ресурс растущей империи Марка Цукерберга. Именно с него все и началось. К весне 2014 года появилось сообщение, что на мобильные устройства приходится 62 % доходов компании. Сайт The Verge заявил, что «Facebook теперь мобильная компания». Это утверждение продолжает оставаться верным и по сей день: к 2017 году доходы от мобильной рекламы увеличились до 88 % их общих доходов. Эти показатели продолжают расти.

Статистика Facebook подчеркивает тенденцию, характерную для социальных сетей в целом: мобильные телефоны приносят деньги. Это очень важный фактор в разговоре о сопротивлении внимания. Версии этих сервисов для смартфонов гораздо искуснее захватывают ваше внимание, чем сайты, доступные через браузер на ноутбуке или настольном компьютере. Эта разница отчасти связана с «повсеместностью» смартфонов. Поскольку телефон всегда под рукой, у вас есть возможность в любую минуту проверить социальные сети. До мобильной революции такие сервисы, как Facebook, могли зарабатывать на вашем внимании только тогда, когда вы сидели за компьютером.

Однако есть и более настораживающая обратная связь. Чем больше людей получают доступ к социальным сетям со своих смартфонов, тем больше ресурсов вкладывают компании в разработку своих мобильных приложений. Как обсуждалось в первой части книги, некоторые из самых изобретательных ловушек внимания, в том числе «игровой автомат», требующий пролистывания вниз, чтобы обновить ленту, или красные значки уведомлений, — «инновации» только для мобильных устройств.

Проанализировав сказанное, можно сделать вывод: если вы по-прежнему хотите пользоваться соцсетями, держитесь подальше от их мобильных версий, поскольку они представляют значительный риск для вашего времени и внимания. Вам не нужно удалять аккаунты — просто сотрите все приложения социальных сетей со своего телефона.

Эта стратегия — классический пример цифрового минимализма. «Обрубая» возможность легкого доступа к социальным сетям, вы уменьшаете их способность отвлекать вас от жизни. Но отказываться от этих услуг в полном объеме совсем не обязательно. Оставляя себе доступ (пусть и менее удобный) через браузер, вы сохраняете важные функции, но пользуетесь ими на своих условиях.

В момент выхода моей книги «В работу с головой» в начале 2016 года многим читателям не нравилась рекомендация полностью «завязать» с социальными сетями, которые, по их мнению, приносили больше пользы, чем вреда. Именно поэтому я предложил в качестве первого шага удалить приложения с телефонов. Меня поразили две вещи. Во-первых, очень многие из тех, кто удалил приложения, обнаружили, что вообще прекратили пользоваться соцсетями. Для этого оказалось достаточно даже небольшого дополнительного барьера при входе в онлайн. Недавние фанаты соцсетей с удивлением открыли для себя, что необходимые, по их мнению, услуги на самом деле отвлекали их.

Во-вторых, я заметил, что отношение тех, кто продолжил пользоваться соцсетями на своих компьютерах, к этим услугам изменилось. Они стали заходить в интернет с конкретными целями и делали это только время от времени. Для многих моих читателей, удаливших приложение с телефона, посещение Facebook снизилось до одного-двух раз в неделю. Соцсети перестали быть вездесущими монстрами поглощения их внимания.

Вероятно, этот мой совет пугает представителей социальных сетей. Они убеждают нас в важности своих услуг и приводят примеры своих славных дел на благо общества. Но они точно не хотят, чтобы вы поняли: единственная веская причина для доступа к этим услугам с вашего телефона — это обеспечение таким компаниям, как Facebook, стабильного квартального роста.

В 2008 году Фред Штутцман был докторантом Университета Северной Каролины. Он работал над диссертацией о роли социальных сетей в таких жизненно важных событиях, как поступление в колледж. Возможно, по иронии судьбы (учитывая тему его исследования), Штутцман занялся этой работой, потому что его подключенный к интернету ноутбук предлагал слишком много заманчивых отвлекающих факторов. Он решил начать писать в ближайшей кофейне. Этот план хорошо работал, пока в здании рядом с кафе не появился Wi-Fi. Расстроенный своей неспособностью удержаться от интернет-развлечений, Штутцман создал собственную программу блокировки сетевых подключений на своем компьютере на определенное время. Он назвал ее Freedom.

