10
— Ты на работу сегодня? — спросила Сюзет сквозь сон, когда я вскочил в девять утра по будильнику.
— Да. Зато понедельник и вторник у меня теперь выходные и вообще послезавтра мы едем в Александрию. Забыла?
— Нет. А отель ты уже заказал?
— Да.
Мэри заказала для нас, но никакой разницы не вижу.
— К обеду приедешь?
— Не знаю, счастье мое, посмотрю, как работа пойдет. Скорее всего, в офисе поем.
— Тогда я к маме съезжу.
— Привет передай.
Маму я видел дважды, невысокую сухонькую женщину, все еще довольно симпатичную. Мама при встрече старательно избегала разговора о свадьбе, хотя только об этом ей и хотелось поговорить, как мне показалось. Впрочем, я ей пару раз намекнул на то, что к узам законного брака готов.
— Возьми для нее деньги, не забудь.
— Она каждый раз сцену устраивает.
— Но берет?
— Берет.
— Вот и возьми. Ей не помешают.
Семья в богатстве никогда не тонула, так что те конвертики, которые возит домой Сюзет, помешать точно не могут. Она и от себя добавляет, платят ей очень неплохо теперь, но пусть и от меня будет.
Спустившись на первый этаж, я сварил себе мокку, выпил с парой свежих круассанов, пакет с которыми забрал с крыльца вместе с молоком, потом быстро надел светлые брюки и легкий пиджак в тонкую полоску, в очередной раз вспомнив про костюм в багажнике и твердо решив завезти его в чистку прямо по пути на работу. Завершив ансамбль панамой, я отправился продавать машины.
Заехать в чистку я не забыл, но там оказалось закрыто и на двери висела бумажка с извинениями за доставленные неудобства из-за проблем с электричеством. Закон компенсации, вчера в чем-то повезло, а сегодня совершенно наоборот.
Дежурным сэйлсменом был сегодня англичанин Пол, который сейчас заваривал себе чай, а чуть позже должен и Дэн подъехать, он не желает упускать ни единой возможности заработать комиссионные. На столе нашлась сводка от Мэри за вчера, где в таблице был указан заключенный контракт на белый «крайслер» и упомянуты три потенциальные продажи, то есть люди машины смотрели, катались и обещали подумать. Большая часть таких возможных покупателей не возвращается, ими больше любопытство движет, но когда кто-то все же приходит обратно, то полезно знать, с кем из продавцов он общался до этого.
Забавно, но на месте подписи остался отпечаток губной помады, причем куда менее бесформенный, чем на брюках, что так и не попали в чистку. Мэри уже делает намеки? Надо бы с ней поговорить на этот счет, но может проще игнорировать?
В отличие от Пола, я поставил вариться кофе, повесил на вешалку пиджак и забросил в стол кобуру. До прихода Маркама, если он все же придет, осталось еще пятьдесят минут, так что смогу спокойно выпить свою чашку и заодно сделать что-нибудь полезное для бизнеса. Например, составить письмо в компании с большими объемами доставки товара в магазины и конечным покупателям и сделать им «сезонное предложение» на грузовички со скидкой. Даже если гора и собирается идти к Магомету, лучше заранее выйти ей навстречу. Девяносто процентов этих писем полетит в мусор, но на остальные обычно следует какая-то реакция.
Когда Маркам вошел, я как раз заканчивал стучать на «андервуде». Дверь в мою стеклянную выгородку растворилась, специальный агент осторожно заглянул внутрь.
— Проходите, — широким жестом пригласил я его. — Присаживайтесь. Кофе? Минеральную? Кока-колу?
— Колу было бы неплохо. — Он снял кепку, которая выглядела на нем несколько непривычно, обычно он в шляпе. — Если честно, не ожидал видеть вас в таком месте.
— Эрик, я же говорил, что я хороший парень. И вот теперь занимаюсь хорошими делами. Сейчас принесу колу.
Я приобрел в офис холодильник, спрятанный за ширмой с рекламными плакатами, и там у нас хранился запас холодных напитков для посетителей. Расходы невелики, но люди это ценят, особенно на каирской жаре. Выловив пузатую бутылочку колы, я прихватил из шкафчика бокал и принес в офис.
— Пожалуйста.
— Спасибо.
— Так вам действительно нужна машина?
— Да. Так что посмотрим, какую скидку смогу получить.
— Лично для вас могу сбросить десять процентов с цены. Вы хотите «плимут»?
— Предположительно. Кстати, офис Бюро будет закупать шесть машин подобного класса в этом году. У вас есть столько?
— Может и есть, надо знать, что нужно заказчику.
— Я могу поговорить и уточнить.
— Тогда можно рассчитывать и на двадцать процентов, — я усмехнулся. — Вы знаете, что именно вам нужно или хотите побродить по стоянке?
— Вообще я думал о купе «делюкс», но посмотрел бы и остальные. И хотелось бы приятный цвет, что-нибудь светлое.
— На стоянке есть два «делюкса», кремовый и бледно-желтый, может быть, вам понравится. Или придется заказывать, тогда машина придет через три месяца.
— А может, я выберу что-то другое тогда, — сказал Маркам. — Я думал о двухместной машине, потому что живу один и мне особо некого возить, но… давайте посмотрим. И заодно поговорим.
Маркам быстро допил свою колу, и я повел его на стоянку.
— Вон оба купе, стоят рядом, — показал я. — Как вам цвет?
— Желтый для агента Бюро немного не очень, — вздохнул Маркам, хотя именно желтый ему явно понравился, — а вот кремовый вполне допустим, таких машин много. Можем прокатиться?
— Разумеется. Сейчас принесу ключи.
Мы проехали по Либерти-авеню до самой окраины, там развернулись. На обратном пути Маркам спросил:
— Вы сказали, что у вас есть новости для меня.
— Да, есть. Через Чайнатаун идет поток фальшивых фунтов и долларов. Не знаю, кто их ввозит, но дальше они распространяются через некоего мистера Ву, одного из лидеров местных банд. Фунты предположительно уходят Падди Галлахеру, который переправляет их дальше, скорее всего ИРА, а доллары покупает кто-то еще.
— Это юрисдикция Секретной службы при Департаменте финансов, не Бюро.
— И если Бюро об этом узнает, то оно даже не даст знать Секретной службе?
