17
Пока остальные ожидали в приемной, королева в сопровождении служанок вернулась в свои покои, чтобы переодеться. Костюм, который она выбрала в этот раз, красноречиво представлял ее статус правителя Набу. Ее величество появилась в алой бархатной мантии с широкими наплечниками, отделанной золотым сутажом и тиснеными розетками. Волосы оплетали два массивных, опущенных вниз рога с кисточками на концах, а по центру красовался медальон из кованого золота. Наряд и головной убор подчеркивали власть и величие. Амидала казалась изумленному мальчику и гунгану божеством, сошедшим с небес к простым смертным. Королева, отстраненная и недоступная, была исполнена холодной грации и поражала сказочной красотой.
Эртае и Рабе, закутанные в алые накидки, плавно скользили вслед за госпожой. Энакин поискал глазами Падме и вновь не нашел ее.
– Пожалуйста, ведите нас, – обратилась королева к Палпатину и сделала знак мальчику, гунгану и капитану Панаке следовать за ними.
Они покинули резиденцию сенатора и миновали несколько коридоров, ведущих к соседним зданиям. На пути им встречались в основном пустые залы и лишь изредка – караулы республиканских гвардейцев, так что до места назначения делегация добралась без происшествий. Энакин с восхищением взирал на высокие потолки и окна в пол, на городской пейзаж снаружи и размышлял о том, как бы ему жилось на Корусанте.
Когда делегация добралась до Сената, все прошлые виденные им на планете чудеса в один миг забылись.
Круглая просторная палата со множеством уровней, соединенных лесенками и переходами, напоминала арену. В центре высилась тонкая колонна, поддерживающая платформу Верховного канцлера – полузакрытую ложу, где сейчас находились сам Валорум, его заместитель и помощники. Вдоль гладких стен арены гнездились ложи сенаторов, и из каждой был выход на одну из многоярусных галерей. Одни ложи были закреплены на местах – в них слуги народа советовались со своими помощниками и беседовали с посетителями; другие же парили в воздухе. Когда сенатор получал право голоса, его платформа выплывала в центр арены, к подиуму Верховного канцлера, и оставалась там до конца выступления.
Энакину потребовалось пара секунд, чтобы понять, как здесь все устроено. Он шел вслед за королевой и Палпатином по переходу, ведущему к ложе сенатора Набу. С круглого потолка сверкающими лентами спадали длинные портьеры и знамена. Мягкий свет рассеивал полумрак помещения. По галереям деловито сновали дроиды, передавая сообщения от одной делегации к другой. Постоянное мельтешение их металлических корпусов придавало палате вид работающего заводского цеха.
– Если Торговая Федерация попытается отложить рассмотрение ходатайства, – увещевал Палпатин, наклонившись к самому уху королевы, – прошу вас потребовать завершить эту сессию и назначить выборы нового Верховного канцлера.
Амидала не оборачиваясь шла к ложе Набу.
– Мне бы вашу уверенность, сенатор, – ответила она тихо.
– Вы должны выдвинуть решительное требование, – настаивал сенатор. – Обещаю, нас многие поддержат. Это наш единственный шанс. – Он взглянул на подиум Валорума. – Иначе дело не сдвинется.
Шепот пронесся по залу, когда собравшиеся увидели у входа в ложу Набу королеву Амидалу – ее невозмутимое лицо, высоко поднятую голову, традиционные одежды, слегка колыхавшиеся при ходьбе. Если она и заметила ажиотаж вокруг себя, то не повела бровью. Взор королевы задержался на Палпатине.
– Вы уверены, что канцлер Валорум не поставит наш вопрос на голосование? – спросила она вполголоса.
Сенатор покачал головой. Высокий лоб прорезали морщины.
– Он растерян и испуган и ничем нам не поможет.
Рабе передала Энакину и Джа-Джа маленький портативный монитор и велела оставаться на галерее. Амидала тем временем прошла в сенатскую ложу вместе с Палпатином, служанками и Панакой. Мальчик поначалу расстроился, что его не взяли, но быстро утешился, поскольку монитор позволял видеть и слышать все, что происходило в ложе Набу.