Размещенная в интернете, программа стала завоевывать популярность. Штутцман отложил академическую карьеру и полностью посвятил себя работе над своим новым детищем. В последующие годы программа стала более сложной. Теперь возможно не просто отключать интернет, но и составлять собственные списки блокировки отвлекающих сайтов и приложений, а также настраивать расписание, по которому блокировка будет включаться автоматически. Программа способна работать на всех ваших устройствах, позволяя одним щелчком мыши на панели инструментов Freedom включить блокировку на компьютерах, телефонах и планшетах.

Она была скачана более чем 500 тыс. пользователей, включая, в частности, писательницу Зади Смит, которая поблагодарила Freedom за помощь в написании бестселлера 2012 года — программа «подарила ей время», необходимое, чтобы закончить рукопись. Смит такая не одна. Исследования Freedom показывают, что благодаря этой программе продуктивно проведенное время (без отвлечения на бесцельные блуждания по интернету) в среднем увеличивается на 2,5 часа в день.

Несмотря на эффективность Freedom и других столь же популярных инструментов блокировки, таких как SelfControl, их роль во взаимодействии человека с компьютером часто понимается неверно. Рассмотрим, например, следующую цитату Штутцмана из Science: «Есть изрядная ирония в идее взять мощную производительную машину, такую как современный ноутбук, и отключить некоторые из ее основных функций для повышения производительности».

Возражение, что временная блокировка функций компьютера снижает его потенциал, — общее для тех, кто скептически относится к таким программам, как Freedom. Но оно не совсем верно, так как в нем подменяется понятие производительности. Ведь речь идет о выгоде не больших компаний, ориентированных на внимание, а «всего лишь» отдельных пользователей, которые пользуются их услугами!

Понять вышесказанное поможет краткий исторический обзор. Электромеханические машины, выполняющие полезные задачи, появились раньше, чем электронные компьютеры. Далеко не все знают, что IBM продавала автоматические табуляторы Бюро переписи населения США еще в 1890-х годах. Революционность компьютеров заключалась в том, что одну и ту же машину можно было запрограммировать на выполнение множества различных задач. Это был огромный прорыв по сравнению с созданием отдельных машин для каждого вычислительного процесса, поэтому вычислительные технологии в итоге трансформировали всю экономику XX века.

Революция в области персональных компьютеров, начавшаяся в 1980-х годах, донесла до людей эту мысль об общей производительности. В рекламе Apple II рассказывается о владельце калифорнийского магазина, который в течение недели использует свой компьютер для составления плана продаж, а по выходным вместе с женой упорядочивает на нем семейный бюджет. Идея о том, что одна машина способна выполнять много разных задач, была ключевой для их продаваемости.

Мысль, что «общее назначение» равняется «производительности», заставляет людей скептически относиться к таким программам, как Freedom, которые ограничивают функционал вашего компьютера. Проблема заключается в неправильном понимании роли времени. Вычислительные машины общего назначения считаются мощными, поскольку устраняют необходимость в отдельных устройствах для каждой задачи, а отнюдь не из-за возможности выполнять несколько операций одновременно. (Да, владелец калифорнийского магазина из рекламы Apple использовал свой компьютер для составления плана продаж в течение недели и подсчета семейных финансов по выходным. Но он не пытался сделать оба дела одновременно!)

До недавнего времени в истории электронных вычислений не проводили такое различие, поскольку на персональных компьютерах могла одновременно запускаться только одна программа. Пользователям приходилось менять дискеты и вводить дополнительные команды, чтобы переключаться между программами, и это доставляло неудобства. Сегодня ситуация изменилась. Переход с текстового редактора на браузер требует лишь одного щелчка. Возможность быстрого переключения между различными программами приводит к тому, что взаимодействие человека с компьютером становится менее продуктивным с точки зрения качества и количества производимого продукта.

Нет никакой иронии в том, чтобы «взять мощную производительную машину, такую как современный ноутбук, и отключить некоторые из ее основных функций для повышения производительности». Нужно понять, что мощность компьютера заключается в количестве вещей, которые он позволяет выполнять пользователю, а не в количестве вещей, которые он позволяет пользователю выполнять одновременно.