— Разумеется, дадим и даже соберем предварительную информацию. Федеральные агентства сотрудничают друг с другом.
— Вот у вас есть предварительная информация. Кстати, вы же возглавили группу агентов?
— Да.
— И чем вы занимаетесь? Если не секрет, конечно.
— Секрет. Но вообще я занимаюсь ограблением «Первого Каирского».
— Это где ушли бонды в день ограбления аукциона?
— Что-то знаете об этом?
— Нет, — я покачал головой, — только то, что было в газетах. Их так и не нашли?
— Пока не нашли. И банду Шихана тоже не нашли.
— Там двое погибло в перестрелке с полицией, так ведь?
— В газетах писали именно так, но есть одна забавная деталь: полиция у себя не зафиксировала никаких перестрелок, кроме как у самого банка. И пули, вытащенные из тел и машины убитых, не соответствуют тем, что есть у полиции. А машину, раскрашенную под полицейскую, и оружие нашли потом в другом районе.
— Сцепились из-за добычи? — предположил я.
— Скорее кто-то их ждал и устроил засаду. Не могли найти никаких концов, но буквально вчера информатор сообщил, что кто-то пытается продавать бонды в городе. Не знаю какие — те, что у Шихана или те, что у них захватили, но… Ждали ровно год.
Я не поперхнулся, но сердце все же подскочило почти до глотки. То есть еще и у криминала где-то течет. Обычно в городе все было строго наоборот — полиция снабжала криминал информацией.
— Продавец и покупатель известны?
— Известен покупатель, но это совсем закрытая информация. Продавец неизвестен. Если вы что-то сможете раскопать на эту тему, то я буду очень благодарен.
— В принципе, я от этих дел отошел, — сказал я с сомнением. — Если я что и узнаю теперь, то почти случайно, просто так бывает, что кого-то встретишь, а тот в настроении поболтать. Вы видите мой бизнес. Кстати, в город идет еще и новый поток героина, Новый Каир превратился в главную перевалочную базу.
— Откуда?
— Из Китая.
— А это юрисдикция офиса прокурора штата, то есть Зоны Большого Каира, — Маркам усмехнулся. — Но мы тоже туда дадим знать, если у нас будет информация.
— А если героин дальше идет в Америку?
— Тогда это может стать работой Бюро. Что вы об этом знаете?
— Знаю, что порошок приходит через Порт-Саид морем, а рулит рэкетом некто Старый Ма, возглавляющий банду из Макао. Дальше его покупает «новый аутфит» и отправляет дальше.
— Я уже говорил, что Бюро отрицает…
— Маркам, вы надоели уже с этим, — разозлился я. — Мне плевать на политику Бюро, я говорю вам факты, а вы не на пресс-конференции. Порошок идет в Америку, его главный поставщик Бухгалтер Лепке теперь здесь и начал войну синдикатов… мне вообще-то плевать, я занят своими делами, но иногда мне трудно понять, почему плевать вам.
— Нам не плевать, у нас есть рамки, в которых мы работаем. — Маркам посмотрел на меня с оттенком некоего превосходства. — Я даже добавлю, что прокурор Дьюи все же упек Сальваторе Лучиано на срок от тридцати до пятидесяти лет за принуждение к проституции, а вот Вито Дженовезе, сменивший его и ставший действующим боссом семьи, был обвинен в убийстве, совершенном три года назад, и сбежал в Италию. И почти сразу связался с Калоджеро Виццини, «доном Кало», боссом семьи Кальтанисетта. А четыре месяца назад сюда, в Новый Каир, приехал Тони Бендер, который на самом деле Тони Стролло, заместитель Вито. А если вспомнить, что семья Лучиано в очень плохих отношениях с семьей Профачи, филиалом которой является местная семья Антенуччи, и семья Антенуччи поддерживается сицилийской семьей Кастелламаре, враждующей с семьей Кальтанисетта, и при этом не забывать, что Бухгалтер Лепке всегда работал на семью Мангано, ставшую семьей Анастасия, а Альберт Анастасия союзник Лучиано и Дженовезе, то… выводы сделаете сами?
— Какие выводы? О том, что вам на все это плевать? — я уже засмеялся.
— Бюро отрицает существование единого Синдиката, но не отрицает существования организованных преступных групп в отдельных штатах, — опять сбился на протокольный тон Маркам. — Группы сотрудничают друг с другом, но вовсе не имеют единого руководства. Поэтому их активность не может считаться преступлением, попадающим под юрисдикцию Бюро, а относится к области ответственности местной полиции и прокуроров штатов.
— М-м, — я сделал вид, что задумался, — а пересечение криминальным товаром границ штатов не является федеральным преступлением?
— Американский сеттльмент в Новом Каире является федеральным округом, но это ограничивается наличием федерального суда и федерального суда по банкротству, не более. В остальном мы тут живем как штат, да и то с урезанными функциями. Например, полицейские функции переданы Метро Полиции.
— Маркам, попробуйте ответить проще, я уже устал слушать ваш бенефис, — вздохнул я. — Транзит героина и фальшивых денег через Зону Большого Каира в Соединенные Штаты Бюро интересен или нет? И если нет, то давайте вообще заканчивать разговор на эту тему.
— Интересен. Но, как я сказал, наши возможности будут ограничены. Дело о фальшивых деньгах будет передано в Секретную службу, а вот наркотики, в силу того, что они пересекают много границ, попадают в Федеральное Бюро по Наркотикам. Но поскольку у них всего семнадцать агентов, то они сотрудничают с местными силам правопорядка. В данном случае они будут работать с нами, что хорошо, и с местной полицией, что плохо, потому что на этом можно любое расследование закрывать.
Я почесал в затылке и задумчиво посмотрел в окно машины. Как-то все очень сложно у них получается. На стыке всех собственных законов и законов Зоны Большого Каира получается настоящий пожар в борделе. То, что попадет в местную полицию, немедленно утечет заинтересованным лицам, тут никакого сомнения. Даже из Специального дивизиона течет, хоть и реже.
— А если не выносить расследование за пределы американского сектора?
— Тогда они будут сотрудничать только с нами. Скажите, Пол… так ведь вас зовут на самом деле?
— Именно так.
— У вас в этом все же какой интерес? Вы явно принимаете все это близко к сердцу.
