8
Ровно в половине десятого я подъехал к магазину Сингера. Он ждал меня уже на улице, возле своего «рено».
— Иан и Рауль будут там, недалеко от входа, — сказал я, усаживаясь на пассажирское место.
— Хорошо. Но проблем не жду, у меня с собой только одна облигация. Просто покажем и договоримся об условиях. Отдавать там ничего не будем, встретимся позже на безопасной территории.
— Согласен.
Пока едем на чужую и незнакомую, там что угодно может случиться. Облигации, что нам достались, на предъявителя, то есть никакие записи для их передачи не нужны. Проще нас хлопнуть на месте и не платить ни пенни.
— Откуда ты этого чинка узнал?
— Свел один надежный знакомый. Вроде бы гарантирует, что тот ведет дела честно.
— А что за дела?
— Какой-то темный чинковский бизнес. Как бы не героин, к слову.
— Обычно в таких делах честных не слишком много. И никогда не слышал, чтобы чинки торговали дерьмом.
— Пока еще не торгуют, но начали возить, — ответил Сингер.
— Понятно, — кивнул я. — Тогда картинка складывается.
— Что за картинка?
— Клуб под ирландцами, так?
— Похоже на то.
— Ирландцы доступа к героину не имели, весь трафик поделен сицилийцами Антенуччи и корсиканцами, так? — я вопросительно посмотрел на него.
— Верно.
— Теперь мики нашли свой собственный канал. Они сейчас, как мне кажется, в союзе с «новым аутфитом». Перехватить чужой канал сложно, если новые выбьют старых с их территорий, все равно замкнуть поставки на себя не получится, скорей всего.
— То есть думаешь, что они хотят не перехватить, а просто поломать чужой бизнес и на пустом месте построить свой?
— Именно так я и думаю.
— Похоже на правду, — чуть подумав, заключил Сингер. — Тогда выходит, что нас сводят с «новым аутфитом». Что не очень хорошо.
— Не очень, — согласился я. — Правда, ирландцы могут сработать и на самих себя, передать бумаги фениям, а тем гангстерские войны до задницы, они в эти дела не лезут. И тогда проблем быть не должно. С них даже можно запросить больше, потому что цепочка короткая.
— Надо присматриваться, короче. И для начала посмотреть, с кем нас свели.
— Откуда у тебя эти бумаги?
— Посредник. Работаю за комиссионные. Кстати, в этих очках ты выглядишь как мой бухгалтер.
— Надеюсь.
Я надел очки с простыми стеклами и кепку, в которой хожу редко. Надеюсь на то, что меня там запомнили больше по силуэту и акценту. Все же фонарь был сверху, а шляпу я натянул низко. Да и костюм мой от гангстерского стиля сейчас очень далек. Но все равно идея ехать в место, в котором мы на днях постреляли, радует меня не очень сильно. К тому же клуб наверняка еще закрыт, персонала и посетителей нет, так что внутри что угодно может случиться. Я и «сэведж» не забыл с парой запасных магазинов, и маленький «бэби браунинг» нацепил на щиколотку.
— Сингер, если нас захотят обыскать на входе, то я просто развернусь и уйду.
— Почему?
— Потому что мы идем на переговоры, мы даже не продаем еще ничего, и они не принесли денег. Значит, если у нас захотят отобрать оружие, они задумали что-то плохое.
Сингер чуть подумал и сказал:
— Резонно. Так и сделаем. Они знают, где меня искать, пусть тогда приходят на нейтральную территорию. Но все же можем потерять покупателя.
— Это лучше, чем потерять голову. И ты сам знаешь, что у меня есть канал для продажи бумаг, просто мне не очень хочется им пользоваться именно сейчас. — Я имел в виду Цви.
— Договорились.
— Ты «тяжелый»?
— Конечно.
Минут через двадцать мы оказались возле «Шанхайской лилии». «Ситроен» Рауля стоял неподалеку, в нем я заметил обоих — наше прикрытие. Рауль все равно решил с последних доходов купить что-то получше, так что в данном случае на машине только сменили номера.
Сингер припарковался прямо у входа в клуб, мы вышли, огляделись, но ничего подозрительного не заметили.
— Пошли, — сказал он и направился к подъезду.
Я пошел следом. Светильник над входом уже успели заменить, равно как и фонарь на улице, дыра от пули в двери исчезла полностью, может даже саму створку заменили, потому что никаких следов ремонта, и штукатурка над подъездом свежая, чуть-чуть отличается по цвету от соседней.
Сингер нажал кнопку большого бронзового звонка, сделанного в форме головы жабы в китайском стиле, где-то за дверью задребезжало. Затем тяжелая красная, расписанная золотом створка открылась, и за ней оказался тот самый толстый китаец, которого мы видели во время всей кутерьмы, что творилась тут позавчера. Он внимательно осмотрел нас, но взгляд его узких, как щелочки, глаз задержался на мне не дольше, чем на Сингере.
— Мистер Ву должен нас ждать, — сказал Сингер.
— Проходите, вас ждут, — сильно подшепелявливая, как обычно у китайцев и получается говорить на английском, пропустил нас он.
Дверь за стеной закрылась, привратник остался стоять возле нее, скрестив толстые как бревна руки на груди.
Мы огляделись. Красный с золотыми узорами ковер на полу, резное дерево с красными же бумажными фонариками вокруг. Много начищенной бронзы. Зал большого ресторана чуть внизу, надо спускаться по ступенькам, поверху еще галерея со столиками тянется, длинный аквариум с золотыми рыбками отделяет зал от входа. Пахнет какими-то благовониями.
У входа в зал конторка из полированного дерева, с вырезанным барельефом в виде переплетенных цветов. Дверь за ней распахнулась, и к нам вышла дама. Довольно высокая на каблуках, в узком, даже чуть тесноватом платье с низким вырезом, открывающим вид на впечатляющий размером и формой бюст, ничуть не хуже, чем у Мэри. Да и фигура вообще отличалась выраженной рельефностью. Черные волосы при светлой коже, чуть узкие, словно прищуренные глаза. Слегка за тридцать, я думаю. Духи… что-то вроде ландыша, пожалуй. Слегка, без перебора.
Интересно, она свою двустволку в этой конторке прячет или в комнате за ней?
Следом за дамой вышла молодая китаянка, ведущая на поводках сразу двух французских бульдогов. Дама обернулась к ней и что-то быстро сказала по-китайски. Несмотря на европейскую внешность, прозвучало это вполне аутентично на мой слух. Может быть, китайцы слышат при этом жуткий акцент, тут ничего не могу сказать. Китаянка поклонилась, что-то пропищала в ответ и повела бульдогов к дверям. На прогулку, значит.
