Квартира, где ранее жил Дмитрий Рогозин, располагалась не в самой Истре, а в пригородной деревушке под названием Высоково, в жилом комплексе, состоящем из целого ряда домов. Район Гурову знакомый, до агрогородка и трех километров не наберется. Да и от города ехать ненамного дальше, на автомобиле меньше десяти километров. Такое расстояние, да еще без помех в виде лейтенанта Марченко, Лев преодолел шутя.

На территорию комплекса попал не сразу. Охранник на въезде долго и нудно изучал удостоверение полковника, затем пытался связаться с хозяином квартиры, чтобы доложить о посетителе, а когда получить ответ не удалось, решил отказать полковнику в доступе. Но тот не напрасно ел свой хлеб, поэтому спустя десять минут споров и убеждений Гуров уже поднимался на восьмой этаж новостройки.

Ни у парадного входа, ни в самом подъезде никого не встретил. Не то место, где бабки на скамейке будут ради свежих сплетен вход караулить. Жилье элитное, дорогое, уютных старушек в такие комплексы не заселяют. «Соседи-то в любом случае есть, без информации не останусь, – утешал сам себя Лев. – Сначала выясню, действительно ли квартира Рогоза пустует, а потом по соседям пойду».

Дисплей над дверью лифта высветил цифру «восемь», лифт остановился, двери поползли в стороны, и Гуров вышел на лестничную площадку. Квартир на площадке оказалось всего три. Номера отсутствовали, вместо них двери украшали металлические пластины с выгравированными фамилиями владельцев. Пластину с фамилией Рогозин он нашел по левую сторону. Позвонил в дверной звонок, послушал переливы механического звонка, снова позвонил и снова безрезультатно. Минут пять стучал кулаком по металлической двери, но даже шороха за дверью не услышал.

Будь сейчас Гуров в обычном доме, из соседних квартир уже давно повысовывались бы соседи, желающие узнать, кто шум создает, но не здесь. «Либо стены здесь толще, либо соседи приучены в чужие дела нос не совать», – подумал он и перешел к следующей квартире. Ситуация со звонком и стуком повторилась. Впрочем, как и с третьей, последней на площадке, квартирой. Соседей Рогозина на месте не оказалось.

Гуров с минуту постоял, решая, куда теперь идти: на девятый этаж, к верхним соседям, или на седьмой, к нижним? Не особо надеясь на положительный результат, пошел вниз. На седьмом этаже позвонил в крайнюю дверь. Пока ждал ответа, прочел фамилию владельца: Юрский Н. Н. Фамилия ему ничего не говорила, он прислушался, услышал за дверью шаги и воодушевился.

Шаги приближались медленно, в ожидании Лев заскользил глазами по стене, дошел до подъездного окна, где располагалась небольшая ниша, задуманная архитектором то ли как место для курильщиков, то ли как площадка для колясок и велосипедов. Ему показалось, что там кто-то стоит. Странно как-то стоит, к стене прижимается, будто прячется. Он сделал шаг назад, чтобы лучше видеть. Так и есть, в нише стоял мужчина. Как только они оказались на одной линии, незнакомец нервно развернулся, сделал вид, что поднимает что-то с пола, а затем быстрым шагом пошел вверх по пролету.

Поравнявшись с полковником, мужчина быстро проскользнул мимо, как-то уж чересчур нарочито отворачивая лицо в сторону. Гурова это насторожило. Он окликнул незнакомца, тот вынужден был остановиться. Развернулся вполоборота, но спускаться не стал.

– Простите, вы здесь живете? – спросил Лев.

– Нет, я к приятелю, – коротко ответил незнакомец.

– В какую квартиру?

– Вы кого-то ищете? Обратитесь к коменданту, быстрее будет, – не отвечая на вопрос полковника, посоветовал мужчина и продолжил подниматься.

– Коменданта искать долго, – начал Гуров. – Возможно, ваш приятель сможет мне помочь. В какой он квартире живет?

Но в этот момент дверь открылась, и старческая костлявая рука затянула его в едва открывшийся дверной проем. Лев и глазом не успел моргнуть, как оказался отрезанным от подозрительного мужчины, а вместе с ним и от всего мира. Тяжелая бронированная дверь щелкнула замками, после чего из стены выдвинулась металлическая решетка и плотно встала в пазы.

– Вот это прием, – только и смог выдать он.

– А вы думали, я с вами на пороге балакать стану? – довольный произведенным эффектом, заявил хозяин. – Проходьте в куфню, чаевничать будем.

