Вернувшись в палатку, Батон снова вышел на связь с Тарасом. Все напряженно ждали.

– Тарас. Планы меняются.

– Слушаю. Говорили с Торсхавном. Сами подключиться не успеют, так что дают добро на операцию. Никалунда брать живым.

– Мы выступаем как можно скорее. Возьмем людей, сколько сможем. Даю координаты объектов. – Он четко надиктовал по бумажке, которую передал Моль. Повторил.

– Вас понял. Какова диспозиция, мы своих не зацепим?

– Основная цель гнездо, затем высаживайте десант. Перед началом еще раз выйдем на связь, чтобы точно скооперироваться.

– Добро. Численность противника?

– Неизвестна. Сколько вам потребуется времени, чтобы добраться до точки?

– В пределах часа. Мы Скувоем прикроемся, а как зачистим объект А, подойдем к причалу. Судя по координатам, ближе подходящего места к вилле нет. Ничего, пехом перебросимся. Войдем в точку обстрела – эфир.

– Принято.

– Удачи, братуха. Конец связи.

Батон выключил радиостанцию.

– На войнушку чисти пушку. – Треска мял в руках скомканную ушанку.

– Не считая нас девятерых, сколько боеспособных людей у вас есть в наличии? – Батон посмотрел на Вендлу и Моля.

– Четыре охранника станции. Остальные с начальником ушли к Никалунду. Охотники, восемь-десять человек.

– Двенадцать-четырнадцать. Итого около двадцати. Возможны добровольцы из тех, кто держал в руках оружие? Что вообще с боезапасом?

– Есть, – ответил Моль. – Но сами понимаете, определенный дефицит пороха. Основной арсенал находился в ведении свиты Балдера, но и в лаборатории кое-что имелось.

– Значит, огневое преимущество у них. Ничего, Тарас подтянется. Охотники?

– Луки, ножи. Метательные топоры. Кто что предпочитает – смотря на кого ходят. Бывает, и патроны выдаем, но редко, в особых случаях.

– Сейчас как раз такой.

– Арбалеты тоже имеются. – Моль кивнул на оружие Эйлерта, которое тот прислонил к стулу возле себя.

– Ясно, в приоритете холодняк. У нас тоже с собой не оружейный склад, так что экономим, по ситуации. На нашей стороне элемент неожиданности. Импровизируем. – Батон встал, оглядел смотревший на него отряд. – Речей толкать не умею, тут и так все понятно. Соберитесь. Мы для этого здесь. Цель сдвоенная. Незаметно… – Он глянул на Птаха. – Повторяю, незаметно подбираемся к вилле, оттуда эфир с «Вирджинией», которая уже должна будет стоять на месте. Они утюжат шахту, что стопудово спровоцирует панику – в этот момент мы берем на себя Никалунда.

– И пленных, – вставила Лера.

– Так точно, – кивнул охотник и посмотрел на Вендлу. – Идемте, посмотрим ваш личный состав. И нам потребуется проводник.

– Я отведу, – сказала женщина, застегивая куртку.

– Я с вами, – поддержал Моль.

– Нас мало, но мы в тельняшках, – кисло хмыкнул Паштет.

– Вендла, – начал было Биргер, но жена оборвала его:

– Хватит. Сейчас не время для пререканий. Это наше общее дело, хоть каждый волен поступать, как знает. Идешь?

– Да, – твердо сжал ее руку Эрикссон. – Только попрощаюсь с детьми.

– Прощаются, когда не надеются, что вернутся. Не надо. Они спят.

– Я видел Харека у Сваттерссонов, – стоял на своем Биргер. – Один раз я уже исчез, не простившись.

– И только вернувшись, скажешь, что опять уйдешь? – поддержал Вендлу Батон.

– А если… – Биргер вспомнил заплаканное от радости лицо Агнеты.

– Никаких если, – отрезал охотник. – Сделаем дело и назад. Еще раз – собрались! Все, готовимся. Зовите ваших ребят.

Над островами стояла ясная морозная ночь, рассыпавшая по небу блестки далеких мерцающих звезд. Действовавшие на людей стенания прятавшейся где-то матки стихли. Судя по всему, роды закончились.

Когда собранные Вендлой и Молем охотники – они выделялись длинными, заплетенными в косы бородами и держались обособленной группой, плюс еще несколько добровольцев, на вид крепких мужчин средних лет, выстроились у палаток, отряд Батона уже в полной готовности ждал остальных. Охранники тоже подошли, держа на плечах винтовки. Охотник с удивлением отметил потрепанные бронники. Сгодится.

Он оценивающе оглядел собравшихся. Серьезные лица, несколько молодых, в глазах решимость. Крепко сжимают кто что – от винтовок и укороченных самоделов до луков, мечей и топоров. Викинги, блин. Рыцари сорока островов. С такими железками только дзоты и брать. Еще бы вилы с факелами принесли чудище поганое изводить…

Батон коротко мотнул головой, отгоняя лезущие под нервяком неуместные мысли.

Эх, так ведь, по сути и было. К пещере дракона чапать.

Среди шапок пестрели пара байкерских шлемов и одна потускневшая строительная каска. Может, и прорвемся, если не зассут.

Но раз даже такой матерый ловец, как Батон не знал, с чем придется столкнуться, то что же говорить об этих. С другой стороны, чего только они все не насмотрелись за последние драные двадцать лет. Вон, у одного через все лицо четыре бугрящихся шрама, на холоде налившихся синим. Не иначе кто лапой угостил.

Мужики ждали. По всей видимости, Моль и Вендла уже ввели их в курс дела, так что Батону оставалось только уточнить некоторые детали предстоящей операции.

– Мы готовы, – пробасил один из охотников, поднимая над головой укороченный двуствольный самопал. – Никалунда давно пора ткнуть харей в его поганое место! В бой!

– Да-а!!! – дружным хором поддержали остальные. – В бой!

– Тогда выдвигаемся! – скомандовал Батон. Общий настрой пока был обнадеживающим.

Вынужденные обитатели пещер стояли у своих жилищ, провожая их. Даже дети, кто помладше, притихли, прижимаясь к ногам матерей. Семьи Никалунда видно не было.

– Папа! Мама! – Сбежавшая по дорожке Агнета бросилась к родителям и залилась слезами. – Вы куда? Пожалуйста, не уходите!

– Агнета, иди спать, – жестко сказала Вендла.

– Так надо, девочка, – как можно ласковее ответил Биргер, обнимая ее.

– Не надо… – всхлипывала дочь. – Сначала ты. Теперь оба…

– Все будет хорошо. – Вендла вытерла ее мокрые щеки. – Присмотри за братом и остальными. Мы быстро.

– Почему вы постоянно уходите?

– Послушай, – к Агнете подошла Лера, переходя на английский. Говорили по-датски, но сцена была понятна без слов. – Смотри, это Чучундра. – Она выудила из кармана мышку и показала девушке. – Последишь за ней, пока я не вернусь, ладно?

– Как ее зовут? – утирая нос, удивленно переспросила Агнета.

– Чу-чу-ндра, – по слогам, на русском, представила товарку Лера.

– Chu-chu-indra. Смешная.

– Возьми. Она не укусит.

Агнета послушно подставила ладони. Чуча вытянула мордочку, принюхиваясь и настороженно шевеля усами. Потом подняла головку на Леру.

– Побудь с ней. – Она подняла руку и чмокнула мышку в нос. – Я скоро вернусь.

Чучундра перебралась на ладони Агнеты.

– Теплая, – слабо улыбнулась младшая Эрикссон, все еще всхлипывая. – Хи-хи! Ай!

– Осторожно, не урони, – предупредила Лера.

– Иди, покажи ребятам. – Вендла потрепала дочку по плечу. – Только не заиграйтесь.

– Класс. – Агнета благодарно посмотрела на Леру. – Я буду за ней следить. А она не убежит?

– Если не будешь обижать, – подмигнула Лера.

– Обещаю.

– Ступай, дочка. – Биргер переглянулся с терпеливо ожидавшим Батоном. – Нам пора.

– Возвращайтесь скорее. – Чучундра сделала свое дело, полностью овладев вниманием девушки. – Мы будем ждать.

– Иди.

Еще раз посмотрев на родителей, Агнета поспешила к пещерам.

– Ребята! Идите сюда! Смотрите, кто у меня есть!

Проводив ее взглядом, Вендла повернулась к Лере.

– Спасибо.

– Время, – поторопил Батон, взглянув на часы.

Пополнившийся отряд вышел из колодца и, свернув в один из боковых туннелей, затерялся в переходах скального лабиринта.

В нескольких километрах от Дышащих пещер из зева заброшенного туннеля показалась группа Подземников. Убедившись, что снаружи царит непроглядная ночь, они остановились, немного прошагав по разломанному асфальту.

– Здесь была стоянка. – Один из телохранителей предводителя, снова надевшего на голову цветастый мешок, указал на затушенное кострище. Нагнулся, поворошил пальцами угли, в которых был виден отпечаток подошвы. Размял, пробуя. – Это они.

Вождь и охрана были вооружены пистолетами и ружьями, остальные держали в руках длинные плевательные трубки. На плечах у всех висели сетки со свернувшимися слизнями.

– А тут велокатамаран, – окликнул со стороны нагромождения камней, куда отряд закатил спасительную машину, другой. – Бросили.

– На нем трудно передвигаться поверху. Сволочи пошли пешком, – прошипел цветастый мешок, шумно вдыхая воздух сквозь ткань. Корона-подшипник на его голове теперь держалась на резинке. – Если их не пощадила буря, я заставлю их съесть собственные потроха! Клянусь Вечной ночью!

