Простаков с глубокими карманами, которые приезжают в Лас-Вегас, имея больше денег, чем способностей, и рассматривают покер как простое развлечение, а не большой бизнес, серьезные игроки называют китами. Жирная, богатая добыча. Шанс сорвать большой куш. И когда кто-то из китов появляется, ни о чем не подозревая, в полном акул заливе, об этом становится быстро известно.

Когда в начале 2001 года в Белладжо появился Энди Бил, Вегас еще не видел такого кита. Высокий и полный, с яркими глазами и приятной улыбкой, мужчина садился за столик с высокой ставкой, имея при себе горку фишек и готовность играть. Начальные ставки составляли 80 и 160 долларов, и минимальная ставка, чтобы остаться в игре, была 160 долларов. Стоило поднять ее несколько раз, и на кону уже оказывалось намного больше тысячи.

Бил сыграл несколько раздач и заскучал. Он прилетел из Далласа, чтобы рисковать всерьез, и жаждал действия. «А здесь никто не играет по-крупному?» – спросил он.

Тем самым кит проявил себя. В Белладжо появилось свежее мясо! На следующий день Била уже ждали профессиональные игроки, в том числе и участники Мировой серии покера. Они начали с минимальной ставки в 2000 долларов, однако примерно через полчаса Билу стало мало и этого.

«Можем ли мы поднять ставки?» – спросил он.

И они подняли ставки до 6000. Какое-то время 6000 хватало, но затем Бил попросил поднять еще выше – по 8000.

В этот момент лоб Дженнифер Харман стал покрываться испариной. Женщина считалась профессионалом, она дважды выигрывала золотой браслет, но ей никогда не приходилось играть с такими ставками. Новый кит оказался опасен, с необузданным стилем, он редко пасовал и каждый раз поднимал ставку. Ставка была уже так велика, что даже игроки-ветераны начали ощущать давление и не могли выдерживать темп.

«Никто уже не чувствовал себя комфортно, – вспоминала позднее Харман. – Так высоко еще не играл никто из нас».

Новый кит оказался умным, хитрым и безжалостным. Он вовсю использовал единственное преимущество – свое невероятное богатство, и в конце концов суммы на столе сделались настолько огромными, что игроки почувствовали нехватку средств. Закралось подозрение: похоже, вновь прибывший – вовсе и не кит.

В действительности он был миллиардером и инвестором в недвижимость, а его техасский банк показывал одну самых высоких доходностей в стране. Бил когда-то бросил колледж, но гениальность осталась при нем. Он занимался теорией чисел в качестве математика-любителя. Изучив Великую теорему Ферма – задачу, над которой математики бились с 1637 года, Бил выступил с собственной проблемой. Ее сложность в итоге привлекла внимание специалистов, ученые назвали ее гипотезой Била – и были изумлены: как такую задачу смог сформулировать человек без специальной подготовки? (Требовалось доказать, что если в выражении A^x + B^y = C^z числа A, B, C, x, y и z целые и положительные и при этом x, y и z больше 2, то A, B и C имеют общий простой делитель.)

«Удивительно, что иногда человек, работающий в изоляции и не имеющий контакта с математическим миром, ставит задачу, оказывающуюся столь близкой к актуальным исследованиям», – писал по этому поводу Дэниел Молдин, профессор математики в Университете Северного Техаса.

В 1997 году Американское математическое общество организовало конкурс для решения поставленной проблемы, а Бил предложил премию в 5000 долларов. Затем приз вырос до 10 и 15 тысяч, потому что Бил обещал увеличивать его каждый год на 5000 долларов вплоть до 50 тысяч. В 2013 году проблема все еще не имела решения, и Бил поднял сумму приза до одного миллиона.

Профессионалы из Белладжо, в том числе и такие звезды покера, как Дойл Брансон и Тед Форрест, поняли, что смогут противостоять Билу только в том случае, если объединят свои ресурсы и будут играть с далласским банкиром один на один, по очереди. Они образовали так называемую Корпорацию, но в первом же матче Бил размазал их по стенке, выиграв около пяти миллионов.

«Мы разбиты, – сказал ему Брансон. – Поздравляем. Возвращайтесь в Техас. Когда приедете в следующий раз, быть может, мы наберем денег для игры с вами».

Однако Бил не собирался возвращаться домой. Он приехал в Вегас, чтобы играть.

Потеряв пять миллионов, большинство людей сильно подумали бы, прежде чем заглотнуть приманку. Но Корпорацию составляли люди, которые зарабатывали игрой себе на жизнь, и они не могли сопротивляться искушению. Они связались со знакомыми, прося взаймы несколько десятков тысяч долларов каждый от людей, знающих, насколько они сильны. В течение часа в зал высоких ставок доставили еще миллион. Корпорация вновь была в деле – и теперь ее члены лучше понимали методу игры Била, его стиль и ритм. После эпичной схватки, затянувшейся на всю ночь, Корпорация сумела отыграть свои пять миллионов.

На протяжении нескольких лет Бил возвращался в Лас-Вегас еще и еще и провел с Корпорацией самые легендарные игры в истории казино. Во время одной такой поездки, в 2004 году, Бил выиграл 11,7 миллиона. В другой раз он собрал с профессионалов 13,6 миллиона, а позднее потерял за одну игру 16,6 миллиона.