– Почаевничаем, дед, – торопливо произнес Гуров. – Только вот с человеком поговорю, и сразу к тебе на чай. Дверь открой.

– Чавой? Говори громче, я глухой, как пробка, – повышая голос, сообщил старикашка.

– Дверь открой, говорю, мне с человеком пообщаться нужно. – Гуров вынужден был тоже повысить голос.

– Ничего не выйдет, милок, – радостно заявил дед. – Теперича ты на четверть часа мой заложник, – и захихикал реденьким смехом.

– Что значит, «заложник», – не понял Лев, и он уже начал сердиться, так как понимал, что подозрительный мужик с лестницы ждать его не станет.

– А то и значит. Замок здесь так отрегулирован, что раньше, чем через пятнадцать минут его никакими силами не откроешь. А то и больше.

– Так, гражданин, прекращайте хулиганить, – включил строгого полицейского Гуров. – Перед вами не пацан с дискотеки, а представитель власти.

– А то я не знаю. Милиционер ты, милок. В звании не ниже подполковника. – Дед наслаждался ситуацией.

– С чего ты это взял? – Поняв, что шанс пообщаться с подозрительным мужиком упущен окончательно, Гуров решил не лезть в бутылку, а попытаться выудить информацию из странного старикана. – Почему милиционер, а не банкир, например?

– Да я вашего брата, мента, за версту чую, – откровенно признался дед. – Сорок лет по лагерям. Да ты не тушуйся, милок, и за мента не серчай. Так уж вышло, что мы с тобой по разные стороны баррикад жизнь прожили. Только я на вас, ментов, зла не держу. Вам ведь тоже несладко приходится. Особенно охранникам в зоне. По сути, они ведь от сидельцев мало чем отличаются. Ну, жрачка у них побогаче, одежка поцивильнее, а небо в клеточку, друзья в полосочку, как у нас, так и у них.

Старик снова захихикал, довольный шуткой. Пока он выдавал свой монолог, Гуров успел рассмотреть его как следует. Ничего особенного дедок из себя не представлял: обычный щуплый старичок лет под девяносто, усохший от времени. Только глаза молодые-молодые и веселые. Искорки в них так и плещутся. Приятный старичок, одним словом. Наколки на руках немного портят вид, а так – все как положено. «Интересно, откуда у такой древности деньги на элитное жилье, да еще с бронированной дверью?» – успел подумать Лев, а старик, будто мысли его прочитал, душевненько так сообщает:

– На хоромы не смотри, это брата моего. Он вот уж десять годков в Московской думе заседает. Когда тоска по малой родине сердце защемит, сюда летит. Водки наберет, мужиков из отчего дома на автобусе притащит и сидит на кухне, из граненых стаканов беленькую глохчет. Потоскует по прежней жизни и снова в Москву, законы принимать. А я здесь навроде как сторож. Порядок поддержать, цветочки полить. Я ему добро – он мне копеечку. Так и живу. А чего мне? Ни детей, ни плетей, вольный, как ветер.

– Не самый плохой вариант для одинокого человека, – поддержал разговор Гуров.

– Видно, компенсация за те годки, которые у меня любимое отечество отобрало. Ты зачем пришел-то, милок? – резко сменил тему дед.

– Есть пара вопросов. Соседа вашего ищу, – снова переходя на «вы», ответил Гуров. – Дмитрия Рогозина.

– Рогоза? Тю! Нашел, кого искать. Он и при жизни говно был первостатейное, и после смерти лучше не стал. На кой он тебе понадобился?

– Умер, значит, Рогоз? – Гуров сделал вид, что история смерти Рогозина ему неизвестна. Вдруг сосед что-то новое вспомнит, то, о чем ни следователь, ни Вольский не знают. – Это плохо.

– Не гони, мент, не со школяром дело имеешь. Сам знаешь, что Рогоз два года как на том свете. Раз пришел к нему, значит, баба его понадобилась.

– Понадобилась, – не стал отпираться Гуров.

– Зря пришел. Она здесь за два года раза четыре только и появлялась. Ушла с вещичками в первый же месяц.

– Почему ушла, неизвестно? Место лучше нашла?

– Почему? Да побоялась, что недруги Рогоза и до нее доберутся. Они ж отмороженные, логики никакой, о милосердии и не слышали. А баба его – красотка. Кто на такую не позарится? Возьмут, как трофей, доказывай потом, что ты человек, а не вещь.