Мне захотелось сказать о том, что мой главный интерес — это не дать фотографиям голого Маркама с голым ПолуЖаном попасть на стол его начальства и в газеты, но пока воздержался.
— У меня могут возникнуть проблемы, связанные с прошлым, так скажем. А мне не хочется этих проблем. А поскольку источником проблем могут стать те самые люди, которые возят фальшивые деньги, а заодно и наркотики, я заинтересован в том, чтобы проблемы возникли у них.
— Тогда им будет не до вас.
— Примерно так, — кивнул я. — Ну и как законопослушный гражданин я не хотел бы, чтобы мой город превратился в мировой центр преступности окончательно.
— Я подумаю, что можно сделать. В любом случае информация о серьезном преступлении не может не вызвать реакции.
— И как мы договоримся?
— Вот здесь мой номер, — он дал мне свою визитку. — И добавочный, назовете на коммутаторе. Звоните с уличного телефона, представьтесь опять Питером. Да, а машина мне нравится, я бы ее взял, если предложение о скидке в двадцать процентов все еще в силе.
— Только не забудьте поговорить о шести «плимутах» для Бюро.
— Не забуду.
— Да, кстати, — я сделал вид, что что-то вспомнил, — недавно обедал в ресторанчике в «Ксанаду», видел там Жана-Мари. Он прекрасно выглядит, в отличной форме. Хотите, дам его адрес? Так вышло, что я его случайно узнал.
— Нет, спасибо, — тихо ответил Маркам, густо покраснев.
Вот так вот, иногда полезно напомнить.
***
Маркам машину взял, и я дал ему двадцать процентов скидки. В любом случае бумаги на финансирование у нас будут лежать до понедельника, так что можно еще и передумать, если что. И до ланча подписали бумаги на еще два автомобиля, так что день можно считать вполне удачным. И срочно нужны новые машины, мы почти что без резервов остались, скоро начнем продавать на заказ, а это плохо, примерно половина покупателей предпочитает брать из наличия.
Потом, закрывшись у себя в ланч с чизбургером из близлежащего дайнера, я опять задумался над своими проблемами. Позвонил Сингеру, снова не застал, сменщик Джимми ответил, что тот совсем недавно уехал, но когда вернется, не сказал. Интересно, к нему кто-нибудь ненужный уже подходил? Не думаю, тогда бы он сообщил мне, а звонков в офис не было, на телефоне все время кто-то есть. Почитал газету, не нашел никаких сообщений ни об убийствах, ни о взрывах, ни о чем-то подобном. Но не думаю, что война затихла. Иногда бывают затишья, а иногда кого-то мочат так, что и трупа нет, хорошо, если потом случайно всплывет из Нила, если плохо бетонные блоки к нему привязали.
Как бы узнать, кто возит фальшивые деньги? И как бы выяснить место, куда их складывают? И как бы мне все же правильно побеседовать с лордом Бриггсом? Может быть, все же подметное письмо ему послать с описанием всех ужасов, грозящих денежной системе короны? А он его хотя бы прочитает или отложит на будущее? Или губернатору написать? Или в Скотланд-Ярд? Время… и трудно предсказать реакцию, ситуация должна развиваться управляемо и с моей помощью. Мне все же не хочется навредить Богуславскому и даже Диане Донатовне, хоть особо теплых чувств к ней и не испытываю. Пусть бы они и вправду выкупили свой драгоценный бордель у Ву, а тот бы пошел в тюрьму. Даже если его Падди Галлахер грохнет, не заплачу. Но только не за счет моих проблем пусть выкупают.
Браться ли за ограбление? Тут вопрос сложный. И ответ на него зависит от конечного результата. Что оно мне принесет? Деньги? Ну, от них я не откажусь, даже более того, буду претендовать на всю «шапку», а доли в борделе пусть между собой делят, но суть все же не в них. Сюзет — проблема номер один. Наша с ней безопасность — проблема номер два. Мне нужно как-то ей объяснить, зачем я во все это лезу. И нет никакой уверенности в том, что она поймет. Единственный выход — рассказать все от и до. И пусть сама решает. Скажет не лезть, и я не полезу.
Если же она согласится с тем, что это нужно сделать, то как это делать правильно? Как всунуть ограбление сейфа в подвале у мистера Ву во всю схему игры, которую я пытаюсь вести? Да, Ву тем самым я высаживаю с поезда, но он не главная проблема. Главная — это Падди Галлахер, вспыльчивый пьяница, стреляющих даже своих за кошек. Кстати, я бы может и не застрелил, но кошек при мне тоже лучше не пинать.
Хм… а не попробовать ли просто заключить с ним сделку? Если он благоразумный человек и предпочитает сначала действовать миром, то…
Так, давай сначала, чтобы не путаться. Предположительно, Падди дал приют Гусю Шихану и его «йеггам», чтобы те могли ограбить «Первый Каирский» в день аукциона. Так. Никто никому не объявлял, что банда Шихана под его покровительством и платит ему «виг». Он просто выкупал у них бонды по какой-то там цене и затем пускал их в продажу, а то и обналичивал. То есть на тот момент это не были его бонды, это была добыча дикой банды, которая напоролась на другую банду, и все закончилось стрельбой. По существующим правилам Падди не может считать товар своим, он за него не платил и никого не ставил в известность о том, что он заказчик.
Как решаются такие проблемы обычно, если выносятся на уровень «моба» и его боссов? Кто-то кому-то платит, и стороны расходятся, no hard feelings, по крайней мере, официально. То есть если рассуждать общепринято, то по идее Падди должен получить свой товар по той цене, о которой договаривался, а мы должны отдать половину своей прибыли Шихану, плюс какую-то компенсацию за убитых, но не в этом случае, потому что стрельба шла в обе стороны, у нас Джимми ранили.
Так может быть самим плюнуть на все планы и удовлетвориться меньшим, договорившись с Галлахером? А как мне его найти? А через «Боксера» О’Хару. Вот где его искать — я знаю. И его знает Рауль. И Рауль пока здесь, так что… Вот я как сделаю: сначала посоветуюсь с ним и Ианом, и уже потом поговорю с Сингером. Тогда его проще будет убедить, иногда он все же слишком упрям.
Набрал номер Рауля, не слишком надеясь на успех, но к моему удивлению тот отозвался, причем заспанным голосом.
— Ты не один?
— Уже один, — он зевнул в трубку. — Ушла уже.
— Художница?