Корпорация не знала, что покер для Била играл роль катарсиса, он снимал боль от намного большей утраты, где ставки были намного выше и важнее. Недавно Бил основал космическую компанию, не имея никакого опыта в аэрокосмической области, в инженерном деле или ракетостроении. Скептики говорили, он сошел с ума, ведь начать космическую компанию с нуля невозможно – он только истратит свое состояние на затею, свидетельствующую скорее о кризисе среднего возраста, чем о гениальности.

Космические программы могли финансировать только государства. Перспективы на успех коммерческого предприятия были столь же далеки и туманны, как планета Марс. Однако Била это не волновало. Он не сомневался в своих возможностях основать космическую компанию на собственные средства и без федерального финансирования. Какое имело значение, что раньше такого никто не делал или что космос всегда входил исключительно в сферу интересов правительств, а не частных компаний, основанных любителями? Не хуже игроков в Вегасе, он понимал: самые рискованные ставки приводят к самым большим выигрышам.

За покерным столом любой может поймать хорошую комбинацию карт и обрести успех. Космический бизнес требовал последовательного подхода, точности и твердости. Космос не прощает ошибок, сказали Билу его друзья в промышленности. Они напомнили ему бродячую шутку космического сообщества, которую повторяли фантазеры всех сортов, чьи звездные мечты обратились в пепел:

– Как проще всего стать миллионером в космосе?

– Надо начинать миллиардером.

Вскоре после основания в 1997 году компании Beal Aerospace Эндрю Бил приобрел бывший военный испытательный полигон в Макгрегоре, штат Техас. Когда-то он назывался Артиллерийским заводом «Голубой люпин» в честь цветка – символа штата Техас. Этот обширный объект входил в программу производства вооружений во Вторую мировую войну, тогда он выпускал бомбы весом от 45 до 900 кг. Ранее Макгрегор был сонным городком на пересечении железной дороги на Санта-Фе и так называемой дороги Хлопкового пояса, но с расширением в военное время «Голубой люпин» расцвел. «Завод являл собой город в городе, имея жилье, охрану, пожарную службу, магазины, торговлю, развлечения, автобусное сообщение и регулярную газету», – говорится в истории предприятия.

После войны завод перешел в ведение ВВС США, они продолжили расширять предприятие и использовали его для испытаний твердого ракетного топлива и ракет, которые предполагалось устанавливать на самолеты, чтобы придать им дополнительный импульс на взлете. В течение многих лет военные также испытывали здесь двигатели для ракет, и на момент закрытия завода в его «послужном списке» насчитывалось более 300 тысяч ракетных двигателей для Пентагона и NASA.

До появления Beal Aerospace, выбиравшей место для испытаний, полигон не был никому нужен. Вопреки сомнениям маловеров Бил лелеял обширные планы. Он собирался изготавливать самые мощные ракетные двигатели, сопоставимые с двигателями, отправившими на Луну астронавтов эпохи «Аполлона». Бил всегда держал нос по ветру и видел космос как сферу, в которой доминировали NASA и американские военные и которая закоснела в условиях удушающей государственной монополии. Это означало, говорил он позднее, что «появилась хорошая возможность и место для улучшений».

При основании фирмы Beal Aerospace его замысел был прост: «Нужно выйти с ракетой, которая не будет стоить 200 млн долларов за запуск». Бил сумеет строить ракеты стоимостью намного меньше, они собьют цену на рынке, нарушат планы промышленности и заставят государство их полностью пересмотреть.

Этому подходу Бил следовал с одиннадцати лет. Вместе со своим дядей Денни в 1960-е он покупал у Армии спасения неисправные телевизоры по доллару штука, дядя научил его ремонтировать телевизоры и продавать потом по 40 долларов. В девятнадцать лет Бил купил дом в своем родном Лэнсинге, в Мичигане, за 6500 долларов, и стал сдавать его по 119 долларов в месяц. После школы он сделал перерыв в учебе на год и занялся инвестициями в недвижимость.

Он поступил в Университет штата Мичиган, главным образом по настоянию матери, она хотела, чтобы его невероятный интеллект получил некую формальную огранку. Однако Бил все время стремился в настоящий мир, и сердце его принадлежало его растущему делу. Вскоре он владел уже 15 домами, которые сам отремонтировал и сдавал.

Он стал пропускать занятия, набрал «хвосты» частым своим отсутствием и в конце концов бросил учебу. Как выяснилось, это был очень выгодный шаг. В двадцать лет с небольшим он выкупил на аукционе за 217,5 тысяч долларов принадлежащий государству жилой комплекс в Уэйко, штат Техас, хотя никогда не видел самого комплекса и даже не бывал в Техасе. Через три года, в 1979-м, он продал его и положил в карман более миллиона. В течение нескольких лет Бил покупал и продавал собственность и накопил уже несколько миллионов.

Когда в конце 1980-х страну накрыл кризис сбережений и займов, Бил нашел способ нажиться и на этом. Бизнесмен основал банк, вложив в него три миллиона собственных средств, и принялся перекупать займы с дискаунтом. «Если все остальные рухнут, – значит, у тебя просто не останется конкурентов», – сказал Бил одному далласскому журналу в 2000 году.

Банк Била стал одним из самых прибыльных в стране, и к середине 1990-х его капитал превысил миллиард долларов. Теперь он был достаточно богат, чтобы преследовать свои интересы вне Земли.

Бил изучал аэрокосмическую отрасль тем же способом, как и все, с чем знакомился ранее в жизни – самостоятельно. Он прочел все книги по ракетной технике, механике двигателей и реактивному движению. Он говорил с инженерами и учеными и в итоге основал Beal Aerospace с целью резко снизить стоимость космических путешествий.