– Это она вам сказала?

– Да что я, тупой, чтобы мне элементарные вещи разжевывать? Ты-то как на ее месте поступил бы?

– Наверное, так же, – подумав, согласился Лев.

– На кой она тебе сдалась? «Бабок» рогозинских она не получила, бизнес его к рукам не прибрала. Как пришла нищебродкой, так нищебродкой и ушла. Только шубой норковой и обзавелась.

– Вопросы к ней есть, – уклонился от прямого ответа Лев.

– Ясно, что не шашни строить вздумал, – хихикнул старик. – Напрасный труд.

– Шашни строить?

– Хоть шашни, хоть вопросы. Лялька – баба кремень, рта попусту не откроет.

– Точно не знаете, где ее искать?

– Можешь в салоне счастья попытать. Элитный салон на улице Ленина, «Аэлитой» обзывается. Там у нее личный мастер был, Надькой зовут, вроде за подругу она ей считалась.

– Спасибо за совет, – поблагодарил Гуров. – Если еще что-то вспомните, не сочтите за труд позвонить. Номерок куда можно записать?

– Диктуй, я запомню, – выдал дед.

Лев продиктовал номер, старик повторил, после чего достал из кармана пульт, поклацал по кнопкам, металлическая решетка скрылась в стене, замки открылись, и полковник благополучно покинул квартиру словоохотливого старика. Подозрительного мужика в подъезде, разумеется, уже не было. Да он на это и не рассчитывал. Дальше по квартирам не пошел, посчитав улов достаточным. В машине сверился с картой и поехал на улицу Ленина.

В салоне ему не особо повезло. Мастеров по женской стрижке с именем Надежда в салоне числилось аж целых три, но лишь одна из них оказалась на месте, причем не та, которая была нужна Гурову. Альбину Шибаеву она узнала, и даже сказала, какая именно Надежда ее обслуживала, но вот дружбу их не подтвердила. Какая может быть дружба между лощеной красавицей при деньгах и простой парикмахершей? Адреса Надежды не знал даже администратор. Так уж вышло, что девушка жила в съемной квартире, и хозяева ее оттуда попросили, а нового жилья та не нашла. Особо сильно это девушку не расстроило, так как вместо активных поисков нового пристанища она укатила на отдых на юга. Куда именно? Неизвестно. Со своими коллегами она тесной дружбы не водила, про себя мало что рассказывала, а сами они в подруги сильно не набивались. Номер телефона, зарегистрированный на Надежду, оказался временно отключенным, так что из салона Гуров уехал практически ни с чем.

А вот в отделе его ждала целая куча новостей. Майор Иванченков с задачей справился за считаные минуты. Номер ячейки, куда был доставлен кулон, имел регистрацию на имя Альбины Шибаевой, и всю корреспонденцию, по словам работников почтового отделения, она забирала сама. Правда, в настоящий момент ячейка пустовала, впрочем, как и большую часть времени. Сверившись с записями, сотрудник почты сообщил, что ячейкой пользуются не чаще трех-четырех раз в квартал.

Посовещавшись, решили наблюдение в почтовом отделении не выставлять: неоправданная трата ресурсов. К тому времени, как Иванченков закончил отчет, проклюнулось кое-что и у Стасика. Да не просто кое-что, а конкретное место, где могла жить Альбина. Организовать поиск по социальным сетям Стасик умел. Он успел отыскать страничку девушки аж в четырех социальных сетях, несмотря на то, что ни в одной из них она не была зарегистрирована под собственным именем. Оттуда, из социальных сетей, проштудировав записи форумов и отдельных групп, он и выудил информацию.

В пригороде Истры функционировала целая сеть домов отдыха, отелей и загородных клубов. Все эти места активно обсуждались в социальных сетях. Альбина в обсуждениях принимала участие крайне редко, но пару-тройку раз оставляла свой отзыв о базе отдыха под названием «Сосны». Название скромное, писала она, но обслуживание на высоте, и условия проживания приближаются к идеалу. Из этих слов Стасик сделал вывод, что девушка может проживать там на постоянной основе, так как тот работает круглый год. Одними комментариями Стасик не удовлетворился. Собрал все фотографии со страниц Альбины и сравнил их с теми, которые рекламировали базу «Сосны». Получил больше десяти совпадений, после чего помчался с докладом к полковнику.

