Глава 17
Сквозь пространство и время
– Откуда такое знание русского языка? Чистое произношение? Будто ты родился и всю жизнь прожил в России. – Обратив на себя взор коротышки, Давид прищурился, как профессор, задавший каверзный вопрос студенту на экзамене. – У нас полно коренных москвичей, которые и на тройку с минусом не знают свой родной язык, а тут представитель инопланетной расы как минимум твердую четверочку заслуживает. Удивительно.
– Четверочку?! Ха! Да у меня уровень знаний гораздо выше, чем у любых ваших академиков. В любой науке.
– Прямо-таки и в любой?
– Хочешь проверить? Посоревноваться? Давай, только тогда тебе придется оценить свои знания на не твердый ноль с тысячей минусов.
– Но как ты?..
– Книжек много читал, причем на разных языках. На русском, испанском, немецком, английском, китайском, японском… и так далее. Устану все перечислять. В общем, на многих земных, включая и несколько из тех, которые уже давно считаются мертвыми. Хотя на внеземных языках я читал еще больше. А скольких ученых, писателей, изобретателей и преподавателей мне приходилось сопровождать – очень много. И мы многому друг у друга научились. С некоторыми я до сих пор в хороших отношениях. По возможности проведываю их и помогаю, чем могу, но я бессилен перед тиранией долговязых тварей. Им часто даже повод никакой не нужен, чтобы казнить раба.
– Так это же тонны информации, как ты смог столько усвоить?
– Если бы ты знал, на что способен твой мозг, то таких вопросов не задавал бы.
– На что?
– Как-нибудь расскажу.
– Хотел бы я тоже знать столько языков.
– Хочешь – будешь, если не казнят раньше времени. По крайней мере, язык лантисофурийцев обязан знать каждый, остальное по желанию. Свой язык они считают чуть ли не божественным, а себя, соответственно, богами. Любые другие языки относятся к языкам рабским и не изучаются ими строго принципиально.
– Куда деваться.
– Ага, это ниже их достоинства, что не так уж и плохо для нас.
– В смысле?
– А что тут неясного? Их высокомерие играет нам на руку: мы их понимаем, они нас – нет.
– Кстати, да, недурственное такое преимущество. И если…
– Неужто за парты нас посадите? – перебил я.
– Не все так запущено, – ухмыльнулся коротышка. – Процесс быстрый и безболезненный.
– А поподробнее? – вновь прищурился Давид.
– Оборудование есть специальное, с помощью которого можно загрузить в мозг любые базовые знания. Но база есть база, сам понимаешь…
В этот момент корабль тряхнуло. Врезавшись на вдохе грудной клеткой в блочное устройство, я закашлялся. Некоторые застонали, заохали и выругались, а кое-кто еще и в воплях себя проявил. И это была не Дашка. Раззявив рот всего на секунду-другую, Натали завопила так, будто ей иголку под ноготь загнали. После чего она снова отобразила на лице непробиваемую безмятежность и, гордо покрутив головой по сторонам, окинула всех холодным взглядом.
– Что это было?
– И будет еще! Поэтому всем быть начеку, скоро войдем в портал!
– Куда?! – вытаращился я на него.
– В пространственно-временной портал. Слышал о таком?
– Ага, в каких-то фильмах его…
– Читать больше нужно, а то только и знаете, что в телик пялиться.
– Ты и про телик знаешь?
– Я даже знаю, какой мусор вам на него транслируют и для чего.
Давиду выпал шанс блеснуть умом, и он его, разумеется, не упустил:
– Я догадывался, что именно так они и перемещаются. Космос бесконечен, и творец, конечно же, побеспокоился о том, чтобы все разумные существа могли между собой контактировать. Или даже создать величайшую вселенскую коалицию, дабы вместе стремиться к совершенству, познанию бытия и дел его. Поэтому он и сотворил максимально быстрые переходы из одних точек космоса в другие. Расстояния могут быть самые различные, от нескольких сотен световых лет до просто астрономических цифр, не укладывающихся в наших головах, но, проходя через порталы, ты их не ощущаешь. За какое-то незначительное время ты преодолеваешь любые расстояния. Портал подобен коридору в доме, ведущему от входной двери или от одной из комнат к любым другим комнатам.
