Глава 28

Свен и Марджери поженились в конце октября, в ясный холодный день, когда над ущельем поднимался предрассветный туман, а птицы громко чирикали, радуясь голубому небу, и шумно ссорились в ветвях. Марджери заявила Свену, что ей придется на это пойти, поскольку она не желает, чтобы София до конца жизни капала ей на мозги, но они поженятся только при условии, если Свен никому об этом не скажет и не будет делать из мухи слона.

Свен, обычно безропотно соглашавшийся на все предложения Марджери, на сей раз сказал твердое «нет».

– Если мы поженимся, то сделаем это публично, в присутствии всего города, нашего ребенка и наших друзей, – воинственно сложив руки на груди, заявил Свен. – Я так хочу. А иначе никакой свадьбы не будет.

Итак, они обвенчались в епископальной церкви в Солт-Лике, где священник оказался менее придирчивым, чем другие, к детям, рожденным вне брака. На церемонии присутствовали все библиотекарши, мистер и миссис Брейди, Фред и многие семьи, которым Марджери привозила книги. После церемонии в доме Фреда состоялся прием гостей. Миссис Брейди подарила новобрачным стеганое покрывало, сшитое дамами из кружка квилтинга, и еще одно, поменьше, для колыбельки Вирджинии, а Марджери, хотя и чувствовавшая себя несколько неловко в светло-розовом платье (Элис одолжила платье, а София распустила швы), не могла сдержать горделивой улыбки и даже, наступив на горло собственной песне, сменила платье на бриджи лишь на следующий день. Соседи принесли еду. Марджери была несколько обескуражена бесконечным потоком гостей. Добровольцы жарили во дворе поросенка; Свен, со светящимся от счастья лицом, демонстрировал гостям Вирджинию; кто-то играл на скрипке, и люди танцевали под звуки музыки. В шесть вечера, с наступлением темноты, Элис, покинувшая свадебные торжества, неожиданно обнаружила возле библиотеки Марджери. Она сидела на ступеньках крыльца, задумчиво глядя на темные горы вдали.

– Ты в порядке? – спросила Элис, садясь рядом.

Не повернув головы, Марджери перевела взгляд на верхушки деревьев, громко шмыгнула носом, затем скользнула глазами по Элис:

– Как-то непривычно чувствовать себя настолько счастливой.

Элис еще никогда не видела ее в таком смятении чувств.

– Понимаю, – кивнула она, шутливо толкнув подругу в бок. – Ничего, со временем привыкнешь.

Два месяца спустя, после того как Густавссоны обзавелись коротконогим щенком с разноцветными глазами, несколько отличавшимся от породистой охотничьей собаки, которую предлагал купить Свен, Марджери вернулась на работу в библиотеку. С Вирджинией четыре дня в неделю нянчилась Верна Маккалоу, сидевшая со своим сыном Питером, худосочным веснушчатым младенцем. Свен с Фредом, Джимом Хорнером и еще парой местных мужчин построили неподалеку от хижины Марджери маленький домик с двумя отдельными комнатами, печкой и действующим туалетом на улице, и сестры Маккалоу охотно переехали в новое жилье. Они вернулись в свою старую хибару лишь для того, чтобы забрать джутовый мешок с одеждой, две кастрюли и злобную собаку.

– Все остальное слишком провоняло нашим папашей, – закрыв вопрос, заявила Верна.

Верна начала выходить в город раз в неделю, чтобы купить на заработанные деньги продукты, да и вообще осмотреться вокруг. Люди здоровались с ней или старались не проявлять назойливости и со временем привыкли к ее присутствию. Ее сестра Нита по-прежнему предпочитала сидеть дома, однако она, как и Верна, буквально души не чаяла в детях и радовалась расширению круга общения. А немногочисленные прохожие рассказывали, что ветхая хижина в Арнотт-Ридже со временем начала разрушаться: сперва прохудилась крыша, затем обвалилась труба, после чего сильный ветер оторвал обшивку, разбил окна, одно за другим, и в конце концов сама природа предъявила права на полуразрушенное жилище: вцепившиеся в него молодые побеги и кусты ежевики прижали руины к земле – той земле, где остался лежать бывший хозяин дома.