Гурову идея показалась стоящей. Не откладывая в долгий ящик, он усадил Стасика в машину и поехал на базу. В Истре все рядом: пятнадцать километров, и они на месте. У высокого забора машина остановилась. Навстречу из будки охраны уже бежал охранник. Вежливо поздоровался, осведомился о цели визита, рассмотрел удостоверение и деловито сообщил:

– Вам к администратору. Проедете по центральной аллее до трехэтажного здания под красной крышей. Там вас встретят.

Ворота разъехались в стороны, пропуская автомобиль на территорию базы отдыха. Аллея к указанному дому вела одна, так что заблудиться здесь было трудно. Подъехав к крыльцу, Гуров заглушил двигатель и вышел. Высокий, крепкого телосложения мужчина с короткой стрижкой и дежурной улыбкой на губах спустился с крыльца, чтобы поприветствовать гостей.

В здание Лев заходить не стал, хотя администратор и настаивал, сослался на нехватку времени и остался на улице. Сразу задал вопрос относительно жильцов, проживающих на базе круглый год. Администратор подтвердил, что таковые имеются, после чего Гуров предъявил ему портрет Альбины. Ее он тоже узнал, пару минут играл в адвоката, защищающего права своего клиента, а потом указал отдельно стоящий домик, в котором проживала Альбина.

Дом располагался в стороне от основных построек, стоял особняком в живописном месте за низенькой оградой. У крыльца на врытой в землю скамеечке грелась на солнце трехцветная кошка. Других признаков, что дом обитаем, Лев не заметил. Во дворе не сушилось белье, на крыльце не стояли тазы и ведра, неизменный атрибут деревенской жизни. Занавески в доме все опущены, форточки закрыты.

– Да, неласковый какой-то дом, – прокомментировал Стасик. – Будто вымерли здесь все.

– Давай обойдем его, – предложил Гуров и первым зашагал вдоль невысокой изгороди.

Во внутреннем дворе их встретила такая же пустота. Ни намека на присутствие людей. Двор, правда, ухоженный, но вряд ли этим занимались те, кто проживал в доме, система-то гостиничная. Оказавшись на задах, Гуров присвистнул, а Стасик даже открыл рот от восхищения. Вид отсюда открывался шикарный: внушительных размеров поляна заканчивалась двумя рядами высоченных сосен, окружающих правильной овальной формы пруд. Вода в пруду играла на солнце, кувшинки лениво покачивались на водной глади. Лепота, как говорили в старину.

На первый взгляд берег пруда казался таким же пустынным, как и дом Альбины, но, присмотревшись получше, Лев заметил в невысоких кустах очертания женской фигуры. Видимо, искупавшись, девушка воспользовалась естественной ширмой, чтобы переодеться. Он выждал несколько минут и громко крикнул, привлекая ее внимание:

– Альбина!

Девушка выглянула из-за кустов. Увидев иссиня-черные длинные локоны, Лев сразу догадался: «Она! Стас молодец», – не забыть похвалить его.

– Альбина, добрый день, – чуть понизив голос, продолжил он. – Мы к вам.

– В каком смысле?

– Мы из полиции. Хотим задать вам несколько вопросов относительно вашего знакомого.

– Знакомых у меня нет. – Альбина вышла из кустов, но навстречу Гурову идти не спешила.

– Так-таки и нет? У каждого человека есть знакомые, – возразил Лев. – Мне кажется, общаться станет проще, если мы где-нибудь присядем. Не возражаете?

– У меня другие планы.

– Придется их поменять. – Фраза прозвучала грубее, чем хотелось Гурову.

– Ради полиции? – Губы Альбины тронула саркастическая улыбка, отчего она сразу стала выглядеть на десяток лет старше.

– Ради вашего друга. К сожалению, имени его я не знаю, он попал в беду и теперь не может вспомнить, кто он и как его зовут. – Лев решил, что с Альбиной будет проще договориться, если она поймет, о ком идет речь. – Но описать его внешность я могу. И даже фотографию показать.

– Показывайте, – после секундного колебания потребовала Альбина.

Гуров вынул из кармана фото Гудини, развернул его лицевой стороной и на вытянутой руке протянул к Альбине. Ей хватило мгновения, чтобы узнать мужчину на снимке. Она ахнула и рванулась вперед. Гуров невольно тоже сделал шаг навстречу девушке. И тут случилось нечто совсем невероятное. Откуда-то справа прозвучал хлопок, девушка зависла в воздухе, будто налетела на невидимую стену, затем опустила голову вниз и одновременно подняла руку к груди, на которой начало растекаться алое пятно. Как раз в области сердца. Она какое-то время простояла на ногах, затем тихо осела на землю и повалилась в траву.