– Думаете, это Отшельник подстроил? – спросил вернувшийся от костра.

– Он ходит по поверхности. Наверняка рассказывал про нас, – в голосе предводителя клокотала ярость. – Знал этих пришедших, осквернивших обитель! После Вспышки и гибели некоторых братьев исчез. Я знаю все туннели и ходы, под землей ему негде от меня укрыться! Отшельнику больше некуда идти, кроме как к ним. Они в сговоре, я уверен!

– Обманщик! Решил с их помощью уничтожить нас! – воскликнул кто-то из трубочников. – А теперь утек, чтобы привести подмогу и окончательно добить! Нужно остановить его!

– Найти! – поддержали остальные. – Раздавить гнойник!

– Тьма! – крикнул вождь, поднимая над головой сжатую в кулак руку.

– Тьма! Тьма! Тьма! Тьма!

Скандируя, мешки двинулись по дороге в сторону деревни.

До рудника и виллы Никалунда оказалось действительно недалеко. Попетляв по извилистому коридору, в котором вовсю завывал налетавший ветер, следовавшая за Вендлой и Молем группа смельчаков снова оказалась у подножия гор. Выключили фонари.

Внизу простиралась погруженная в сумрак равнина. Виднелась срезанная куском скалы деревня «Землекопов». А совсем поблизости зиял черной пастью огромный провал круглой формы, над жерлом которого скрестили лучи четыре направленных прожектора. Отряд устроился за небольшим поросшим вереском холмиком, рассматривая территорию. Моль вооружился подзорной трубой, которую захватил с собой.

Если бы он направил ее в сторону опустевшей деревни, то присмотревшись, наверняка бы разглядел пробиравшуюся по улочкам группу Подземников.

– Рудник, – сказала Вендла, указывая на прожекторы, потом чуть в сторону. – А вон вилла.

– Логовище Второго Зверя, – перехватив топор, осенился крестом Птах.

Поодаль от шахты располагалось что-то вроде загородного дома, обнесенного высокой каменной стеной, которую по периметру освещали факелы. Позади резиденции на фоне чернильного неба на небольшой возвышенности громадными флюгерами крутились лопасти ветрогенераторов. Один из них был явно неоднократно латан, слегка согнут в основании башни по направлению к дому и еле работал, укрепленный тремя протянутыми от земли к ротору тросами.

– Ты же говорила, матка боится света. – Батон рассматривал цель в бинокль. – Да, неплохо устроились.

– Она потомок подземного обитателя, хоть и далекий. Учитывайте генетическую наследственность.

– Обязательно, – буркнул Батон и, отложив бинокль, надвинул на глаза ПНВ. – Странно, что ураганом не повредило. И ветряки стоят. Но если хата на черный день, сколочена будь здоров небось. Плюс гряда заслонила. Так. Пятеро у ямы, двое у ворот, дополнительный пост на три часа. Остальные, судя по всему, внутри.

– Еще обходчик, – добавил рядом залегший Эйлерт, так же разглядывавший территорию в монокуляр, заметив фигурку, неторопливо вышедшую из-за угла стены.

– Между рудником и домом вроде приличное расстояние. Но надо точно в яблочко и Балдера не зацепить…

– Так надо его выманить до того, как они ударят, – предложила Лера.

– Огонь на себя, – пробормотал Батон. – Вариант. А то не дай бог промахнуться, костей по полю не соберем. А велено брать живым. Так…

– Это уже ваша работа, – ответила Вендла. – Касательно освещения, просто наружка. Если особь внутри, то в самом низу. Шахту периодически подмывает, там сыро. Матери это нравится. Каждый уровень при необходимости автономен, так что подачу энергии можно распределять.

– И заложники, – с тревогой напомнила Лера. – Там же Мигель!

– Помню. Сначала первоочередные цели.

– Он не цель, а жертва, – повысила голос девушка. Загадочные видения и непонятный разговор с Птахом все никак не шли у нее из головы. «Муж счастлив будет». Что Егор имел в виду? Как ее сны вязались с Мигелем? Леру подтачивала и раздражала дурацкая недосказанность. Она и вправду что-то чувствовала. Что-то непонятное, но не могла как следует объяснить это самой себе.

– Насколько видно, – проигнорировав возглас напарницы, продолжал Батон. – Вход один – через ворота. Значит, когда шмальнем, оттуда все и посыпятся.

– А если через стену? – предложил Треска. – Колючки вроде нет.

– Наружку все равно убирать придется. Меня дом напрягает. – Батон тщетно вглядывался в закрытые ставнями окна. – Оазис бен Ладена, чтоб его.

– Сделаем тихо. – Эйлерт положил ладонь на рукоять арбалета.

– Когда американцы ударят, будет не до разбирательств, – сказал Эйнарт, забирая у брата монокуляр.

– А лодка дострелит? – поинтересовалась Вендла.

– Проутюжим от-те нате, – заверил Батон, сдвигая на лоб прибор. – Второй попытки у нас нет. Кто знает, как эта хрень себя поведет. Какая глубина шахты?

– Тысяча сто, тысяча двести метров, – отрываясь от трубы, прикинул Моль.

– Глубоко. Надеюсь, ребята уже на месте. – Охотник стал расчехлять радиостанцию. Немного повозился, настраивая.

– Батон «Вирджинии», как слышно меня, прием!

– Слышу тебя, Мишань, – откликнулся Тарас. – Мы на месте. Как вы?

– Тоже. Слегка дополнили состав, но все равно первая скрипка ваша.

– Принято.

– Координаты объекта А подтверждаю. Цель на глубине тысяча сто, тысяча двести метров. Постарайтесь с первого раза. Вам тут и мишень нарисовали. Наша задача – вилла.

– Вас понял. Ждем сигнала. Как отработаем, начнем перебрасывать десант.

– Добро.

– Удачи, братуха. До встречи на берегу.

– Надеюсь. Отбой.

Завершив сеанс, Батон поднялся.

– Все слышали.

Яков переводил эфир, так что остальные уже были готовы и ждали приказов.

– Периметр восьмерки не трогаем, им и так хватит. Охотники зайдут с севера, держат дом. Вы, – он кивнул добровольцам, – берете с охранниками юг, ветряки. Вон в том рюкзаке взрывчатка. Захватите кто-нибудь. И Птаха еще. Егор, ты с ними.

– Есть! – браво вытянулся блаженный.

– Не боишься? – с сомнением спросила Лера.

– Здесь боюсь. А там чего – вентиляторы, хоть под пулями мешаться не будут. Глянь на них. Пубертатное войско.

– А если…

– Давай без если, – прервал Батон.

– Генераторная находится в самой резиденции, – сказала Вендла. – Снаружи не достать.

– Ну так припугнем малеха. С ветряками понятно? – добровольцы кивнули. – Понятно. Эйнарт и Эйлерт – стена и ворота, и посмотрите запасные выходы, вдруг имеются. Не забываем про детишек, животное не одно. «Вирджиния» атакует по сигналу, затем высаживает подкрепление. Оставшиеся со мной. На нас Балдер и пленные. Лера ни на шаг, ты – прикрывающий. Усекла?

– Усекла. – Девушка ощутила, как дрогнул палец на затворной раме «Бизона».

– Точно уверена? – Батон посмотрел на стоявшую рядом с Биргером Вендлу, сжимавшую в руках охотничий карабин.

– Я иду, – хрипло ответила женщина.

– Тогда начали.

Все стали разбирать рюкзаки. В общей суете один парнишка из добровольцев закинул на плечи тот, в котором лежали детонаторы и взрывчатка Батона.

Заходили с нескольких сторон, как и спланировали. Сразу отделившись, Эйнарт с Эйлертом растворились в ночном сумраке и, постепенно сокращая расстояние, стали приближаться к стене, двигаясь по дуге и укрываясь за валунами и кустарниками. Оказавшись на расстоянии выстрела, они засели в колыхавшихся ветках, наблюдая за охранником, который как раз выходил из зоны видимости, заворачивая за угол стены.

– Когда пойдет обратно. В четвертом промежутке, – посоветовал Эйнарт, имея в виду темные участки между расположенными на одинаковом удалении факелами.

– За окнами следи, – скомандовал Эйлерт, настраивая арбалет и заряжая болт.

Замерев, братья терпеливо ждали, когда часовой двинется в обратную сторону.

– Виллеман как-то пошел к реке, ко древу, что было всех прекрасней, – поднимая оружие, тихонько напевал Эйлерт, раздвигая ветки кустарника и приноравливаясь к прицелу. – Арфу златую из сумки достал, ибо руны предрекли ему удачу…

Вокруг было тихо – остальные группы тоже занимали свои места. Наконец, из-за угла показался возвращающийся охранник.

– Арфой владел он подобно богам. – Совместив с ним наконечник болта, Эйлерт плавно, чтобы не шуршали ветки, двигал арбалет, сосредоточенно выцеливая мишень. – Ибо руны предрекли ему удачу…

Пусковой механизм сработал тихо, и вышедший из света факела часовой мягко осел на землю, не выпуская из рук оружия.

Братья немного подождали. Закрытые ставни окон оставались неподвижными, словно в доме никого не было.

– Теперь ворота. – Эйнар похлопал по плечу опустившего арбалет брата. Все так же бесшумно они выбрались из укрытия и, подобрав с распростертого на земле тела винтовку – Эйлер выдернул из убитого болт, – пошли вдоль стены, пережидая в неосвещенных участках.

Не дойдя несколько метров до угла, за которым находились ворота, они услышали выстрелы.