— Она самая.
— Ты просто образец верности, как я посмотрю.
— Насмотришься на тебя и не в такое убожество превратишься. Уже две недели с одной и той же.
— Только?
— Нет, конечно. Что ты хотел?
— Надо серьезно поговорить.
— Где? — он снова зевнул.
— «Герб Бирмингема»? Иан или там, или в гараже. Надо вместе поговорить.
Рауль вздохнул:
— Черт бы побрал этих англичан. Там жрать нечего, а столько пива я пить не могу. Приезжайте в «Эль Барракон». Я позавтракаю заодно.
— Иан разорется, а потом расплачется. Скажет, что пиво там сраное, а от вина ему плохо.
— Пусть с собой ведро своего «Баркли-Перкинса» принесет, я договорюсь. Вы ели, а я нет.
— Ладно, — вздохнул я, — попробую с ним договориться.
Сегодня выходной, так что Иан в «Гараже Хупера», куда я и позвонил. Естественно, он оказался на месте. Где он еще может быть, если не пошел в паб? Туда бы я и звонил потом, попросив «бартендера» позвать его, где бы он там ни был.
— Надо встретиться всем вместе: ты, Рауль и я. Есть разговор.
— Приезжайте, — предсказуемо откликнулся он. — В паб сходим.
— Рауль к себе зовет, в «Эль Барракон», хочет позавтракать заодно, он только проснулся.
— И что я там буду пить? — Иан спросил с подозрением. — И эта испанская еда вся с чесноком…
Британцы не любят чеснок, повально, не знаю почему. Может быть потому, что его запах идет вразрез с хорошими манерами, но причем здесь тогда Иан?
— Попросим для тебя без чеснока. Крокеты возьмешь, они тебе тогда понравились. А которые с треской они вообще как fish-n-chips, даже лучше.
— Ты поосторожней насчет «лучше», — Иан возмутился. — И пиво у них дерьмовое.
— А Рауль для тебя «пильзнер» купит и туда принесет. Просто скажи сколько.
— Я эль люблю, — буркнул он.
— Иан, тут серьезные разговор, нам головы оторвать могут, а ты все насчет пива торгуешься. Поехали.
— Это Рауль торгуется, испанец сраный! — возмутился Иан. — Спящая принцесса! Ехали бы сюда в паб, тут бы ему и завтрак подали. Тут отличные завтраки, даже ирландский, если ты с похмелья.
— Он умрет от одного вида. — «Ирландский завтрак» — это черный хлеб, обжаренный в свином сале, сверху масло, «черный пудинг», то есть кровяная колбаса, яйцо и еще куча всего, даже сметана, кажется, и все это съедается под стопку ирландского виски. — Ладно, с меня потом вечер в твоем пабе, без ограничений.
— Черт бы вас побрал! Тогда ты за мной заезжай и потом привезешь обратно. Сам тогда думай, сколько тебе пить. И не надо никакого сраного «пильзнера», буду давиться тем дерьмом, что там дают, а ты сиди и смотри, во что втравил человека.
Иногда с ними обоими очень сложно.
***
— «Олдс» будет готов завтра к вечеру, — попутно рассказывал мне Иан, пока мы ехали в испанский район. — В лучшем виде, не придерешься. И еще нашли новенький «форд», этого года. Самое смешное, что это машина сраного агентства, которое ездит по сигнализациям. Они ее так бросают, дрочилы, что увести никаких проблем.
— Ирония, — усмехнулся я.
Иан не ворует машины у просто людей, исключая разве что банкиров, но тех никому не жалко. А вот спереть «форд» у частной охраны — это как раз по нему, спортивный элемент во все добавляется.
— О чем разговор будет?
— Там сразу все обсудим, какой смысл повторять все заново для Рауля?
— Ладно, подожду. Мы уже в дерьме или еще нет?
— Еще нет, так что надо обсудить, как в него и дальше не лезть.
— Оно еще иногда само за тобой гоняется, — напомнил он.
— Этого тоже попробуем избежать.
— Догонялки получаются.
Испанский район встретил нас зеленью, белыми стенами и черепичными крышами. Ну и вывесками на испанском же языке, понятное дело. В ресторанчике «Эль Барракон» нас встретил Рауль, занявший столик у дальней стены, с чашкой «кафе кон лече», разумеется, как истинный испанец. Мы уселись за стол, Иану тут же заказали крокеты с треской и хамоном, много, а я направился к стойке с «тапас», где назаказывал несколько маленьких тарелочек со всем подряд и попросил красного сухого. Рауль уже ел тортилью, то есть толстый круглый испанский омлет с картошкой, с ветчиной и сыром внутри, ну и от вина не отказался.
— Теперь выкладывай, на кой черт ты нас собрал, — объявил Иан, когда нам принесли заказ.
Я неторопливо выложил все свои мысли, в подробностях. Над столом повисло задумчивое молчание. Затем Рауль сказал:
— В общем, бумаги достались случайно, так что пусть уходят, я так думаю. Иметь в личных врагах Галлахера мне не хочется, это еще и мой бизнес развалит к дьяволу.
— Иан? — повернулся я к британцу.
— Примерно так же думаю, — он кивнул. — Надо договариваться и не лезть на сраную сковородку. С Сингером ты еще не говорил?
— Не могу его застать никак, то только уехал, то опять только уехал, и неизвестно, когда вернется. Рауль, ты с кем из миков можешь договориться о встрече?
— С О’Харой могу. Если застану на месте.
— Попробуй устроить встречу на вечер. Только я сперва еще раз Сингеру позвоню, — сказал я, поднимаясь из-за стола.
В ресторанчике публичного телефона не было, но сразу за углом стояла будка, так что я вышел на улицу, на жару. Нашарил в кармане брюк горстку монет, набрал номер «Сокровищ фараонов», а когда там не откликнулся никто, перезвонил в бар. А там мне сообщили, что босс пока не возвращался. Ладно, буду перезванивать, хоть это мне и не очень нравится. Мог бы и сам позвонить, раз у нас такие вот сложные дела.
Подумав, позвонил к себе в офис, где Пол сообщил, что ко мне приезжали трое посетителей.
— Что за посетители?
— Ирландцы. Похожи на гангстеров, сказали, что хотят купить «крайслер», договаривались с вами.