Он принял вызов укоренившихся подрядчиков, таких как Lockheed Martin и Boeing, которые построили бизнес на работе с византийской бюрократией государственных заказов в не меньшей мере, чем на создании новых технологий. И Бил увидел, что наступает бум в технике спутников, появляется новый рынок, которому будут нужны компании, способные запускать объекты на орбиту быстрее и дешевле.

Но он тяготел к этому делу и по другой причине – узнав о ней, в привычных кругах техасских банкиров и дельцов по недвижимости сделали бы большие глаза. Бил испытывал опасения за будущее человечества. В любой момент в Землю может ударить астероид, который сметет с ее лица человеческую расу точно так же, как когда-то динозавров. Если человечество хочет выжить, думал Бил, оно должно найти способ существовать на других планетах Солнечной системы.

«Я не потерял из-за этого сон, – говорил он о столкновении с астероидом, – потому что столкновение может произойти через миллиард лет, или через сотни или десятки миллионов. Но ведь оно может случиться и через 20 лет. И если говорить о наших усилиях по колонизации других планет – предвидеть все последствия подобных усилий невозможно… А значит, всё знание, все ответы на вопросы, которые мы еще даже не научились задавать, – всему этому предстояло продвинуть вперед наши работы».

Бил нанял лучших инженеров страны, переманив их из Lockheed, Boeing и Orbital Sciences. Они начали работать над массивной ракетой BA-2 большой грузоподъемности с самым внушительным ракетным двигателем со времен F-1, которые приводили в действие ракеты «Сатурн V» в эру «Аполлонов». Трехступенчатая ракета Била высотой 72 метра обладала достаточной силой, чтобы доставить почти 18 тонн на низкую околоземную орбиту.

В начале 2000 года компания устроила боевое крещение своему объекту в Макгрегоре, проведя успешные огневые испытания двигателя второй ступени – самого большого жидкостного двигателя, изготовленного после программы «Аполлон». Двигатель взревел перед лицом примерно 200 зрителей, выдав огненную струю, которая поглотила 28 500 кг топлива всего за 21 секунду.

Но по мере роста компании Бил все сильнее беспокоился о ее перспективах. Согласно отчетам того времени, он потратил на предприятие около 200 миллионов собственных средств, не взяв ни цента налогоплательщиков ни от NASA, ни от военных. И больше всего его волновала не техническая сложность строительства такой массивной ракеты и не опасности космоса, а смычка федерального правительства с промышленностью.

NASA и Пентагон вели текущие программы с такими тяжеловесами индустрии, как Lockheed Martin и Boeing, и не были особенно заинтересованы в том, чтобы выдавать контракты непроверенным новичкам типа Beal Aerospace. Бил же не считал честным конкурировать с компаниями, субсидируемыми американским правительством.

Он отправился со своими тревогами в Вашингтон, где на сенатских слушаниях в 1999 году заявил: «Хотя мы уверены в нашей способности соревноваться на ровном поле, один из самых больших рисков для нас – действия правительства, которое с добрыми намерениями может придать этому полю неправильный наклон, вознаграждая или наказывая тех или иных участников, и в особенности предопределяя победителей и проигравших».

Федеральное правительство должно участвовать в бизнесе, закупая услуги у компаний, но не помогая им делать ракеты, говорил Бил. Миллиарды долларов, потраченные на большие правительственные программы, могут пролиться золотым дождем на конкретные избирательные округа, где изготавливаются эти ракеты, но они сработают против сил свободного рынка и не принесут ничего полезного, предупреждал он.

«И пожалуйста, пожалуйста, не давайте компаниям миллиарды наших долларов на то, чтобы поиграться с экспериментальными программами, – написал Бил в тексте своего выступления перед профильным сенатским комитетом. – На общественные деньги вы создадите рабочие места, но вы не сможете создать дешевый коммерческий доступ в космос».

Однако в 2000 году, через несколько месяцев после того, как компания успешно испытала один из своих двигателей – а это была яркая демонстрация силы, призванная показать NASA и аэрокосмической промышленности, что с Билом необходимо считаться, – космическое агентство сделало именно то, чего Бил опасался. Оно объявило новую многомиллиардную программу, известную под именем «Инициатива по космическим запускам», с целью создать космические системы, которые заменят шаттлы и будут многоразовыми.

Бил воспринял это как смертельный удар. Он не имел ни малейшей возможности конкурировать с компаниями, субсидируемыми правительством. Он надеялся, что космическая промышленность станет действительно коммерческой, а правительство будет одним из ее заказчиков – но не единственным. Однако до такого времени оставалось еще много лет.

23 октября 2000 года Бил объявил, что его компания немедленно прекращает свою деятельность. Он воздал должное ее технической зрелости, и в частности «существенным достижениям в производстве дешевых двигательных систем на перекиси водорода». Руководители фирмы были «уверены в способности в итоге с успехом завершить разработку системы космических запусков BA-2C», которая, как отметил Бил, представляла собой «самую крупную в истории частно финансируемую программу создания космической системы запусков большой грузоподъемности» .

А далее в пресс-релизе были строки, похожие скорее на пророчество, чем на сообщение от имени корпорации: «Никогда не появится частная индустрия запусков, пока NASA и правительство США не перестанут выбирать и субсидировать системы запуска».

Правительство, сказал Бил, должно уйти с дороги и позволить взять старт свободному рынку. Только тогда закончится монополия NASA на космос и начнется новая космическая экономика.