Фредерик Гислер и Элис поженились через месяц после того, как это сделали Свен с Марджери, а если кто и заметил, сколько времени Элис проводила наедине с Фредом до их официального бракосочетания, то не стал комментировать данное обстоятельство. Первый брак Элис был аннулирован без особого шума, поскольку, когда Фред изложил суть проблемы мистеру Ван Кливу, тот, наверное впервые в жизни подавив в себе желание перейти на крик, нанял хорошего адвоката, специалиста по подобным делам, который, подмазав соответствующие колесики, уладил все быстро и с сохранением конфиденциальности. Тот факт, что имя его сына может быть связано со словом «аннулирование», похоже, усмирило необузданный нрав мистера Ван Клива, и после этого он больше не упоминал всуе название библиотеки.

Согласно заключенному соглашению, Элис уступила Беннетту право первым вступить в новый брак. Библиотекарши чувствовали себя обязанными молодому Ван Кливу за оказанную помощь. Более того, семейство Брейди даже присутствовало на торжественной церемонии, где, по словам Иззи, все прошло очень мило, учитывая обстоятельства, а Пегги в подвенечном платье была красивой и вполне довольной невестой.

Но Элис дальнейшая судьба Беннетта совершенно не волновала. Она чувствовала себя до нелепого счастливой и не знала, как это скрыть. Каждое утро, еще до рассвета, она неохотно разжимала тонкие руки, выпуская из объятий мужа, пила кофе, который он приносил ей в постель, после чего шла в библиотеку и растапливала печь к приходу остальных. Несмотря на холод и такую чудовищную рань, с лица Элис не сходила улыбка. Подруги Пегги Ван Клив любили говорить, что Элис Гислер ужасно опустилась в этой своей библиотеке, достаточно поглядеть на ее растрепанные волосы и мужеподобную одежду. А ведь какой утонченной и шикарно одетой она была по приезде в Бейливилл! Однако Фред считал, что женат на самой красивой женщине в мире. И каждый вечер, закончив работу и убрав тарелки, он старался ей это засвидетельствовать. А те, кто по вечерам проходил мимо, изумленно качали головой, слыша, как стылую неподвижность воздуха нарушают сдавленные сладострастные звуки, доносящиеся из дома за библиотекой. Ведь как-никак зимой в Бейливилле не так уж много интересных занятий после захода солнца.

София с Уильямом вернулись в Луисвилл. Она не собиралась оставлять библиотеку, сказала София подругам, но ей снова предложили работу в Публичной библиотеке Луисвилла (филиале для цветных), а поскольку после наводнения дом в прежнем виде восстановить не удастся, к тому же учитывая ограниченные возможности Уильяма, они решили, что им будет лучше в городе, где гораздо больше таких людей, как они. Профессионалов. Иззи всплакнула, остальные тоже расстроились, однако со здравым смыслом особо не поспоришь, а с Софией – тем более. Некоторое время спустя девушки, получив очередное письмо от Софии с ее фото на новом рабочем месте, вставили фотографию в рамку и повесили на стенку рядом с их групповым снимком, после чего у всех немного отлегло от сердца. Хотя иногда они с грустью замечали, что после отъезда Софии порядок на полках уже не был таким образцовым, как при ней.

Кэтлин, верная своему слову, так и не вышла замуж, хотя после окончания траура в желающих добиться ее расположения не было отбоя. Нет времени на подобные глупости, объяснила она библиотекаршам, ведь, помимо библиотеки, у нее и домашней работы по горло. Ну а кроме того, во всем штате нет такого мужчины, который мог бы сравниться с Гарреттом Блаем. Хотя Кэтлин не смогла не признать под нажимом подруг, что на бракосочетании Элис была приятно удивлена презентабельным видом Джима Хорнера, который сходил к профессиональному брадобрею и надел свой лучший костюм. Лицо Джима, освобожденное от буйной растительности, оказалось вполне приятным, да и костюм шел ему куда больше, чем грязный комбинезон. Ой нет, нет, она больше никогда не выйдет замуж, в этом Кэтлин была непоколебима, но уже через несколько месяцев жители Бейливилла начали частенько встречать Кэтлин под ручку с Джимом: они прогуливались с детьми по городу и все вместе ходили на весеннюю ярмарку. Ведь как-никак девочки Джима очень нуждались в женском влиянии, ну а если кто-то бросал ехидные взгляды или выразительно поднимал брови – что ж, это их личное дело. Да и Бет могла бы уже перестать смотреть на Кэтлин с таким видом, словно говорила: Ну ты даешь, подруга!

