Глава 17
– Кирилл? Наконец-то! Ты что, не ночевал дома?
Антон обрадовался, что застал Дубровина. Он тоже плохо спал ночью, размышлял о делах, о Леонтине, о Кирилле… Под утро ему приснился странный сон, как будто он стоит один посреди огромной пустой площади, по краям которой где-то в золотой дали высятся редкие тополя. Оглядываясь и не понимая, где он, Антон видит, как с голубого, горячего от зноя неба прямо ему в руки летит что-то сверкающее, переливающееся в солнечных лучах, как бриллиант. Он неловко подпрыгивает, тянет руки, стараясь поймать это летящее, загадочное и поблескивающее, оступается и… падает. Вокруг него, отдаваясь многократным эхом, словно в невидимых горах, раздается многоголосый смех. Как будто всю эту произошедшую с ним нелепую сцену наблюдает множество зрителей. Они видят Антона, а Антон их – нет…
Господин Муромцев проснулся отчего-то в холодном поту, весь дрожащий, и никак не мог найти под кроватью тапочки, чтобы пойти на кухню и выпить воды. Чайник оказался пустым. Минералка тоже закончилась, а воду из-под крана пить не хотелось. Антон достал из холодильника бутылку пива, выпил и задумался.
Дела почему-то шли все хуже и хуже, хотя никаких видимых причин на то не было. Все обычно: то сделка сорвалась, то партнеры подвели, то нужная мысль не пришла в голову в нужное время, то… Словом, каждый бизнесмен знает, что это такое – черная полоса. Особенно пострадал компьютерный бизнес: что-то не получилось с поставками, потом оптовики не перечислили вовремя деньги – то одно, то другое, и все не в лад. Антон начал нервничать. Доходы резко сократились, нужно было меньше тратить. Об этом он и собирался сказать Кириллу.
– Ты приедешь сегодня в офис? – спросил Муромцев.
– Нет.
– Почему?
– Меня избили. Синяки, башка гудит…
Антон ничего не понимал. Впрочем, на Дубровина это в последнее время похоже. Напился, ввязался в драку, вот и…
– В ресторане? – спросил он.
– Возле дома. Приехал, стал открывать гараж, и тут на тебе! «Ребятки» поджидают. Хорошо, что их было только двое.
– Чего они хотели? – спросил Антон, а сам подумал: «Ну вот! Начинается! Уже пошли разборки! А что дальше будет?»
– Сам не знаю, – соврал Кирилл. Ему не хотелось говорить, какие вопросы ему задавали и что он на них отвечал.
– Может, в милицию заявить?
Кирилл засмеялся, тут же скривившись от боли. Лицо, особенно подбородок и скулы, сильно ныло. Вот уж кому он меньше всего хотел бы рассказывать о ночном происшествии, так это милиции.
– Тогда я нашим ребятам скажу, – настаивал Антон. – Нужно же принимать меры!
– Ладно, я подумаю.
Кирилл решил не спорить, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Муромцев и так, похоже, думает о нем черт знает что! В последнее время он как-то странно смотрит на Кирилла, а когда их взгляды встречаются, то поспешно отводит глаза. Дубровин и сам вел бы себя точно так же, если бы с кем-то происходило то же, что и с ним. Одни только телефонные звонки от всяких ненормальных чего стоят! А эти «посиделки» на лестнице у его квартиры? И как только соседи терпят? Взять хотя бы вчерашнее! Такое чучело визжащее увидеть в темноте, да еще если оно вдруг за ноги схватит – инфаркт или инсульт обеспечен! Неудивительно, что Муромцев на него косится. Любой бы на его месте волновался.
Обдумывая разговор с Антоном, Кирилл решил побриться. Все-таки женщина придет. Придет ли? Ему хотелось, чтобы она пришла.
Бритье оказалось нелегкой задачей. Ему и так эта процедура давалась с огромным трудом: щетина вырастала жесткая, непослушная, и никакие бритвы, в том числе и знаменитые разрекламированные, не могли с ней справиться. А теперь еще добавились ссадины и припухлости.
Стоя у зеркала, чертыхаясь и ругаясь, Кирилл кое-как побрился, потратив на это почти двадцать минут. И в это время раздался звонок в дверь. Ему сразу стало жарко. К сердцу прихлынуло давно забытое чувство восторженного волнения, от которого перехватило горло.