— Мистер Ву ждет нас, — напомнил о нашем присутствии Сингер.
— Мистер Ву немного задержался, так что пока еще не ждет, — дама вежливо улыбнулась, показав белые ровные зубы. — Я проведу вас в зал, он будет с минуты на минуту.
Она направилась вперед, довольно выразительно виляя задом. Может, даже намеренно. Опять вспомнилась Мэри.
— Выбирайте любой столик, — она обвела зал обнаженной рукой с золотым браслетом на запястье. — Могу принести вам что-нибудь, но кухня еще закрыта.
Акцент знакомый, но не могу его отнести к чему-то конкретному. Английский для нее точно не родной, равно как и французский, это я могу сказать с полной уверенностью. Поэтому отчасти из любопытства, а отчасти для того, чтобы продемонстрировать свой самый лучший британский акцент вместо того итальянского, каким я пользовался во время недавнего… гм… посещения, я спросил:
— Простите, миссис, не сочтите невежливостью, но… откуда вы родом?
— Мисс, — поправила она меня. — Я русская, но долго жила в Шанхае, а до этого в Харбине.
— Переехали с революцией?
— Разумеется. Мы жили во Владивостоке, уехали оттуда прямо в семнадцатом году, не дожидаясь конца гражданской войны. Мне было тогда тринадцать. — Она чуть с усмешкой посмотрела мне в глаза, словно желая видеть, заметил ли я, как она назвала свой возраст.
— Ваши родители были правы, я думаю, все равно гражданскую выиграли красные, так что лучше уехать сразу.
— Мой голос тогда не учитывался, — она опять чуть улыбнулась. — Так что вам предложить?
Я почему-то ожидал, что Сингер попросит бурбон, но он ограничился минеральной водой с лимоном и льдом, а я неожиданно для самого себя попросил чаю. Может быть, педалируемый британский акцент так повлиял, решил соответствовать образу, хотя для меня это время кофе. Да и не вязался кофе с китайским интерьером, как-то они друг другу совсем противоречат.
Не узнала. Похоже, что не узнала, вот и хорошо.
Мы присели на стулья с высокими резными спинками, Сингер достал сигареты и закурил, стряхивая пепел в пепельницу в форме свернувшегося в кольцо дракона. Интересно, они все эти детальки декора где-то оптом купили или заказывали специально? Место выглядит дорогим, никаких сомнений. Из ресторанного зала дальше ведет широкий коридор с двустворчатыми красными дверями в обе стороны, сейчас закрытыми. Тихо, даже звук каблуков ушедшей дамы погас в ковре.
Ага, а за нами наблюдают. Окно кухни забрано частой бамбуковой сеткой, но за ней можно разглядеть силуэт, причем мужской. Помахать ему ручкой? Не надо, пусть думает, что успешно укрылся.
Дама вернулась быстро, неся в руках бамбуковый подносик с высоким стаканом для Сингера и чашкой на блюдце для меня. Быстро и ловко поставила все на стол, затем сказала:
— Если вам что-нибудь понадобится, загляните в ту дверь за стойкой, — она показала рукой. — Мистер Ву скоро будет.
Чай оказался отличным, хоть я и не большой его ценитель. Сингер молча пил минеральную. Говорить не хотелось, мало ли кто нас может подслушивать.
Буквально через пять минут в зал откуда-то сзади вошел невысокий плотный китаец неопределенного возраста, в дорогом сером костюме в тонкую полоску, несущий шляпу в руке. За ним следом шел телохранитель, тут двух мнений быть не может — чуть выше его, скуластый, с ножевым шрамом на лице и сломанным носом.
— Я приношу свои извинения, — сказал китаец еще на ходу, продемонстрировав почти чистое британское произношение, хоть и не без примеси китайского присюсюкивания. — Досадная неожиданность, слегка задержался.
— Ничего страшного, — ответил Сингер, поднимаясь навстречу. — Мы сами пришли пару минут назад.
— Ну и прекрасно, — сказал тот, отодвигая стул и усаживаясь напротив нас. — Мистер Сингер?
— Да. Вы мистер Ву?
— Именно так.
Сингер не стал представлять меня, а мистер Ву интересоваться моим именем. Ну и замечательно. Его телохранитель сел в стороне, за пару столиков. Ву обернулся, махнул ему рукой, и тот, вскочив как на пружине, заторопился в сторону кухни, сразу же вернувшись с чуть заспанным китайцем в белой куртке и поварской шапке. Но это не он там маячил за сеткой, силуэт был темным.
— Что я могу предложить вам, джентльмены? — спросил Ву.
— Спасибо, мы уже попросили все, что хотели, — ответил Сингер за обоих.
Ву кивнул, затем быстро что-то сказал повару по-китайски, тот убежал обратно.
— Я даже не успел позавтракать сегодня, так сложились обстоятельства, — пояснил Ву. — Итак, джентльмены, чем я могу быть вам полезен?
Подозреваю, что он из Гон-Конга, слишком уж правильный английский.
— У нас есть товар, который мы хотим продать, — ответил Сингер. — Саймон Майер порекомендовал с ним обратиться к вам. — Он раскрыл кожаную папку, которую принес с собой, и выложил на стол листок облигации. Вы знакомы с этим?
Ву придвинул бумагу к себе, глянул мельком, затем сказал:
— Это бонды китайского займа на предъявителя. Думаю, что из тех, что ушли во время скачка на «Первый Каирский» в прошлом году. Сколько у вас таких?
— Не у нас, я посредник, — уточнил Сингер. — Всего бумаг на триста грандов.
— Вы их видели?
— У меня репутация, я не стану что-то продавать, не убедившись в том, что товар есть и товар соответствует требованиям.
— А кто продавец?
— Если бы продавец хотел светиться, то он бы не стал платить мне комиссионные, — Сингер усмехнулся. — Я здесь потому, что он этого не хочет.
— Понимаю, — Ву вежливо улыбнулся. — Это горячий товар. Сколько за него хотят?
— Шестьдесят процентов от цены.
— Это много. — Ву вернул бумагу Сингеру. — У бондов будет сложный путь через много рук, все будут брать свои комиссионные.
— Никто ничего брать не будет, — Сингер усмехнулся. — Их просто увезут в Китай или Ирландию и там предъявят к оплате. Вот и все. Я слишком давно в бизнесе, чтобы не понимать очевидных вещей. Это бумаги на предъявителя, они как деньги, даже если их кто-то увел из банка, их все равно оплатят.
— И при этом продавец нужен такой, чтобы никто не подумал, что он причастен к ограблению.