Жизнь Бет после суда особо не изменилась. Она жила с отцом и братьями, жалуясь на них при каждой удобной возможности, втихаря курила, открыто пила, а затем, шесть месяцев спустя, несказанно всех удивила, заявив, что откладывала каждый пенни, полученный в библиотеке, и сейчас собирается отбыть на океанском лайнере, чтобы посмотреть Индию. Поначалу девушки просто-напросто рассмеялись, ведь Бет, как ни крути, обладала престранным чувством юмора, однако она показала им самый настоящий билет, который достала из седельной сумки.

– Но как, скажи на милость, ты набрала нужную сумму? – удивилась Иззи. – Ты вроде сама говорила, что твой папа забирает у тебя половину заработанных денег?

Бет сделалась нехарактерно немногословной и пробормотала что-то о дополнительной работе и собственных накоплениях, а также насчет того, что решительно не понимает, почему все в этом проклятом городе суют нос в чужие дела. А когда через месяц после ее отъезда шериф нашел за развалившимся коровником Джонсонов брошенный перегонный куб и кучу сигаретных окурков вокруг, все постановили, что здесь нет никакой очевидной связи. По крайней мере, именно так эту историю представили отцу Бет.

Первое письмо от Бет пришло из места под названием Сурат, на конверте была затейливая марка, какой им еще не доводилось видеть, а внутри – фотография Бет в ярко расшитой одежде, называемой «сари», с павлином. Кэтлин воскликнула, что не удивится, если Бет в конце концов выйдет замуж за индийского раджу, так как эта девушка реально полна сюрпризов. На что Марджери сухо ответила, что это определенно их всех удивило бы.

Иззи с разрешения отца записала пластинку. И за два года стала одной из самых популярных певиц в Кентукки, славившейся чистотой голоса и пристрастием к струящимся платьям до пола. Она записала песню об убийстве в горах, которая приобрела большую известность в трех штатах и исполнялась дуэтом с Тексом Лафайетом в концертном зале Ноксвилла. Это произвело на Иззи неизгладимое впечатление, и не в последнюю очередь потому, что во время исполнения высоких нот Текс Лафайет держал ее за руку. Когда песня заняла четвертое место в хит-параде, миссис Брейди заявила, что еще никогда и ничем так не гордилась в своей жизни. Правда, как она призналась чуть позже, еще больше она гордилась письмом от миссис Лены Нофсьер, полученным через два месяца после судебного процесса, где миссис Нофсьер благодарила миссис Брейди за небывалые усилия, предпринятые для сохранения Конной библиотеки УОР в Бейливилле в период кризиса.

Миссис Нофсьер пока так и не добралась до Бейливилла, но миссис Брейди свято верит, что в один прекрасный день это непременно случится.

Библиотека работала пять дней в неделю, ее управление разделили между собой Элис с Марджери, и все это время женщины продолжали брать в библиотеке всевозможные романы, пособия, книжки с рецептами и журналы. Воспоминания о судебном процессе очень быстро померкли, особенно в памяти тех, кому хотелось бы продолжать пользоваться услугами библиотеки, и жизнь в Бейливилле вновь вернулась в свое обычное русло. И только отец и сын Ван Кливы всячески старались обходить здание библиотеки стороной: они или мчались на предельной скорости по Сплит-Крик-роуд, или старались выбирать окружной путь.

Итак, когда в начале 1939 года Пегги Ван Клив остановилась возле библиотеки, это стало для всех сюрпризом. Пегги долго топталась возле крыльца, словно пытаясь найти нечто очень важное в своей сумке, и заглядывала в окно с целью проверить, что Марджери в библиотеке одна. Впрочем, Пегги явно не относилась к числу постоянных читателей.

Марджери О’Хара была очень занятой женщиной, ведь ей нужно было ухаживать за Вирджинией, собакой и мужем, да к тому же выполнять кучу домашних дел. Однако в тот вечер Марджери, улыбаясь про себя, решала вопрос, стоит ли, отложив все дела, рассказать Элис Гислер о том, что новая миссис Ван Клив неуверенно вошла в библиотеку и, театрально пробежав глазами по корешкам книг на полках, понизила голос, чтобы спросить, правду ли говорят люди, что здесь есть такая книжка, где дамы могут найти советы по деликатным вопросам, касающимся спальни. На что Марджери, даже глазом не моргнув, ответила: ну да, конечно. Ведь как-никак в книге были только факты.

Марджери, скорее всего, будет думать об этом и на следующий день, так же стараясь не улыбаться, когда девушки вновь соберутся в библиотеке.