«Что это со мной? – подумал Дубровин, стараясь унять внутреннюю дрожь. – Ведь она даже не в моем вкусе! Обыкновенная, не очень стройная, даже некрасивая, в том смысле, в каком я раньше понимал красоту. Во всяком случае, до Леонтины ей далеко».
И тут же он удивился, что никогда не ожидал Леонтину с таким волнением, с таким замиранием сердца, с такой надеждой неизвестно на что…
Клавдия тоже чувствовала себя неловко. Ей явно было не по себе. Первый раз в жизни она входила в жилище одинокого мужчины, одна, без подруги, без компании – не на вечеринку, а просто так.
– Разрешите?
Она не сразу поняла, что Кирилл хочет помочь ей снять пальто. За ней тысячу лет никто не ухаживал; она забыла, что это такое. Клавдия еще больше смутилась, запуталась в рукавах и чуть не расплакалась. От обиды за себя, за все, чем она была так жестоко и незаслуженно обделена в жизни. Впрочем, почему – незаслуженно? Наверное, она сама, сознательно или бессознательно, ограничивала себя во всем, считала, что она ничего хорошего не достойна. Как она сама относилась к себе? Страшно вспомнить! Так какие она имеет основания обижаться на других?
Клавдия робко улыбнулась и подняла глаза на Кирилла.
«Какая она милая», – подумал он.
«Он совсем не выглядит больным и несчастным», – подумала она.
Между ними пробежал слабый теплый ток. Оба почувствовали это, и оба по-разному. Клавдия начала ругать себя и обвинять в распущенности. Кирилл испытал досаду и недоумение: что он нашел в этой женщине? При безжалостном свете дня она не казалась такой загадочной, как вчера в «Охотнике». Было видно, что ей за тридцать, что ресницы и брови у нее неяркие, бледно-русые, косметики мало – чуть-чуть подкрашены глаза и губы, – а фигура далека от совершенства. Но все вместе очень привлекательно, даже неправильность черт: великоватые губы, непослушные волосы… Это и удивляло, и раздражало Кирилла. Неужели такое все-таки бывает? Любовь…
«Это просто смешно!» – решил он.
А Клавдия подумала другое: что она была бы совсем не против, если бы Кирилл хотел ее, видел бы в ней женщину. Ей казалось, такие желания возникают потому, что она запоздала с ними, что они не осуществились в юности. Мальчики в старших классах, а потом молодые люди в институте мало обращали на нее внимания. Если кто-то и начинал ухаживать, то это продолжалось недолго. Ну а те «романы», если их так можно назвать, которые были у нее уже в достаточно зрелом возрасте… Их просто не хотелось вспоминать.
– Хотите кофе? – предложил Кирилл.
– Не откажусь.
– Вам понравится!
Кофе и в самом деле оказался чудесный: горячий, густой и с пенкой. Клавдии было хорошо сидеть на мягком низком диване, пить кофе, смотреть на Кирилла, на его лицо, кое-где немного опухшее, с синяками и порезами от бритья. Как ни странно, все это его не портило.
– А я думала, что такое только в книжках пишут.
– Что? – не понял Кирилл.
– Ну… – Клавдия немного подумала. – Что можно вот так сидеть, ничего не делать, молчать и… чувствовать себя счастливым.
Кирилл смутился. Он ощущал то же самое. Женщина прочитала его мысли легко, без усилия. А ему всегда казалось, что так же, как он, никто больше ни думать, ни чувствовать не может. Приятное тепло разливалось у него внутри, внося в душу покой и умиротворение.
– Вам не скучно? – спросил он.
– Нет, – она покачала головой. – Мне хорошо. Оказывается, так бывает.
Кирилл усмехнулся.
– Тем не менее я должен вас развлекать! Мне по штату положено.
– Развлекайте, – засмеялась Клавдия.
– Хотите, расскажу, как на меня вчера напали бандиты?
– Не знаю… Наверное, хочу. А с вами часто такое случается?
– К счастью, нечасто. Но я об этом не жалею.
Кирилл испытывал что-то вроде легкого опьянения, эйфории. Он плыл по мягким, обволакивающим сознание волнам и не беспокоился – куда. Ему было все равно. Главное, он в этом путешествии не один. Напротив него сидит как раз та женщина, которая способна понимать такие вещи. Кирилл не знал, откуда у него такая уверенность. Она просто появилась, и все.
