Человек-подвеска

Шаттл кружил над Куганс-Блаффом, таская за собой беспомощного Элайаса Вандала. Уош раскачивал его между зданиями, едва не устроил ему столкновение со шпилем городской церкви, провел им по крыше из рифленого железа так, чтобы его пальцы ног задевали за края, а все тело дрожало, словно марионетка. Уош был опытным пилотом, и поэтому Вандал не сильно пострадал, однако обзавелся немалым числом шишек, синяков и царапин.

Все это время Вандал извивался и орал.

Мэл высунулся из дверного проема и приложил ладонь к уху.

– Что? – крикнул он. – Я тебя не слышу!

Вандал прорычал что-то испуганно и яростно.

– Слишком медленно, да? – спросил Мэл. – Уош, он в восторге, но хочет лететь побыстрее.

– Не вопрос.

Уош сдвинул ручку газа вперед, добавив скорости. Вандал задел за угол дома и закрутился волчком. Его нога ударилась о конек крыши, и он испустил истошный вопль. Мэл был почти уверен, что Вандал только что сломал голень.

– Так, Уош, давай чуток сбросим обороты. Мы же не хотим его убить.

– Не хотим? Ой…

– Нет, мы учим его смирению. Еще пару кругов по городу, и тогда, наверное, он будет готов.

– К чему?

– К капитуляции.

Шаттл еще два раза облетел Куганс-Блафф со своей подвеской в виде человека, а затем устремился к городской площади. На подлете к ней Уош сбросил скорость до минимума, чтобы все участники боевых действий заметили шаттл и приложение к нему.

Вид Элайаса Вандала, висящего на веревке, прикрепленной к шаттлу, оказался настолько странным и привлекающим внимание, что стрельба на площади прекратилась. Все выгибали шеи, чтобы получше его рассмотреть. Потрясенный Вандал обмяк и уронил голову на грудь. Если раньше он был грозным и жутким, то сейчас казался жалким, побитым, проигравшим.

Уош опустил его на землю, а затем выпустил шасси и мягко, как по учебнику, посадил шаттл рядом с Вандалом.

Мэл вышел наружу.

На площади валялись мертвецы с оружием в руках и выражением тупого удивления на лицах. Кроме того, здесь были десятки вооруженных живых людей, тоже удивленных – но по-другому. В воздухе пахло кровью и порохом.

Мэл подошел к лежащему на земле Вандалу – тот стонал и что-то лепетал. Его левая голень была вывернута под неестественным углом. Его одежда была изорвана. Он выглядел как дохлятина, которую даже кошка в дом не притащит.

– Эй, Вандал. Тебе есть что сказать всем этим людям? – спросил Мэл.

Вандал зашевелил губами, но не издал ни одного членораздельного звука.

Мэл поставил ногу на сломанную голень Вандала и надавил.

– Ладно, ладно! – завопил Вандал, корчась от боли. – Прекрати! Пожалуйста, прекрати!

– Не хочешь извиниться за то, что устроил все это? Или, может, поговорим о тех деньках, которые ты провел вместе с Пожирателями? Наверняка у тебя куча интересных историй о тех временах.

– Я не был… – пробормотал Вандал.

– А? Что? Говори громче.

– Я никогда не был Пожирателем.

– Ой, вот сюрприз. Все слышали? Оказывается, Вандал не был Пожирателем. Он все выдумал. Ты же это выдумал – правда, Вандал?

– Да, – тоскливо ответил Вандал. – Да, выдумал.

– Громче, пожалуйста. Я не уверен, что все тебя слышат.

Мэл снова надавил на ногу Вандала. Вандал зарыдал.

– Да! Да! Я все придумал! Я никогда не был Пожирателем. Я их даже никогда не встречал.

– Наверное, ты подумал, что так ты будешь казаться более суровым и злобным.

– Да.

– И даже таинственным.

– Да.

– Ну вот, люди, – сказал Мэл, – у нас тут фальшивый бывший Пожиратель. Бандит, который выдумал себе темное прошлое. Просто обычный уголовник.

– И даже хуже того, – добавила Темперанс, выходя из-за бочки. – Раньше он занимался выбиванием долгов. Именно поэтому я когда-то с ним и познакомилась. Если кто-то не возвращал тебе долг, ты обращался к такому, как он, – к громиле, который наезжал на людей. Элайас Рэндал. Вот как раньше его звали.

– Рэндал. Вандал… – произнес Мэл. – Теперь мне все ясно. Очень умно, приятель.

Темперанс встала над Вандалом.

– Можно сказать, Элайас, что после Беллерофонта ты кое-чего добился, – сказала она. – Но успехи оказались так себе.

– Вот человек, которого вы все так боялись, – сказал Мэл, снова обращаясь к горожанам и «Грабителям». – Вот человек, которому вы кланялись и перед которым пресмыкались. Теперь он уже не выглядит таким грозным, верно?

– Повесить его! – крикнул кто-то.