Охотники шли к вилле, покинутая деревня осталась у них за спиной. Вдруг замыкающий, державший тыл, негромко окликнул впереди идущих:

– Эй, ребята! Тормозите!

– Чего? – сразу насторожились остальные.

– Смотрите. – Крайний охотник указал в сторону темнеющих домов. – Из деревни идет кто-то.

Охотники стали всматриваться в том направлении и действительно различили группу людей, движущуюся в их сторону.

– Это кто такие?

– Явно не наши.

– Патруль?

– А с головами у них что? – удивленно спросил один из ребят, видя выше плеч неизвестных непонятные бесформенные предметы.

– Шлемы? – предположил сосед.

– Это Мешочники. Дьявол! – наконец разглядел кто-то. – Вот не вовремя выперлись.

– Какого черта им надо? Мы неделю назад оставляли мусор.

– Хоть не всем стадом.

– Зато с цветным. Гасите фонари, пока не заметили!

– Прячьтесь!

Охотники быстро рассредоточились за камнями, держа наготове оружие. Когда нежданная группа приблизилась на расстояние оклика, стали слышны обрывки фраз. Подземники были явно чем-то разозлены.

– Какого черта здесь произошло, – трясло от ярости шедшего впереди цветного мешка. – Неужели буря была такой силы, что все ушли в пещеры?!

– А там в котловане… – спрашивал один из телохранителей. – Что это было за существо?

– Не знаю! – выкрикнул вождь, яростно тряхнув руками. – Это Отшельник! Я догадывался, что все его скитания в итоге выльются против нас!

– Эй! Стоять! Ни с места! – Охотники выскочили из укрытий, ярко вспыхнули фонари. – Опустите оружие!

– Выключите свет, и не прольется кровь! – остановившись, крикнул цветной. – Бури и так было достаточно! Мы ищем Отшельника!

Охотники, не выключая, направили лучи света в землю.

– Какого такого Отшельника? – грозно рявкнул бородач, держа в одной руке фонарь, а другой готовясь метнуть топор.

– Он имеет в виду того чудика в балахоне, который тут везде шляется, – подсказал стоявший с ним рядом.

– Вижу, вы охотитесь. У нас свое дело, дайте пройти, – продолжал требовать цветной.

– У нас тоже. Ищите в другом месте, – отвадил бородач с топором. – А еще лучше проваливайте в свои норы, из которых пришли!

– Кучка безмозглого сброда, – презрительно бросил цветной мешок. – Вы не…

В этот момент висевший у кого-то на плече в сетке слизень с утробным клокотанием выпустил газ. Мгновенно среагировав, напряженные до предела стороны открыли шквальный огонь и бросились за первые попавшиеся укрытия. Охотникам повезло больше. По камням, за которыми они прятались, чиркнуло несколько отравленных игл, выбили искры пули. Из темноты начали плеваться слизни.

– Бейте сволочей! Иначе мы не успеем!

– Цельтесь в фонари!..

– Козлы!

Резко обернувшись, Батон посмотрел в сторону доносившихся выстрелов.

– Баста, карапузики, – проверяя ствол, рыкнул Треска. – Спалили контору.

Внезапное нападение на резиденцию Никалунда накрылось медным тазом. Укрывшаяся в низине команда Батона увидела, как засуетилась охрана у раскрывающихся ворот. Завыла сирена тревоги.

– Твою ж мать. – Охотник метнулся к радиостанции. – Батон «Вирджинии»! Батон «Вирджинии»!

– Хрш-ш-ш… «Вирджиния» слушает! Что у тебя, братуха?

– Запрашиваю ракеты! Повторяю! Запрашиваю ракеты! Удар немедленно! – требовал Батон, наблюдая, как из ворот один за другим появляются держащие наготове оружие приспешники Никалунда.

– Вас понял! Держитесь! Сейчас потрясет…

– Вниз! Вниз! Вниз! – заторопил команду Батон, увидев, как со стороны Скувоя в небо ушли несколько полос, которые, задержавшись в воздухе, падающими звездами стали стремительно приближаться к руднику. Все бросились в низину и попадали, прижимаясь к земле и закрывая головы руками. Гул приближающихся ракет нарастал, перекрывая доносящиеся с севера выстрелы и крики суетящихся у ворот бойцов.

В следующий миг округу сотряс чудовищный грохот одного за другим входящих в жерло шахты снарядов. Земля под распластавшейся командой заходила ходуном. Над низиной в ночном небе, расцветая алым, поднялся громадный огненный столб.

У Леры заложило уши, потом добавился тоненький писк, но сквозь него она расслышала, как Батон проорал «Не высовываться!», по-пластунски подползая к краю низины, где была оставлена радиостанция.

Удар разметал прожекторы и часовых, один из которых корчился на земле, весь объятый пламенем. Часть края шахты осыпалась. Грохот в недрах рудника не прекращался, смешиваясь с протяжным стоном потревоженного существа. Под землей что-то оглушительно бухнуло и из жерла, подобно пробудившемуся вулкану, снова вздыбилось пламя, и животное замолчало.

– …«Вирджиния» вызывает Батона! «Вирджиния» вызывает Батона! – захлебывалось треском помех радио. – Подтвердите контакт! Повторяю, подтвердите контакт! Миша, вы как?..

– Контакт подтверждаю! – прокричал охотник. – Цель уничтожена! Цель…

Переведя взгляд с бушевавшего пламени на землю, он увидел, как у рудника в нескольких местах взрывается выталкиваемая изнутри земля.

– …уничтожена, – выдохнул Батон, смотря на несколько зубастых пастей, в клыках которых болтался дерн. Уцелевшие выползни выбирались наружу, спасаясь из уничтоженного гнезда. Твари боялись огня. – Вот и свиделись, вашу мать, – упавшим голосом выдавил он.

– …ша! Миша! Что? Не слышу! – взывал в эфире Тарас. – Ничего не слышно!

– Контакт подтверждаю! Начинайте высаживать десант! – Бросив радио, Батон схватил СВД, нацеливаясь на мечущихся у ворот бойцов, открывших по выбирающимся из нор чудовищам шквальный огонь. Воспользовавшись этим, укрывшиеся за стеной Эйлерт и Эйнарт атаковали огорошенного внезапным ударом противника со спины.

– Ребята, рассредоточились! – подхлестывал своих Батон. – Держитесь на расстоянии, на одного гранату пожалеют!

Никалунд, который наверняка уже трясся в своей комнате страха, и пленники резко отошли на второй план. Нужно как можно скорее попасть внутрь усадьбы, сейчас по иронии оказавшейся самым безопасным местом.

– Пошла жара! – воинственно проревел Треска.

Батон несколько раз выстрелил, поочередно снимая отвлеченных появлением животных бойцов. Его заметили, и часть охраны резиденции переключила огонь на низину. К охотнику присоединились остальные члены команды, открывая стрельбу. Справа, выделяясь, заговорил «Бизон» Леры. Яков метнул гранату. Грохнуло. Несколько тел разлетелись в стороны.

– Нужно прорываться внутрь! – охваченный боевым азартом, крикнул Биргер, когда суетящиеся у ворот заметно поредели, а обстреливавшие низину бойцы валялись на земле.

– Ишь, как заговорил, пацифист! – Сняв еще одного и помогая братьям-скандинавам, которым не давали высунуться из-за стены, Батон отработанными движениями быстро перезарядил винтовку. – Ходу! Ходу! Ходу! Вон, ребята бегут! – Он увидел быстро приближающуюся со стороны группу охотников.

Уставших от перестрелки с Подземниками охотников отвлекла череда взрывов и вырвавшийся в небо расцветающий столб огня, показавшийся со стороны дома Балдера. Среди завербованных Батоном потерь не было, не считая пары царапин и угодившей одному в сапог ядовитой стрелы. А вот мешочники успели потерять несколько человек, от тел которых расползались выпутавшиеся из сеток слизни.

– Они нанесли удар! Теряем время и патроны! – Один из бородачей в сердцах саданул бесполезным топором по камню, высекая сноп искр.

Но появление яркого пламени возымело неожиданный эффект.

– Огненная роза! Небесный свет! – в ужасе заголосили Подземники, закрывая свои мешки руками. – Это Отшельник! Нельзя было идти за ним!

– Назад, трусы! – не высовываясь из укрытия, срывающимся голосом призвал цветастый, когда его люди, позабыв про охотников, гурьбой ломанулись назад к брошенной деревне.

– Тьма рассеивается! Это проклятие! – донеслось издалека.

Огненный цветок произвел впечатление и на цветного. Прочно укоренившееся за годы суеверие вместе с паникой остальных надломили его решительность, стремительно заполняя сознание страхом и паникой. Перед внутренним взором снова вспыхнул ослепительный луч, смертоносным мечом рассеивающий сумрак тронного зала…

– Давайте-давайте! Чешите, гады! – выходя из-за оплеванных слизнями камней, улюлюкали охотники вслед догонявшему остальных корольку. – Смотрите ноги не переломайте, придурки!

Убедившись, что перепуганные Подземники и не думают возвращаться, охотники поспешили на выручку остальным.

Когда добровольцы с солдатами станции добрались до ветрогенераторов, у виллы Никалунда уже вовсю шел бой. Укрывшись в основании одной из башен, они покидали рюкзаки и стали выуживать из них взрывпакеты, передавая друг другу. Пока все были заняты делом, Птах обошел сооружение и, увидев, неисправный ветряк, направился к нему. Задрав голову, он внимательно осмотрел конструкцию, потом на манер струны попытался подергать туго натянутый трос, крепившийся к скобе, вмурованной в полураскрошившийся бетонный блок.