— Да, точно, только мы договаривались на другой день, — сказал я, почувствовав, как похолодела спина. — Вечно все путают.
Быстро вернувшись в зал, сказал Раулю:
— Сингера нет, но ты все равно звони. В дилершип уже какие-то ирландцы приезжали, искали меня. Боюсь, что Сингер уже у них в гостях, иначе откуда они бы узнали обо мне?
— Хм, — сказал Иан. — Надо насчет артиллерии подумать.
— У меня дробовик в багажнике.
— У меня дома еще один, — добавил Рауль. — Ладно, пошел звонить.
— Иан, ты бы проверил, в гараж к тебе никто не заглядывал?
— Вот пусть он дозвонится, и я сбегаю, — он кивнул в сторону выходящего из ресторана Рауля.
***
К Иану приезжали. Покрутились, порасспрашивали двух его механиков, потом уехали. Ирландцы, понятное дело. А Рауль договорился о встрече с О’Харой, хоть с этим повезло. Поэтому мы, не теряя времени, загрузились в мой «додж», и я рванул в сторону границы американского сектора с Маленькой Ирландией.
— Рауль, начинаешь ты, он тебя знает, а я к разговору подключусь, если надо. Иан, никаких шуточек насчет ирландцев, не время, договорились?
— Это будет скучно, но я согласен, — кивнул он.
— Не думаю, что будут проблемы прямо там, раз О’Хара пригласил нас в клуб, но все же ожидаем всего самого плохого.
— Я тоже не думаю, что что-то там начнется, — сказал Рауль. — «Боксер» много товара у меня берет и много лет, он зарабатывает на этом, так что попробует решить все миром.
— На это и надеемся.
До «Грин Корк» добрались минут за десять, я еще и гнал машину с явными нарушениями, торопился. Тормознул у входа, найдя место среди других машин, тут было уже людно. Публика вечера ждать не желает, начинает пить уже сейчас. Там же заметил уже знакомый «обёрн» О’Хары, тот самый, на котором он забирал Нив от нашего дома.
Клуб больше всего напоминал паб-переросток с явным переизбытком ирландской символики. И был заполнен публикой до краев. Публика пила, гомонила и даже горланила, где-то в углу за длинной стойкой настраивали инструменты. Рослый парень на входе спросил, к кому мы идем, Рауль ответил, после чего тот повел нас через зал к распашной низкой двустворчатой двери, за которой обнаружился зал поменьше, а за тем залом еще один, совсем маленький, куда пришлось подняться по деревянной лестнице и откуда через окно без стекла можно было наблюдать за тем, что происходит внизу.
— Полли, ребята, которых ты ждал, — представил нас парень.
— Заходи. — О’Хара сидел за большим столом у самого окна, перед ним стояла бутылка виски и к ней присоседились две кружки пива.
Кроме него, за столом сидело еще двое — невысокий, носатый и темноволосый с бледным лицом, и румяный голубоглазый блондин.
— Лиам и Брайан, — представил он их. — А это Рауль…
— Пол и Иан, — закончил за него Рауль. — Вместе работаем.
Мы расселись за столом напротив ирландцев, и тут же подбежал официант в длинном фартуке и зеленой рубахе, немолодой, но шустрый, и с жутким акцентом поинтересовался, что мы будем пить. Поскольку в ирландском клубе есть смысл выбирать лишь одно из двух, мы дружно попросили пива.
— Рауль — поставщик всего нашего железа, — объяснил своим «Боксер», и Лиам с Брайаном дружно кивнули. — Все, что наше и что уходит, все его. Что за дела у вас, что за срочность? Нет, я тебя всегда рад видеть и все такое, и на вас тут пива хватит, — он кивнул в нашу с Ианом сторону, — просто выходной день, а у вас дела. Так могли бы зайти.
— Полли, у нас проблема, — не стал тянуть Рауль. — Падди ищет людей, у которых китайские бонды. Ты про это слышал?
— Конечно.
— Тогда получается, что он ищет нас.
Падди задумчиво посмотрел на Рауля, потом на нас с Ианом, отпил виски, еще помолчал, потом сказал:
— Тебе надо как-то подробней разложить это все.
— Это мы продаем бумаги, Полли, — повторил Рауль. — Они у нас.
О’Хара задумался еще глубже.
— И что я должен сделать?
— Помоги решить дело миром. Никто не знал, что Гусь со своими скакнул на «Первый Каирский» для Падди. Гусь обломил нашу операцию, когда влез с пальбой и всей своей фанаберией в самую середину, а потом еще напоролся на нас и открыл пальбу.
— Он с копперами воевал вроде бы… — озадачился Полли.
— Это не копперы были, это мы. Мы сами оттуда сваливали, а Гусь решил устроить на нас засаду. Дальше пошла жара, а сумка с бумагами осталась на месте. А мы ее подобрали.
— Хм, — Полли глотнул еще для ясности мышления. — И что хотите сделать?
— Разойтись по правилам, — сказал вместо Рауля я. — Пусть каждый получит столько, сколько нужно, чтобы проблема исчезла. По крайней мере, проблема с Падди.
— Гусь вряд ли так просто все забудет.
— Если Падди рассудит, то Гусь забудет, никуда не денется. Никто никого кидать и подставлять не хотел, а Падди сам в известность никого не ставил, что дело заваривалось для него, так что сам видишь.
— Полли! — у меня за спиной послышался женский голос.
Мы обернулись, и я увидел Нив, быстрым шагом идущую к столику.
— Пол! — заулыбалась она. — А ты откуда здесь? Как Сюзет?
— Ты его знаешь? — Полли показал на меня пальцем.
— Это парень моей лучшей подруги, Сюзет, я рассказывала.
— Ты забирал Нив от нашего дома несколько дней назад, — добавил я.
Вообще-то не слишком удачная идея говорить о том, что это наш дом, но все равно деваться некуда, Нив все расскажет и так, поэтому лучше чуть-чуть повернуть это все в свою пользу.
— Это в Латинском квартале, что ли?
— Точно.
— Черт, — Полли опять глубоко задумался, но потом все же сказал: — Я позвоню Падди, не знаю, что он скажет. А вы сидите здесь, пейте и никуда отсюда ни шагу, даже в сортир.
— Пошли лучше вниз, там весело, — предложила Нив.
— Тут еще веселей, сладкая. — Полли обернулся. — Им и тут хорошо. Развлекайтесь там сами, у нас дела.