Вот это его прорвало! Сразу видно: громовская школа! Давида хлебом не корми – дай только мозг кому-нибудь запарить. И сейчас он нашел себе подходящую аудиторию, внемлющую каждому его слову, но я-то уже тертый калач – меня этими пышными самодовольными речами не прошибешь.
В свое время я даже способы уклонения от них разработал. Аж целых два. Либо ты врешь, что у тебя срочные дела, и бежишь не оглядываясь, либо начинаешь размышлять на отвлеченные темы. Первый отпал сам собой, ибо бежать было некуда, поэтому воспользовался вторым, ожидая перехода в иную галактику. Но и он сработал не настолько гладко, как того хотелось бы.
Коротышка еще несколько минут назад велел нам приготовиться, но до сих пор ничего так и не произошло. Захотелось заглянуть в его черные как уголь глаза и в самой грубой форме высказать все, что я о нем думал. А думал я, что он – маленький зеленый врун, по вине которого мои уши продолжали улавливать кичливый треп друга-воображалы. Однако что-либо говорить уже было бесполезно. Коротышка, так же как и остальные, попал под влияние Давида, не собиравшегося замолкать ни на секунду.
– Выходит, вселенная испещрена пространственно-временными тоннелями, в какой-то степени напоминающими систему метрополитена. А что нам необходимо знать, чтобы добраться до нужной станции? Правильно, это месторасположение станции, с которой собираемся отправиться. И тут я хотел бы поинтересоваться у нашего зеленого друга, как долговязым удалось отследить порталы. У них есть какое-то устройство? Или они обладают уникальными древними знаниями и звездными картами, передающимися из поколения в поколение?
– И есть, и обладают.
– А поконкретнее?
– Ни к чему это сейчас. А ты дотошный, да? Во все свой нос суешь.
– Рад, что кто-то еще это заметил, – пробурчал я.
– Но ты молодец, неплохо про порталы изложил, – заявил коротышка. – Твои познания впечатляют. Прямо и не верится, что в первый раз летишь. С такими мозгами тебе дорожка в распорядители заказана, тем более еще и учиться жаждешь.
– Что за распорядители? – заинтересованно спросил Давид.
– Бригадиры, мастера, по-вашему. Наряды чернорабочим раздают, работу их контролируют и принимают да присматривают за ними, чтоб чего не выкинули. И, само собой, наверх отчитываются. Вижу, из тебя толк будет, поэтому могу словечко замолвить. Заодно и друга своего, – он кивнул на меня, – в помощники прихватишь. Для вас это была бы очень неплохая перспектива. Распорядители у долговязых тварей на особом счету. Уж поверь мне. Я сам распорядитель. Вам и жилье отдельное выделят, и наедаться будете вдоволь, и даже наложницами сможете обзавестись. Их там сколько угодно, причем не только землянок. Ваши девушки хороши, но есть и среди представительниц других планет и галактик очень неплохие самки. К тому же делать вы с ними сможете все, что захотите.
Натали снова меня ущипнула, но в этот раз уже побольнее. Резко повернув к ней голову, я нарвался на ненавистный сверлящий взгляд. Мое счастье, что блочное устройство сдерживало ее хрупкое тельце, иначе она выцарапала бы мне глаза, и не исключено, что попыталась бы кое-что оторвать. Кстати, за свои, как выразилась бы Натали, «кобелиные» предложения кое-чего сокровенного мог лишиться и коротышка.
– Предлагаешь нам жировать на крови и костях невинных людей?! – уставился я на него, стараясь копировать взгляд Натали. – Может, еще и палачами стать предложишь?! Кожу со своих же соплеменников сдирать и потрошить их, как скотину на бойне?!
– Выжить я вам предлагаю! – вскричал коротышка, но потом вдруг понизил тон, заговорив почти шепотом и деликатно: – Вы ведь все равно не успокоитесь, бороться будете. Это сразу видно. Достаточно лишь заглянуть в ваши глаза, чтобы увидеть в них огонь, который ни с чем не спутаешь и не разожжешь искусственно, он либо есть, либо его нет. Другого не дано. Такой огонь пылает только в глазах воинов. Великих воинов! И знайте, что бы вы обо мне ни думали, я на вашей стороне. Поэтому, когда придет время, мы будем биться бок о бок с долговязыми тварями и обязательно победим, как гласит пророчество.