– Плакала Саша, как лес вырубали…

Стиснув между колен топорик, Птах поплевал на ладони. Затем, сжав куцее древко, замахнувшись, изо всех сил саданул топором по тросу. Бземц! Блаженный от отдачи чуть не выронил инструмент из рук.

– Дед, отойди-ка. – Оттеснив Птаха, двое добровольцев поднырнули под трос и, подбежав к основанию башни, стали крепить на нее пластид.

– Всю малину испортили, – обиженно проворчал Егор и вдруг встрепенулся, заметив бегущих в их сторону двух бойцов.

– Тикайте, хлопцы! Егорка прикроет! – Рванув из рюкзака «макаров», Птах укрылся за бетонным блоком и лихо открыл огонь. – Держитесь, гады!

Видя выбравшихся из нор тварей, в пасти одной из которых уже болталась человеческая рука, Эйнарт и Эйлерт под прикрытием стены стали огибать резиденцию, меняя позицию. То пропадая, то снова появляясь в пляшущем свете факелов, братья свернули за угол, оказавшись с задней стороны дома.

Неожиданно перед ними словно из-под земли выскочил один из обороняющих виллу бойцов. Не разглядев в сумраке, кто перед ним, он замешкался, что дало Эйлерту секунду, за которую он успел метнуть в шею противника нож.

– Откуда он взялся, – удивленно огляделся Эйнарт, пока брат вытаскивал лезвие из раны затихающего в конвульсиях тела. – Смотри, дверь!

В темном пятне между факелами действительно оказалась небольшая дверца, глубоко вмурованная в тело стены и чуть прикрытая жидким кустарником. Спустившись по трем ступенькам, братья, держа оружие наготове, тенями проскользнули внутрь.

Зачистив ворота, команда Батона и охотники ввалились во двор, стремглав побежав ко входу, осыпаемые пулями из приоткрывшихся окон и огрызаясь свинцом в ответ. Напуганные чудовищами бойцы, сдавшие наружную позицию, забаррикадировались в доме, приняв осадное положение. Укрывшись под резным козырьком, атакующие осмотрели массивные, наглухо запертые двустворчатые двери.

– Они урепляют двери! – проорал Моль, услышав изнутри протяжный звук, будто по полу волочили что-то тяжелое.

Немудрено. Рожденные в сандурской лаборатории твари действительно вселяли ужас. Державший ворота Батон только сейчас смог как следует разглядеть своего так долго прятавшегося врага.

Когда-то эти существа действительно были обычными животными, но сейчас от них мало что осталось. Чудовищные, сужающиеся к заду тела, где мелко сучили гипертрофированные короткие лапки, резко контрастирующие с огромными передними конечностями, из которых выступали острые клинкообразные когти, хищно вспарывающие грунт. Свисающая брылями, словно на резко сбросившем вес толстяке, бледно-серая кожа с редкой клочковатой шерстью была покрыта пульсирующими волдырями, из которых с плевками сочащейся слизи то и дело появлялись знакомые клещи, переползавшие с туши на землю. У некоторых особей на боках, подобно гусеницам, шевелились недоразвитые перекрученные отростки, бессмысленно хватавшие воздух. Отвратительные, неуклюжие.

И голова. Плавно перетекавшая в туловище, с россыпью глаз, по три с каждой стороны, уменьшающихся от большого к совсем мелкому рудиментарному, с надвинутым наполовину веком; подернутых белесой поволокой, словно у слепого, и с сеткой лопнувших сосудов.

Распахнутые, намного больше бегемотьих, пасти обрамлялись шевелящимися розовыми усами с нитями висевшей слюны. Щелкали, хрумкая человечину, наросшими в несколько рядов клыками, за которыми ворочался пупырчатый мясистый язык.

Одна из особей была сильно ранена, но это еще больше разъярило ее.

Батон встряхнулся. В накачанную адреналином башку лезла всякая хрень, на которую нельзя было отвлекаться. Атака развивалась стремительно, и бежавшие от пожарища твари даже сыграли им на руку. Только это ненадолго. Услышав донесшийся из-за стены очередной душераздирающий крик, охотник быстро оценил обстановку. Шум за дверьми продолжался, противник старался обезопасить себя, как мог.

Идиоты.

– Моль, у тебя осталось?

– Нет! – рявкнул бородач, во время нападения где-то разбивший свою болтавшуюся за плечом трубу.

– Лерка, Биргер?!

– Пусто! У меня и не было!

– Да что же вы…

– У меня!.. – крикнул откуда-то из-за спин сбившихся в кучу охотников Паштет. – Одна, родимая! Из рюкзака на всякий случай стащил!

– Сюда! Клептоман хренов!

– И катушку! – Повар протолкался к дверям и, схватив у него комок пластида, быстро приладил его по центру дверей и воткнул контакты.

– Разбежались!

Щелкнул тумблер, и горизонтальный столб пламени с грохотом выдернул массивные двери, раскидывая по крыльцу тучу щепок.

– Пошли-пошли-пошли! – Меняя СВД на перезаряженную винтовку, Батон ломанулся в клубящийся гарью проем, откуда почти сразу полетели пули.

Потрясая мечами и топорами, охотники издали боевой клич. Атакующие гурьбой ломанулись внутрь, стреляя по оглушенным защитникам виллы. Переступая через раскиданные взрывом тела, одно из которых было придавлено превратившимся в груду досок трюмо – им и пытались заблокировать дверь, захватчики оккупировали холл. Бойцы Никалунда отошли внутрь здания.

– Где Никалунд? – Быстро осмотрев трупы, Батон присел рядом с еще живым бойцом, который часто дышал, лежа в луже крови и отрешенно смотря в потолок. Из его груди торчал глубоко засевший осколок двери. – Где комната страха? Он там?

– …орой э…аж, – через силу выдавливая из себя каждую букву, еле слышно пролепетал тот.

– Что? – прислушиваясь, наклонился ниже Батон.

– …на втором этаже… – Умирающий попытался пошевелить рукой, вазюкая ее в собственной крови. – У него… заложник.

– Кто! Священник? – не подходя к нему, громко спросила Лера, чувствуя, как внутри все сжалось. Из-за нахлынувших эмоций она не сообразила, что для банды Никалунда ее муж считался моряком с «Вирджинии» и по внешнему виду род его занятий невозможно было определить, как и то, что члены команды лодки могли не бриться. – У него была борода?

Батон коротким жестом велел ей заткнуться.

– А если это Мигель?!

– Н-не знаю…

– Где конкретно? – допытывался Батон. – Я спрашиваю, где конкретно спрятана комната? Ну…

Бойца свело судорогой, он начал задыхаться, выталкивая пузырящиеся на губах сгустки крови, и затих.

– Черт! – поднимаясь, выругался Батон.

– У комнаты должен быть коммуникатор, выведенный непосредственно в дом, – вспомнил Моль. – На случай обратной связи.

– Хрень с монитором и кнопками?

– Типа того. Если она работает, можно попробовать поговорить…

– Никаких разговоров. Ищем. – Перезарядив оружие, отряд стал подниматься по двум разведенным лестницам наверх. Укрывавшиеся в комнатах охранники Никалунда снова открыли огонь, со звоном разлетелись несколько вазонов.

Завозившаяся с «Бизоном» Лера уже было собиралась присоединиться к остальным, как вдруг различила голос, прозвучавший совсем рядом. Она заозиралась и заметила, что придавленный трюмо боец повернул голову и смотрит на нее.

– Пленные… – Голос едва был слышен на фоне грохотавших под потолком выстрелов. – Выглядел лучше… Борода…

– Кто? – бросилась к нему Лера. – Ты видел его?

Боец моргнул в знак согласия, облизнул синюшные губы.

– Пить…

– Где его держат!? Где они… – продолжала требовать Лера. – Говори, ну?

– Подвал… Дверь за лестницей… Вон. Прошу, дай воды… Хоть глоток.

Он еще бормотал, а девушка уже бежала к указываемой лестнице и, заглянув под нее, обнаружила узкий проход, ведущий на подземный ярус. Спустившись по ступенькам, она толкнула плечом полураспахнутую дверь и попала в небольшой коридор, с одной стороны которого располагались железные двери с маленькими окошечками.

– Мигель! – не в силах больше сдерживаться, выкрикнула она, поочередно заглядывая в каждое оконце и видя плохо освещенных незнакомых людей. – Мигель, ты здесь?!

– Лера! – приглушенно окликнули из самой последней камеры. – Лера, это ты?! Я здесь! Лера!

Подлетев к ней, она прильнула к окошку, стукнувшись лбом о металл. В узком проеме показалось осунувшееся лицо Мигеля.

– Лера!

– Милый. – Леру переполняли чувства. Живой! Нашла! Живой! – Ты как? Как же я… Господи! Что эта сволочь с тобой сделала? С тобой все в порядке? Тебя пытали?

Она тщетно подергала ручку двери.

– Ты здесь, – словно загипнотизированный произнес Мигель. – Но как? Ты не одна? Кто еще с тобой… Что это были за взрывы и кто стреляет?

– Мы все, ребята! Мы пришли за тобой! – Она повернула голову в коридор. – За всеми вами!

Из камер стало доноситься оживленное шебуршание.

– Как вы попали сюда? Как перебрались на остров… – Мигель никак не мог поверить, что видит девушку наяву.

– Все потом. Я потом тебе обязательно расскажу! Сейчас надо освободить тебя!

– Нужны ключи.

– Где они! У кого?

– У одного из солдат.

– Но как я его найду, – упавшим голосом спросила Лера. – Их здесь столько…

Она представила, что придется наугад шарить по трупам, теряя драгоценное время. Но сразу же собралась. Плевать! Пуганая. Ради мужа она и не на такое готова!