– Черт! – вырвалось у Гурова. – Черт, Стас, беги к девушке! Спасай Альбину!

Сам же быстрым, профессиональным взглядом начал осматривать кусты по периметру. У крайнего дерева, там, откуда пришел звук, он заметил движение. И рванул туда. Тот, кто прятался за деревом, понял, что его вычислили, поэтому таиться больше не стал, вскочил в полный рост и помчался через лес, огибая пруд. Лев кинулся за ним, на ходу ощупывая бедро. Кобуры на месте не было. Он чертыхнулся, ругая себя на все корки за то, что не взял с собой табельное оружие. Но кто же мог подумать, что простой визит к свидетелю приведет к погоне и перестрелке?

– Стой, стрелять буду! – несмотря на отсутствие пистолета, выкрикнул Лев. – Стой, полиция!

Стрелок останавливаться не собирался, похоже, он точно знал, куда бежит. Перепрыгивал через поваленные деревья, уходил вбок, уворачиваясь от цепких зарослей кустарника, летел, как ракета, и ни разу не споткнулся. Когда Гуров ворвался в лесную чащу, беглец уже скрылся за деревьями, но останавливаться полковник и не думал. Он бежал напролом, ориентируясь лишь на звук. И все равно не успел. До просеки, на которую, по его предположению, выбежал стрелок, оставалось не больше двадцати метров, когда он услышал звук работающего двигателя.

«Все, ушел подонок, – понял Гуров. – К машине бежал. Все предусмотрел». Шум двигателя изменился, с холостых перейдя на рабочие обороты. Взревев последний раз, звук начал удаляться, что означало: стрелку удалось сбежать. Лев выскочил на просеку в надежде увидеть, что за машина увезла стрелка, но, кроме дыма выхлопной трубы, не увидел ничего. Долго горевать о том, что стрелок сбежал, времени не было. С той же скоростью, с которой преследовал стрелка, он помчался назад на поляну, где осталась Альбина. С кровавым пятном на груди и неумелым стажером вместо врача.

Еще издали он услышал голос Стасика. Жалобный, какой-то потерянный.

– Помогите! – несмело выкрикивал он. – Помогите!

Гуров выбежал на опушку. На поляне, примерно посередине между изгородью дома и прудом, сидел на коленях Стасик. Возле него лежала Ляля. Голову девушки Стасик положил себе на колени, прижал руки к груди и так сидел, боясь пошевелиться. Лев быстро пересек поляну и склонился над девушкой. Ему оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять: Альбина Шибаева уже никогда не поднимется с травы. Девушка была мертва.

– Стас, можешь убрать руки, – негромко произнес он, но тот никак не реагировал. Все так же монотонно повторял свое «помогите», глядя на застывшее лицо девушки. – Стас, ты меня слышишь? Посмотри на меня. Это приказ, лейтенант! Все кончено. Она мертва. Девушка мертва. Ты ничем не можешь ей помочь.

Парень поднял глаза на Гурова и прошелестел одними губами:

– Мертва? Она мертва? Как мертва?

– Стрелок в кустах, – коротко пояснил Гуров и, смягчив тон, добавил: – Такое случается.

Медленно, очень медленно Стас убрал руки с раны, отер ладони о траву, бережно снял голову девушки с колен и опустил на землю. Затем так же медленно и осторожно отодвинулся в сторону, уступая место полковнику. Гуров встал на колени перед телом, пощупал пульс, послушал дыхание. Чуда не произошло, девушка была мертва. Поднявшись с колен, он достал телефон и набрал номер майора Иванченкова.

Спустя тридцать минут приехали медики, бригада экспертов и майор Иванченков. Медики констатировали смерть и уступили место экспертам. Криминалистам на этот раз работы досталось немного. Место происшествия осмотра не требовало, свидетель в лице полковника полиции зафиксировал все еще до их приезда. Он же определил место, откуда работал стрелок. Позицию тот выбрал идеально, что говорило о его профессионализме. Насколько мог судить Гуров, заранее место не готовили, выбрали на ходу. Оружие стрелок унес с собой. Из чего стрелял, еще предстояло выяснить. Стреляную гильзу он тоже забрал и вообще практически никаких следов после себя не оставил. Примятая трава да пара насечек на сосновой коре.