«Мы можем задать вопрос, как выглядела бы сейчас компьютерная индустрия, если бы американское правительство выбрало и стало субсидировать одну или две системы персональных компьютеров в то время, когда Microsoft Inc. или Compaq Inc. были еще в детском возрасте», – написал он.

Возможно, однажды NASA будет готово открыть свои двери коммерческому сектору. Возможно, его – Била – усилия оставили первую зарубку на стенах крепости по имени NASA, когда он расчищал путь следующему предпринимателю со звездным блеском в глазах. Но неудачная попытка Била показала: освоить искусство ракетостроения еще недостаточно для победы. Следующему, кто захотел бы основать космическую компанию, требовалось хорошенько приготовиться к войне – в Вашингтоне, в судах и в глазах общественного мнения – с прочно укорененными интересами, с которыми Бил не смог справиться. Казалось, начало успешной космической компании находится за пределами даже самых смелых мечтаний. Это была иллюзия.

Бил оказался перед выбором: либо присоединиться к истеблишменту и «эволюционировать до роли правительственного подрядчика, такого же, как Boeing и Lockheed», которые строят системы по заказу NASA и Пентагона, или полностью прекратить работы.

Бил увидел, что у него на руках плохая раздача, и решил выйти из игры.

Когда Beal Aerospace стала прошлым, город Макгрегор потерял ценного арендатора и источника доходов казны. Теперь у него было несколько сот гектаров промышленной застройки для сдачи в аренду, но без каких-либо перспектив. Кто в здравом уме захочет теперь принять полигон, который годится для испытаний ракет и мало для чего еще? Кто теперь рискнет попытаться основать космическую компанию? Бил, миллиардер и математический гений, попытался и потерпел неудачу, и теперь его история служила предупреждением для остальных: скептики оказались правы.

Участок земли в Макгрегоре стал памятником смелой игре Била, символом нового, восхитительного облика частного космоса. Но прошло уже больше года, территория пустовала, и ее двинулись заселять змеи и скорпионы. Кустарник раздвинул свои границы. Испытательные стенды начали покрываться ржавчиной. Полигон стал воплощением утраченной мечты, пустошью, обреченной на дальнейший упадок под палящим техасским солнцем.

Однако в 2002 году у сити-менеджера Макгрегора раздался странный звонок: некий Джим Кантрелл искал место для своего босса. Он уже изучил участки в пустыне Мохаве и штате Юта, отдаленные территории, на которых они могли бы работать, не беспокоясь о проблемах с экологией, однако ничего не подошло. И тогда Кантрелл вспомнил фотографию из SpaceNews, сопровождавшую текст об одном из огневых испытаний двигателя Била. Он нашел ее и узнал, что испытания проводились на полигоне в Макгрегоре.

Сити-менеджер заговорил вежливо и услужливо, тягучим техасским говорком.

«Чем я могу вам помочь?» – спросил он Кантрелла.

Кантрелл сказал, что его интересует то место, где Бил испытывал свои ракеты, и он хочет узнать, с кем можно переговорить на тему его осмотра.

«Отлично, вы говорите с человеком, который владеет интересующим вас участком», – ответил сити-менеджер.

Кантрелл сообщил ему, что работает на человека по имени Илон Маск, который сделал состояние на Интернете и основал компанию под названием Space Exploration Technologies. «Никогда о нем не слышал», – честно ответил управляющий, но выразил готовность принять любого заинтересованного в данной собственности.

Покупатели прилетели на Falcon Dassault 900, частном реактивном самолете Маска. Бизнесмен огляделся и быстро принял решение. «Это подходит», – сказал он, как запомнил Кантрелл. Маск подписал арендное соглашение и начиная с 2003 года располагал 80 гектарами земли, испытательным стендом и пятью зданиями – всего за 45 000 долларов в год.

Маск во многих отношениях был младшей версией Била. Вместо ремонта и последующей продажи телевизоров его детская предпринимательская жилка привела в 16-летнем возрасте к попытке открыть на пару с братом Кимбалом салон игровых автоматов в Претории, в Южной Африке. Однако городские власти наложили запрет на эту идею из-за вопроса с зонированием бизнеса. «Наши родители не имели о наших делах никакого представления, – вспоминал Кимбал. – Когда они узнали, то впали в ярость, особенно мой отец».

У Илона было трудное детство и напряженные отношения с отцом. Его исключительные способности проявились еще в нежном возрасте, и мать рано отдала его в школу. Он стал младшим и самым маленьким в классе, а потому – главной мишенью для издевательств. «Южная Африка – весьма жестокое место, – рассказывал Кимбал журналу Esquire. – Культура этой страны сурова. Представьте себе тяжелую жизнь – нет, в действительности было еще труднее. Дети доставали Илона очень сильно, и детская травля оказала огромное влияние на его жизнь».

Илон Маск уехал из Южной Африки по окончании школы, когда ему исполнилось семнадцать. Сначала он поехал к родственникам в Канаду, жил у них и поступил в Университет Королевы. Оттуда он перевелся в Университет Пенсильвании и окончил его со степенями по физике и экономике. Затем его приняли в Стэнфорд, где Маск планировал изучить технологию ультраконденсаторов, надеясь создать более совершенные аккумуляторы для электромобилей.

Был 1995 год, заря эры Интернета. «Я верил, Интернет станет тем, что фундаментально изменит природу человечества, – сказал Маск в одном выступлении в 2012 году – Это выглядело так, словно у человечества появляется нервная система».