— Он всегда такой. — Сингер посмотрел Ву в глаза. — По-другому такие дела не делаются. Я сразу скажу, чтобы не опускаться до торга: у нас есть покупатель за пятьдесят процентов. Мои комиссионные зависят от цены, по которой бумаги уйдут, — он щелкнул ногтем по папке. — Поэтому я хочу получить больше пятидесяти. Я обратился к Саймону, он свел меня с вами как с разумным человеком.
— Пятьдесят — хорошая цена за эти бумаги, — Ву снова улыбнулся. — Если я вам предложу пятьдесят один, вы мне их пропадите?
— Я пойду к другому покупателю и получу с него пятьдесят два или даже пятьдесят три. Сделайте реальное предложение.
— Боюсь, что я не готов дать больше, чем другой ваш покупатель, — Ву продолжал улыбаться. — Обычная цена на подобный товар сорок процентов.
— На такой товар нет «обычной» цены, — в тон ему ответил Сингер. — Рыночная стоимость этих бумаг сейчас девяносто процентов, погашение уже через год. И покупатель выйдет на рынок по той цене. Риска нет.
— На других видах… активности, так скажем, мы зарабатываем больше. Нет смысла задерживать даже сто пятьдесят тысяч долларов на целый год.
— Но тогда возникают риски. А с этими бумагами их нет. И нет никакой возни, надо просто положить их в стол и достать через год, удвоив свои деньги, — Сингер показал два пальца. — Мистер Ву, мы с вами друг друга прекрасно понимаем. Давайте быть проще: готовы вы заплатить пятьдесят пять процентов за бонды? Если нет, то мы прощаемся и уходим, никаких сложных чувств.
Ву задумался. Затем сказал:
— Я готов обдумать ваше предложение. И дать ответ завтра.
— В первый раз сталкиваюсь с человеком, который берет сутки на то, чтобы подумать о пяти процентах. Или вы не покупатель?
— Бумаги не совсем мой бизнес, — ответил тот. — Покупатель я, но продавать их будет другой человек. Я должен узнать его мнение.
— Мистер Ву, — вступил в разговор я. — Если покупатели фении, то через год они смогут на доход от сделки купить себе триста пистолетов-пулеметов по розничной цене. Или четыреста по оптовой. И при том остаться при своих.
Он посмотрел на меня с удивлением, словно обнаружив, что заговорил предмет мебели. Затем осторожно сказал:
— Мистер… не знаю вашего имени…
— Мистер Питерсон, — назвал я одну из своих «дежурных фамилий» из прошлого.
— Мистер Питерсон, покупателем являюсь я. И вас должна интересовать только эта часть сделки.
— Она меня и интересует. И интересует быстрый ответ. Сингер прав, пять процентов — не та сумма, ради которой берут сутки на обдумывание.
— Это семь с половиной тысяч.
— Давайте уложимся в сегодня, — снова заговорил Сингер. — Скажите, куда вам позвонить. И затем мы назначим встречу на нейтральной территории. Мы привезем бумаги, а вы привезете деньги.
— Что вы подразумеваете под «нейтральной территорией»?
— Центр города, приличный клуб или ресторан, никаких телохранителей. Займем кабинет, там все пересчитаем и проверим.
Ву снова задумался, затем медленно кивнул, прикрыв при этом глаза:
— Хорошо, звоните сюда после восьми, позовите к телефону мисс Диану, вы с ней уже знакомы. Она передаст вам мой ответ или переключит звонок, если я буду здесь сам.
— Так и сделаем. — Сингер поднялся из-за стола, и я следом за ним. — Приятно было познакомиться.
— Взаимно, джентльмены, — Ву кивнул, но из-за стола не поднялся.
***
Вышли мы без проблем, «мисс Диана» проводила нас до двери. Сели в машину и поехали. «Ситроен» Рауля, выждав небольшую паузу, покатил следом, проверить, нет ли за нами хвоста.
— Чертов чинк покупает не сам, это ирландцы, — уверенно сказал Сингер. — Как бы он там ни раздувался, но он точно не звезда на елке. Те просто светиться сами не хотят.
— Думаешь?
— Уверен. И он еще хочет заработать сам, эти самые семь с половиной грандов. Или больше. Много чести.
— Может быть, просто обратиться к ним?
— Если бы знать к кому… Не хочется дарить этому Ву кучу денег.
— Кстати, как думаешь, он просек, что бумаги у нас?
— Нет. У меня репутация, люди знают, что я совершаю сделки для других. Тут все в порядке.
Я снял надоевшие очки, убрал в карман, потер переносицу. Может быть, стоит попробовать поговорить с Цви? Пусть и не хочется связывать себя в его глазах с тем ограблением. Он и после разговора о камне что-то заподозрил, а если еще и заявить про китайские бонды… не очень хорошо может получиться, любой порядочности в делах есть предел. Он живет спокойно потому, что умеет договариваться с властями, как бы это тоже не стало предметом для торга.
— Может быть, оставить их у себя и в тридцать девятом просто найти способ предъявить к оплате?
— Не стоит, тогда точно спалимся, — ответил Сингер. — Мы же здесь живем. А если через кого-то, то все равно придется договариваться о процентах. Дождемся, что ответит чертов Ву, мать его. Кстати, подумай, где проводить обмен, ты в этом лучше соображаешь.
— Подумаю. Но я бы сделал все в твоем баре, все равно они знают кто ты такой.
— Логично, — Сингер кивнул. — Заодно и Джимми подстрахует. Ладно, буду звонить вечером сначала ему, а потом тебе.
Мы подъехали к его магазину. Сингер пошел к себе, а я направился к дожидавшемуся меня «доджу». Туда же подъехал «ситроен», остановился, Рауль с Ианом выбрались из кабины.
— Хвоста не было, — сказал Рауль. — Мы хорошо смотрели.
— Это обнадеживает, но они и так знают, кто такой Сингер. Пока в благодушие не впадаем, все только начинается.
— Не забывай, что я уезжаю послезавтра.
— Справимся. Когда обратно?
— Через пару месяцев. И заодно сделаю запас тяжелой артиллерии для нас. Хоть ты и изображаешь из себя невинную принцессу, но черного кобеля не отмоешь добела, все равно ведь в проблемы лезешь, — он ткнул пальцем себя в грудь.
— Ты прав, я думаю, пусть будут. Иан, кстати, если будет еще подходящая машина, как этот «олдс» или тот «пежо» — ты припаси для нас, пожалуй.
— Ну ты даешь, — засмеялся Иан. — Опять за старое?
— Нет. Но старое иногда может догнать новое и укусить за задницу. Мы все же не все хвосты пока отрубили.
— Это точно, сраное старое имеет привычку кусать, — согласился он. — Есть одни колеса на примете, подумаю, что можно сделать. Поехали на работу?
