Глава 24
Актриса Ангелина Томченко оказалась стройной длинноволосой брюнеткой среднего роста, но хорошая фигура с красивыми волосами с трудом компенсировали невыразительные, будто полустертые черты лица. Даже в гриме лицо оставалось неинтересным и настолько обыкновенным, что казалось, его невозможно запомнить ни с первого, ни со второго, ни с десятого взгляда. Ее партнер – актер Вениамин Смерницкий, играющий князя Михаила, был гораздо интереснее, даже актер второго плана, играющий друга Михаила, с которым парочка должна встретиться на морском берегу и поговорить о витающей в воздухе войне, тоже был интереснее Ангелины. Да, казалось, все, кого ни возьми, были интереснее и ярче этой женщины, непонятно как и зачем вообще подавшейся в актерскую профессию.
Не скрывая разочарования, Лера смотрела, как актеры репетируют.
Варю больше интересовали красавцы-мужчины в летних рубашках, штанах и сапогах по моде девятнадцатого века, а Марк откровенно скучал, не понимая, какой вообще имеет смысл все происходящее.
Режиссер скомандовал: «Камера! Мотор!» – съемки начались и… тут же закончились.
Актрисе солнце било в глаза, она ничего не видела. Подбежала костюмерша, поправила шляпку на ее голове. Съемки возобновились, но теперь на лицо падала тень, и не видно было самого лица. Актеров поменяли местами, чтобы все равномерно освещалось, и никому ничего не мешало.
«Камера! Мотор!» – но на этот раз актрису не устроило, как шагает партнер, слишком широко, она за ним не успевает, ей приходится неловко семенить, и смотрится это глупо. А потом ее не устроило что-то еще, и еще, и опять…
Массовка заскучала, кто-то начал зевать, кто-то отошел покурить.
Марк покрутил головой в поисках тени, отошел под одинокое раскидистое дерево и уселся на землю.
– Боже, как жарко, – сказала Варвара. – Пойду в автобус, сниму сарафан из-под платья, а то сварюсь вкрутую.
– Давай, а я здесь постою. Если почувствую, что близок солнечный удар, найдешь меня под деревом рядом с Марком. Надеюсь, я буду в сознании.
Варя пошла к автобусу, а Лера осталась наблюдать за процессом, который все больше и больше хотелось назвать «гиблым».
Актриса словно задалась целью всех, абсолютно всех вывести из себя. На месте режиссера Лера давно бы ударила бы ее чем-нибудь, чтобы привести в чувства, хотя бы бутафорской саблей, но Петр демонстрировал железную выдержку и спокойствие, которому можно было только позавидовать. Зато в толпе пару раз мелькнуло перекошенное от злости лицо Станислава Семенецкого, а после очередного скандала актрисы он и вовсе ушел в свой микроавтобус и не показывался из него, пока проклятые сцены наконец-то не сняли каким-то чудом.
К этому счастливому моменту с людей из массовки, одетых в штаны и платья из плотной, жаркой ткани, уже лило в три ручья, отчего у всех без исключения потек грим, изображающий летний полевой загар.
Гримерша поправила «загар», и Лера пошла к дереву будить крепко спящего Марка.
– Что, все закончилось? – Он сел и потянулся, зевая.
– С первыми сценами вроде да, теперь нас будут снимать. Хочешь посмотреть?
– А эта визгливая тетка тоже будет?
– Нет, сейчас только мы пойдем по дороге, без главной героини.
– Тогда посмотрю.
Массовке раздали бутафорские косы, вилы, проверили, не выглядывает ли у кого из-под платьев современная обувь, и вывели на исходную позицию.
Проход крестьян сняли с двух дублей. В следующей сцене крестьяне должны были встретиться на дороге с главными героями, раскланяться и пойти дальше. И тут опять началось. Оставалось только поражаться неутомимости актрисы Томченко в капризах, придирках и непоколебимому спокойствию главного режиссера.
К двадцать пятому дублю дядя с мясистым носом, которому приходилось таскать на плече пускай и бутафорскую, но все-таки достаточно тяжелую косу, бросил свой инвентарь в дорожную пыль, сказал, что больше он так не может, кончилось у него здоровье, и пошел куда глаза глядят.
За дядей бросился ассистент режиссера, вернул на место, вручил косу, в очередной раз прозвучало: «Камера! Мотор», и сцену сняли.
Массовка освободилась, а главных героев отправили на возрастной грим – делать из них пожилых людей для сцены встречи на этом же берегу спустя годы.
К автобусу измученные «крестьяне» плелись с таким видом, словно и впрямь целый день на жаре отработали в поле.
– Не передумала еще становиться кинозвездой и крутить романы с кинопринцами? – спросила Лера подругу, устало стягивая с головы платок.
– Не передумала, – хмуро ответила Варвара. – Я привыкла добиваться своего.