– Я не знаю, – ответил Мэл. – Похоже, что прямо сейчас у нас на площади перемирие, и это чудесно, но мне кажется, что сейчас все на грани. Бой может возобновиться по малейшему поводу, и мне кажется, что, если мы вздернем Вандала, ситуацию это не исправит. Нам необходимо более окончательное решение вопроса. То, что позволит вам всем перевернуть страницу.

– Позволь мне.

Это сказал «Грабитель» по имени Шем Бэнкрофт. На его лице, залепленном пластырями, отражались самые разные чувства. Мэлу он казался разочарованным и подавленным.

Именно так Шем Бэнкрофт себя и чувствовал – разочарованным и подавленным. Он уже давно думал, что Элайас Вандал – обманщик, и сейчас его подозрения наконец подтвердились. Рассказы Вандала про жизнь среди Пожирателей поначалу поразили Шема, но чем больше времени он проводил в обществе этого человека, тем больше уверялся в том, что это лишь похвальба. Если ты стал Пожирателем, то назад дороги нет. Если ты Пожиратель, то ты будешь им до самой смерти. Вандал был преступником, и притом злобным, но во всех его делах присутствовал определенный расчет. Его дикость никогда не была бессмысленной, а Пожиратели, судя по всем рассказам, действовали бесцельно, повинуясь только инстинктам и аппетитам – они были чистым воплощением хаоса.

Однако к тому времени, когда эти подозрения в нем оформились, Шем уже слишком глубоко увяз. Он слишком многое поставил на легенду Вандала. Его уважение к себе, его самоидентификация во многом строились на том, что он – первый «Грабитель», правая рука Вандала, тот, кто был с ним с самого начала. Уважение, которое оказывали ему другие «Грабители», Шем заслужил не своими качествами или делами, а благодаря тесным связям с их вожаком, но для него самого это было не важно. Для него это уважение было лучше, чем никакого.

Чужаки с другой планеты превратили Вандала в сломленного, рыдающего слюнтяя. По идее, Шем должен был их за это возненавидеть.

Но он видел, как те же самые чужаки устроили четырем «Грабителям» достойные христианские похороны, хотя от этого им не было никакой выгоды. Эти чужаки – не только их пастырь, но и Малькольм Рейнольдс – в своем роде были приличными людьми.

Возможно, подумал Шем, они оказали ему услугу, свергнув с пьедестала Элайаса Вандала. Возможно, он наконец получит шанс утвердиться, стать самостоятельным человеком. Обрести свободу.

– Шем… – прохрипел Вандал. – Шем…

– Все кончено, – печально сказал Шем. – Я так больше не могу. Ты был мне как отец, Вандал.

– Да, да. Отец.

– А отца я ненавидел. Страшно ненавидел.

Джейн Кобб выступил вперед и протянул ему бумер-нож Вандала.

– Стоит воспользоваться этим, – сказал он. – Это было бы уместно.

Шем оглядел «Грабителей».

– Если кто захочет отнять у меня нож, помешать мне – ради бога. Но подумайте вот о чем. Вы шли за ним месяцы, а кое-кто и годы. Спросите себя: вы делали это потому, что восхищались им – или потому, что боялись его? Вы мечтали стать частью чего-то большего или просто не знали, чего хотите от жизни? Лично я попал в фарватер Вандала, и меня понес его поток. Но теперь я смотрю на него и не понимаю, почему это произошло. Возможно, кто-то из вас чувствует то же самое.

Никто ему не ответил, но Мэл увидел, как несколько «Грабителей» кивнули.

– Я устал, – сказал Шем. – И меня тошнит от всего этого. Полагаю, среди вас немало тех, кому не терпится снова открыть огонь. Жители города вряд ли скоро нас простят, а мы, «Грабители», скорее всего, боимся, что они нас не пощадят, если мы сами не постоим за себя. Возможно, вы уже поняли, что их тут столько же, сколько и нас. Еще ни в одном городе не бывало, чтобы его жители так собрались с силами. Их организовали вот эти чужаки. Иногда нужно признать: то, что ты делал, – неправильно, даже если тебе это нравилось, даже если это помогало тебе чувствовать себя крутым.

Он оседлал Вандала и занес над ним бумер-нож.

– А сейчас я все исправлю, – сказал он.

– Я должен был знать, что ты предашь меня, Шем, – прохрипел Вандал. Казалось, он лишился сил от усталости и боли, и теперь способен лишь говорить. – Я должен был тебя убить в тот день, когда мы познакомились, когда ты едва не выстрелил мне в спину. А теперь твой час пробил. Теперь ты получил еще один шанс, и я ничего не могу с этим поделать. Ну, давай, сделай это. Сделай это, никчемный кусок дерьма. Но запомни: без меня ты никто. Никто.

Шем опустил бумер-нож на Вандала, словно топор палача.

По всему телу Вандала пробежала судорога. А затем он затих.

– Никто? – спросил Шем, поднимая окровавленный нож. – Да, возможно. Но ты теперь тоже никто.