Гуров показал криминалистам место, где стрелка ждал автомобиль. Те принялись за работу, а полковник вернулся на поляну. Проводив машину «Скорой помощи», отправил майора беседовать с администратором, сам же пошел осматривать дом. В доме нашел пару снимков, где Альбина и Гудини были изображены вместе, на этом улов закончился. Личных записей не обнаружил, семейных фотографий тоже. Компьютером девушка не пользовалась, по всей видимости, обходилась смартфоном. Вот он у Альбины был не из дешевых. Забрав телефон, Лев поехал в отдел.

Там его ждал новый сюрприз, на этот раз приятный. Покопавшись в записной книжке Альбининого телефона, он нашел номер парикмахерши. Альбина обозначила контакт, как «Надек, стрижка», что предполагало неформальные отношения с владельцем номера. С тем, который ему дали в салоне, он не совпал, но сколько могло быть у убитой приятельниц-парикмахеров с именем Надежда?

Гуров решил сделать звонок прямо с телефона Альбины, и не просчитался, трубку сняли после второго гудка. Озабоченный женский голос заголосил из динамика, не дожидаясь приветствия:

– Альбинка, зараза, куда пропала? Должна я из-за тебя нервничать? Своих забот мне мало?

– Надежда? – вынужден был перебить девушку Лев.

Та услышала незнакомый мужской голос, осеклась, а потом задала закономерный вопрос:

– Вы кто?

– Полковник Гуров. А вы, как я понимаю, подруга Альбины Шибаевой?

– С ней что-то случилось? – тут же догадалась девушка.

– Да, с ней что-то случилось.

– Что-то плохое? Она жива?

– Как скоро вы сможете приехать в Истру? – уклонился от ответа Гуров.

– В Истру? Называйте место, буду через двадцать минут.

– Вы уверены? В салоне мне сказали, что вы отдыхаете на юге, – слегка удивился Лев. – А тут за двадцать минут, да еще не зная места.

– Наврала я на работе, – спокойно заявила Надежда. – Не хотела, чтобы дергали, вот и наврала. А в Истре любое место в двадцатиминутной доступности. Так куда приехать?

Гуров назвал адрес, и Надежда сразу сникла.

– В отделение? Значит, у Альбины настоящая беда, – прокомментировала она. – Не скажете, что именно?

– Поверьте, лучше при встрече.

– Ладно, ждите.

В ожидании приезда парикмахерши Гуров без дела не сидел. Связался с майором Иванченковым, тот отчитался по допросу администратора. Гудини он узнал, подтвердил, что тот частенько навещал покойную, но имени его не назвал, сославшись на демократичные правила базы отдыха. Они, мол, документы у посетителей не проверяют и визиты не фиксируют. От того же администратора Иванченков узнал, что Альбину посещал еще один мужчина, восточной внешности. Она его принимала не в доме, а в общей гостиной. Приезжал не один раз, а с определенной периодичностью, хоть и нечасто. Администратору показалось, что визиты эти Альбину напрягали, но по какой-то причине отказать мужчине во встрече она не решалась.

От криминалистов новостей так скоро Гуров не ждал. Справился, как самочувствие Стасика, который, вернувшись в отдел, залег в дежурке и не подавал признаков жизни. Чувствовал себя лейтенант относительно неплохо, а вот с настроением оказалась просто беда. Не привыкший к смертям, он слишком близко к сердцу принял то, что случилось с Лялей, и теперь, как умел, переваривал неприятное событие. Гуров оставил его в покое, тем более что особой помощи в текущих делах ему не требовалось.

Надежда приехала, как и обещала, через двадцать минут. Миловидная шатенка ворвалась в кабинет, плюхнулась на стул напротив кресла Гурова и потребовала:

– Все, теперь говорите!

– Надежда? – для проформы уточнил Лев. – Насколько мне известно, вы являетесь подругой Альбины Шибаевой?

– Да, я ее лучшая и единственная подруга, – с вызовом заявила Надежда. – И не нужно мне говорить, что у нас с ней не может быть ничего общего. Мы подруги, и точка. А теперь рассказывайте, в какую еще историю вляпалась эта дуреха? Она в тюрьме?

– Нет, Надежда, она не в тюрьме. – Гуров медлил с ответом, полагая, что, после того как девушка услышит трагическую новость, выудить из нее что-либо будет проблематично. С женскими истериками он был знаком не понаслышке. – Скажите, Альбина с кем-то встречалась?