– Джа-Джа, она будет просить помощи у Сената, – прошептал он взволнованно. – Как думаешь, они помогут?
Гунган потряс развесистыми ушами:
– Моя думай, все напрасно, Эни. Слишком много люди не согласись на одну вещь. Их говори, говори, и все без толку.
Ложа Набу снялась с места и остановилась, ожидая разрешения канцлера проследовать в центр арены. Палпатин, Амидала и все остальные сидели обратившись вперед.
Валорум кивнул коротко остриженной седой головой:
– Президиум предоставляет слово сенатору из суверенной системы Набу.
Платформа поплыла в центр палаты. Палпатин поднялся и медленно обвел аудиторию взглядом, приковав к себе всеобщее внимание.
– Господин Верховный канцлер! Уважаемый Сенат! – загремел его голос, заставив зал утихнуть. – На моей родной планете Набу произошла трагедия. Мы стали жертвой спора, о котором вам всем хорошо известно. Все началось с обложения налогом торговых путей, а закончилось жестокой и незаконной оккупацией мирной системы. Это вопиющее деяние совершила Торговая Федерация, которую необходимо призвать к ответу…
Тут вперед рванулась ложа с опознавательными знаками Торговой Федерации. В ней находился сенатор Лотт Дод в сопровождении горстки влиятельных торговых магнатов.
– Это возмутительно! – закричал сенатор от Федерации, протягивая руки к подиуму Валорума. Перегнувшись через низкие перила ложи, длинный и сухопарый неймодианец напоминал завядшее растение. – Я протестую против абсурдных обвинений сенатора Палпатина и требую, чтобы он немедленно замолчал!
Валорум повернулся к Доду и предостерегающе поднял руку:
– Президиум не давал слова сенатору от Торговой Федерации! – Голос Верховного канцлера был негромким, но твердым. – Вернитесь на место!
Лотт Дод порывался сказать что-то еще, однако все же опустился в кресло, и платформа медленно вернулась обратно.
– Суть наших претензий, – продолжил Палпатин, – изложит королева Амидала, недавно избранная правительницей Набу. Она будет говорить от имени своего народа.
Он отошел в сторону. Амидала встала, вызвав приветственные аплодисменты, подошла к краю платформы и повернулась лицом к Валоруму:
– Уважаемые делегаты, господин Верховный канцлер! Нашу планету постигла беда. В нарушение всех законов Республики в систему Набу вторглась армия дроидов Торговой Федерации и захватила планету…
Лотт Дод снова вскочил и гневно закричал:
– Я протестую! Это клевета! Где доказательства? – Не дожидаясь разрешения президиума, он обратился к залу: – Я прошу отправить на Набу комиссию для проверки этих абсурдных обвинений!
Валорум покачал головой:
– Отклонено.
Неймодианец тяжело вздохнул и театрально всплеснул руками, как будто вердикт канцлера лишил его последней надежды.
– Ваша честь! Вы не можете позволить обвинять нас и при этом отказать нам в праве на независимых наблюдателей. Это против установленной процедуры!
Он обвел глазами палату, надеясь найти поддержку, и по залу прокатился одобрительный гул. В центр арены выдвинулась третья ложа. Президиум предоставил слово Аксу Мо, сенатору с планеты Маластер.
Коренастый и неповоротливый, с тремя глазами на отростках, Акс Мо положил тяжелые пухлые руки на перила.
– Маластер поддерживает предложение уважаемого делегата от Торговой Федерации, – произнес он сварливо и тягуче. – Необходимо собрать комиссию, чтобы определить предмет спора. Таков закон.
Канцлер заколебался:
– Но суть в том…
Внезапно он осекся, не закончив предложения, и обернулся за помощью к своему заместителю. В опубликованном списке членов президиума его имя значилось как Мас Амедда. Вице-председатель принадлежал к расе, которую Энакин видел впервые. С головы этого гуманоида спускалось два массивных отростка, расширяясь у шеи, как подушки. Они завершались двумя щупальцами, спадавшими на грудь, а голову венчали два рожка-антенны. Канцлер и его заместитель вступили в оживленную дискуссию с помощниками.