— Да, давай.
— Завтра мой отъезд отмечаем, — напомнил Рауль. — В «Трес Оливас», в испанском квартале.
— Насчет этого не беспокойся, готовься платить, — я хлопнул его по плечу. — Vamos, muchachos.
***
Я успел заехать домой провести время с Сюзет и отправился в «дилершип» уже как обычно после ланча. С удовлетворением узнал, что один из вчерашних покупателей вернулся сегодня за машиной, а заодно Мэри положила мне на стол письмо от компании по разливу газировки с просьбой предложить им хорошую цену, если они купят сразу шесть пикапов. Я продиктовал ответ, посулив приличную скидку, подписал и заперся у себя с бумагами. Вспомнил про костюм, снова подумал поручить это Мэри и снова от подобной мысли отказался. Сам отвезу, как опять вспомню.
Прошло около часа, и затем Мэри зашла ко мне:
— Босс, там вас какая-то леди хочет видеть.
— Что за леди?
— Она когда-то покупала у нас «крайслер».
— Какие-то проблемы?
— Не знаю, она не сказала.
— Пригласи.
Мэри выглянула из моей клетушки и пропустила… Диану. Посмотрела на нее с подозрением, несколько ревниво заглянула в вырез платья, после чего вышла, взметнув подолом юбки, и прикрыла за собой дверь.
— Мисс Диана? Не ожидал. Присаживайтесь, — я показал на кресло напротив.
— Благодарю, — ответила она по-русски и уселась. — Вам те очки совсем не шли. Впрочем, я бы вас и не узнала, если бы вы еще и сегодня не приехали в клуб. То-то мне лицо того гангстера, который посоветовал вступить с собой в противоестественную связь и заодно назвал уродиной, показалось тогда знакомым.
Она переоделась, то платье было, видимо, рабочей одеждой для клуба, сейчас она выглядела скромней, но декольте — да, никуда не делось. И подчеркивалось золотой брошью, висящей в самом его низу.
— Вы у нас действительно покупали «крайслер»?
— Да, с полгода назад. На нем я и приехала. Тогда видела вас прямо здесь, но вы чем-то был заняты. Кстати, вы говорите по-русски с акцентом.
— Я вырос в Париже. Так чем обязан визитом?
— Я могу говорить по-французски, если вам удобно, — она улыбнулась. — Правда, он у меня тоже с акцентом.
— Вы на мой вопрос не ответили.
— У меня две причины для визита. Первая — я приехала за извинениями. Вторая — я привезла вам счет. — Она открыла сумочку, вытащила оттуда листок бумаги и положила мне на стол. — За фонарь, ремонт стены и замену двери.
— Мне кажется, что вы сильно обознались, — я вежливо улыбнулся. — Но извинения примите, на всякий случай.
— Хорошо, принимаю. А что по поводу счета?
— Я же сказал, что вы обознались. Понятия не имею, что случилось с вашим фонарем. И даже не знаю, с каким именно. Зачем вы здесь?
— Павел… или вам привычней Поль?
— Как вам удобней.
— Тогда пусть будет Павел. Мне просто интересно знать, зачем вы увезли тогда беднягу Милланда? Он хороший клиент и оставляет хорошие чаевые девочкам. Я знаю, что с ним ничего не случилось, — она махнула рукой, — но мне просто интересно.
— Если бы я мог ответить на ваш вопрос, то сделал бы это с радостью. Но увы, никак не могу. Кто такой «бедняга Милланд»?
— Павел, ну оставьте, я вас прекрасно видела, и ваши фразы на итальянском прозвучали наигранно.
— Мадемуазель Диана, я боюсь, что слишком занят для игры в слова. Что вам здесь нужно? Можете сказать прямо? Или попрошу вас оставить мой офис и вернуться к управлению борделем. Девочки уже заждались свою мамасан, я уверен.
— Хорошо. У нас с вами есть общий знакомый, Богуславский Иван Аркадьевич. Он сегодня был в «Шанхайской лилии» и видел вас.
— Богуславский? — я сделал вид, что задумался. — Не припоминаю, простите.
Богуславского я знаю, и знаю очень хорошо. Как и он меня. Потому что именно Иван Аркадьевич Богуславский, вежливый и мягкий человек с лицом детского доктора, фактически обучил меня искусству взлома, и мы трижды ходили с ним на дело вместе. Особенно силен он был в отношениях с сигнализацией и прочей электрикой, я даже думаю, что в нем пропал гениальный изобретатель, должный прославить себя созданием невероятного. А до того он был еще и приятелем моего папаши, давно уже покойного, покончившего с собой во время ареста.
Может быть, эта Диана и не врет. Но и на веру принимать я ничего не собираюсь. Для… определенных кругов общества, так их назовем, не секрет, что я работал с Богуславским. Они могут не знать наших дел, но то, что мы их проворачивали вместе, является для всех непреложным фактом.
— Он следит за вашей судьбой, Павел, — продолжала болтать она, снова перейдя на русский, может и к лучшему, потому что русский тут вроде китайского и понять наш разговор никто не сможет. — Знает, что вы завязали с прошлым около года назад, знает, чем вы занимаетесь, желает вам успехов. Вы для него некто вроде любимого ученика.
Богуславский взламывал сейфы всю жизнь, как мне кажется. И должен был навзламывать достаточно для того, чтобы уйти на покой. Открыть свой собственный клуб или нечто подобное, после чего наслаждаться жизнью.
— Мадемуазель Диана, простите, к чему вы мне все это рассказываете? — я изобразил утомленный вздох. — Время — деньги, а вы тратите и свое время, и мое. Причем напрасно, как мне видится.
— Хорошо. — Она вдруг отказалась от тона светской беседы и посерьезнела. — Что бы вы не продавали мистеру Ву, он вас обманет.
Изображать идиота в этой ситуации нет смысла, она меня видела в клубе и наблюдала за встречей с Ву.
— Почему вы так думаете?
— Мистер Ву владеет двумя третями клуба, треть принадлежит мне.
— Борделя? — уточнил я, не удержавшись от подколки.
— Борделя, — согласилась она. — Но «Шанхайская лилия» не только бордель, это еще и подпольное казино, и клуб, и ресторан. Но сейчас мистер Ву начал злоупотреблять своим положением. Чем ставит под удар мои интересы.
— В смысле?
— Мистер Ву тоже не до конца самостоятелен. Если в Чайнатауне его позиции несокрушимы как скала, то в американском секторе, пусть даже и на самой окраине, он не настолько силен, чтобы обеспечить защиту бизнесу. Поэтому он, как и я, платит ирландцам Падди Галлахера. Слышали о таком?