Наверху что-то приглушенно бухнуло, послышались неразборчивые выкрики.

– Бой еще не закончился! Батон с остальными пошел за Никалундом.

– Будет сложно, – нахмурился помрачневший Мигель. – Балдер заперся в комнате страха с одним из моряков. Его забрали отсюда, как только начались взрывы.

– Миша справится! Главное, я нашла тебя! – Лера сгорала от бессилия, не имея возможности обнять мужа, прильнуть к любимым губам, ощутить на себе его руки… Так близко и так далеко.

– Зеленая повязка! – выкрикнули из какой-то камеры.

– Что? – повернулась Лера.

– Говорю, зеленая повязка у того, кто с ключами, – прокричал в окошко один из моряков. – На правом рукаве! На рукаве!

– Ясно! Спасибо! – поблагодарила Лера и повернулась к окошку, обрезавшему в прямоугольник лицо Мигеля. – Я вытащу тебя. Потерпи!

– Будь осторожна. Ради всего святого, – попросил Мигель.

– Я не зря столько перенесла, чтобы сдаться, найдя тебя, – храбро заверила девушка, которой встреча с мужем буквально утроила сил.

– Я люблю тебя.

– И я тебя. Жди.

– Зеленая повязка! – еще раз донеслось до Леры, когда она выбегала по коридору обратно в холл.

Стоявший у окошка Мигель прислонился горевшим лбом к холодному металлу двери и улыбнулся.

Обнаружить Тайную комнату, как Батон окрестил нору, где Никалунд держал заложника, оказалось несложно. Во-первых, в нынешние деньки встроенный в стену монитор с кнопочной консолью в обычном доме пойди поищи. А во-вторых, оборонявшиеся ребята сами привели к хозяину, скучковавшись в тамбуре, соединявшем два параллельно идущих коридора. Навалившись с двух сторон – охотники слева, Батон с ребятами – справа, они быстро расправились с остатками защитников виллы. Твари на улице сейчас не волновали, тем более что десант Тараса должен был быть на подходе.

Воздух наполняли запахи пороха и гари. Ноющую сирену выключили.

Убежище Балдера укрывалось за неприметной панелью, окрашенной в тон стене, рядом с которой оказалась пресловутая консоль, ранее завешанная вульгарным портретом самого улыбающегося Никалунда в пиджачной тройке и бокалом в руке, выполненным потускневшей от времени кистью. Сейчас смятая картина в сломанной раме валялась на полу среди мертвых бойцов. Оставив на лице хозяина дома грязный отпечаток подошвы, Батон закинул винтовку на плечо к СВД и подошел к консоли.

Монитор не работал, вдобавок слегка выпуклый экран украшала паутина трещинок. Стучаться было бесполезно. Пошарив взглядом по кнопкам, Батон нашел, наконец, нужную, и вдавив ее, приблизил губы к решетке динамика.

– Ба-а-алдер, – протянул он, как можно зловеще. – Ба-а-алдер, ты там? Твоя папа пришла, свинца принесла.

– Кто вы? Что вам нужно? – практически сразу откликнулся изнутри Никалунд, когда охотник отпустил кнопку. – По какому праву? На острове чрезвычайное положение, мы пережидали бурю.

– Нет, вы ее пожинаете. Ты прекрасно знаешь, кто мы, Балди, – не сулившим ничего хорошего голосом продолжил Батон. – Добрые соседи. Вот, зашли на огонек, прости за каламбур, отблагодарить так, сказать, за презент.

– Что? Я не понимаю.

– Все ты прекрасно понимаешь. Я о том пеньке, который вы нам любезно подсунули. От щедрот, так сказать. Живень-корень, кажись? Ну тот, с которым бонусом шло клыкастое дополнение, помнишь?

– Нет! Вы напали на нас! Я требую…

– Ты не в том положении, чтобы вякать и пасть раскрывать, – жестко одернул Батон. – Большая шишка и такой трус. Не стыдно?

– Балдер. – Охотник подвинулся, уступая место подошедшей Вендле. – Это я. Все кончено, открой дверь.

– У меня заложник! – пригрозил Никалунд, явно узнавший голос женщины.

– Откуда нам знать, что он жив? – к микрофону вернулся Батон.

– Я здесь, – отозвался незнакомый голос.

– Я убью его!

– Нет, не убьешь. И знаешь, почему? Потому что ты трус – раз. Это совершенно ничего не изменит – два. И в-третьих, ты дерьмо. Но это так, до кучи. Главное, сильно там не психуй. Какой смысл убивать еще одного, когда ты уже и так натворил приличную кучу говна? Это уже ничего не изменит. Скажи спасибо, что тебя велено привести живым, иначе у нас вышел бы немного другой разговор, усекаешь? Воздух у тебя рано или поздно закончится, тем более что я могу в этом помочь. Ты сам загнал себя в ловушку, приятель. У тебя один выход, – начал Батон и вдруг с ужасом осекся, осознав, что, заговорившись, совершил чудовищную промашку, подсказав противнику лазейку.

– Я застрелюсь! – со злорадным торжеством отозвались динамики. – Что, неожиданно, твари? Съели? А этот пусть сам подыхает. Я знаю, чего добивается Семиброк, и в Торсхавн не пойду…

– Послушай, подожди, – вдавливая кнопку так, что побелел ноготь, Батон лихорадочно придумывал, как найти срочный выход из петли, в которую сам и сунулся. – Не стоит…

Откуда-то из коридоров донесся выстрел и вскрик, показавшийся знакомым, но Батон не реагировал ни на что вокруг. Несколько охотников бросились на звук.

– Хотели живым, а получайте мертвым! – В голосе Никалунда появились истеричные нотки. – Если сумеете расколоть орешек…

– Стой! – окончательно разламывая монитор, Батон в отчаянии стукнул по нему кулаком.

В этот момент снаружи донеслась череда следовавших один за другим взрывов. Дом заходил ходуном, и вдруг сверху на него обрушилось что-то большое, пробивая потолок и сминая стены.

Оказавшись в холле, Лера заметалась между телами.

– Зеленая повязка, зелена повязка… Правый рукав.

На разбросанных по полу трупах указанной моряком приметы обладателя заветных ключей не было. Придавленный трюмо боец не двигался, мертвым взглядом уставившись в пол. Во двор путь был отрезан – там были слышны твари. Главное, пока не забирались в дом.

– Черт!

Лера стремглав бросилась на лестницу, грохоча подошвами по скрипевшим ступенькам. Шум боя на втором этаже стих, вместо этого издалека доносился голос Батона, громко говорившего с кем-то по-английски. Нашли Никалунда, сообразила Лера, снова перебегая от убитого к убитому и заглядывая в пустые комнаты.

Уже отчаявшись – неужели на улице, девушка металась по дому, и вдруг буквально налетела на лежавшего ничком солдата с залитой кровью повязкой на рукаве. Зеленой повязкой!

Упав на колени рядом, Лера перетянула за ремень «Бизон» на спину и стала проворно обшаривать труп. В карманах с клапанами нет, на ремне тоже… Нигде нет! Растерявшаяся девушка еще раз осмотрела повязку там, куда не попала кровь – зеленая. Неужели моряк ошибся? Или перепутал в полумраке подвала. Камер было семь, значит, связка должна быть заметная…

Раздался выстрел. Лера, вскрикнув, ничком повалилась на труп, схватившись за пропоротую на боку куртку, по которой кляксой стало расползаться багровое пятно. Взорванное болью сознание уловило глухой щелчок – ее хотели добить, но вышли патроны. Стрелявший бросил пистолет на пол.

– Это ищешь?

Повернув голову, Лера с трудом приподнялась и сквозь плывущую пред глазами пелену посмотрела на Линь Има. Он был в своем плаще, кое-где испачканном грязью, но под капюшоном без маски.

– Ты…

– Это? – Кореец позвенел связкой ключей, которую держал двумя пальцами, обтянутыми перчаткой.

– Сволочь… отдай…

– А ты живучая, русская сука, – презрительно выплюнул Су. – Жаль только руки марать. За муженьком прибежала. Смело. Но это ничего не изменит. Хотелось бы закончить наш разговор…

Он пошарил взглядом вокруг, выискивая заряженное оружие.

– Уже поговорили. Тварь… – Лера выпрямилась, стоя на коленях. Первый шок слегка отступил. Пуля прошла мимо, лишь разорвав кожу. Но захлестнувшая девушку ярость напрочь вытеснила из тела боль, придав сил.

Кореец подобрал с пола пистолет, проверил обойму и, взведя затвор, направил ствол на Леру.

– Последнее слово всегда мое. Лети, птичка.

Лера закрыла глаза, с удивлением понимая, что не чувствует ничего. Вот и все. Ни-че-го. Оказывается, это так просто. Прости, Мигель…

Снаружи послышались взрывы, строение содрогнулось под весом чего-то большого, навалившегося на дом. Линь Им успел отскочить назад, уклоняясь от лавины обваливающегося на него потолка, отсекающего его от Леры.

Спешившие на подмогу десантники во главе с Тарасом и Соулсом только успели прикончить одну из трех тварей, бесновавшихся у раскрытых ворот особняка Никалунда, как стали рушиться подрываемые ветряки. Подлатанная башня начала крениться, удерживаемая только тросами, которые под давлением рвались один за другим. Лишенный поддержки ветрогенератор, набирая ускорение, с размаху приземлился на здание, сминая часть второго этажа. Распахнувшиеся ставни дружно выплюнули из всех окон стеклянную крошку, рухнул козырек над входом, частично загородив зияющий пустой проем.