– Какое еще пророчество?
– Не важно, еще узнаете.
– Кто бы сомневался.
– А находясь под пристальным присмотром, будучи обессиленными и голодными, вы много навоюете? По-моему, ответ очевиден, вам не кажется? Хорошо, если вы вообще до этих боев дотянете.
– Он прав, Никита. Нужно соглашаться. Такая возможность больше не подвернется, – произнес Давид.
Наивно довериться вражескому холую, забалтывающему нас слащавыми обещаниями и туманными перспективами, было бы опрометчиво, но что мне оставалось? Выбор ведь невелик. И я кивнул.
– Верное решение, – заискивающе улыбнулся коротышка. – Теперь мы связаны единой целью: раз и навсегда разрушить рабовладельческую систему лантисофурийцев. То есть долговязых тварей! А если повезет, то и самих рабовладельцев превратим в космическую пыль! Всех до одного! Но об этом потом. Прибудем на место, тогда и решим, как будем действовать.
– Ага, прибудем. Ты еще минут десять назад сказал, что мы в космический метрополитен залетаем, – подметил я. – Так когда же это случится?
– Не знаю. Наши пилоты почему-то притормозили у самого входа. Думал, вы заметили.
– Что тут можно заметить? Космос кругом! Вот сейчас, например, смотрю в это здоровенное окно и не понимаю: движемся мы или стоим.
– О, наверное, твои слова были услышаны. Мы опять тронулись.
– Надо же, как я польщен. Только меня волнует другое. Что будет с нашими девчатами? Можем ли мы их взять к себе? Наложницами там или еще кем-то?
– Мне жаль, но нет.
– Как это нет?! Ты же говорил, что любых можно?!
Встревоженно посмотрев на Натали, потом на Дарью, я пожалел, что затронул эту тему. В их глазах отражался страх и отчаяние. И если докторше еще как-то удавалось сдерживать слезы, то Дашке – вообще никак. Она всплакнула сразу же.
– Нет, я не так говорил. Можно любых из доступных вам, но не тех, кого лантисофурийцы себе лично выбрали. Предупреждаю вас и настоятельно рекомендую. Не вздумайте вмешиваться, иначе погибнете и вы, и ваши девушки.
– Как это не вмешиваться?! Что ты такое несешь, зеленый?!
– Мне жаль, но ничего не поделаешь. Смиритесь.
– Да что ты заладил: мне жаль, мне жаль?!
– Никита, хватит! – прикрикнул Давид. – Возьми себя в руки. Мы что-нибудь потом придумаем. Обещаю. – Слегка успокоив меня, он подергал коротышку за штанину и, показав большим пальцем на Кирилла, спросил: – А еще одного нашего друга пристроить сможешь?
– Эх, будь моя воля, я бы всем вам помог. Но, сами понимаете, мои возможности не безграничны. Да и не факт еще, что с вами выгорит…
Корабль затрясся с новой силой и уже беспрерывно. Из зеленого рта продолжали вырываться слова, но разобрать их не представлялось возможным. Да и вряд ли кому-то было до них дело. Трясло так, что, казалось, мясо отойдет от костей, а зубы раздробятся в порошок. Сложно сказать, кто там заорал первым, но то, что в итоге орали все, – это факт. В том числе и коротышка. И, естественно, я.
Степень тряски только увеличивалась. Нижняя челюсть еще сильнее затарахтела по верхней, но, слыша стук зубов, я их уже почти не ощущал. Приглушив зубную боль, челюсти словно онемели. Что было весьма кстати. В моем организме и без того творилась полная неразбериха: кололо в боку, как после длительной пробежки, сдавливало в области сердца, завывала поясница, да вдобавок еще и ослепило ярким белым светом, прорвавшимся сквозь прозрачную стену.
Белый свет сменился желтым, желтый – красным, красный – синим, синий – опять белым, а затем все внезапно прекратилось.