– Может быть, выпьем? – неожиданно для самого себя предложил он. – Коньяк, водка?
– Давайте коньяк, – ответила Клавдия. – Меня нетрудно уговорить. Но это только сегодня.
Ей действительно захотелось выпить. Чтобы немного закружилась голова, а на сердце стало весело и свободно.
– Тогда я отлучусь на пару минут? – спросил Кирилл. – Схожу на кухню за рюмками и минеральной водой.
Он достал из бара темную непрозрачную бутылку с дорогим коньяком, поставил на стол.
– Вам такой нравится?
Клавдия никогда даже не видела такой бутылки. Она пожала плечами:
– Попробую – скажу.
– Я сам смог позволить купить себе такой коньяк только пару месяцев назад, – признался Кирилл. – Мы раньше жили очень скромно. У меня папа – профессор математики, а мама – домохозяйка. Да и у меня как-то отсутствовала деловая жилка. Во всяком случае, все так считали, и я сам так считал. А потом вдруг захотелось заняться бизнесом. Честно говоря, я даже не заметил, как все это произошло. Все получилось само собой. Дела, деньги, все…
Он отправился на кухню, а Клавдия задумалась. Зачем он ее пригласил? Говорил, что чувствует себя ужасно, с постели не может подняться, а сам вовсе не так уж болен. Неужели ему поговорить или выпить не с кем? А вдруг… Опять это «а вдруг»!
Телефон издал негромкий сигнал, но Клавдия едва не подпрыгнула. Она так углубилась в свои размышления, так погрузилась в них, что внезапный посторонний звук испугал ее. Неосознанно, забыв, что она в чужой квартире, Клавдия взяла трубку.
– Алло…
В ответ раздалось зловещее шуршание, сопровождаемое странными всхлипами, как будто кто-то невообразимо далеко втягивал внутрь себя воздух…
– Алло! – повторила Клавдия немного громче. – Вас слушают!
– Так ты женщина-а-а? – раздался жуткий шелестящий голос. Определить, кому он принадлежит, было невозможно.
Клавдии отчего-то стало страшно. Ее вдруг пробрала дрожь, чуть зубы не застучали.
– Д-да, – ответила она. – Но вам, наверное, не меня.
– Тебя-я-а-а… – так же зловеще прошелестело в трубке. – От возмездия не скроешься-я-а-а…
– Я не понимаю…
– Черные дела твориш-ш-ш-шь… Адское пламя для тебя уже разгорелось! Ничего! Час искупления близок!
– Что… – Клавдия ничего не понимала.
– Дайте сюда! – Кирилл почти вырвал трубку у нее из рук. На нем лица не было. – Вам нужно было позвать меня!
– Не кричите! – возмутилась Клавдия. Она и так испугалась, а тут еще на нее кричат. С какой стати?! – Кто это вам звонит?
«Какое ваше дело?» – хотел ответить Кирилл, но сдержался. В конце концов, Клавдия тут ни при чем. Чертовски неприятно, что она услышала эту гадость. Ему самому порой бывает не по себе. Вон как она побледнела! Нужно было телефон отключить или вынести на балкон. Пусть бы там звонил до второго пришествия.
– Что вы молчите? – в ее голосе прозвучали истерические нотки.
– Я думаю.
– О чем?
– Как вам лучше объяснить происшедшее. – Кирилл помолчал. – Видите ли, мне иногда звонит один приятель, давний знакомый. Он… немного не в своем уме. Так что не стоит обращать внимания.
– Я так испугалась…
– Простите, я должен был вас предупредить. Мне действительно жаль! Давайте пить коньяк.
Он налил ей и себе в маленькие пузатые рюмки.
– За вас! – сказал Кирилл, чокаясь. – За то, что вы пришли, не побоялись.
– А что, я должна вас бояться?
Клавдия нервничала, и ей плохо удавалось это скрывать.
– Я не то хотел сказать.
Они выпили. Но настроение было испорчено.
– Налейте мне еще, – попросила Клавдия. Она никак не могла унять неприятную дрожь.
Кирилл налил.
– Сейчас я буду вас развлекать! – сказал он. – А телефон мы отключим, чтобы он вас больше не пугал. Ладно?