– Вот как? В прошедшем времени? – Надежда дурой не была, это точно. – Хотите сказать, Ляля умерла?

– Лялю убили, – сдался Гуров. – Выстрелом в грудь, не далее, чем час назад.

– О боже! Она как чувствовала! – воскликнула Надежда. – Ведь хотела же из города уехать! И почему только не сделала этого?

– Ее кто-то преследовал?

– Не знаю. – Похоже, плакать, а тем более закатывать истерики было не в правилах Надежды, а может, не дошел еще весь ужас происходящего. – Но что-то у нее в жизни происходило, это точно. Месяца полтора, а то и два кряду. Ходила как в воду опущенная, все время смерть поминала. Я ей говорила, чтобы она прекратила нытье, беду накличет. Вот и накликала. Кто ее убил?

– Ведется следствие, – коротко ответил Лев. – Скажите, Ляля с кем-то встречалась? Был у нее мужчина?

– Кто-то был, это точно. Только она меня с ним не знакомила. То ли стеснялась его, то ли хотела свои чувства проверить. После этого урода Рогоза она вообще мужчинам не доверяла, а тут вдруг расцвела, повеселела. Я ее как-то спросила, не влюбилась ли она, грешным делом. А она рассердилась, отбрила меня, мол, не твоего ума дело. Я и не стала лезть. Созреет, думаю, сама расскажет. Не созрела.

– Вам знаком этот мужчина? – Гуров предъявил Надежде фото Гудини.

– Это и есть убийца? У, мразина, загубил такую девку! – не удержавшись, выкрикнула Надежда.

– Нет, это не убийца, – остановил ее Гуров. – Так он вам не знаком?

– Значит, любовник Лялькин? Ничего, хорош экземплярчик. – От оскорблений Надежда плавно перешла к похвалам. – Приятная внешность. Сразу видно, интеллигент. Вот Лялька, зараза, не захотела нас знакомить.

– Попрошу вас не отвлекаться, – вынужден был урезонить свидетельницу Лев. – Вижу, мои вопросы вызывают у вас слишком много эмоций. Давайте поступим так: вы расскажете мне все, что знаете о жизни Ляли. С кем встречалась, чем жила, кого боялась, кого ненавидела. А затем я задам вам вопросы, которые важны для следствия. Полагаю, так получится быстрее.

– А чего рассказывать? Лялька жила скромно. Работать не работала, кое-что ей этот ублюдок Рогоз оставил, на те деньги и жила. В банке на процентах они лежали. Знаете, ей ведь на самом деле конкретно повезло. Недели за полторы до того, как Рогоза на части разнесло, он ей в банке счет открыл на кругленькую сумму. Ляля тогда так удивилась, что даже мне об этом рассказала, хоть мы с ней денежные вопросы никогда не обсуждали. Вот, говорит, восемь лет с ним живу, а настоящих денег никогда от него не видела. А тут вдруг сам предложил. Даже не предложил, а перед фактом поставил. Трать только, говорит, с умом, чтобы надолго хватило, я вряд ли скоро пополнить этот счет смогу. Как в воду глядел, правда?

– Правда, – кивнул Лев, беря этот факт на заметку. – После смерти Рогоза Ляля с кем-то из его друзей-приятелей знакомство поддерживала?

– Был один типок, только Рогозу он не друг, скорее товарищ по цеху. Закиром зовут. Только это не имя, а прозвище. Кликуха такая. Он после смерти Рогоза Лялю обхаживал. Сперва делал вид, что вдову товарища поддержать хочет. Денег давал. Немного, но все равно Ляльке подспорье. Всегда говорил, что для друга старается, а сам из Лялькиного декольте глаза не вынимал. Ей эти встречи неприятны были, но отказать ему боялась. Взрывной он, этот Закир. Рогоз-то у нее не сахар был, а этот похлеще Рогоза будет.

– Закир Ляле дорогие подарки делал? Ювелирные украшения, например?

– Пару раз было, только она всегда возвращала.

– Недавно у нее кулон появился. Не знаете, откуда?

– Это тот, что каплей? Красивая вещь. Я спрашивала, откуда, но Лялька сказала коротко: подарили. А кто и за что, не рассказывала. Я и выпытывать не стала, бестоляк. Если Лялька сама не захочет, ни за что из нее не вытянешь.

– Мог этот кулон подарить Закир?

– Легко. Странно, если взяла. Да кто знает, может, ей надоело одной по жизни маяться, вот она и решила уступить Закиру. Пойти к нему в содержанки.