Корабль перестало трясти, мое тело покинули болячки, а крики замолкли. Разомкнув веки, я даже не взглянул на близких мне людей и не поинтересовался, все ли с ними в порядке. Мое внимание захватил ошеломляющий космический пейзаж. Просто невиданное зрелище!
Откуда-то почерпнутые Давидом теории оказались не так уж и далеки от истины. Вселенная и впрямь испещрялась бесконечными пространственными тоннелями, соединяющимися между собой. Такая себе своеобразная космическая трубопроводная система. Только сотворена она была не из твердого металла, стекла или пластика, а из какой-то энергии, непостижимой для человеческого разума.
Ее отчасти можно было назвать «светом», будто сдерживаемым невидимой опалубкой, образующей вместе с ним толщину стенок пространственных тоннелей. «Свет» переливался всевозможными цветами, но при этом не скрывал от глаз того, что творилось внутри тоннеля. Он был полупрозрачен.
В одном из таких космических тоннелей мы неспешно и летели, но только поначалу, максимум минут десять, затем наша скорость начала увеличиваться и возросла до немыслимых величин. Хотя, может, скоростные характеристики корабля здесь ни при чем, и всему виной какая-то невообразимая сила тоннеля, схватившая нас в портале «А» и несущая в портал «Б».
Мне даже довелось удостовериться в том, что вселенская транспортная сеть эксплуатируется по полной. В параллельном тоннеле сбоку от нас летел объект в виде пирамиды, значительно превышающий нашу посудину по габаритам. Носом корабля служила его вершина. В тот момент, когда он уже почти поравнялся с нами, наши дорожки разошлись. Его тоннель повернул в другую сторону, а наш продолжал тянуться по прямой. Впрочем, как он тянулся сейчас, я не имел ни малейшего представления. Скорость стала запредельной, а на «экране» все расплывалось.
Вспомнив о своей бесценной докторше, я мысленно обозвал себя эгоистичным ничтожеством и поторопился повернуть голову в ее сторону. Но не тут-то было. Нет, двигательная способность не пропала, проблема заключалась в скорости поворота. Она получалась настолько медленной, что за время преодоления необходимой траектории я успел с дюжину раз моргнуть, два раза сглотнуть и многократно чертыхнуться.
Достигнув цели, я застал Натали в полугипнотическом состоянии, как и двух ее соседей. Они со слегка безумными взглядами всматривались в пространственно-временные коридоры, хотя те уже походили на картины абстракционистов. Бородатый до того увлекся, что не замечал, как из его приоткрытого рта вытекает слюна.
Я попытался заговорить с Натали, но вместо желаемых слов издал какие-то мычащие звуки. Она их не услышала или сделала вид, что не услышала. Да и не важно. Очаровавшись танцем удивительных форм и красок, она была чуточку счастлива, а это самое главное.
Потратив уйму времени на поворот головы в другую сторону, я увидел аналогичную картину, только в этот раз я не остался без внимания. Краешком глаза меня заприметил Давид. Запустилась новая череда ожиданий. Сначала пришлось подождать, пока он повернет голову, потом попробует что-то произнести, причем не раз, и, наконец, приподнимет левую руку, дабы на языке жестов сообщить мне что-то непременно «важное».
Сжимая ее в кулак, обращенный ко мне тыльной стороной, Давид расплылся в улыбке и начал разгибать средний палец. Очень, очень и очень медленно.
«Ладно, – подумал я, – прибьем мерзавца его же картой!»
Благо моя правая ладонь находилась еще напротив шеи. В то время, когда он поворачивал голову, у меня жутко зачесалось ухо, и пришлось родное ублажить. Чуть не помер, пока до него добрался. Зато все, что от меня теперь требовалось, – это лишь оставить нужный палец в состоянии стояния, а остальные прижать к ладони. К чему я немедленно и приступил.
Однако мои выводы оказались неверными. Поворачивая ко мне кулак внутренней стороной, Давид вслед за средним пальцем разогнул указательный, изобразив знак победы. Его уверенность в неминуемом сокрушении долговязых орд похвальна, но безосновательна. И никакие жесты меня не переубедят в обратном. Не став мучить себя излишними пальцедвижениями, я оставил все как есть, понемногу опуская руку…