Как я уже упоминал ранее, основное преимущество отключения каких-либо функций на вашем компьютере — возможность сохранить внимание. Пользуясь всем, что может предложить ваш компьютер, вы должны понимать, что этот список включает в себя приложения и сайты, разработанные лишь для того, чтобы привлечь ваше внимание. Одно из самых важных дел, которое вы должны сделать, — это последовать примеру Фреда Штутцмана и превратить ваши устройства — ноутбуки, планшеты, телефоны — в машины, которые фактически будут направлены на выполнение одной задачи в каждый момент времени, но при этом останутся такими же универсальными. Эта практика предполагает с помощью таких программ, как Freedom, контролировать доступ к любым сайтам или приложениям, которые получают прибыль от вашего внимания. Я хочу, чтобы вы поняли: некоторые сервисы следует заблокировать по умолчанию и посещать лишь по спланированному вами графику.

Например, если социальные сети не нужны вам для работы, настройте расписание, по которому они будут доступны несколько часов вечером. Если для работы вам нужна конкретная социальная сеть (скажем, Twitter), то выделите для входа в нее несколько временны́х промежутков в течение дня, но оставьте заблокированной в остальное время. Если есть сайты, которые вас отвлекают (для меня, например, новости о бейсбольной команде Washington Nationals иногда бывают невероятно привлекательными), оставляйте их во время работы заблокированными по умолчанию.

Практика полной блокировки сайтов может поначалу показаться невыполнимой, но она приближает вас к идеалу однозадачной работы с компьютером, более совместимой с особенностями нашего внимания. Как и все советы в этой главе, блокировка по умолчанию не требует полного воздержания от плодов цифровой экономики, но заставляет подходить к ним более осмысленно. Это иной подход к вашим отношениям с компьютером. Он позволяет остаться минималистом в наш нынешний век рассеянного внимания.

Дженнифер Гриджил — настоящий профессионал в социальных сетях. Она зарабатывает на жизнь знаниями о том, как извлекать максимальную выгоду из этих сервисов.

Во время революции Веб 2.0 Дженнифер работала менеджером по социальным вопросам и медиаменеджером в State Street, международной компании, предоставляющей финансовые услуги, со штаб-квартирой в Бостоне. Дженнифер помогла компании создать внутреннюю социальную сеть, которая позволила сотрудникам по всему миру трудиться более эффективно, и разработала программу мониторинга социальных сетей, позволяющую тщательнее отслеживать ссылки на State Street в условиях «зашумленности» типичных социальных сетей («Задача, — сказала мне Дженнифер, — становится особенно сложной, когда название вашей компании встречается на тысячах дорожных указателей по всей стране»).

После работы в State Street Дженнифер стала профессором в престижной Школе общественных коммуникаций им. С. И. Ньюхауса при Сиракузском университете. Теперь Дженнифер учит новое поколение профессионалов максимально продуктивно использовать возможности социальных сетей.

Как и следовало ожидать, учитывая специфику ее работы, Дженнифер тратит на социальные сети немало времени. Однако оказывается, что такие асы, как Дженнифер, подходят к этим сервисам иначе, чем обычный пользователь. Они стремятся извлекать большую выгоду для своей профессиональной и (в меньшей степени) личной жизни, избегая при этом значительной части отвлекающих факторов, «приманивающих» обычных пользователей. Пример Дженнифер поучителен для любого цифрового минималиста, ратующего за «сбережение внимания».

В данной практике я опишу привычки Дженнифер в социальных сетях. Вам не нужно точно подражать ей — но не лишне задуматься над собственным взаимодействием с подобными сервисами.

Рассказ об отношениях Дженнифер Гриджил с социальными сетями начнем от обратного. Во-первых, Дженнифер не считает социальные сети хорошим источником развлечений: «Если вы посмотрите на мою ленту в Twitter, то не увидите аккаунтов с мемами про собак… Я вижу слишком много мемов с собаками и без подписок на эти аккаунты».