Отсутствовал он минут десять. Лиам с Брайаном болтали о чем-то только им понятном, постоянно упоминая какого-то Майки, непонятно чем интересного, а мы сидели молча. Я посматривал вниз, в зал, который постепенно заполнялся все больше и больше. Похоже, что если у «Боксера» О’Хары отобрать весь рэкет, он все равно не впадет в бедность.
Когда Полли вернулся, вид у него был озабоченный, но уже не озадаченный. Усевшись на свое место, он посмотрел на массивные золотые часы и сказал:
— Сидим тут еще час, потом едете с нами. На ком какие «куски» — сдадите мне, чтобы ничего не было. Падди хочет вас видеть.
— Ну, мы в принципе знаем, что Падди хотел нас видеть, — усмехнулся Рауль.
— Не ссать, все будет нормально. — Полли подлил себе из бутылки. — Падди выслушает всех, Гуся тоже позвали. Только мозги не выключайте, у Падди темперамента на десять ирландцев, поэтому излагать все спокойно, вежливо, не борзеть.
— А правда, что он кого-то грохнул за кошку? — спросил я.
— Ага, правда, — кивнул О’Хара. — Мэнни Носа. Достал ствол и грохнул на месте. У Падди дома десять, что ли, кошек. Эй! — позвал он заглянувшего в зальчик официанта. — Давай нам еще круг на всех, кто что раньше пил. Не так же сидеть на заднице, — добавил он уже для нас.
***
Моя машина осталась у клуба, а мы уехали на двух автомобилях ребят О’Хары, большом «бьюике» и «терраплане». Причем нас разделили, Рауль ехал в другой машине, а все стволы отобрали еще в «Грин Корк». Так что теперь мы полностью зависим от милости Падди Галлахера. И все же я предпочитаю рискнуть именно так, чем потом прятаться от ирландских мобстеров.
Я с симпатией отношусь к ирландцам. Народ с трудной судьбой, но при этом выживший и сохранивший себя. Вспыльчивые, драчливые, слишком много пьющие, но в них нет злопамятной расчетливой жестокости, той самой, которая помогает итальянским бандам постоянно теснить их на всех фронтах. Попробовать объясниться с тем же Антенуччи я бы не рискнул, мне бы даже подобная мысль в голову не пришла. Потому что у сицилийцев мысли идут в три слоя, то есть те, что на виду, другие, те самые, которые у него в голове на самом деле, но ты ничего о них не знаешь, и третьи, которые могут изменить даже скрытые мысли в любой момент. И даже если ты с ними о чем-то договоришься, это вовсе не означает, что останешься жив. Тебя могут убить позже просто на всякий случай, чтобы аннулировать возможную угрозу в будущем, например.
С ирландцами же говорить можно. А в данной нашей плачевной ситуации еще и нужно. Хотя бы потому, что у них Сингер, в чем я уверен, и нам его нужно спасать. Пусть сам он и редкий прохвост, но по отношению к нам всегда был честен, а для меня и вовсе был долгое время надежным партнером, который никогда не подводил. Так что если мы в этом деле вместе, то и бороться надо тоже вместе.
Ехать пришлось недалеко, всего пару улиц пересекли, после чего обе машины подъехали к трехэтажному дому, очень похожему на тот, в котором устроился со своим офисом мистер Ву. Я же не раз говорил, что большая часть города застроена по типовым проектам. Строители пытались сделать так, чтобы дома отличались, поэтому красили их в разные цвета, крыли разной черепицей, где-то отличались окна, но все равно в основе было то, что строить пытались быстро и дешево.
Дом был со двором, в глубине которого я разглядел серый, сверкающий хромом длинный «Паккард Твелв» модели этого года, а вдоль тротуара в рядок вытянулось еще несколько машин, все больше не из дешевых. Мой «додж» выглядел бы тут бедным родственником, наверное. Ну, последним в ряду, пожалуй. На еще один «паккард», модели 120, настоящий «паккард» дешевле тысячи долларов, я посмотрел даже с завистью.
Никакой охраны на входе не было, открывший дверь парень без пиджака и с большим «кольтом» в наплечной кобуре подошел откуда-то из глубины дома, мы шаги слышали через дверь. Оглядев нашу компанию, он кивнул, затем сказал:
— Давайте за мной, Падди ждет, — и пошел вперед.
Падди, похоже, занимал весь дом, потому что гостиная раскинулась на половину первого этажа. Там пахло табачным дымом, разлитым пивом и кошками, некоторые из которых разместились на мебели в вальяжных позах и снисходительно посматривали на присутствующих. Еще в комнате было несколько вооруженных людей, расположившихся с разных сторон, так что не дернешься, особенно без оружия.
Гуся Шихана и того все время улыбающегося гангстера в лихо сдвинутом набок канотье я узнал сразу, они сидели на другой стороне длинного стола, который, судя по всему, должен был нас разделять. Нас усадили напротив, О’Хара сел рядом. Лиам, Брайан и еще один бандит, который присоединился позже, встали у окон.
— Я тебя помню, — заулыбался любитель лодочных шляп. — Ты из окна копперской машины в нас долбил.
— Я тебя тоже.
— Тихо, успеете, — сказал тот, кто всех здесь собрал.
Сам Падди восседал во главе, одетый в белую сорочку с закатанными рукавами, с болтавшимся на груди распущенным галстуком. На вид ему было около пятидесяти, пожалуй. Лицо с красным носом и уже слезящимися от алкоголя глазами, растрепанные волосы. Но при этом впечатления именно пьяницы он не производил, а выглядел умным и опасным. Резкие черты лица, плотно сжатый рот, складки на щеках, похожие на шрамы.
В итальянских «семьях» наверху оказывается тот, кто или сумел захватить положение, ликвидировав прежнего «дона», или назначенный наследник. А вот у ирландцев главным обычно становится тот, кого уважают и кого боятся. И глядя на Падди Галлахера, сразу становилось понятно, как он сумел возглавить и объединить анархичные по своей сути ирландские банды города.
А вот Сингера в комнате не было.
— Кто за вас будет говорить? — повернулся к нам Падди.
— Он, — дружно показали на меня Иан и Рауль.
— Хорошо, — Галлахер кивнул. — Полли, начни.