О Галлахере слышали все, кто хотя бы читает газеты. Потому что Падди фактически возглавляет ирландскую преступность в Новом Каире. Герой Великой войны, он успел посидеть в американской тюрьме за ограбление, потом подняться на высокую позицию в нью-йоркской банде «Пять Углов», а когда та начала терять позиции в войне с итальянцами, перебрался со своими людьми сюда, где и объединил часть местных банд своих соотечественников, как приехавших из Америки, так и перебравшихся сюда из Ирландии и Ольстера. И еще Падди точно связан с фениями. Оружие, которое продает Рауль, уходит тоже к людям Падди, одной из банд, которые существуют под его контролем. Кстати, там всем заправляет «Боксер» О’Хара, тот самый, с которым встречается Нив, подружка Сюзет. Клуб «Грин Корк».
— Я читаю газеты, — сдержанно улыбнулся я.
— А еще мистер Ву ввозит в Новый Каир фальшивые деньги, которые печатаются где-то в Китае. Он сбывает их через Чайнатаун, мелкие лавки и прачечные, но объем сбыта недостаточен.
— Вы в настолько близких отношениях, что он делится с вами своими проблемами?
— Нет. Но Иван Аркадьевич был настолько любезен, что дал мне возможность слушать, о чем говорят в некоторых местах клуба. В том числе и в личном кабинете мистера Ву.
— Даже так?
— Уже интересней, верно? — Диана улыбнулась. — Поэтому жалобы мистера Ву на жизнь иногда до меня доходят. И я говорю на китайском, так что все понимаю. Мне нужно защищать свои интересы, — пояснила она, — которые мистер Ву начинает ставить под угрозу.
— Чем?
— Он хочет начать распространять фальшивые деньги через наш клуб. Для него это всего лишь одна из многочисленных машинок для производства денег, а для меня единственный источник средств к существованию, — она глубоко вздохнула, декольте раздвинулось и снова вернулось в исходную позицию. — Я не хочу, чтобы он ее сломал.
— А как на это отреагируют люди Падди?
— Думаю, что возьмут «виг» с новых прибылей и останутся довольны. Я окажусь единственной жертвой, — она снова вздохнула, причем, как мне показалось, исключительно для меня, дав возможность понаблюдать за движением округлостей в вырезе. — Но я не сказала самого главного, с чем пришла.
— И?
— Он и с вами рассчитается фальшивками. Они очень качественно сделаны, обнаружить, не зная особенностей, трудно. И покупает он не для себя. Он возьмет деньги у Падди Галлахера, оставит их себе, с вами рассчитается… вы поняли чем. И дальше вы или попадетесь властям с фальшивыми деньгами на руках, или вам придется искать способ еще и их продать за половину цены. И какой тогда будет прибыльность вашей операции?
— И в чем причина такой заботливости?
— Я хочу сохранить клуб.
— Бордель?
— Да, и бордель тоже. — Она все же чуть разозлилась. — Он приносит хороший доход, у нас никогда не бывает никаких значительных проблем, и я не хочу, чтобы федеральные агенты разнесли его в щепки из-за махинаций Ву.
— Вам надо дать мне что-то еще, — я уставился ей в глаза. — Кроме слов.
— Задрать юбки и нагнуться я не могу, здесь стекла кругом, — разозлилась Диана. — И у вас девушка, она этого не поймет.
— Я о другом, — сказал я успокаивающим тоном. — Мне нужно знать, что это именно так, а не просто слова, сказанные вами по поручению мистера Ву.
Я полагал, что она задумается, но Диана сразу сказала:
— У вас есть лишний час?
— Я могу выкроить, если пойму, что это необходимо.
— Тогда выкройте его прямо сейчас и езжайте за мной, это недалеко.
— Куда?
— Скорее «к кому». Мы поговорим с Иваном Аркадьевичем. Надеюсь, ему вы доверяете?
Я встал из-за стола, выдвинул верхний ящик и достал кобуру, натянув ее на себя, после чего надел пиджак и нахлобучил кепку.
— Поехали.
Не знаю, что за игру она ведет на самом деле, но если Ву собирается рассчитаться с нами фальшивыми деньгами, это заслуживает проверки, по крайней мере. И да, Богуславскому я доверяю.
— Мэри, я буду примерно через час, — сказал я секретарше и пошел следом за Дианой к выходу.
У ворот «дилершипа» ее ожидал длинный «роудмастер» с водителем за рулем. Не китайцем.
— Вы не покупали у нас «крайслер», верно, мадемуазель Диана?
— Диана Донатовна, — поправила она меня. — Если вы мне поможете, то я не только куплю «крайслер», но еще и в задницу вас поцелую.
— Гм… — поперхнулся я при такой смене тона.
— Не изображайте из себя воплощенную скромность, я управляю борделем уже много лет, — она усмехнулась. — Не воскресной школой.
— Который клуб?
— Он самый. — Она открыла заднюю дверь и сказала водителю по-русски: — Саша, подожди вторую машину, и поедем в «Орлеан». Езжайте за нами, — добавила она уже для меня.
***
— Поль! — Богуславский поднялся из-за стола, раскинув руки для объятий. — Очень рад тебя видеть.
— Взаимно, Иван Аркадьевич. — Мы обнялись.
Богуславскому я доверял полностью, как я уже сказал, и хорошо, что в этом Диана не соврала, а привезла меня именно к нему. Он вежливо отодвинул стул для нее, предложил присесть мне, жестом подозвал гарсона.
«Орлеан» хоть и был небольшим рестораном, но считался очень хорошим даже для французского сектора. Зал с дюжиной круглых столиков, белые стены, темное дерево местами. Обеденное время уже закончилось, так что сейчас тут было пустовато, лишь в дальнем от нас углу сидела компания из двух дам и мужчины, о чем-то негромко болтавших.
— Здесь хорошее меню, — сказал Богуславский после того, как официант выложил их перед нами.
— Я уже поел, так что ограничусь кофе.
— Может быть, что-нибудь легкое? Прекрасные салаты.
Не удержавшись, я полистал меню и заказал себе салат из маринованного в уксусе кус-куса с листьями латука, томатами и цыплячьей грудкой. Уже местный вариант, смесь Франции и Египта. Ну и от сухого красного не отказался, которое гарсон разлил по бокалам, объявив его «домашним вином».
— Давно не виделись, за встречу, — Богуславский поднял свой бокал, мы чокнулись. — Рад был знать, что у тебя все хорошо, и ты отошел от старых дел, — продолжил он, пригубив вина. — Поэтому удивлен, что ты опять во что-то влез.
— Иван Аркадьевич, иногда просто нужно закрывать старые дела, чем я сейчас и занимаюсь.
— А зачем вы того актера со стрельбой увезли?