Клавдия кивнула.
– Улыбнитесь, а то я чувствую себя злодеем, – попросил он.
Она не без труда выдавила неискреннюю улыбку. Но Кирилл, казалось, этого не заметил.
– Подождите минуточку, – сказал он, взял телефон и вышел в другую комнату.
Клавдии казалось, что ее сердце сейчас вырвется из груди, так оно стучало от страха. Она лихорадочно вспоминала все, что знала о маньяках. Их нельзя провоцировать, нельзя оказывать им сопротивления, нельзя обнаруживать перед ними свою боязнь, нельзя…
«Что он там делает так долго, в другой комнате?» – подумала Клавдия. Ее паника нарастала, как тропический ураган, грозя снести остатки благоразумия.
Надо бежать. Черт с ним, с пальто, пусть здесь остается. Главное – унести ноги поскорее! А если она не сможет открыть замок? Кирилл догадается, что она все о нем знает, и убьет ее. Что же делать? Как получилось, что она снова влипла в такую историю? И ведь как он сумел ей пыль в глаза пустить! Как притворялся! Чуть ли не влюбленного строил из себя! О господи, как это она купилась на подобное? Видно, очень ей понравился этот мужчина. Давно понравился. А она ему? У него была какая-то цель, вот он и ломал комедию. Клавдия, как и всякая женщина, сама виновата – уши развесила, растаяла…
Из комнаты, куда ушел Кирилл, раздавались слабые шорохи. Клавдия, затаив дыхание, на цыпочках подкралась к неплотно закрытой двери, заглянула. Кирилл стоял у секретера, вполоборота, держал в руках огромный блестящий нож с широким лезвием.
Так она и знала! Он маньяк! Убийца! А Клавдия – вот дурочка! – чуть ли не в любви вздумала ему признаваться! Этот Кирилл просто заманил ее сюда, как глупую овцу! Сейчас он выйдет из комнаты, и все будет кончено…
Она почувствовала странную пустоту внутри. Захотелось сесть на пол, ничего не видеть, не слышать. Только бы все произошло побыстрее!
– Что с вами? – Кирилл растерянно смотрел на женщину.
Он едва успел ее подхватить, а то бы она упала. Так, с ножом у самого носа Клавдии, он и отнес ее на диван. Положив оружие на стол, он налил в рюмку воды, поднес к ее губам.
– Вам плохо?
Она молча взяла у него из рук рюмку, сделала большой глоток.
– Вы что? Вы… Вы у-убить меня хотите? – пролепетала она.
Кирилл поймал ее остановившийся от ужаса взгляд. Вот идиот! Он напугал ее испанским кинжалом! Кто же знал, что женщины такие трусихи? Особенно эта. Она совсем не напоминает глупую истеричку или паникершу. Почему она так испугалась? Он сам виноват. Надо было предупредить, что хочет показать ей красивую вещь, а не выходить из комнаты с ножом в руках. Действительно можно что угодно подумать!
– Не бойтесь! Я просто хотел… – Он потянулся рукой к ножу и почувствовал, как напряглась ее рука, к которой он прикасался. – Это испанский кинжал. Настоящий! И очень старинный, я проверял. Специально ходил в музей, разговаривал с экспертом по древнему холодному оружию. Он мне сказал, что вещь подлинная и очень дорогая и что я неправильно ее называю: у кинжала лезвие узкое, а у этого ножа – широкое. Но я привык и все равно его так называю – «испанский кинжал». Мне нравится. Красиво, правда?
По мере того, как он говорил, Клавдия приходила в себя. Ее страх рассеивался, как столб пыли на ветру. Боже, какая же она дура и трусиха! Ей стало стыдно: и за подглядывание, и за обморок. Что Кирилл о ней подумает? Что она нервнобольная, психованная! И будет недалек от истины. Хорошо еще, что он не может прочитать ее мысли! Вряд ли он после этого захотел бы с ней разговаривать.
– А как он попал к вам? – спросила Клавдия, стараясь сгладить неловкость.
– Это длинная история. У вас не хватит терпения слушать.
– Я люблю длинные истории, особенно когда мне их кто-то рассказывает.