– Наших прищемило! – не прекращая стрелять по оставшимся тварям, проорал Тарас. – Быстрее добивайте гадов! Не дайте им зарыться в землю!

Целясь в пасть одному из чудовищ, он увидел фигуру в развевающемся плаще с капюшоном, которая выбежала из-за стены позади здания и направилась в сторону ведущего бой десанта. На полпути припадавший на ногу человек замешкался, заметив чудовищ и американцев. Повернул было назад, но тут из-за угла показалась еще одна фигурка, и незнакомец метнулся в сторону, двигаясь к бушевавшему в шахте пожарищу.

– Лерка? – присмотревшись, удивился Тарас, следя за странно двигавшейся девушкой, то пытавшейся бежать, то снова переходящей на шаг. – Ты-то куда, так растак…

Девушка сделала несколько выстрелов, пытаясь попасть в человека в плаще, но на ходу не могла хорошо прицелиться. Тот пальнул в ответ. Утробный рык заставил Тараса снова переключиться на приближавшееся чудовище, и старпом открыл шквальный огонь.

Выбравшаяся через запасной выход в стене позади полуразрушенного здания Лера тяжело навалилась на дверь и жадно глотнула морозный воздух. Боль тянула к земле, принуждала все бросить, упасть и забыться, нырнуть в бесчувственную вязкую тьму, но девушка лишь крепче стискивала зубы, пересиливая себя. Одной рукой удерживала клюющий стволом «Бизон», а другую с маминым платком прижимала к испачканной кровью куртке. Сейчас ее не волновали судьбы Батона, Никалунда и даже остальных. В голове набатом стучали только три команды.

Не упустить! Догнать! Отобрать ключи! В последний момент успев метнуть нож в не ожидавшего обвала Линя – жаль, зацепила только ногу, Лера хоть чуть-чуть уравняла шансы, ранив крепкого мужика.

Сильнее всего от упавшего ветряка пострадал второй этаж и часть первого. Камеры заключенных должны были уцелеть…

Отвалившись от двери, она поднялась по ступенькам и попробовала побежать, тут же со стоном остановившись.

Вперед! Давай!

Добравшись до края стены, она завернула за угол и увидела, как припадавший на ногу Линь остановился, заметив обстреливающих выползней десантников. Разворачиваясь назад, кореец увидел Леру, вскинувшую «Бизон». Она выстрелила несколько раз, Линь тоже. Пуля выбила фонтанчик крошки из стены у девушки за спиной. Кореец, коротко выругавшись, выбросил пистолет – видимо, у защищавших виллу бойцов под конец стычки совсем не осталось патронов, и двинулся прочь от здания, направляясь к горящему руднику.

Увязавшаяся следом Лера дала короткую очередь, толком не целясь, а скорее желая напугать его. В венах бежала разгоряченная кровь, с каждым ударом колотящегося сердца наполнявшая девушку ослепляющей ненавистью. Ситуация переменилась. Лера чувствовала себя охотником, загонявшим зверя, которым был Линь. Наконец они поменялись ролями.

Приближавшийся к жерлу кореец уже ощущал порывы горячего воздуха. То и дело долетали скрежет и грохот – это рушились фермы и подвесные лестницы, укрепленные в стенах колодца. Местами проседала и осыпалась порода, расширяя границы выработки. Не сбавляя хода, Линь Им бегло осматривал попадавшиеся по пути тела убитых или изуродованных выползнями бойцов, надеясь подобрать оружие. Но как только он пригибался, сзади доносились выстрелы, гнавшие Су вперед.

Упертая сволочь! Царапина от ножа была мелочью, но при каждом шаге отдавалась неприятным уколом в бедре.

Он не чувствовал себя в западне, но и безоружным нельзя было оставаться. Ну, давайте, хоть что-нибудь. Вам оружие уже ни к чему. Просто прикончить рыжую тварь! И его мольбы были услышаны. Уже не надеясь и случайно оглянувшись, Линь наклонился и сорвал с разгрузки одного из часовых, стороживших шахту, ребристый мячик гранаты.

– Сто-ой! – еле различимо долетело сзади. Девчонка догоняла.

Оказавшись почти у края шахты, Линь остановился перед искореженным прожектором, обволакиваемый горячим дыханием рвущегося из недр земли пламени.

– И дальше что? – прокричал Линь, когда ковылявшая Лера остановилась в нескольких метрах от него.

– Ключи! – закашлявшись, потребовала девушка, у которой от жара и копоти слезились глаза.

– Лови! – Линь обманно махнул рукой со связкой, будто собирался запустить в колодец.

– Нет! – Лера рванулась вперед, от тяжелого воздуха судорожно дыша. – Пожалуйста…

– Пожалуйста, – передразнил Линь. – Какие вы все смешные. Думаешь, поймала, да? А, звереныш! У тебя автомат, у меня граната. Ты выстрелишь – я брошу. Кто умрет пер…

Земля содрогнулась от внутреннего толчка, ввысь взметнулось облако искр, и почва под Линем стремительно провалилась вниз. Кратер расширился еще на несколько метров. Обрывая кабели и заваливаясь на бок, опрокинулась в бездну громада прожектора. Потеряв точку опоры, падающий Линь повис на краю обрыва, отчаянно цепляясь руками, в которых по-прежнему сжимал гранату и ключи.

Отбросив «Бизон», Лера кинулась к нему и, падая, ухватила сползавшего корейца за руки. Тело взорвалось болью, девушка вскрикнула, ослабив хватку и Су, вырвав кулак с ключами, повис на одной руке, за которую держала Лера.

– Отдай!

Лера и Линь сверлили друг друга взглядами. Чувствуя, как вес противника притягивает ее к краю, девушка из последних сил старалась не отпустить корейца, которого сжимала обеими руками за запястье. Мятущиеся волосы застилали глаза, щеки вылизывал жгучий воздух. Рыча, Лера не сводила взгляд с болтавшегося над гигантским кострищем кулака с ключами. И вдруг ощутила, что от лица отлила кровь, увидев, как из огненной пучины поднимается гигантская зубастая пасть, раскрытая в последних усилиях старавшегося выжить животного. Смертельно раненая горящая матка пыталась вылезти из рудника.

Перехватив взгляд Леры, Им Су обернулся назад и с криком ужаса разжал кулак, выбрасывая ключи и инстинктивно хватая сползавшую за ним девушку обеими руками.

– Нет! – заорала Лера, проводив взглядом сверкнувшую искоркой связку, и с ненавистью посмотрела на Линя, на лице которого перемешались ярость и испуг. Силы покидали ее. В глазах отблесками метался огонь. Под ними в объятой пламенем пасти пузырились обугливающиеся языки агонизирующего чудовища.

Онемевшие под тяжестью Линя руки соскользнули. Теперь Лера и болтавшийся над кратером кореец отчаянной хваткой сжимали гранату. Почувствовав, что отпускает врага, Лера успела зацепить пальцем кольцо. Их с Имом взгляды снова встретились.

– Ты выбыл! – процедила девушка, и закричавший Линь устремился в конвульсивно смыкающуюся пасть, на лету превращаясь в ослепительный огненный шар.

Лежа на краю, безвольно свесив руки, Лера смотрела, как обессиленное животное оседает, исчезая в языках пожиравшего тушу пламени. Где-то там сгинули и спасительные ключи.

Мигель.

Собрав последние остатки мужества, Лера отползла от шахты, и потянув за ремень брошенный «Бизон», поплелась к дому, снова прижимая к боку платок. Десантники успели уничтожить остававшихся тварей и, перекрикиваясь, сновали по территории.

– Лерка! – отделившись от группы моряков, собравшихся у одной из выпотрошенных туш, к девушке подбежал Тарас. – Ты откуда? Где Миша? Чего… Ранена!? Несерьезно? Иди сюда.

– Мне надо… – попыталась отмахнуться Лера.

– Молчи. Дай… Да дай ты сюда. – Он отобрал у цеплявшийся за автомат девушки «Бизон». – Эй! Медика сюда! Живее! Куртку снимай.

– Отстань! Потом… Мне нужно к Мигелю! – вырвалась Лера, из последних сил поднимаясь по крыльцу в дом.

В голове все путалось. Мысли и образы менялись, наплывали друг на друга, кружились, пели и танцевали, водя стремительный хоровод. Леру колотила дрожь, начиналась горячка. Все тело нестерпимо жгло.

Тюремный подвал был заполнен гомоном охотников, входящих и выходящих из камер. Одну из них все еще взламывали ломом и топорами трое дюжих бородачей. Как было понятно из обрывков фраз, при разрушении несколько дверей под давлением перекрытий ослабли, так что оставалось лишь слегка надавить на замки.

– Лера! Лера, я здесь! – звал, проталкиваясь через столпотворение, Мигель.

Озеро-рыбка-водоворот…

– Пой, родная, пой! – изящной лодкой с помощью длинной палки, стоя, правил Птах… Линь, превращающийся в огненный шар.

Лера сняла с головы венок и, осторожно опустив, толкнула по воде…

– Живой… – Пошатнувшись, словно пьяная, она взяла Мигеля за руку.

– Живой! Все закончилось… Ты ранена?! – Он отнял платок от залитой кровью куртки. – Лера. Тебе нужно врача…

– Стой… Я должна тебе сказать…

Ткнувшись лицом ему в грудь, Лера потеряла сознание.