Дженнифер использует Instagram, чтобы следить за аккаунтами небольшого числа сообществ, связанных с ее достаточно узкопрофильными интересами. Просмотр новых сообщений с момента последней проверки обычно занимает у нее всего несколько минут. Она c подозрением относится к популярной функции Instagram Stories, которая позволяет транслировать моменты вашей жизни. Дженнифер описывает ее как «реалити-шоу с друзьями». Эта функция была введена для увеличения количества контента, генерируемого пользователями, и, следовательно, количества времени, которое они тратят на потребление этого контента. Дженнифер не поддается соблазну: «Я не уверена, что у этой функции есть какая-либо реальная польза».

Facebook Дженнифер также использует значительно реже, чем обычный пользователь. Она следует простому правилу: эта соцсеть предназначена только для общения с близкими друзьями и родственниками, а также для связи с другими значимыми в вашей жизни лицами. «В первые годы я принимала запросы о дружбе от кого угодно, — говорит она, — но не думаю, что мы на самом деле должны быть все время на связи со столь большим количеством людей». Сейчас она пытается поддерживать количество активных друзей на уровне ниже числа Данбара, равного 150, — теоретического предела количества людей, с которыми человек может успешно взаимодействовать в своих социальных кругах. Дженнифер, как правило, не общается через Facebook с коллегами: «Если мне нужно связаться с коллегой, я зайду к нему в офис или пообщаюсь после работы». Она также считает, что эта платформа не подходит для слежения за новостями (мы поговорим ниже о том, какие ресурсы Дженнифер для этого предпочитает) или обсуждения каких-либо тенденций, отмечая, что «с вежливостью на этой платформе у людей большие проблемы».

Она заходит на Facebook примерно раз в четыре дня, чтобы узнать, что происходит с ее близкими друзьями и родственниками. И все. Средний пользователь тратит 35 минут в день на основные функции Facebook (эта цифра увеличивается до 50 минут, когда вы включаете другие социальные сети, которыми владеет Facebook). Дженнифер же, как правило, тратит на просмотр менее часа в неделю. Отметиться в своих социальных кругах — полезная функция, но она не требует много времени (однако «держатели» Facebook надеются, что вы думаете иначе).

Сейчас Дженнифер уделяет основное внимание Twitter, который, по ее мнению, в настоящий момент — наиболее полезный сервис для профессионалов. Многие известные люди пишут твиты. Используя их коллективный разум, вы остаетесь в курсе последних новостей и новых идей. Через Twitter вы можете найти людей, которые будут полезны для вашей профессиональной деятельности. (За время своей карьеры Дженнифер неоднократно связывалась по электронной почте с людьми, которых отыскала в социальных сетях.)

Опираясь на свой опыт разработки программ мониторинга, Дженнифер находит большинство социальных сетей очень «зашумленными». По ее мнению, необходимо проявлять изрядные осторожность и дисциплину, чтобы найти что-то полезное в этом шуме. У Дженнифер есть несколько учетных записей в Twitter — для научных и музыкальных интересов (в течение многих лет она играла в нескольких музыкальных группах). Она тщательно выбирает, на кого подписаться, уделяя особое внимание высококвалифицированным специалистам в интересной ей области. В своем «научном» аккаунте Дженнифер подписана только на тщательно отобранных журналистов, инженеров, ученых и политиков.

Как сказано выше, Дженнифер следит за новостями и новыми идеями в Twitter. Это важно для ее работы, поскольку ее часто просят отреагировать на последние события в ее областях знаний. Когда что-то привлекает внимание Дженнифер, она начинает глубже изучать эту проблему, часто с помощью программы TweetDeck. TweetDeck позволяет выполнять поиск с разными параметрами, чтобы лучше отслеживать последние тенденции в Twitter. Например, одна из важных функций поиска, предоставляемых этим инструментом, — определение пороговых значений. Вот что говорит об этом Дженнифер:

Определение пороговых значений — это всего лишь тип расширенного поиска в TweetDeck, а сама TweetDeck — это один из многих инструментов, которые позволяют использовать данный тип фильтрации (для подобной цели крупные компании часто полагаются на дорогие программные пакеты, которые интегрируются с их системами управления информацией о клиентах). Более важно, как профессионалы «пробиваются» через шум социальных сетей, чтобы определить, какая информация заслуживает их внимания.