– Ладно, – согласился Кирилл. – Я постараюсь быть краток, насколько возможно. Однажды я помог одной незнакомой женщине, и она захотела отблагодарить меня – предложила выбрать несколько вещей на память. Среди них был и этот старинный нож. Тогда он мне просто понравился, привлек мое внимание. Я понятия не имел, сколько он стоит. Думаю, та женщина тоже.
– Неплохой подарок.
Клавдия расстроилась. Неужели она ревнует Кирилла к незнакомой женщине? Выходит, что так! Безумие! Это настоящее безумие!
В черно-белой, какой-то дьявольской гостиной Чингиза было сумрачно. Черные бархатные шторы пропускали чуть-чуть бледно-лилового света. Леонтина чувствовала себя как в глухом, густо заросшем сиренью уголке старого сада. Это странное ощущение развлекало ее.
Чингиз и его квартира в живописном уголке Москвы напоминали ей Булгакова, его фантасмагорических героев. Мама безуспешно пыталась привить Леонтине любовь к классикам, читая вечерами вслух «Мастера и Маргариту». Но что-то, видимо, все же задержалось в ее пустой ветреной головке.
– Приветствую вас, прелестная барышня! – церемонно согнулся в полупоклоне Чингиз, как всегда элегантный, безупречный. – Чем на сей раз могу быть полезен?
Ему не хотелось снова иметь дело с этой настойчивой блондинкой, требующей от него невозможного. Однако и решительно отказать нельзя: престиж, репутация пострадают. Удивительное у нее окружение, у этой девицы с тонкой талией и куриными мозгами! Сама незатейливая, как кукла Барби, а знакомых имеет таких, что и не подступишься.
Чингиз несколько ночей не спал, все пытался раскрутить этот мистический клубок, да только ничего не вышло. Пришлось признать свое поражение. Леонтине он, разумеется, ничего подобного говорить не собирался. Он с умным лицом и жутко многозначительным видом говорил ей совсем другое, разные эзотерические выкрутасы демонстрировал, в которых она, конечно же, ровным счетом ничего не поняла, да и не могла понять. Потому что Чингиз, мастер импровизации, «творил» на ходу. Голову он ей задурить задурил, но денег на всякий случай не взял. Чтобы неприятностей не было. Девочка хоть и недалекая, а насторожилась: что к чему, как и из-за чего.
Ну а с какими такими нуждами она опять к нему явилась?
– Так чем могу служить, сударыня? – повторил Чингиз.
Леонтина молчала и только смотрела на него своими выпуклыми стеклянными глазищами, в уголках которых начали скапливаться слезы. Этого только не хватало!
– Я… выполнила все ваши рекомендации, все, что вы советовали, а… – она шмыгнула носом, – ничего…
– Ничего?
– Ну да. Ничего не произошло. Он… так и не смотрит на меня.
– Совсем не смотрит?
– Нет, смотрит, конечно, но… не так. Безразлично. Совсем равнодушно. Как на пепельницу.
Леонтина горько вздохнула и вытерла потекшую по щеке слезинку.
– Ясно, – кивнул маг.
Чингиз терпеть не мог женских слез. Это на него плохо действовало. В конце концов, почему бы ему не попробовать еще раз? Светила изменили свое положение, звезды образовали новые зависимости, влияния магических сил приняли иное направление, энергетические потоки ведут себя сегодня не так, как вчера. Почему бы не воспользоваться этим и не посмотреть, какой интересующая девушку информация предстанет перед ним на сей раз?
Чингиз зажег свечи и разложил карты Таро на низком неполированном черном столике. Леонтина смотрела во все глаза, но ничего не понимала. Странные символы вызывали у нее благоговение и робость. Как девушка была бы удивлена, узнай она, что знаменитый маг Чингиз понимал еще меньше! Он смотрел на расклад и не верил своим глазам! То, что многократно выглядело как ужасающий, необъяснимый хаос, сложилось вдруг в стройную, упорядоченную картину.