Никалунда все-таки удалось взять без жертв. Неожиданное падение ветряка, превратившее часть дома в груду развалин, сыграло на руку, хоть кое-кому и досталось. Правда, отделались только ссадинами и синяками. Когда разрушение прекратилось и частично осела забивающаяся в легкие бетонная взвесь, проверив Биргера и Вендлу, которую муж прикрыл своим телом, откашливающийся Батон подошел к комнате страха и заглянул в проем чуть сдвинувшейся в стене двери – сказалась усталость конструкции. Внутри было темно и не доносилось ни звука.

– Балдер! – настороженно позвал Батон. Только бы этот придурок не успел нажать на курок.

Послышалось шевеление, и в проеме показалось незнакомое потрепанное лицо.

– Он тут, на полу, – ответил пленный моряк. – Зазевался, когда тряска началась. Вырубил. Пистолет у меня.

– Молоток! Сейчас мы вытащим тебя оттуда.

Пока вскрывали комнату, в здании появились десантники.

– Ну и заваруха! – пожимая руку Батону, оглядывал разрушения Тарас. – Извини, что задержались. Заминочка вышла. В деревне натолкнулись на группу каких-то архаровцев с мешками на голове.

– Знакомы, – кивнул Батон.

Корольку и его приспешникам не суждено было вернуться в свое подземное царство.

– Плюс зверинец у ворот утихомиривать пришлось.

– Спасибо! Лерку не видел? – Только сейчас Батон вспомнил, что не видел девушку с момента, как из холла побежал на второй этаж.

– Лерка! – спохватился Тарас. – Видел! От горящей шахты пришла, гнала черта какого-то в плаще с капюшоном. Но вернулась одна, белая как мел и раненая…

– Ранена? Куда? Серьезно? Я же ей говорил…

– Не разглядел, только кровь. За Мигелем в камеры пошла…

– Вяжите его, – убедившись, что бессознательного Никалунда выволокли из убежища, приказал Батон. А сам стремглав бросился в подвальный этаж.

В холле он столкнулся с Мигелем, несущим на руках обмякшую Леру.

– Как она? Что?! – оглядывая ее, потребовал охотник.

– Рана не серьезная, но потеряла много крови. Пуля пропорола кожу, чуть-чуть левее и…

– Хрен с ним, с чуть-чуть, – рявкнул охотник. – К медику, быстро!

Мигель понес жену на улицу.

– Эх, егоза, – смотря им вслед, выдохнул Батон, догадавшись, что упрямая напарница все-таки дожала Линь Има, который наверняка и предупредил Никалунда об их появлении. – Молодец.

Напряжение последних часов пудовыми гирями давило на плечи. Больше не слыша взрывов и выстрелов, Батон понял, как смертельно устал. В жопу все. Отвоевались. Кончилось. Хотя битва человечества за место под солнцем еще идет и будет продолжаться до тех пор, пока одна из сторон не возьмет верх. На его век хватит. А значит, держитесь, гады!

– Вы смогли, – в холл спустились Вендла и Биргер, приобнимавший жену за плечи. Следом плелся Моль, до пояса покрытый побелкой и вместе с очками, которые ученый протирал концом куртки, делавшей его похожим на Деда Мороза.

– Мы смогли, – посмотрев на Эрикссонов, ответил Батон.

– Спасибо.

– Вы можете вернуться домой.

– И что теперь будет? – спросила Вендла.

– Не нам решать.

Залетевший в холл порыв ветра обдал отвратительным органическим смрадом. Выйдя на крыльцо, охотник посмотрел на идущих от ветряков добровольцев, за которыми семенил Птах, и помахал им. С Лерой, от которой не отходил Мигель, хлопотали медики, разматывая и отрезая бинты. Одолевшие тварей десантники сжигали их туши. Пощелкивая, чадящей грудой дымили собранные в кучу клещи. Батон повернулся к полыхающей шахте № 8 с уничтоженным чудовищем на дне.

– Вот и уголек пригодился, – чувствуя, что адреналиновая горячка начинает потихоньку отпускать, сказал он и впервые ухмыльнулся.

Несмотря на указание брать живым, после рассмотрения дела и предоставленных фактов Верховная комиссия Торсхавна вынесла Балдеру Никалунду смертный приговор. Казнь должна была состояться в столице, куда его незамедлительно переправили. За ним разрешили последовать жене и сыновьям, но встречи были запрещены.

Новости последних дней сарафанным радио в мгновение ока разлетелись по островам. Правительство Фарер отрядило специальную группу, которая побывала на Сандуре и на месте изучила сложившуюся ситуацию. Сам преступник дожидался своего часа под круглосуточным наблюдением стражников, отобранных из личного окружения Семиброка.

«Вирджиния» задержалась на острове, а Батон и Тарас с остальными вернулись домой, оставив Биргера, Вендлу и Моля заниматься восстановлением деревни.

Хотя ранение и не было опасным, у Леры началась лихорадка, продлившаяся несколько дней. Когда температура и жар стали помаленьку спадать, девушка начала восстанавливаться бульоном под строгим надзором хлопотавшей за ней бабы Дины и не отходившей от хозяйки Чучундры. А еще через пару дней попробовала встать с постели. Силы возвращались, но с утренними тренировками Лера разумно решила повременить. Тем более что ей и так запретил Батон, а сердобольная старушка и вовсе ничего не хотела слышать об отмене постельного режима. Шрам в подреберье, конечно, останется, но девушку это не беспокоило. «Главное, что не лицо», – верно заметила сиделка.

К тому же Лера наконец нашла объяснение своим чувствам и загадочным снам, лепту в понимание которых также внесла наблюдательная Дина. Лера до времени взяла с обрадованной старушки слово молчать, ожидая момента, когда сама будет готова рассказать Мигелю. Пыталась разобраться в себе. Было страшно и радостно одновременно.

Она уже свободно вставала и гуляла по набережной и деревне, а случай поговорить все никак не подворачивался. Мигель, как мог, окружал ее вниманием и заботой, к тому же стройка селения не без помощи островитян постепенно приближалась к концу.

Но над архипелагом висело тяжелое ожидание даты казни Никалунда, и Лера решила отложить разговор на потом. Ей ужасно не хотелось ехать, но приказом Верховной комиссии на оглашении приговора должны были присутствовать все участники и свидетели прошедших событий.

Поэтому, когда назначенный день неминуемо наступил, она покорно собралась и села вместе с Мигелем в один из прибывших за ними катеров.

За все время пребывания на Фарерах Лера еще ни разу не бывала в столице, и оказавшись на улицах Торсхавна, с любопытством глазела по сторонам. Здесь все было одновременно и привычно, и незнакомо. Широкие, начищенные мощеные улицы, ухоженные дома, аккуратно одетые жители, чинно прогуливающиеся и, в свою очередь, разглядывающие прибывшую делегацию. Все вокруг было как-то больше, лично для себя определила Лера. Конечно, а как еще должен выглядеть город, в котором живет правитель. Так, судя по всему, думала не она одна, поскольку Батону пару раз пришлось приструнить Паштета с Треской, то и дело порывавшихся заглянуть в одну из проплывавших мимо разукрашенных и пестрых харчевен. И у остальных нет-нет, да и разбегались глаза.

День выдался погожий, хоть и морозный. Кутавшаяся в мамин платок, кровь с которого так до конца и не удалось вывести, но из-за пестрого узора такни это было не слишком заметно Лера никак не могла свыкнуться с мыслью, что вся эта пестрота и оживление вот-вот будут омрачены чьей-то смертью. Единственным знаком, указывающим на серьезность момента, были иногда попадавшиеся приспущенные флаги.

Держа Мигеля под руку, она вместе со всеми квартал за кварталом приближалась к центральной площади. Когда наконец они вышли на нее, то сразу увидели установленный у здания мэрии большой деревянный помост и плаху, выточенную из широкого пня, возвышающиеся над головами все прибывающих зевак.

Заняв свои места, команды «Грозного» и «Вирджинии» ждали появления Верховной комиссии и Ульриха Семиброка. В толпе перешептывались, кивали в их сторону, кто-то показывал пальцем.

Наконец под бурные восклицания и овации к народу вышел Семиброк, за которым следовали представители комиссии, иногда для краткости именуемой просто Советом. Последним на помосте появился Балдер Никалунд со связанными за спиной руками, конвоируемый двумя стражниками.

– Разорвать мерзавца! – заревела толпа.

– Выдай его нам, Семиброк! – хрипло басил могучий, прокопченный горнилом кузнец, высясь над остальными.

Правитель красноречивым жестом призвал собрание к тишине.

– Друзья! Сегодня печальный день! Все вы знаете, что произошло и зачем мы здесь собрались!

– На дыбу его!

– Столько лет мы жили в мире и согласии, в нужный час объединяясь против общих внешних угроз. Мы поддерживали и заботились друг о друге. Но сейчас беда свалилась, откуда не ждали. Один из нас нанес вероломный удар в спину, угрожая безопасности всех Фарер, и лишь отвага и своевременные действия наших новых друзей смогли предотвратить трагедию!

– Давай без патетики, – поморщился Никалунд.

– Молчать! – рявкнули из Совета. Один из стражников ткнул приговоренного прикладом меж ребер.

– Вероломность, хитрость, расчетливость, повлекшие за собой множество разрушений и жертв, заслуживают самого сурового наказания! Вы знаете наши законы и какое решение вынес Совет! – повышая голос и, казалось, смотря на каждого из стоявших на площади, загремел Семиброк. – Я спрашиваю! Вы принимаете его?

– Принимаем! Принимаем! Принимаем! – хором подтвердило множество глоток.