— Похоже, что у нас непонятка, — сказал О’Хара. — Этих ребят я знаю, и никогда никакого «бифа» с ними не было. И они сами хотят разобраться. И у нас с ними бизнес, половина наших стволов и то, что мы отдаем дальше, приходит от них. Так что я за то, что надо нормально обсудить. Этот, Пол, — он показал на меня, — вообще парень лучшей подруги моей Нив.
— Понял, — Падди снова кивнул. — Говорим дальше спокойно, по очереди, если я сказал заткнуться — все затыкают пасти. «Куски» с них собрал?
— Все чистые, — ответил Полли.
— За бутылки тоже не хвататься, — добавил Галлахер и не зря, потому что как раз бутылок на столе хватало. — И не пить, пока не закончим, — и с этими словами он достал откуда-то из-под кресла большой пистолет и выложил на стол. — Не нарывайтесь. Гусь, объясни, что случилось.
Гусь, рослый и грузный бандит с ножевым шрамом на лице, сначала злобно посмотрел на меня, затем сказал:
— Мы взяли «Первый Каирский». Ушли на двух машинах. Мы сдернули без проблем, но Джонни и остальных догнали вот эти ублюдки на «фордоре» легавых и расстреляли. Рыжий и Сэнди там и померли, а эти взяли груз и слиняли.
— Понял, — Падди остановил того жестом. — Давай теперь ты. Откуда вы знали про скачок на гребаный «Первый Каирский»?
— Ниоткуда не знали, — ответил я. — У нас там был свой бизнес, а из-за скачка начались проблемы. Мы оттуда сваливали, а их «терраплан» нам загородил дорогу, и эти олухи открыли пальбу. У нас был один раненый, ну мы и ответили. А сумку они оставили в машине, я ее просто подобрал, даже не заглядывал тогда, что внутри.
— А зачем взял?
— Потому что сами впустую сходили. Думал, там деньги. Не оставлять же копперам?
— Что у вас там за бизнес был?
— Мы брали аукцион.
В комнате повисла тишина. Затем Падди сказал, прокашлявшись:
— Да иди ты…
— Так и было. Мы даже в хранилище зашли, только там уже пусто было. И тут началось у «Первого Каирского», пришлось сдергивать без всякого плана, как получится.
— Да как туда вообще войти можно? — спросил Джонни. — Ты гонишь, мать твою.
— Могу описать, как их шкаф выглядит изнутри, и сходи, проверь, — повернулся я к нему. — Только до нас место охранники помыли, как оказалось. Охрана в здании «Пинкертонов» была связана.
— Ну да, свои все унесли, — явно сбившись с основной темы, пробормотал Падди. — Куда они, мать их, дальше их денут? Ладно, я тебя слышал. Гусь?
— Джонни, расскажи, — передал тот эстафету приятелю.
— Мы слышали сирены, загнали машину в подворотню. Когда решили, что можно валить дальше, сдали задом в проезд, а эти, — Джонни показал пальцем на меня, — мать их, были уже там. И мясорубку начали они, мы даже ответить не успели толком. Машину разнесли в клочья, я сдернул ногами.
— Ты, — Падди переключился на меня.
— Уходили задними аллеями, сирену выключили, тут прямо перед нами задом выскакивает тачка, в окнах стволы в нашу сторону.
— Почему у них двое в расходе, а у вас только раненый?
— Потому что мы стреляем лучше. А раненого бронежилет спас, они ему двумя в грудь и одной в плечо попали.
— Чего это лучше?! — аж подскочили на местах Гусь с Джонни. — Это с какого хрена?
— Потому что мы с ним, — я показал на Рауля, — служили долго во Французском легионе, а он, — я кивнул в сторону Иана, — прошел Великую войну и воевал под Верденом. А вы где служили и кто вас учил?
— Во-от! — протянул Падди, воздев палец правой руки в потолок. — Стрелять крыс на помойке — многому не научишься. А учат драться на войне, засранцы! Так, а ты знаешь, что товар брали для меня? — вдруг уставился для меня.
— Теперь знаю. Вчера начал догадываться. А так никто ничего не слышал. Ты же все тихо сделать хотел, так? — чуть придавил я сам.
— Не твое дело, — буркнул он, но развивать тему не стал. Тут я угадал: раз не дал знать никому, что дело под его крышей делается, то в проблеме сам виноват. — Почему на гребаных чинков вышли с бумагами?
— Не знаю, это Сингер договаривался. Думали, что китайцам китайские бумаги лучше всего подойдут. Он у вас, кстати?
— У нас, в другой комнате, — ответил Галлахер. — Хотел вас отдельно послушать. А так он вас всех сразу сдал.
— И правильно сделал, — кивнул я, ничуть не расстроившись. — Если бы не сдал, то твои ребята нас бы и завалили, а мы и понятия не имели о том, что что-то неправильно.
— Может, и так, — не стал он возражать. — Где гребаные бумаги сейчас?
— В банке, — соврал я так, как мы согласовали. — До понедельника не достать. Но если решим что-то конкретно, то привезем без проблем, нам такой товар на руках точно не нужен, мы проблем не ищем. Где доля Сингера — не знаю, не скажу.
— Уже нашли, съездили с ним. Теперь всем молчать, мне подумать надо.
В комнате повисла тишина, Падди задумался, уставившись в окно. Один из котов, черно-белый в «носках», подошел ко мне, потерся об ногу, я почесал ему щеку, в результате чего он навалился мне башкой на руку изо всех сил, пытаясь сделать процесс чесания максимально эффективным, затем подставил другую щеку и громко заурчал. Странно вообще видеть кошек в подобных обстоятельствах. Хотя они сами те еще бандиты, если присмотреться.
— Значит так, — объявил Галлахер, — я говорю, что решил, но если я в чем неправ, то самое время сказать об этом. Гребаный «биф» между ребятами Гуся и людьми Сингера считаем недоразумением. Никто друг про друга не знал, никто ничего не планировал, встретились случайно. Одни вырядились в легавых, другие от легавых прятались.
Пауза.
— Падди? — заговори Гусь. — Это не так.
— Что не так?
— Они засаду устроили.
— Это как? — Галлахер уставился на него исподлобья. — Ждали, когда вы им дорогу перекроете, чтобы напасть?