— Сделали доброе дело. И для него тоже, — не стал я пускаться в подробности.
— Ладно, бог с ним, — он усмехнулся. — Но Ву-то вам зачем?
Он не слишком изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Все то же мягкое интеллигентное лицо, ни за что не подумаешь, что оно принадлежит карьерному преступнику, очки без оправы, скромный, но дорогой костюм.
— У нас остался товар, который неплохо было бы продать.
— Китайские бонды, верно? — уточнил он. — Я слышал разговор.
— Да, бонды.
— Горячий товар, — Богуславский вздохнул. — За ними тянется след. Если Ву вас обманет, а он обманет, то вы ничего не сможете поделать. Это Сингер решил говорить с Ву?
— Его свели.
— И сделали большую ошибку. Ву честен только с теми, кого боится. Но если он обманет вас, то Падди Галлахер просто возьмет с него свой процент, не больше. Отстаивать ваши интересы ему незачем, Ву приносит ирландцам много денег.
— Спасибо за предупреждение, Иван Аркадьевич, — кивнул я. — Мы не будем работать с Ву.
Понятно, что встреча не для того, чтобы предупредить меня, им нужно что-то еще, но пусть скажут сами.
— Мистер Ву стал проблемой для клуба, — не стал тянуть Богуславский. — Он использует его как инструмент для другой деятельности, которая может привести к его закрытию и конфискации.
— У вас есть интерес в клубе?
— Есть. Половина тех денег, что вложила в него Диана Донатовна, мои.
Я посмотрел на Диану, та коротко кивнула.
— Я отошел от старых дел… в основном, — добавил он. — Клуб сейчас основной источник моего дохода. Довольно неплохой источник, позволю себе заметить, у меня обеспеченная старость. И мне не хочется, чтобы Ву превратил этот надежный и чистый, как слеза иерусалимская, источник, в выгребную яму.
— Иван Аркадьевич, что конкретно вы хотите от меня? Вы же знаете, что я ушел в легальный бизнес.
— Не совсем, позволю себе заметить, — он усмехнулся. — Продавать горячие бонды не совсем легально, как мне кажется.
— Не выбрасывать же их? Они у нас давно.
— Откуда они вообще у вас? Я же точно знаю, кто грабил «Первый Каирский». Все знают. И это точно не вы.
— Мы их нашли, — не стал я пускаться в подробности. — Причем совершенно случайно. Сколько всего бондов ушло?
— На полтора миллиона.
— А у нас триста тысяч. Одна сумка, если проще. Мы наткнулись на машину людей Шихана после их перестрелки с полицией. Там было два трупа и сумка с бондами.
— Сказал бы, что вам повезло, но учитывая обстоятельства, не могу испытывать в этом уверенности. Поль, давай так: я сам найду вам покупателя на эти бонды. По хорошей цене. Надежного покупателя, который не обманет и не попытается расплатиться фальшивками. А ты поможешь нам.
Ну вот, теперь мы подошли ближе к теме разговора.
— Что вы хотите сделать и чем я могу помочь?
Это не следует считать согласием, но я выслушаю. В любом случае я многим обязан Богуславскому, я и сам об этом знаю и никогда не отрицал. И еще я знаю, что если даже откажу, содержание разговора не уйдет за пределы этих стен.
— Ву занимается фальшивыми деньгами. Они печатают их где-то в Китае на промышленной основе. Доллары и фунты. Подделка такого высокого качества, что банковские кассиры могут ее обнаружить, только если занимаются каждой купюрой отдельно. Смотри, — он полез в бумажник и достал две десятифунтовые банкноты. — Даже номера не повторяются, у них настоящая фабрика где-то. Есть три самых заметных отличия… вот, — он ткнул колпачком авторучки в номер. — Номер расположен чуть ближе, чем надо, к строчке «Банк Англии», сравни, — он положил банкноты рядом. — Деньги печатаются с матриц, но номер пробивается отдельно, поэтому не совсем совпадает.
— Да, вижу, — кивнул я. — Не совсем посередине.
— Дальше глаза королевы Виктории, в них меньше линий. — Он вытащил из кармана пиджака лупу и протянул мне. — Без увеличения не разглядишь, но заметно. И третье основное отличие — вот этот завиток рамки портрета королевы. В настоящей банкноте он попадает между четвертой и пятой линией, а в фальшивой совпадает с пятой.
— Да, вижу. Но качество… — я помял обе банкноты в пальцах, затем посмотрел на свет, — качество впечатляет.
— Именно. — Богуславский взял деньги и увеличительное стекло обратно. — С долларами примерно та же картина. Доллары только двадцатки, фунты в пять и десять номиналом. Я думаю, это только моя теория, что Падди запускает фунты через «Армию» в оборот в Британии или Ольстере. Это одновременно и диверсия, и доход, так что для них беспроигрышная ситуация. Меня это не так уж и волновало бы, не буду лгать, но теперь он сливает фальшивки через клуб. А вот это уже волнует, причем очень сильно.
— Я догадываюсь.
— Ву надо остановить.
— Иван Аркадьевич, вы прекрасно знаете способы «останавливать» таких, как Ву. И даже к кому обращаться и сколько это стоит. Если Ву платит Падди, а тот примкнул к «новому аутфиту», то проще обратиться к сицилийцами Антенуччи или корсиканцам Психа Леандру или там Жувана Лерии. И они его обязательно остановят, превратив в решето или взорвав.
— А рэкет с фальшивками возглавит кто-то другой.
— Тогда что? Сдайте его федеральным агентам. За фальшивомонетничество дают огромные сроки, а если они накроют всю операцию…
— То закроют и конфискуют клуб. Потому что он в американском секторе, — закончил он за меня. — Они начнут с клуба. При этом во всем остальном могут выстрелить вхолостую.
— Иван Аркадьевич, при всем моем уважении… но я не понимаю, что вы от меня хотите, — заявил я. — Я говорю честно. Скажу больше, никакого лишнего риска я на себя не возьму. Не продадим бонды — и черт с ними. У меня хороший бизнес, и лезть снова в прошлое я не хочу и не буду. Категорически. Безопасность финансовой системы Британии и Америки меня тоже мало волнует.
— Там надо будет вскрыть сейф. Сам я сделать этого не могу, в это время я должен находиться в клубе, так, чтобы меня все видели. Потому что люди знают, что я бомбил сейфы всю жизнь, — он словно не заметил моего ответа.
Поэтому я решил его повторить:
— Я за это не возьмусь. В качестве дружеской услуги могу предложить хорошую скидку на «плимут» или «крайслер». Не более. Это даже не обсуждается.
— Мы хотим подставить Ву со всем его рэкетом. И выкупить его долю клуба, — заговорила молчавшая до сих пор Диана. — На треть можете претендовать вы.