Энакин и Джа-Джа встревоженно переглянулись. Из динамика монитора до них донесся комментарий Палпатина:
– Вот они, бюрократы, истинные правители Республики! К тому же подкупленные Торговой Федерацией, смею заметить, – шепнул сенатор королеве. Мальчик видел, как они склонились друг к другу. Тон Палпатина был едким и желчным. – Перед ними канцлер совершенно бессилен.
Валорум вернулся на подиум. Лицо его казалось измученным.
– Предложение принимается в соответствии с разделом пятьсот двадцать три, пунктом «А». – Он кивнул в сторону ложи Набу. – Королева Амидала, вы согласны отложить свой запрос на то время, пока сенатская комиссия будет проверять справедливость ваших претензий?
Королева окаменела от изумления. Когда она заговорила, ее голос звенел от гнева и решимости.
– Я возражаю, канцлер! – заявила ее величество, не сводя глаз с Валорума. – Я здесь для того, чтобы положить конец посягательствам на суверенитет Набу. Меня избрали королевой не для того, чтобы смотреть, как страдают и гибнут мои подданные, пока вы обсуждаете вопрос о вторжении на бесконечных заседаниях. Если нынешний глава Сената недееспособен, я предлагаю назначить выборы нового главы. – Она сделала паузу. – Предлагаю вынести вотум недоверия Верховному канцлеру.
В зале поднялся шум. Одни поддержали требование, другие возражали. Делегаты и посетители дружно повскакивали на ноги, невнятный гул перерос в гвалт. Выкрики сенаторов эхом отражались от стен сумрачного помещения. Пораженный канцлер застыл на месте, лишившись дара речи. Он потерянно смотрел на королеву, не веря в происходящее, – похоже, он был в состоянии шока. Амидала с вызовом ответила на его взгляд. Она ждала.
Мас Амедда поднялся на подиум и заслонил канцлера.
– К порядку! – зарычал он, трясясь от возмущения. – Тишина в зале!
Крики смолкли. Делегаты подчинились приказу Амедды и заняли свои места. Энакин заметил, что ложа Торговой Федерации сдвинулась с места и оказалась рядом с ложей Набу. Лотт Дод и Палпатин обменялись краткими взглядами, но оба промолчали.
Еще одна платформа выдвинулась к центру арены, и вице-председатель предоставил слово сенатору Эдселю Бар Гейну с планеты Руна.
– Руна поддерживает вотум недоверия канцлеру Валоруму, – прошипел Бар Гейн.
Амедда был не рад, но констатировал:
– Требование поддержано.
Он повернулся к Валоруму и что-то тихо сказал ему, прикрыв рот ладонью. Канцлер ответил непонимающим взглядом, продолжая потерянно смотреть куда-то вдаль.
– Отсрочка недопустима, – громко объявил сенатор Акс Мо с Маластера, привлекая к себе внимание вице-председателя. – Раз требование поддержано, голосование следует провести немедленно.
Лотт Дод снова поднялся:
– Предлагаю передать вопрос в процедурный комитет для дальнейшего рассмотрения.
Сенаторы опять вскочили с мест и принялись скандировать:
– Во-тум! Во-тум!
Мас Амедда положил руки на плечи Верховного канцлера и в чем-то горячо убеждал его, видимо надеясь привести его в чувство одной лишь силой намерения.
– Видите, ваше величество, большинство на нашей стороне, – услышал Энакин слова Палпатина. Мальчик снова прильнул к экрану. – Уверяю вас, Валорум будет смещен. Они выберут нового, сильного канцлера, который не оставит нашу беду без внимания.
Амедда поднялся на подиум и объявил:
– Верховный канцлер просит перерыва.