Маг долго думал, прикидывал, что к чему, и анализировал увиденное. Он не собирался рассказывать блондинке всего – он хотел удовлетворить собственный неожиданно вспыхнувший интерес. Да, мужчина, о котором желала разузнать побольше девушка Леонтина, был ему интересен. Что-то его окружало необычное, что-то необъяснимое и странное. Гороскоп для него составить было невозможно, карты отказывались сообщать что бы то ни было, ясновидение не выхватывало из будущего четких событий… Словом, как писала в своих записках Фатима Елоева, «есть люди, судьбы которых непроницаемы, как плотный черный экран, сквозь который не прорваться обычными способами, действующими для всех остальных». Да, многому еще придется учиться у бабушки Фатимы! Но вот только то, что пришлось увидеть Чингизу сегодня, госпоже Елоевой навряд ли встречалось. Иначе она обязательно запечатлела бы сие для потомства в своих дневниках. Увы! Ему надо будет разбираться в сложившихся обстоятельствах самому.
– Боюсь вас разочаровать, сударыня, – начал Чингиз, обдумывая каждое слово, – но… этот мужчина предназначен не для вас. Он чужой.
– Как это – «чужой»? – возмутилась Леонтина. – Человек не вещь. Он не может принадлежать кому-то одному!
– Я рад, что вы это понимаете.
– Знаете что?! – разозлилась красивая блондинка. – Я пришла сюда не для того, чтобы развеселить вас! Мне нужно другое. И вы это делаете… насколько я слышала.
– Да, когда это не противоречит моим принципам и… сложившимся связям. Иные из них неразрывны. Как ни старайтесь, ни бейтесь – ничего не выходит! Это только кажется, что корабль плывет куда попало. Океан безбрежен, но у корабля есть курс и пункт назначения. Он стремится к своей цели, несмотря на жестокие штормы и ураганы. Он может зайти в тихую гавань, где его ждут сладкие плоды и благодатная тень, но только на время, сударыня… только на время…
– Зачем вы мне говорите все это? Не понимаю. При чем тут корабль? Океан? Что это все значит? Я пришла к вам с конкретной целью, я плачу деньги и хочу получить результат!
Чингиз помолчал, глядя на черную бархатную портьеру, поглощающую краски и звуки. Такая же портьера отделяет сознание этой девушки от способности постигать истину. Но это уж не его проблема. Однако надо же как-то ей объяснить…
– Этот мужчина принадлежит другой женщине, – терпеливо сказал маг и вздохнул. – Очень крепкая связь. Очень давняя цель. Деньги могут многое, но не все. Не все! Есть люди, которые никак не хотят с этим смириться, но рано или поздно им придется это сделать.
– Кто она?
Чингиз развел руками.
– Вы не знаете? – настаивала девушка.
– Увы! – он покачал головой.
– Так узнайте!
Чингиз не стал спорить. Это его работа, как ни крути. Он снова разложил карты. И снова удивился. Воистину сегодня день сюрпризов! С той минуты, как в его приемную явилась эта блондинка, начались «чудеса». Похоже, они продолжаются: карты Таро образовали практически тот же хаотический расклад, что и в те разы, когда Чингиз делал это для неизвестного мужчины. Того самого, которого во что бы то ни стало хотела заполучить девушка Леонтина. Это уже не похоже на простое совпадение. Это уже…
– Ну? – она потеряла терпение.
– Не мешайте. Я почти ничего не смогу сообщить вам, если вы будете отвлекать меня! – отрезал маг.
Опять двуликий Янус? Это уж слишком…
Чингиз смешал бесполезные карты, закрыл глаза и старательно сосредоточился. Он на ощупь, телепатически отыскивал в туманно-неопределенном пространстве интересующий его объект – женщину, которая в чем-то была точной копией неизвестного мужчины. Что между ними общего? Любовь, страсть? Но это при гадании выглядит совсем по-другому! Что же их объединяет? Из тумана к Чингизу стремительно приблизились два сияющих профиля, повернутые в разные стороны, одинаково смеясь над его бесплодными попытками…
– Она появилась в окружении мужчины не так давно… но узнали они друг друга буквально на днях. Это произошло…
– Где? – напряглась Леонтина.
– Я вижу зал… полутемно… Музыка! Что-то вроде ресторана или кафе. Они танцуют…
– Довольно, – прервала его беспокойная клиентка. – Я знаю, кто эта женщина!
– Прекрасно! Я вам больше не нужен?
Чингиз почти обрадовался, но оказалось, что напрасно. Девушка с длинными светлыми волосами не собиралась уходить.
– Я хочу… – она наклонилась к самому уху знаменитого мага и что-то быстро-быстро зашептала…