— Нет, — сказал я ей отдельно. — Категорическое нет, без всяких полутонов. И да, Иван Аркадьевич, неужели трудно найти специалиста кроме меня?
— Нет никого, кому бы я настолько доверял. Слишком много ставится на карту.
— Простите, но это ставится у вас. — Я посмотрел ему в глаза. — А я не вижу причины, зачем на все это должен ставить я. Деньги меня не интересуют, насколько вы поняли. И вообще всегда считалось моветоном звать на криминал человека, который от него отошел. — Я уже вполне всерьез жалел о том, что мы вообще взялись продавать эти бонды. И так все неплохо было.
— Я просто расскажу, — все так же терпеливо заговорил он. — А дальше решай сам. Деньги из Китая приходят через Порт-Саид. Кто-то везет их сюда, не знаю, каким путем. Но затем они приезжают в Чайнатаун. Мистер Ву отдает деньги за прошлую партию и забирает новую. И держит эти деньги в подвале своего офиса, в сейфе. Часть денег он вынужден брать у ирландцев под процент в два «пункта» в неделю, а там очень большая сумма. Если деньги исчезнут, то Ву окажется должен и тем, и другим, а долг перед Падди будет расти очень быстро. Ву будет вынужден работать только на выплату процентов. И тогда ему могут предложить продать клуб. Не думаю, что он откажется.
— На деньги из его сейфа? — усмехнулся я.
— Именно на них. Лучше будет поменять их на доллары, например. Для уверенности.
— Остроумно. Но нет. Я доволен своей нынешней жизнью и совершенно не горю желанием что-то менять. Могу предложить вот что, — посетила меня одна мысль. — У меня есть контакт в ФБР. И если известно, кто возит фальшивые деньги, то федеральные агенты могут их хлопнуть.
— Это не решит проблему с Ву.
— Тогда не знаю, что еще предложить.
— Я знаю, как подобраться к сейфу безопасно, как подъехать и как уйти, — сказал Богуславский. — Я бы сам легко справился, но, как уже сказал, не могу это сделать, тогда сразу все поймут, чья это работа. А там будет порядка четырехсот тысяч долларов. Я слышал, как Ву сам это говорил.
— Иван Аркадьевич, вы загоняете меня в угол, вынуждая повторять одно и то же, а я не хочу быть с вами грубым. Нет. Я этим больше не занимаюсь.
Надо бы чувствовать возбуждение при упоминании такого куша, но не получается. Я не кривлю душой, мне действительно не интересно. Я обещал Сюзет и обещал самому себе, так что просто не хочу. Да, азарт есть, он никуда не денется, но переступить через свое обещание… нет, так делать нельзя. Я тогда себя уважать перестану.
— Пусть возьмут Ву при передаче денег за фальшивки. Где они это делают?
— Этого я не знаю. Но нам нужно выкупить клуб.
— У кого, если Ву не будет?
— Если мы не выкупим его у тех, кто останется после Ву, тот же Падди легко отберет часть китайца. За что не уплачено, то ничье. Поль, — Богуславский развел руками, — это честное предложение, треть клуба и половина тех денег, что останется после выкупа.
— Держать бордель мне тоже никогда не хотелось. Диана Донатовна справится с этим куда лучше.
— Значит, не уговорил, — вздохнул он. — Жаль. В любом случае рад тебя видеть и знать, что у тебя все хорошо.
— Я тоже рад встрече.
И ведь правда рад, совершенно искренне это сказал.
— Вот мой домашний телефон, — Богуславский протянул мне карточку. — Звони в любое время.
***
На обратном пути из «Орлеана» позвонил Сингеру, убедился в том, что он на месте, и сказал, что сейчас заеду, поговорить надо. И через десять минут был уже у него, а если точнее, то в баре.
— «Чаррингтон»? — спросил Джимми, увидев меня.
— Целую пинту!
— Пять пенсов.
— А скидка?
— Ты на скидку тут еще не напил. Так что пять.
— Жадность, Джимми, жадность тебя погубит.
— Меня погубят клиенты, выпрашивающие скидку. Босс сейчас будет.
Босс, то есть Сингер, появился почти сразу. Задержался на секунду у стойки, где Джимми налил ему бурбона, подсел ко мне.
— Что за срочность?
— Чинк хочет втюхать нам липовые деньги.
— Это не так просто.
— С этими просто. Он сидит на канале такой липы, сделано все в Китае на настоящей фабрике, почти не отличить от настоящих. Это кидок, короче. Он возьмет деньги у Падди Галлахера, а нам сольет фальшак.
— Откуда ты знаешь?
— Помнишь «Артиста»? — я назвал Богуславского по кличке.
— Конечно.
— Он со мной встретился и рассказал. У него интерес в клубе, и Ву ему мешает.
— «Артист» просто так языком не треплет, — кивнул Сингер. — Тогда и звонить не будем, ищем другой канал. Надо попробовать выйти на самого Галлахера. У меня в ту сторону не очень много дорог. — Он задумался. — Рауль не поможет? У него же есть отношения. И в задницу этого чинка.
— Надо спросить.
— Тогда ты и спроси, это твой друг.
— Обязательно. Меня только одна вещь беспокоит… Гусь Шихан тоже ирландец. И кто-то им помогал здесь, в городе. Как бы не вышло так, что мы просто вскроемся и они узнают, кто завалил двух его людей и взял бумаги.
— Проклятье! — Сингер задумался. — Тогда мы уже вскрылись, ты понимаешь? Мое имя уйдет Падди сразу, уже ушло. Нужно иметь версию о том, кто пытается сдать через меня.
— Копперы, — я усмехнулся. — Подобрали с перестрелки и теперь тихо хотят сбыть. Все знают, что у тебя там полно контактов. Заодно Ву испугается своей идеи с фальшивками.
— Да, это вариант, — кивнул он. — Но надо быть осторожным. Носи с собой большую пушку.
— Я всегда тяжелый.
— Тогда носи две или больше. Бумаги пока лучше просто придержать и никуда с ними больше не лезть. Уже слишком горячо.
Только этого сейчас и не хватает. Мне чуть проще, чем Сингеру, я там не назывался, но все равно опять следует быть настороже. После года спокойной жизни снова начинается буря дерьма. Может и мимо пронесет, а может и нет. Надо будет Сюзет предупредить аккуратно, пусть тоже чуть осторожней себя ведет.