Маск сказал своему профессору, что берет академический отпуск с целью посмотреть, нельзя ли основать интернет-компанию, и учитель ему ответил: «Ну, вряд ли ты вернешься». Это был их последний разговор.

Маск основал компанию под названием Zip2 с целью помочь газетам разместиться в Сети, и у компании немедленно появились заказчики – от New York Times до концерна Хёрста. В 1999 году Маск продал свою компанию фирме Compaq за 300 миллионов долларов. Его следующее предприятие называлось X.com – онлайн-банк, который затем объединился с PayPal. Система финансовых онлайн-платежей быстро выросла, набрав за два года несколько миллионов участников, при том что, по словам Маска, они «не тратили никаких денег на рекламу». В июле 2002-го eBay купила PayPal за полтора миллиарда. Сделка принесла Маску 180 млн долларов. Бизнесмену исполнился 31 год.

Еще до этой продажи Маск задумался, чем бы заняться – какую пользу он может принести человечеству. Бил говорил, ему хочется внести вклад в возможность дотянуться до звезд – и там остаться. Маск тоже думал о необходимости предпринять что-то подобное. Что делать людям, если погаснет Солнце? А если астероид столкнется с Землей?

Там, вне Земли, хватает больших камней; один из них, который NASA обнаружило в середине 2000-х годов, оказался размером с университетский стадион. На первый взгляд он напоминал далекое туманное пятнышко, но астрономам NASA не понравилось то, что они видят. Астероид находился на орбите, проходящей в опасной близости от Земли – ниже орбит геостационарных спутников, таких как DirecTV и XM-Radio. Моменту встречи предстояло наступить в 2029 году. Встревоженные ученые NASA даже вычислили конкретную дату – 13 апреля. И да, «промах Судного дня» приходился на пятницу.

Кроме того, был шанс, что при близком прохождении астероида гравитация Земли изменит его орбиту и направит космический камень по немного иной траектории, тем самым обрекая его на прямое попадание в Землю на следующем витке вокруг Солнца, семью годами позже. Хорошая же новость состояла в следующем: новый астероид не настолько смертоносен, как тот, что врезался в Землю несколько десятков миллионов лет назад, уничтожив динозавров и 75 процентов всех живших в то время видов. Однако и его падение куда-нибудь в Тихий океан имело бы силу мощной бомбы. С учетом размера астероида и его скорости астрономы определили, что он погрузится до глубины 5 км, образует крупный кратер и запустит волну цунами 15-метровой высоты, которая пойдет в сторону Калифорнии.

Через 50 секунд после первого цунами вода вернется, стремясь заполнить пустоту, образовавшуюся в результате падения, и ее возвращение запустит вторую волну. С цунами-убийцами всегда так: первое не особенно опасно, оно проникнет от берега вглубь всего на 400 метров или около того. Однако оно смоет с фундаментов изящные домики на берегу и переломает рестораны, на чьих верандах так приятно тянуть коктейли на закате. Оно затянет их в море и там раздробит на мелкие кусочки. И когда придет и обрушится на берег второе цунами, оно будет вооружено многими тоннами зазубренного плавучего мусора, работающего как наждачная бумага и стирающего почти все на своем пути.

Астрономы дали астероиду имя Апофис. Так греки называли египетского бога Солнца Апопа – змея, известного также как «владыка Хаоса», который символизировал смерть и тьму.

К счастью, после изучения астероида в течение нескольких лет астрономы получили более точные данные с более длинной дуги орбиты Апофиса и определили, к большому своему облегчению, что, хотя он действительно пройдет близко от Земли в 2029 г., он не столкнется с Землей семью годами позже. Таким образом, пока можно было не волноваться.

Несмотря на то что такое событие и оставалось маловероятным, NASA все же сочло важным мониторить космос на предмет опасности. Для этой задачи даже выделили конкретных специалистов – отдел координации планетарной защиты. Звучит как название из фильмов о докторе Стрейнджлаве, однако этот отдел каждый год находит и вносит в каталог около 1500 новых объектов, сближающихся с Землей, и каждый из обнаруженных объектов может нанести серьезные повреждения, если столкнется с нашей планетой.

По сравнению с историей Галактики человеческая раса существует лишь крохотную долю времени, буквально один миг. Жизнь на Земле и редкий дар разума не имеют гарантии вечного существования. Астрономы любят говорить, что посредством астероидов природа как бы задает людям вопрос: «Ну как там у вас с космической программой?»

Маск начал всерьез обдумывать ответ на этот вопрос и вероятность «события потенциального уничтожения», как он его назвал. Решение представлялось очевидным: нужно найти еще одну планету и заселить ее. Пусть человечество станет мультипланетным видом, нужно скопировать человеческую расу на запасной жесткий диск на случай, если Земля выйдет из строя, словно сломавшийся компьютер. Атмосфера Венеры слишком ядовита. Меркурий чересчур близок к Солнцу. Самая правильная ставка, решил Маск, – колонизировать Марс.

Однажды вечером Маск возвращался с вечеринки на Лонг-Айленде домой в Нью-Йорк с товарищем по колледжу – Адео Ресси. Было поздно, и на заднем сиденье спали, однако двое друзей погрузились в оживленную дискуссию.