«В соцсетях есть реальная возможность получать для себя выгоду и развиваться, но также имеются и некоторые негативные стороны, — говорит Дженнифер. — Это похоже на хождение по канату… большинству из нас нужно найти баланс». Профессионалы типа Дженнифер подчеркивают эффективный способ достижения этого баланса: относитесь к социальным сетям так, будто вы директор новых медиа для собственной жизни. Тщательно планируйте, как использовать разные платформы с целью «максимизации полезной информации и сокращения потерь». Идея бесконечного серфинга в поисках развлечений — явная ловушка (как мы уже говорили, эти платформы специально разработаны с тем, чтобы привлечь как можно больше вашего внимания), акт эксплуатации вас этими службами. Если вы усвоите этот тезис, ваши отношения с социальными сетями станут менее напряженными и более полезными.

В начале 2010 года три немецких специалиста с опытом работы в социологии, технологиях и исследованиях рынка опубликовали в интернете текст Das Slow Media Manifest — «Манифест медленных медиа».

Манифест начинается с той мысли, что первое десятилетие XXI века «внесло глубокие изменения в технологическую основу медиа». Второе десятилетие, как предполагается в манифесте, должно быть посвящено выработке соответствующей реакции на эти изменения. Предложение авторов манифеста: принять концепцию «медленного» — по примеру движения Slow Food, предлагающего традиционную национальную кухню в качестве альтернативы фастфуду и ставшего серьезным культурным явлением в Европе с момента его основания в Риме в 1980-е годы. «Манифест медленных медиа» утверждает, что в эпоху, когда цифровая экономика «закидывает» для нас все больше и больше «клик-наживок» и дробит наше внимание на эмоционально насыщенные осколки, нам необходимо стать более осторожными в наших отношениях с медиа:

Это движение остается преимущественно европейским. В Соединенных Штатах наш ответ на те же проблемы оказался более пуританским. Европейцы предлагают превратить потребление медиа в качественный опыт (похожий на подход движения Slow Food к еде), а американцы стремятся к «низкоинформационной диете» — концепции, популяризированной Тимом Ферриссом. Она подразумевает полное устранение источников новостей и информации, чтобы высвободить больше времени для других занятий. Такая информационная избирательность очень похожа на наш подход к здоровому питанию: мы стараемся «очистить» свой рацион от плохих продуктов, а не сосредоточиться на полезных.

У обоих подходов есть свои преимущества. Но когда дело доходит до навигации по новостям без факта превращения в раба информационных компаний, я подозреваю, что европейский «медленный подход», скорее всего, более успешен в долгосрочной перспективе. В рассматриваемой сейчас практике я предлагаю вам присоединиться к движению «Медленных медиа».

«Манифест медленных медиа» обращен и к производителям, и к потребителям медиаконтента. В этой главе мне бы хотелось остановиться только на потреблении, уделив особое внимание новостям, которые легче всего манипулируют вниманием пользователей.

Сейчас многие читают новости, пробегая по сложившемуся списку сайтов и социальных сетей. Если, допустим, вы интересуетесь политикой и склоняетесь к «левым», такой список может включать сайты от , главной страницы The New York Times, Politico и Atlantic до ленты в Twitter или Facebook. Если технологиями — в нем могут оказаться Hacker News и Reddit. Если же вы любите спорт, сюда добавятся и фан-сайты команд. И так далее.

Важнейшую роль в «потреблении» новостей играет ритуальность этого процесса. Вы не решаете сознательно, какие сайты или ленты открыть: стоит вышеприведенному списку активироваться у вас в мозгу, как он разворачивается на автопилоте. Малейший намек на скуку работает как ключ зажигания, мгновенно запуская огромную машину Голдберга.

Мы так к этому привыкли, что даже не верится, насколько недавно вошла в нашу жизнь экономика цифрового внимания. Медиакомпании очень любят это «ритуальное пролистывание», потому что каждый его цикл умножает их средства на банковском счете. А посещение десяти разных сайтов десять раз в день приносит им еще больше денег, хотя вы сами получили бы куда больше пользы, если бы один раз в день зашли на один-единственный толковый сайт. Иначе говоря, такое поведение — это не естественная реакция на все более и более взаимосвязанный мир, а «прибыльное отклонение», подкрепляемое сильным экономическим давлением.