От Сингера поехал обратно в офис. Постоявший на самом солнце «додж» раскалился, пришлось открывать и боковые стекла, и лобовое поднимать, и крышку вентиляции, но все равно внутрь задувало горячий воздух, который совсем не освежал. Вот печки для машин придумали давно, так почему до сих пор нет каких-нибудь охладителей? Делают же домашние холодильники, ну и вот как-то так же, взять и соорудить машинку, которая пропускает воздух через себя и выпускает холодным. Очень была бы кстати в этих краях.
Так, что за опасности возможны? Насчет Гуся Шихана мы поздно подумали, это плохо. «Йегги», грабители банков, редко когда работают с «аутфитами», тем совершенно не нужен тот жар, что они приносят, все верно. Но тут есть одна тонкость: кто-то навел чисто американскую банду «йеггов» на «Первый Каирский», они ведь грабили не наугад. И кто-то подготовил «йеггам» базу в Новом Каире, купил машины, например, оружие.
Сам Падди Галлахер когда-то успел побыть грабителем. Основной состав банды грабителей — ирландцы. И вот в этом месте главное правило, гласящее, что «умники и грабители вместе не ходят», могло дать сбой. Сумма, взятая со скачка на банк даже после утраты той самой сумки с бумагами, что досталась нам, все равно огромна, поэтому Падди вполне мог претендовать на долю в ней, а ради такого можно правилами немного и пренебречь. А на покупку бондов выйти с какой-то своей целью. Например для того, чтобы узнать, кто завалил людей Шихана. Да и бонды все равно лишними не будут.
Да, у Сингера возникает проблема, а следом и у меня. Не самая пока еще опасная, мы не засветились как владельцы товара, и даже если кто-то раскопает мою репутацию, то узнает, что грабить грабителей со стрельбой и трупами — совсем не мой стиль. Для людей из преступного мира это говорит о многом, специализацию люди редко меняют. Ну и на самом деле все вышло случайно, мы на них просто напоролись, а они решили вступить в бой с полицией. И вот пусть полиция так и остается продавцом. Но эту историю надо будет чем-то подкрепить. Если я угадал правильно, люди Падди этого дела не оставят, а попытаются разузнать больше. И в таком случае Галлахер считает эти бонды и без того своими, а теперь кто-то украл его собственность, да еще и предлагает ее выкупить. М-да, так себе ситуация.
Интересно, Гусь Шихан с оставшимися людьми уже выехал отсюда? Тоже вопрос. Лучше бы выехал, а то могут и опознать. Да, там была стрельба, начавшаяся почти сразу, плюс машина Специального дивизиона полиции, шляпы и все такое, но полностью рассчитывать на это не стоит.
Хм… Падди Галлахер и фальшивые фунты, которые уходят в Британию… А есть еще вице-губернатор Бриггс, который должен тут блюсти интересы короны. Который способен заставить полицию и прочие службы Его Величества шевелить задницами со скоростью шмелиного крыла в полете. То есть не он, а его кресло. И тогда у Падди возникнет столько проблем, что он и думать забудет про нас, это с гарантией. Может быть, я не туда смотрю, а нужно подумать об Аллистере Бриггсе? И все же надо пока найти специального агента Маркама… не помешает. Хотя бы разузнать о его карьере.
Лорд Бриггс… как же дать ему знать? Не в «Оазис» же ехать в гости. Последить за Моник Франсуа? Не уверен, что это быстро принесет плоды, а у меня нет столько времени, чтобы самому вести слежку. Анонимное письмо? Вице-губернатор бездельник, он может его просто не прочитать вообще, никаких гарантий.
Доктор Бромли? А что доктор Бромли? Не знаю. Но они дружны, так что это как-то можно использовать, только как именно? Хм… уговорить доктора выманить своего приятеля в клинику и там встретиться? Театрально, но как вариант оставим, хоть мне эта идея и не нравится.
Итак, еще раз, вся цепочка: Падди покупает фальшивые деньги у Ву и сливает их фениям. Ву берет деньги у Падди под пункты и платит китайским поставщикам. Деньги он хранит в сейфе в своем офисе. Когда именно деньги там появляются, знают Богуславский и Диана, потому что они подслушивают Ву. Теперь попробуем создать несколько проблем в разных точках: британская полиция и секретные службы узнают, что Падди везет фальшивки в Британию. Это страшное преступление, и они начинают его расследовать. Это раз.
Падди живет в американском секторе, где может работать местная полиция, но она продажна и оттуда течет любая информация, так что бритты будут вынуждены привлекать Скотланд-Ярд, например, а у тех есть полномочия работать лишь в своем секторе, центре Нового Каира и Маленькой Ирландии. Тогда они вынуждены будут пойти на сотрудничество с ФБР, привет, специальный агент Маркам.
Чайнатаун, несмотря на сплошь китайское население, статуса сеттльмента не получил. Это зона общей ответственности, туда, в силу статуса района, может лезть кто угодно. И бритты, и американцы. И где-то там возникает груз фальшивых денег и там же мистер Ву копит деньги настоящие для оплаты прошлой партии. Да, кстати, и туда же приходит груз героина из нового канала, только без мистера Ву, как я понимаю. Что это дает? Не знаю.
И вот представим, что деньги мистера Ву исчезли. Он должен Падди, он должен поставщикам. Положение у него вроде как у ужа на сковородке, а Падди… что тогда Падди Галлахер? Падди будет искать свой собственный подход к тем, кто привозит фальшивки. И тогда возникает угроза того, что его прихватят без штанов. При этом Ву становится не нужен и его, скорей всего… тут все понятно. Или те, или другие.
Проблемы с полицией — это одно, Падди умеет с ними справляться, но вот проблемы с ФБР и Скотланд-Ярдом одновременно — это намного хуже. Они придавят его так, что только сок брызнет. И при этом Падди принесет жару «новому аутфиту», то есть там тоже возникнет конфликт. Новый Синдикат как-то отреагирует, проблем у ирландца прибавится. Синдикат даже может решить, что будет лучше, если Падди сменит кто-то другой, не сидящий в бизнесе с фальшивыми деньгами по уши. Позволить же себе отказаться от ирландских банд в начале войны с сицилийцами и корсиканцами они не могут.
И тогда главный вопрос: насколько на фоне всей этой кучи дерьма будет заметна наша маленькая проблема? Она потеряется и забудется навсегда. И если действовать как умный боксер, то есть на опережение, то не придется потом ходить, оглядываясь через плечо каждую секунду.
Я посмотрел на часы. Интересно, во сколько обычно бывает дома Богуславский? И во сколько заканчивает работу в клинике милейший доктор Бромли? И заодно уж неплохо бы узнать, где искать специального агента Маркама. Пора начинать свою игру, не дожидаясь, пока за тебя ее сыграют обстоятельства.
И еще надо убедить Сюзет в том, что я все делаю правильно. Это будет сложней всего, подозреваю.