– Балдер Никалунд! – стукнув по помосту посохом и призвав к тишине, громогласно провозгласил Семиброк. – По законам «Братства пара» за предумышленные действия против соседей, а так же заговор против Совета и правительства Фарерских островов, повлекший за собой смерти и угрожавший жизням всех обитателей архипелага, Верховная комиссия Торсхавна приговаривает тебя к вышей мере наказания – отсечению головы!

По собравшейся публике пронесся вздох.

– Решение принято единогласно и оспариванию не подлежит! Мое слово! Желаешь ли ты что-нибудь сказать?

– Я хочу подняться на Слаттаратиндур! Право последнего желания!

– Отказано! – опротестовал Совет. – Боги не примут тебя!

– Это против правил! – возмутился Балдер.

– Не тебе вспоминать о них, – презрительно отсек Семиброк. – Не затягивай!

– Хоть семью обними! – всхлипывала, глядя на него, Илва.

– Где ты была, когда я остался один? Ушла с ними, с повстанцами?!

– Как ты смеешь!..

– И вы. – Никалунд сверкнул взглядом на сыновей. – Трусы!

– Чтобы погибнуть?! – воскликнула Илва. – Как остальные?

– Последнее слово! Последнее слово! – заглушая ее возглас, заскандировала толпа. – Отбрехивайся давай!

– Когда вы все, наконец, поймете?! – стоя у плахи, выкрикнул Балдер. – На мне это не закончится. Рано или поздно найдется кто-то еще! Пока русские и их лодка находятся здесь, в нашей стране не будет покоя! А теперь их еще две! Пока они способны отдавать энергию, сувуройцы будут жить припеваючи! Почему только они? Что ты думаешь об этом, Ульрих? Неужели тебе не хочется одарить и своих людей?

Напряженно слушая прощальную речь, стоявший у всех на виду Семиброк обвел взглядом площадь, покручивая посох в руках.

– Столица не обделена ресурсами, – дипломатично ответил он. – Мы прекрасно справлялись все двадцать лет…

– Вот именно – справлялись! – откликнулся Никалунд. – А Турнотур со своей деревней живут припеваючи! И не надо начинать про то, что они были первые! Это наша земля, и русские здесь чужие! Они должны жить по нашим законам, если уж вы решили предоставить им кров! А вместо этого? Они разорили нас…

– Балдер… – захлебывалась слезами Илва. – Что ты наделал!

– Нет уж, дослушайте, раз дали слово! Рано или поздно мы бы сами догадались, как вскрыть Хранилище Судного дня. А что теперь – завалы и обломки, которые нужно заново разбирать? Кто это будет делать, а? Кто, я тебя спрашиваю?!

– Мы как-нибудь решим этот вопрос, – жестко ответил Семиброк и подчеркнул. – Без тебя.

– А что теперь будет с «Землекопами»? – выкрикнули из толпы.

– Да? – подхватили остальные.

– Мы поможем с восстановлением, – воздев руки, Ульрих снова призвал собравшихся к молчанию. – Изучение очага заражения будет продолжено, только под строгим контролем Старейшин и моим лично, дабы избежать повторения случившегося несчастья. К тому же американские моряки попросили разрешения обосноваться на Сандуре, поскольку на Сувурое и так уже хватает общины русичей.

– Хм, русичи, – пошевелил усами Тарас, стоявший вместе с остальными освободителями Сандура, как их успели окрестить быстрые языки. – А что, звучит.

– Вот видишь! – От дьявольского смеха Балдера у Леры по спине пробежали мурашки. – И снова! Все повторяется, Семиброк! Ты опять наступаешь на те же грабли! Кто-то все равно будет завидовать!

– Зависть и алчность рука об руку ходят, – покачал головой Птах.

– Мы путешествовали по миру в поисках чистой земли! – набрав в легкие воздуха, выкрикнул Тарас. – У нас была надежда найти лекарства от чумы, которую мы сами и распространили! Миссия обернулась провалом. Но мы не сдавались и добрались до вас.

– Чтобы обворовать, – выплюнул Никалунд. – Еще и Крепость с собой привели!

Собравшиеся внимательно слушали. Последнее слово неожиданно превратилось в диспут. Даже Семиброк пока не встревал.

– Чтобы поделиться! – парировал Тарас. – Без помощи «Дракона» мы бы погибли во льдах! Они помогли нам, и мы смогли перебраться сюда!

– Вас не звали! Вы стали яблоком раздора!

– Правда? – нарочито удивился Тарас. – По-моему, кроме тебя больше никто не претендовал на лодку!

– Дайте срок! – криво усмехнулся Балдер.

Люди и Старейшины внимательно слушали.

– Мы не будем никому ничего давать! Кроме дружбы, плеча и помощи, когда это потребуется! – отрезал Тарас. – Да! Энергии на всех не хватит! Мы не можем ходить от острова к острову, тем самым сокращая ресурс. И мы не знаем, на сколько еще хватит запаса хода реактора, но получаемая из него энергия поступает в специальные генераторы! Да, мы не можем обеспечить весь архипелаг, но у вас налажена связь между селениями, ходят караваны. И небольшим, посильным количеством мы всегда готовы помочь особо нуждающимся! В какое бы время и с какой бы просьбой к нам не пришли!

– Мы поддерживаем! – подхватили Соулс и его команда.

– Наше слово! – отчеканил Тарас. – Верно, ребята?

– Да! Наше слово! – на манер Семиброка поддержали остальные.

– Совет принимает позицию русичей! – дослушав, стукнул посохом явно удовлетворенный Семиброк. – И рады приветствовать американских путешественников! Ты имеешь еще что-либо сказать, Никалунд?

– Идиоты! – презрительно бросил Балдер.

– Комиссия и Совет выслушали последнее слово! Да свершится приговор! – Семиброк спустился с помоста, уступая место палачу в мрачном шлеме-полумаске, частично закрывавшей лицо. В руках исполнителя хищно поблескивал длинный, плавно изогнутый топор с черной рукоятью.

К царившему на площади напряжению добавился ритмичный перестук нескольких барабанов. Хлопал на ветру приспущенный фарерский флаг на фасаде мэрии. Толпа замерла в ожидании, и Лера в очередной раз пожалела, что пошла. К тому же она, как ни старалась, то и дело поглядывала на жену осужденного. Илва стояла в первом ряду, бледная как мел и поддерживаемая двумя сыновьями.

Стража поставила Балдера на колени и опустила голову на плаху, которую тот повернул к толпе. Сжимавший топор палач несколько раз примерился, широко размахнулся и нанес тяжелый рубящий удар. В последний миг Лера вздрогнула – ей показалось, что Никалунд глядел на нее.

Раздался сухой стук, смешавшийся с коротким вскриком – Илва упала в обморок на руки подхвативших ее сыновей. Голова Балдера отлетела в специально подставленную корзину. Подергивающееся в конвульсиях тело, оставлявшее на досках тянущийся кровавый след, под мышки выволокли с помоста.

– Правосудие свершилось! Справедливость и мир! – воздел руки вернувшийся на возвышение Семиброк.

– Справедливость и мир! – поддержала толпа.

– Да не повторится подобное вновь!

– Нет!

Кровавая драма закончилась. Несмотря на то что удар топора окончательно поставил точку в этой истории, домой Лера возвращалась с тяжелым сердцем.

Жизнь в «Братстве» снова продолжалась размеренно и неторопливо. Горький осадок постепенно сошел на нет, и историю с Балдером, как в народе окрестили трагедию на Сандуре, вспоминали лишь изредка за стаканчиком в каком-нибудь кабачке.

Американцы осваивались в новом доме, наезжали в Сувурой, иногда прихватывая с собой Биргера и Вендлу, делившихся свежими новостями. Деревню привели в порядок, лабораторию частично восстановили, насколько позволяли ресурсы и нынешняя ситуация, а бывший котлован для выпаса переделали под градирни. Изучение биологических аномалий возобновилось, но без всяких перегибов и экспериментов.

По погибшему Александру Ерофееву отслужили поминальную литургию, и Лера уже со спокойствием в душе попрощалась с ушедшим дедом.

– Скучаешь по нему? – спросил Мигель, когда они вышли из церкви и, пройдя деревню, спустились к морю.

– Скучаю, – согласилась Лера, поправляя на голове платок, с которым игрался ветер.

Пара направилась вдоль берега, слушая грохот налетающих на песчаник волн и звонкий чаячий клекот.

– Он очень любил тебя. И доказал это.

– И все-таки. – Леру никак не хотела оставить в покое последняя мысль. – Почему не сказал, что болен? Даже не назвал, чем…

– А это так важно? Что бы дало тебе название?

– Ты говоришь, как Батон.

– Михаил прав. Александр знал, что его невозможно вылечить, тем более сегодняшними средствами. Может, были ремиссии, но… И вместо того чтобы со временем превратиться в беспомощную обузу, угасая у тебя на глазах, он совершил подвиг.

– Он не был трусом.

– Просто иногда нам лучше умолчать о чем-то, нежели понапрасну расстраивать близких и перекладывать свои тревоги и проблемы на плечи других.

– А если это что-то хорошее? – Лера вдруг почувствовала, что вот он, подходящий момент.

– Разделять радость с кем-то всегда замечательно. – Мигель посмотрел на волновавшееся море. – Тем более сейчас, когда добрых вестей не так уж и много. Не устала? – спросил он, когда Лера в очередной раз завозилась со сползшим платком.

– Давай еще чуть-чуть, – попросила девушка.

Они продолжали шагать, слушая рокот волн.

– Там, на вилле, я хотела сказать… Но еще не понимала.

– Ты была ранена.

– Упала в обморок, знаю. Постой. – Лера взяла его за руку, останавливая.

– Что?

Лера подняла на Мигеля счастливые глаза и улыбнулась.