«Медленные медиа» предлагают более разумную альтернативу.

Чтобы подойти к новостным медиа с позиции медленного потребления, нужно в первую очередь сосредоточить свое внимание только на самых качественных ресурсах. Экстренные новости почти всегда хуже репортажей: последние публикуются спустя некоторое время после происшествия, благодаря чему у журналистов есть время хорошо его обдумать. Недавно один известный «работник пера» рассказал мне, что чтение экстренных сообщений в Twitter дает ему ощущение большого объема информации, хотя на деле подождать до утра и прочитать содержательную статью в Washington Post почти всегда оказывается полезнее. Если экстренные сводки — не ваша основная работа, то подвергать себя «душу» из неполной, избыточной и часто противоречивой информации, извергающейся через интернет в ответ на инфоповоды, в большинстве случаев контрпродуктивно. Проверенные репортажи в авторитетных газетах и онлайн-журналах обычно более высокого качества, чем болтовня в социальных сетях и на сайтах со срочными новостями.

Аналогично, выбирая авторов, которых стоит читать на регулярной основе, остановитесь на лучших из лучших. Интернет — демократичная площадка в том смысле, что каждый может высказаться по любому вопросу. Это похвально. Но, если дело касается репортажей и комментариев, имеет смысл ограничиться несколькими людьми, которые зарекомендовали себя на мировом уровне в интересующих вас областях. Это совсем не значит, что умные и проницательные авторы встречаются только в крупных, авторитетных СМИ — продуктивный автор в личном блоге может звучать столь же сильно, как и опытный репортер журнала Economist. Иначе говоря, если какой-то вопрос привлек ваше внимание, в большинстве случаев гораздо эффективнее читать мнения тех авторов, которых вы уважаете, нежели лезть в «грязные воды» Twitter в поисках комментариев по хештегу или вступать в словесные баталии, засоряющие ленту Facebook. Общее правило медленного прогресса звучит так: несколько продуктов высокого качества обычно лучше множества громко кричащих, но сомнительных заметок.

Еще один принцип медленного потребления новостей: если вас интересуют размышления по политическим и культурным вопросам, то вы только выиграете, если поищете лучшие аргументы против близкой вам позиции. Я живу в Вашингтоне, поэтому знаю профессиональных политиков обеих партий. Одно из требований к их работе — быть в курсе лучших аргументов своих оппонентов. Как побочный эффект, обычно с ними гораздо интереснее общаться на темы политики. При личных беседах у них нет патологической потребности прибегать к подмене понятий, так часто присущей большинству дилетантов. Вместо этого они способны выделить главные аспекты или интересные нюансы, усложняющие вопрос. Подозреваю, что чтение политических комментариев приносит им намного больше удовольствия, чем тем, кто считает сторонников другой точки зрения сумасшедшими и просто ищет тому подтверждение. Как известно еще со времен Сократа, работа с аргументами приносит чувство глубокого удовлетворения, не зависящего от фактического содержания дискуссии.

Другой важный аспект медленного потребления новостей: вы сами решаете, как и когда оно происходит. Описанный выше неконтролируемый цикл кликов — новостной аналог перекусов чипсами и не совместим с принципами медленного потребления. Вместо этого я советую выделить на чтение новостей определенное время в течение недели. Чтобы добиться состояния «полной концентрации», продвигаемого «Манифестом медленных медиа», стоит ритуализировать это потребление, выбрав место, в котором можно полностью сосредоточиться на процессе. Нужно подумать и о конкретном формате этого чтения.

Допустим, каждое утро за завтраком вы просматриваете старомодную бумажную газету. В процессе вы быстро входите в курс основных событий и получаете куда более интересную подборку, чем та, которую вы бы сами для себя составили в интернете. Затем, скажем, по утрам в субботу вы заходите на тщательно отобранные сайты, добавляя в закладки статьи, которые хотелось бы изучить внимательнее, после чего идете со своим планшетом в местное кафе, чтобы тщательно прочесть скопившееся в закладках за неделю. Будет еще лучше заранее скачать все эти статьи, чтобы потом не отвлекаться на другие раздражители в интернете. Ответственные потребители новостей часто пользуются различными плагинами для браузеров или инструментами агрегации, чтобы оградить себя от рекламы и кликбейтов.