Сенаторы вновь подняли гвалт, который волнами разошелся по залу. Валорум смотрел на Палпатина и королеву. Он чувствовал, что его предали. Даже издали Энакин Скайуокер видел, сколько боли было в его взгляде.
Примерно час спустя Энакин влетел в открытую дверь приемной королевских покоев, надеясь застать Падме, но вместо нее неожиданно столкнулся лицом к лицу с Амидалой. Ее величество стояла одна в центре комнаты и смотрела прямо на него. Она была, как всегда, блистательной… и совершенно чужой.
– Простите, ваше величество, – смущенно пробормотал мальчик.
Она молча кивнула. Набеленное лицо было спокойным и безмятежным. Энакин прирос к месту, не зная, убежать ему или остаться.
– Я искал Падме, – продолжил он нерешительно, оглядывая покои, – Квай-Гон сказал, что сейчас отведет меня к Совету джедаев. Я хотел рассказать ей.
Почти неуловимая улыбка тронула губы королевы, покрытые алым ритуальным рисунком.
– Падме здесь нет, Энакин. Она выполняет мое поручение.
– А… – отозвался он.
– Но я передам ей твои слова.
Мальчишка широко улыбнулся. Ему сейчас так хотелось с кем-нибудь поделиться новостью!
– Я стану джедаем! – заявил он. – Ну, может быть…
– Может, и станешь, – согласилась Амидала.
– Думаю, Падме это очень понравится.
– Наверное, да. Она будет рада.
Энакин растерялся и попятился к двери.
– Я не хотел… – пробормотал он, так и не решив, как нужно закончить предложение.
– Удачи, Энакин! – произнесла королева с неожиданной теплотой. – Прояви себя.
Мальчик повернулся и с довольной улыбкой выскочил за дверь.
День промелькнул быстро. Квай-Гон и его ученик встречали закат на одном из многочисленных балконов Храма с видом на планетарный город. Они забрали мальчика из резиденции Палпатина сразу же после его возвращения из Сената и представили его на суд Совета джедаев, а теперь дожидались решения. Оба молчали уже довольно долго.
Оби-Ван считал, что тут и гадать не о чем – все уже предрешено. Молодой человек был расстроен и раздосадован поведением учителя, который зашел слишком далеко – и, надо сказать, не в первый раз. Да, у мальчика в крови невероятно много мидихлориан – падаван сам в этом убедился, проведя анализ. Но этого было явно недостаточно, чтобы объявить Энакина избранным, если таковой вообще существовал в природе, в чем лично Оби-Ван сильно сомневался. За сотни лет джедаи успели обзавестись сотнями разных легенд и преданий. Не верить же всему, что говорят.
Квай-Гон вновь полагался на инстинкты, но это имело смысл, только если их направляла Сила, а не эмоции. Учитель Оби-Вана испытывал непреодолимую симпатию к обездоленным, постоянно подбирал каких-то нелепых, странных созданий. Что он в них видел – для окружающих было тайной за семью печатями. Кеноби украдкой рассматривал наставника. Почему он так упорно цепляется за безнадежные дела?
Совет джедаев наверняка признает, что у мальчика необычное содержание мидихлориан, но это не повод учить его. Правила просты и понятны. Они записаны однажды и навсегда и проверены временем. Бесполезно начинать обучение, если ребенку больше одного года. А Энакину Скайуокеру девять. Он уже слишком взрослый.
Но Квай-Гон не отступит. Он вновь бросит вызов Совету, в который раз потерпит неудачу, и его положение в Ордене джедаев станет еще более шатким.
Оби-Ван подошел к наставнику и встал рядом. Заговорить он решился не сразу.
– Мальчик не пройдет испытаний Совета, учитель, – произнес он тихо. – И вы это знаете. Время упущено.
Квай-Гон не сводил задумчивого взгляда с линии горизонта, утопавшей в багрянце.
– Энакин станет джедаем. Я даю слово, – ответил рыцарь.
Падаван устало вздохнул:
– Не спорьте с Советом, учитель. Только не сейчас.