«Нас обоих интересовал космос, но когда он всплыл в разговоре, мы сказали, что это слишком дорого и сложно, – рассказал потом Ресси журналу Esquire. – Проехали мили две. „Так, а насколько это дорого и сложно?“ Еще две мили. „Да не так уж это дорого и сложно“. Примерно так шел разговор, и к тому моменту, как мы преодолели Мидтаунский тоннель и въехали в Нью-Йорк, мы в сущности уже решили поездить по миру и посмотреть, можно ли сделать что-нибудь в космосе».

Тем вечером Маск вернулся в отель и зашел на сайт NASA, желая найти там план полета на Марс. «Ведь там, разумеется, должен был храниться план-график, – вспоминал он позднее. – Но я не мог его найти. Я подумал, проблема во мне, потому что, несомненно, план должен лежать где-то на сайте, просто он хорошо спрятан. Однако оказалось, его на сайте NASA нет вообще, и это меня шокировало».

Плана-графика не было на сайте NASA, потому что его не существовало в принципе.

Хотя агентство достигло невероятных успехов в рассылке роботов по далеким углам Солнечной системы, пилотируемая космическая программа NASA находилась в тупике. Космические путешествия имели недостаточное финансирование, они ушли в тень на фоне таких событий, как террористическая атака 11 сентября 2001 года и две последовавшие за ней войны, и стали предметом воспоминаний. С тех пор, когда Юджин Сернан в 1972 году последним из людей поднялся с поверхности Луны, NASA не отправляло астронавтов никуда дальше низкой околоземной орбиты, оно само так ее называло, то есть всего на несколько сотен километров.

Маск всегда был ненасытным читателем научной фантастики и ожидал застать на своем веку организацию лунной базы и полеты на Марс – логичное продолжение полноценной космической программы, основанной на лунных экспедициях «Аполлонов». И если в 1960-е годы США могли отправить человека на Луну менее чем за десять лет, определенно через 40 лет хотелось большего.

И теперь его охватило «чувство разочарования», по его же словам.

«Я просто не хотел, чтобы „Аполлоны“ оставались нашим наивысшим достижением, – говорил Маск. – Нам не нужно такое будущее, в котором мы станем рассказывать детям, что „Аполлоны“ – лучшее из созданного американцами. Я рос с конкретными ожиданиями: у нас будет база на Луне и мы полетим на Марс. Вместо этого мы пошли назад, вот в чем великая трагедия».

И чем больше вникал Маск в состояние пилотируемой космической программы, тем большим становилось его разочарование. Международная космическая станция являла собой чудо техники, но способ, которым NASA отправляло туда астронавтов, представлялся Маску глубоко порочным. Орбитальный корабль подвешивался на ракету сбоку, как ребенок в слинге, и никуда не мог деться в случае опасности. Будучи крылатым космопланом, шаттл мог войти в атмосферу по единственно правильной траектории. «Даже небольшое временное отклонение способно разрушить корабль. И, разумеется, у вас нет системы спасения, следовательно, если что-то пойдет не так, вы обречены».

Далее на очереди стоял вопрос цены. NASA тратило ежегодно миллиарды долларов на ограниченную по задачам программу и в ее рамках выполняло несколько полетов в год, преимущественно на космическую станцию на высоте 400 км. Такую дистанцию проходит скоростной поезд Amtrak между Вашингтоном и Нью-Йорком. Как сказал однажды астроном и популяризатор науки Нил Деграсс Тайсон, программа Space Shuttle «смело пошла туда, где мы уже были сотни раз».

Маск изучал физику и экономику и видел в сложившейся ситуации большую задачу, вызов, на который можно дать ответ посредством креативного мышления – и его вновь обретенного богатства. Эпоха «Аполлонов» отличалась от современной тем, что тогда у США был соперник в холодной войне. А еще имелись деньги – и политическая воля. После «Аполлона» NASA все время сидело на голодном пайке. Космос просто не захватывал больше общественное внимание. Полеты шаттлов сделались рутиной, они наскучили, и о них вспомнили, лишь когда случилась трагедия.

Космос по-прежнему оставался в исключительном владении правительств, но кто знает, вдруг ему, Маску, удастся провернуть такую дерзость, которая вновь пробудит интерес к космосу и захватит людей космической идеей, а значит, и финансирование NASA будет увеличено?

Маск решил устроить шоу в стиле Барнума, которое, как он надеялся, удостоится аршинных заголовков и возродит интерес к космосу. Он купит ракету и отправит в космос оранжерею, полную семян, в питательном геле. Гель будет питать растения после посадки на поверхность Марса. Он, Маск, создаст на голой планете систему жизнеобеспечения и станет отправлять на Землю снимки зеленых растений, поднимающихся над безжизненным красным ландшафтом. Миллионер-фантазер окрестил свое начинание «марсианским оазисом» и решил, что сможет осуществить его за 15–30 миллионов.

Маск собрал нескольких лучших в стране аэрокосмических специалистов на совещание в отеле Marriott вблизи аэропорта Лос-Анджелеса. Туда приехали Майкл Гриффин, позднее ставший администратором NASA, и Роб Мэннинг из знаменитой Лаборатории реактивного движения, который трудился в должности главного инженера над проектом Mars Pathfinder и сумел в 1997 году доставить 10-килограммовый марсоход на Марс. Майкл Лембек, работавший на несколько аэрокосмических фирм, решил, что план Маска обойдется намного дороже, чем тот думает. Он написал на бумажке число «$180 млн» и передал ее Мэннингу; тот уже сделал свою оценку.