Придерживаясь подобных принципов новостного потребления, вы всегда будете в курсе текущих событий и главных идей в областях, которые вам наиболее интересны. Кроме того, вам не придется жертвовать своим временем и эмоциональным здоровьем ради безумного цикла кликов, который для многих определяет само понятие новостей.

Есть много других правил и ритуалов с аналогичными преимуществами. Ключ к медленному потреблению — максимизировать качество читаемого материала и условий, в которых вы его потребляете. Если вы серьезно настроены бороться с попытками манипуляции вашим вниманием, нужно серьезно отнестись к вариантам взаимодействия с информацией в интернете.

Пол работает в некрупной промышленной компании в Великобритании. Он не пенсионер. Даже наоборот, он довольно молод. Я рассказываю все это затем, чтобы подчеркнуть необычность его поступка осенью 2015 года: Пол обменял свой смартфон на Doro PhoneEasy, простой раскладной телефон с большими кнопками и крупным шрифтом на дисплее, предназначенный в основном для пожилых.

Я спросил Пола о его ощущениях. «Это глупо, я знаю, но первые несколько недель было очень тяжело, — ответил он. — Я понятия не имел, куда себя деть». Но потом Пол заметил преимущества. Он стал более сконцентрированным, когда проводил время с женой и детьми. «Я даже не представлял, насколько часто отвлекался в их обществе». Его продуктивность на работе выросла в разы. По прошествии первых нескольких недель он почувствовал, как ощущение скуки и нервозности рассеивается. «Я меньше беспокоюсь. Я даже не знал, насколько нервным я был». Жена сказала, что поражена тем, каким счастливым он стал.

Технический директор Дэниел Клаф не стал выбрасывать свой iPhone, а просто положил его в кухонный шкаф. Ему нравится пользоваться им во время тренировок, слушая музыку и запуская фитнес-приложение от Nike+. Тем не менее в большинстве случаев он берет с собой Nokia 130, более элегантную, хоть и такую же простую версию Doro: никакой камеры, никаких приложений — лишь звонки и СМС. Как и Полу, Клафу потребовалось около недели, чтобы преодолеть желание постоянно что-то проверять. Очень скоро проблема исчезла. Клаф написал в своем блоге: «Я чувствую себя гораздо лучше. Я больше пребываю в настоящем моменте, и моя голова менее захламлена». По его словам, самое большое неудобство жизни без смартфона — невозможность быстро что-нибудь загуглить: «Однако улучшение самочувствия того стоит».

Даже The Verge, надежный оплот технопропаганды, признал потенциальную пользу возврата к более простым устройствам связи. Репортер Влад Савов, уставший от постоянного сидения в Twitter во время президентских выборов 2016 года, написал статью It’s Time to Bring Back the Dumb Phone («Пора вернуть „тупые“ телефоны»), в которой утверждает, что возвращение к более простым моделям — «не столь радикальный регресс, как можно подумать или как это выглядело бы несколько лет назад». Его главный аргумент состоит в том, что планшеты и ноутбуки стали настолько легкими и портативными, что уже не нужно пытаться втиснуть всевозможную функциональность во все более мощные (и, следовательно, все более отвлекающие) смартфоны: телефоны можно оставить для звонков и СМС, а другие портативные устройства — для всего остального.

Некоторые, впрочем, хотят иметь и то и другое: смартфон (в долгие поездки или если вдруг понадобится определенное приложение) и неотвлекающее простое устройство для всех остальных случаев, но переживают, что два телефонных номера — это не очень удобно. Теперь есть решение и для этой проблемы: связанный «тупой» телефон. Продукты такого рода, в числе которых, в частности, Kickstarter-проект Light Phone, не заменяют смартфон, а переводят его функции на более простое устройство.

Вот как это работает: допустим, у вас есть Light Phone — элегантная пластинка из белого пластика размером с две или три сложенные кредитные карты. У этого телефона есть кнопочная консоль и небольшой дисплей. И ничего больше. Все, что он может, — это принимать и делать звонки, то есть он далек от современного смартфона, но при этом технически считается устройством связи.