— Не знаю как, но это была засада, Падди…
— Заткнись! — Падди поднял руку, и Гусь Шихан немедленно замолчал. — Вот когда будешь знать как, мать твою, тогда и вернемся к этому. Продолжаю, — он обвел всех тяжелым взглядом. — Я платил Гусю четыре с десяти за товар. За остальное я рассчитался, но это товар Гусь потерял. Но саму работу сделал. Поэтому дальше так: я плачу двадцать пунктов Гусю и двадцать этим, — он показал на меня пальцем. — Это… — он быстро прикинул в уме, — по двенадцать грандов «куидами» каждому. Но вы, — он снова показал на меня, — завалили двух ребят Гуся, поэтому отдадите по тридцать сотен «куидов» за них. То есть, Гусь, я отдаю тебе восемнадцать грандов, а им шесть. Все. Все слышали? И кто что не понял, мать его?
Непонявших не было. Да и по тону Падди Галлахера ощущалось, что лучше быть как раз сейчас понятливым.
— Тогда все, — Галлахер подвел итог. — Дело было моим, я его заказал, поэтому решил так. Будет лучше для всех, если вы потом не станете пересматривать условия без меня. Удержать я вас от этого не могу, но мать вашу, если я узнаю, что кто-то решил разбираться дальше, то я сочту это гребаным неуважением к себе. Как будто кто-то подошел ко мне и сказал: «Падди, ты сам дешевое дерьмо и слова твои дерьма не стоят. А мнение свое засунь себе в задницу и выпей касторки, ни на что другое оно не годится». Именно так, мать его, я буду расценивать любой взаимный «биф» после этого разговора, — он громко хлопнул ладонью по столу. — Гусь, Джонни, вы поняли?
Те оба кивнули. Джонни явно отнесся к решению проще, а вот Гусь бы напряжен. Так что его все равно следует учитывать на будущее как возможную опасность.
— Ты… Пол, верно?
Я кивнул.
— Ты тоже понял? И твои ребята поняли?
Мы все вперегонки закивали, чувствуя облегчение. Как камень с души свалился, осталось только надеяться на то, что Галлахер в последнюю минуту не передумает.
— Полли, раз уж ты влез, то проследишь за сделкой, — Падди повернулся к О’Харе. — Вам срок до трех дня понедельника. Я знаю вас всех уже, знаю, где искать. Привозите товар Полли, он отдаст вам «куиды» как договорились. Гусь, с тобой рассчитаюсь сам. И впредь, если один из вас идет навстречу другому, — он посмотрел на нас поочередно, — то пусть один сваливает на правый тротуар, а второй на левый.
Я представил себе схему, понял, что не сработает, все равно кто-то должен убежать, а кто-то остаться, если мы не по осевой друг навстречу другу топаем, но решил не рисковать здоровьем и мысли держать при себе.
С тихой улицы через приоткрытое окно донесся шум автомобильных двигателей. Никто внимания на них не обратил, но вдруг совсем рядом скрипнули тормоза, а затем загрохотали выстрелы. Все три окна в гостиной сразу превратились в водопад стеклянных осколков. Сидевший на подоконнике спиной к окну Лиам дернулся и свалился лицом вперед, по светлому пиджаку быстро расплывались капли крови. Еще один из людей Галлахера, упитанный, с круглым лицом и лысеющей головой, свалился рядом с простреленной головой и огромной кровавой дырой вместо правого глаза.
Взвизгнули и бросились врассыпную кошки, люди в комнате повалились на пол, разлетелись на столе бутылки, в воздухе повис запах виски. Пули бились в стены, выбивая штукатурную пыль, сыпались стекла шкафов, вдребезги разлетелась хрустальная тяжелая люстра.
— Гребаные даго! — послышался голос Падди, рычащего от ярости. — Я вас на куски порву, ублюдки!
Не очень даже отдавая себе отчет в своих действиях, а руководствуясь скорей инстинктом выживания, я на четвереньках добежал до тела Лиама, из-под откинутой полы пиджака которого высовывалась рукоятка пистолета. Потянув, я вытащил из кобуры армейский «кольт». Убедившись в том, что в стволе есть патрон, я дождался донесшегося с улицы металлического клацанья вместо стрельбы — начав палить по окнам одновременно, стрелки так же одновременно начали перезаряжать свои «томмиганы», а это были именно они — по звуку не спутаешь, — и затем вскочил на ноги, прикрываясь простенком.
Прямо перед домом, в нескольких метрах, стояли два длинных седана, в окнах которых как портреты в рамках, были выставлены смуглые лица в шляпах. Я поймал в прицел одно такое лицо, довзвел курок и выстрелил прямо в него, ничуть не сомневаясь, что попаду, с такого расстояния я не промахиваюсь. А затем дважды выстрелил во второе лицо, рядом, и тоже не промахнулся, но затем едва успел свалиться за подоконник сам, потому что из второй машины на окна вновь обрушился ливень свинца. Так же на четвереньках я рванулся к выходу из гостиной, обнаружив ползущего следом Рауля, уже подобравшего пистолет со второго убитого.
— К входной двери, ждем перезарядки и по второй машине!
— Давай!
Бандиты в машинах снова опорожнили барабаны своих «машинганов», а затем моторы взревели и автомобили рванули с места, и все, что мы успели сделать, это выпустить все свои пули в последнюю машину с неизвестным результатом, лишь продырявив кузов и пробив стекла. На улице стало тихо, и только где-то в отдалении завыла полицейская сирена. Только с ними нам тут пообщаться и не хватает.
— Гребаные гинни! — орал Галлахер. — Вы моего кота убили, твари!
Действительно, на комоде у дальней стены лежала тушка рыжего кота, с промокшей в крови шерстью. Наверное, в него попала одна из самых первых пуль, иначе зверь успел бы сбежать.
— Я вас всех перестреляю, ублюдки! — Вдруг Падди как-то резко взял себя в руки и сказал совсем другим, деловым тоном: — Все лишние отсюда нахрен! Сейчас тут будут свиньи, поэтому никого лишнего, мать вашу. Гусь, вали отсюда. Полли, бери этих и вези, куда знаешь, только чтобы здесь никто не маячил. И бегом, бегом!
Протерев пистолет носовым платком, я бросил его на пол возле убитого Лиама и кинулся с О’Харой и остальными к выходу, потому что сирены звучали громче и не с одной стороны уже. По ходу дела обнаружил, что передо мной к машине бежит Сингер.