Два числа разошлись не более чем на 10 миллионов. Маску не оставили шансов воплотить его мечту. Марс был очень сложен и очень далек. Лембек работал в космической отрасли много лет и говорил, что усомнился во всей затее. Он видел «множество ребят с горящими глазами, которые пытались свести расходы к коммерческим ценам», забывая в порыве увлечения первую аксиому любого космического инженера: «Космос – это трудно».

Лембек подсчитал, что Маска «отделяет по меньшей мере 100 миллионов от реального дела». Однако тот «не хотел слышать ни слова», сказал Лембек. Маск принял плохие новости, но ушел с совещания непобежденным и пообещал работать дальше.

Самой дешевой ракетой, которую Маску удалось найти в США, была «Дельта II», она стоила около 50 млн долларов. Он трижды съездил в Россию в поисках доработанной межконтинентальной баллистической ракеты, но и они стоили немало и, на его вкус, представляли собой слишком большой риск. Как оказалось, купить ракету не так-то просто.

Чем дольше Маск изучал вопрос, тем яснее он понимал, что за прошедшие сорок лет продвижение в ракетной технике было очень незначительным. Ракеты, запускаемые русскими и США в ранние годы XXI века, были очень похожи на те, что использовались в эру «Аполлонов». Выросший с нуля в Кремниевой долине предприниматель не мог не удивляться данному факту. «Компьютер, который вы могли приобрести в начале 1970-х, заполнил бы собой весь этот зал и имел бы меньшую вычислительную мощность, чем ваш сотовый телефон, – сказал Маск, выступая в 2003 году в Стэнфорде. – Улучшения произошли почти в любом другом секторе техники. Почему же не усовершенствовали этот? И вот я начал разбираться с вставшим передо мной вопросом».

Маск собрал группу инженеров и стал встречаться с ними по субботам, стремясь выяснить, «каким должен быть наилучший подход к этой проблеме, с точки зрения не только стоимости запуска, но и его надежности».

Маск прочел все книги, которые сумел найти по данному вопросу, как и Бил. Из чтения он вынес стойкое убеждение: лучший способ приобрести ракету – построить ее самому, и все равно, сколько раз приятели назовут его сумасшедшим. Маск разделял жажду банкира Била к снижению стоимости космических полетов и решил, что должен попытаться в корне изменить ту бизнес-модель, которую поддерживало правительство и на которой Lockheed Martin, Boeing, Northrop Grumman и прочие жировали многие годы.

14 марта 2002 года Маск оформил документы на предприятие под названием Space Exploration Technologies, то есть «Технологии освоения космоса». Многие из его близких друзей сочли необходимым выразить свое беспокойство. Даже Кантрелл, один из тех, кто консультировал Маска с самого начала, решил не ввязываться. Находясь под сильным впечатлением от гения Маска, он тем не менее «не думал, что затея будет иметь успех, если честно».

Маск стремился одержать победу там, где терпели поражения целые страны. На заре космической эры, с 1957 по 1966 год, Соединенные Штаты предприняли попытки запустить на орбиту 424 ракеты. Только 343 из них увенчались успехом – то есть почти 20 % пусков закончились неудачей. Тогда в среднем за год случалось восемь аварий, и во многих случаях ракеты взрывались, превращаясь в жуткий огненный шар. После 1966 года согласно статистике происходило от одной до трех аварий в год, а после 2000 года их было не больше одной. Иными словами, правительственной космической программе потребовалось почти пять десятилетий, чтобы приблизиться к чему-то похожему на надежность.

И тем не менее программа все еще была предрасположена к катастрофам. В начале 2003 года шаттл «Колумбия» разрушился при входе в атмосферу Земли, и все семь астронавтов погибли.

Миллиардер, не имеющий опыта в космонавтике, не мог просто так взять и основать ракетную компанию и пилотируемую космическую программу.

Если сомневаетесь, спросите у Энди Била.

Новая компания Маска, известная под сокращенным наименованием SpaceX, получила свое начало в старом заводском здании в Эль-Сегундо, на Ист-Гранд-авеню, 1310, недалеко от аэропорта Лос-Анджелеса. Маск набросал эскиз своего первого творения, рабочей лошадки ракетной породы, с единственным весьма простым двигателем. Другие могли видеть в своих ракетах аналоги гоночных машин, но он был рад сравнивать свою с «хондой» – удобство, надежность, дешевизна.

«Могу поставить 1000 к 1, что купленная вами Honda Civic не развалится в первый год эксплуатации, – объяснял он в интервью журналу Fast Company. – Вы можете купить дешевую машину, которая одновременно будет и надежной, и такая же логика применима к ракетам». Примерно за 6 млн долларов ракета Маска должна была выводить 500 кг полезного груза, например спутников, на низкую околоземную орбиту, и это выходило намного дешевле, чем брали конкуренты.

Потребовалось немного времени, чтобы собрать первую ракету «Фолкон-1»; ее английское имя Falcon отсылало к названию корабля «Сокол тысячелетия» из «Звездных войн», а цифра 1 означала количество двигателей на первой ступени. Но хотя Маск и построил ракету менее чем за год, он не смог заставить никого в NASA обратить на это внимание.

Вашингтон игнорировал Маска точно так же, как ранее Била. Весь истеблишмент – крупные подрядчики, члены Конгресса и даже многие в NASA – видели в нем просто еще одного мультимиллионера с игрушечной космической фирмой, дилетанта, которому не светит успех. Лишь немногие воспринимали Маска серьезно.