– А как же тот, с которым любовь?

– Любовью сыт не будешь, – философски заявила Надежда. – Жизнь дорожает, с теми деньгами, что процентами со счета капали, обходиться становилось все сложнее, а Лялька не молодела. Побоялась на старости лет без гроша остаться, нагнала своего любовника и к Закиру ушла. Может, поэтому и ходила туча тучей, что решалась на дерьмо это. Простите за мой французский, но иначе, как дерьмом, такой поступок не назовешь. Вы согласны?

– У каждого своя жизнь, – уклонился от ответа Гуров и продолжил: – Вы упоминали о том, что Ляля собиралась уехать из города. Давно это было?

– Не то чтобы собиралась, скорее мечтала. Вскользь как-то у нее в разговоре проскочило: насколько было бы проще, если бы можно было уехать из Истры навсегда. Что именно для нее упростилось бы, не сказала.

– Давайте теперь подытожим. Мужчину с фото вы с Лялей не видели, кто он, понятия не имеете. Кавалер у Ляли был, и его она, предположительно, любила. Кулон ей подарили, но кто именно, вам неизвестно. И последнее: с момента смерти Рогоза Лялю активно добивался некий Закир. Все верно?

– Как в аптеке, – подтвердила Надежда.

– Тогда вопросов больше не имею. Вы можете идти.

– Как идти? А Ляля? Я же должна ее увидеть! – воскликнула Надежда. – Я же могу с ней попрощаться, верно? Я ведь вам помогла, теперь ваша очередь.

– Боюсь, сейчас это невозможно. Завтра приезжайте в морг, я оставлю распоряжение, чтобы вас беспрепятственно пропустили к телу.

Гуров старался, чтобы слова его прозвучали помягче, но, видимо, запас мужества у девушки закончился, как только она услышала, что в ее помощи больше не нуждаются. По щекам ее потоком полились слезы. Говорить она уже не могла. Просто сидела и плакала.

Гуров полез в стол, пошарил по ящикам. Салфеток не нашел, и пришлось доставать личный носовой платок. Вложил его в руку девушки, из графина налил стакан воды, поставил перед ней на стол.

– Послушайте, быть может, вам немного полежать? – внезапно предложил он. – Вы сюда на городском транспорте приехали или на машине? Я могу вызвать такси, вас доставят прямо до дома.

– Нет у меня дома, – с горечью проговорила девушка. – Не обзавелась еще.

– Где же вы живете?

– У Альбинкиного бывшего на даче.

Ответ прозвучал неожиданно. Такого поворота Гуров не ожидал. Оказывается, у Рогоза еще и дача есть, а его источники об этом не сообщали.

– Почему же сама Альбина не жила на даче, а тратила деньги на съемный номер?

– Там дача – одно название. Удобств никаких, глухомань, плесень на стенах и вообще никакой цивилизации. А Лялька привыкла если не к роскоши, то к удобствам, – объяснила Надежда. – Она на этой даче раза два всего была. Когда меня приперло, она дала ключи и велела жить там, пока подходящее жилье ищу. А мне что? Сейчас лето, перекантуюсь.

– Не страшно одной в глуши?

– Нормально. Соседей нет, зато собак полно. Это сторожевые собаки, так что, можно сказать, я под охраной. Правда, воют они жуть как, особенно если близко к даче подойдут. И потом, деваться-то мне все равно некуда. А так деньжат еще сэкономлю. Черт, как же мне теперь там оставаться? Если Ляли уже нет…

Очередная новость вызвала новый поток слез. Гуров поспешил заверить девушку, что, пока не объявились наследники Рогоза, она спокойно может занимать его дачу. Выселять-то ее некому, а он, полковник, делать этого не собирается. Более того, сейчас организует машину и провожатого, чтобы быть уверенным, что девушка добралась до дома живой и невредимой.

Он действительно отдал распоряжение насчет машины, растолкал Стасика, обозначил перед ним задачу и выпроводил обоих из кабинета. Оставшись один, задумался. Что-то во всей этой истории его настораживало. Трупы, которые плодятся со скоростью света. Бандиты и их женщины, из-за которых идет вечная грызня. Подруги, дачи, квартиры и ухажеры. Куча мала, а не расследование. «Здесь точно есть над чем поразмыслить. Садись-ка, дружок, и разбирайся во всей этой галиматье, пока она тебя в свой клубок не замотала».