Представьте, что вы выбежали из дома по делам и хотите немного отдохнуть от постоянных битв за ваше внимание. Несколько нажатий на смартфоне активируют Light Phone. После этого любые звонки на ваш обычный номер будут переадресовываться на Light Phone. Если вы сами решите позвонить кому-нибудь, на их телефоне звонок тоже отобразится с вашего обычного номера. Когда вам захочется отключить Light Phone, нужно будет снова нажать пару клавиш — и переадресация снимется. Это не замена смартфона, а «спасательный люк», позволяющий от него отдохнуть.

Создатели Light Phone Джо Холлиер и Кайвэй Тан встретились в инкубаторе Google. Их поощрили создавать приложения и объяснили, почему они столь привлекательны для инвесторов. Однако Джо Холлиер и Кайвэй Тан не впечатлились. «Очень скоро стало понятно, что еще одно приложение — последнее, что нужно этому миру, — написали они на своем сайте. — Light зародился как альтернатива техническим монополиям, которые все активнее борются за наше внимание». На случай, если серьезность их намерений в битве против манипуляции вниманием недостаточно очевидна, Холлиер и Тан опубликовали манифест с диаграммой: «Ваше время = их деньги».

В предыдущей главе об одиночестве я предложил отказаться от мысли всегда иметь при себе смартфон. Его отсутствие создаст больше поводов для одиночества, которое нам, людям, необходимо для процветания. Приведенные выше примеры гораздо радикальнее, так как дают возможность частичного (или даже полного) отказа от смартфона благодаря альтернативному устройству связи.

Свобода от смартфона — это, пожалуй, самый серьезный шаг, который можно предпринять в битве с манипуляцией вниманием. Дело в том, что смартфоны — любимый «троянский конь» экономики цифрового внимания. Как обсуждалось в начале этой главы, именно постоянно включенные интерактивные рекламные билборды позволили этому нишевому сектору расшириться до уровня ключевых игроков в мировой экономике. Без смартфона вы попросту пропадете из поля зрения этих организаций, в результате чего отвоевать свое внимание вам станет гораздо проще.

Поменять телефон на менее продвинутый — это, конечно, серьезное решение. Притягательность мобильных устройств выходит далеко за рамки их способности отвлечь. Для многих они играют роль подушки безопасности — защиты от потери, чувства одиночества или отсутствия более интересного времяпрепровождения. Убедить себя в том, что «тупой» телефон может удовлетворить достаточную часть этих потребностей, чтобы преимущества перевесили неудобства, нелегко. Придется совершить прыжок в неизвестность — жизнь без смартфона, чтобы узнать, какова она на самом деле.

Кому-то такой прыжок может оказаться экстремальным. Некоторые люди привязаны к смартфонам по определенным причинам. Если вы, к примеру, врач, посещающий на дому, без доступа к Google Maps не обойтись. Или другой случай: мне пришло письмо от читателя из Куритибы в Бразилии, который отметил, что приложения для поиска попутчиков, такие как Uber и 99, очень важны для передвижения по городу, в котором часто недоступны такси и небезопасны пешие прогулки.

Другие не настолько зависят от своих смартфонов, чтобы отказ от них принес какие-то существенные преимущества. Я и сам нахожусь в этой категории. У меня нет страниц в социальных сетях, я не играю в игры на телефоне, не умею писать сообщения и вообще провожу бо́льшую часть времени без телефона. Я мог бы обменять свой подержанный iPhone на Nokia 130, но сомневаюсь, что это что-нибудь изменит.

Однако, если вы знаете, что можете обойтись без постоянного доступа к смартфону, и чувствуете, что это существенно улучшит вашу жизнь, будьте смелее: сейчас этот шаг намного менее радикальный, чем раньше. Движение за «тупые» телефоны набирает популярность, а вместе с ним растет и количество инструментов, способных облегчить «бессмартфонный» образ жизни. Если вы устали от смартфонной зависимости, теперь не так уж сложно сказать: «Хватит». Вспомните манифест Холлиера и Тана и их идею «Ваше время = их деньги». Почувствуйте себя вправе инвестировать этот ценный ресурс в те вещи, которые по-настоящему важны для вас.