«Поначалу нам приходилось упрашивать NASA обратить на нас внимание», – вспоминает Лоренс Уильямс, в то время вице-президент SpaceX по стратегическим связям.

К концу 2003 года Маск решил: если NASA не идет к нему, он сам сделает шаг навстечу. Федеральная авиационная администрация FAA собиралась отметить столетие первого моторного полета братьев Райт мероприятием в Национальном аэрокосмическом музее, и Маск решил, что ему стоит там показаться – вместе со своей новой ракетой.

Для такого события SpaceX загрузила 20-метровую ракету на специальный трейлер и повезла ее через всю страну в Вашингтон. С полицейским эскортом ракета проследовала по Индепенденс-авеню и по Моллу, священной аллее, которая была свидетелем тысяч и тысяч представлений, демонстраций и протестов. Такого, однако, она еще не видела.

32-летний Маск припарковал свою ракету у офиса FAA, и туристы, направляющиеся в Национальный аэрокосмический музей, останавливались и глазели на натурный экспонат, невзирая на холод. Сияющая белая ракета, вытянувшаяся более чем на 20 метров в длину, захватила участок, обычно выделявшийся торговцам хот-догами. Один таксист остановился в полном изумлении возле трейлера, заняв целую полосу – и это в час пик! Подобное представление было чисто калифорнийской выходкой, оно напоминало выпуск очередного продукта Apple, но состоялось еще до того, как Стив Джобс отточил искусство впаривать новый гаджет массам.

Маску экстравагантная выходка дала возможность продемонстрировать достижение его маленького стартапа обширной публике: космическому агентству NASA, клеркам Конгресса, вечно блуждающим в поисках халявной выпивки, а также прессе, жадной до зрелищ, даже если ракета, представленная их глазам, еще не летала.

Однако она могла полететь и должна была полететь. Ракета стояла у бордюра и являла собой очевидный контраст, четкий и хорошо продуманный. Внутри музейного здания хранилось великое прошлое NASA – лунный модуль, корабль «Меркурий», наследие «Аполлона», лелеемое вместе с утраченными мечтами, им же и порожденными. Снаружи стоял человек, которому предстояло создать новое будущее – дешевый и надежный космический транспорт с целью однажды колонизировать Марс. Обещание казалось таким же невероятным, как и молодой эксцентричный человек, с ним выступивший.

Маск продавал не просто свою ракету, но то, что она олицетворяла – безумную идею, веру в успех маленького стартапа на космической ниве. Бил сумел продвинуться дальше, чем многим казалось, и оставить неплохую отметину на стене, которая удерживала нетрадиционных игроков вне космического бизнеса. И если Маск не хотел разделить судьбу Била, он должен был не только строить надежные ракеты, но и перевернуть вверх дном всю устоявшуюся иерархию отрасли. Для этого требовалось нечто большее, чем просто хорошая инженерная работа. Требовались удаль и сила духа – своего рода мания, питаемая самонадеянностью, удачей и желанием без устали сражаться с системой.

В пресс-релизе, объявившем о необычной выставке на Индепенденс-авеню, Маск не только воспевал новую ракету как «большой прорыв в стоимости доступа в космос». Он высмеивал конкурентов, которые хотят вчетверо больше, имея намного меньшую надежность. SpaceX также налегала на тот факт, что NASA все еще приковано к Земле спустя десять месяцев после гибели «Колумбии» с семью астронавтами на борту.

«Поскольку вставшая на прикол система Space Shuttle создала очередь попутных запусков спутников, существует настоятельная необходимость в новых средствах доступа в космос», – говорилось в статье, и особенно подчеркивалась возможность сделать ракету «Фолкон-1» в итоге многоразовой.

На приеме в восемь часов вечера среди толчеи официальных лиц NASA, клерков Конгресса и чиновников из FAA Маск в короткой речи заявил о своих намерениях и сказал, что SpaceX является ответом на стагнацию космической отрасли.

«История создания ракет-носителей не была очень успешной; в действительности ее вообще нельзя назвать успехом, если вы определяете успех как существенное изменение в цене или надежности, – сказал Маск. – Мы хотим сделать такую попытку со SpaceX, и нам кажется, она будет первой за очень долгое время».

Маск попросил небольшую группу журналистов выйти наружу, где прожектора подсветили ракету и где был сооружен подиум: «Мы очень горды впервые представить вам свою ракету и сделать это здесь, в Вашингтоне».

Но самозваный церемониймейстер еще не закончил с новостями. Он сказал, что «Фолкон-1» – лишь начало. Компания уже работает над «Фолконом-5», намного более мощной ракетой, которая будет иметь пять двигателей первой ступени вместо одного. И она тоже разрушит конкуренцию, заявил Маск, ведь будет намного дешевле: «Она должна установить новый мировой рекорд по цене доставки в космос в расчете на один фунт груза. Мы получим огромное преимущество в сравнении с другими ракетостроителями».

«Фолкон-5» был уже достаточно тяжелым, чтобы позволить SpaceX войти на гораздо более денежный рынок запуска крупных спутников, где пока доминировали главные правительственные подрядчики. А значит, представление на Молле на самом деле являлось не просто дебютом новой ракеты Маска. Это был предупредительный выстрел в сторону таких компаний, как Lockheed Martin и Boeing. Эндрю Бил не смог разорвать их железную хватку, но Маск пришел, вооружившись новой ракетой и только что заработанным состоянием, которое он был готов бросить в огонь.

Он пришел по их душу.