Мастер-джедай оставался совершенно неподвижным, – казалось, он даже перестал дышать. Наконец он повернулся к своему юному протеже:
– Я поступлю так, как должен, Оби-Ван. Ты бы хотел, чтобы я стал другим?
– Вы бы давно уже сидели в Совете, если бы просто следовали кодексу. Вы заслужили это место, как никто другой! – Досада молодого человека прорвалась наружу вспышкой гнева. Он посмотрел в глаза учителю и не отвел взгляда. – На этот раз вам этого не спустят.
Наставник какое-то время изучал его, потом положил руку ему на плечо и улыбнулся:
– Тебе еще столько нужно узнать, мой юный падаван!
Оби-Ван счел разумным промолчать. Возможно, учитель и прав, но иногда ему самому не мешало бы прислушаться к собственным советам.
Энакин Скайуокер стоял перед Советом джедаев на том же месте, где совсем недавно выступал Квай-Гон Джинн. Он нервничал, когда рыцарь привел его в эту комнату и оставил наедине с членами Совета. Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед безмолвным скопищем незнакомых взрослых. Мальчик не знал, чего от него ждут, и чувствовал себя беззащитным. Казалось, взгляды джедаев направлены куда-то вдаль, но он чувствовал, что они проникают ему прямо в душу.
Затем без всякой подготовки и объяснений ему начали задавать вопросы. Никто не попытался ободрить или успокоить Энакина. Некоторых членов Совета он уже знал по именам – он легко сопоставил лица и описания, которые дал ему Квай-Гон. Джедаи долго мучили Энакина вопросами, проверяли память, оценивали знания, искали следы озарений, о которых он мог только догадываться. Они узнали о его рабстве. Узнали о жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто – обо всех фактах его прошлого, простой и небогатой на события жизни.
Теперь темнокожий мужчина по имени Мейс Винду смотрел на невидимый для мальчика экран и просил его называть объекты, которые мелькали на его жидкокристаллической поверхности. Образы проносились в мозгу Энакина с такой скоростью, что невольно напомнили ему размытые пятна пустыни и скал, мелькавших под кабиной его гоночного болида.
– Банта. Гипердвигатель. Протонный бластер… – Картинки мгновенно сменялись, едва он называл их. – Республиканский крейсер. Родианская чашка. Спидер хаттов.
Экран опустел, и Мейс посмотрел на мальчика.
– Хорошо, хорошо, молодой человек, – похвалил маленький морщинистый старичок, которого звали Йода. Поначалу его глаза казались сонными, но они внимательно изучали его из-под полузакрытых век. – Что чувствуешь?
– Холодно, – признался Энакин.
– Страшно тебе?
Мальчик покачал головой:
– Нет.
– Страшно за свою жизнь? – спросил Винду, слегка наклонившись вперед.
– Нет, – снова ответил Энакин и тут же засомневался. Ответ прозвучал как-то неуверенно.
Йода моргнул и шевельнул длинными ушами.
– Видим тебя насквозь, – предупредил он.
– Будь внимателен к своим чувствам, – добавил Винду.
Худощавый старец по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:
– Ты все время думаешь о матери.
При упоминании мамы в животе екнуло. Энакин закусил губу:
– Я скучаю по ней.
Йода переглянулся с другими джедаями:
– Потерять ее боишься.
Энакин вспыхнул.
– А какое это имеет значение? – спросил он с вызовом.
Обманчиво сонные глаза старичка остановились на нем.
– Огромное. Страх доступ открывает к темной стороне. Питает гнев и ненависть. Порождает страдания.
– Я не боюсь! – сердито воскликнул мальчик. Ему хотелось прекратить этот разговор и убежать.
Казалось, Йода его не слышит:
– Джедай предан делу всем существом. Спокоен разум его. Много страха в тебе ощущаем.
Энакин медленно выдохнул. Его голос вновь зазвучал ровно и спокойно:
– Я не боюсь.
Йода испытующе посмотрел на него.
– Тогда продолжим, – мягко сказал он.
