Глава 44

В воскресенье у Кьеля Хольгерсена был выходной. Нагрузка стала заметно меньше, когда девушек со штрихкодами и Мэддокса забрали в Сюррей. Будь у Кьеля приличная квартира или какое-нибудь хобби, он бы остался дома, но находиться одному, не будучи смертельно уставшим, когда едва доползаешь до кровати, и не имея чем себя занять, было опасно – он уже оказывался на этой дорожке. Тогда из потаенных закоулков памяти начинали выбираться тени и устраивали в голове дьявольскую пляску, соблазняя и маня обещаниями. Поэтому в одиннадцать утра Хольгерсен вошел в «Летающую свинью», настроившись на воскресный сборный бранч – дешевый, жирный и калорийный, включавший сосиски, яичницу с беконом, гигантскую стопку овсяных бисквитов с кленовым сиропом и кофе, сколько выпьешь.

Толкнув старую деревянную дверь, Хольгерсен с наслаждением втянул аромат горячего бекона и свежего кофе, окунувшись в знакомую атмосферу «полицейского бара».

– Второй дом, старина Джек-О, – сообщил он, подходя к стойке, чтобы сделать заказ. Джек-О и ухом не повел в переноске для младенцев, куда его засунул Кьель. Рюкзачок согревал впалый живот под застегнутым до половины бомбером. Джек-О знал в жизни толк и смекнул – если возиться, чего доброго, турнут, поэтому сидел тихо. Ощущение маленького бьющегося сердца и доверчиво прильнувшего теплого трехногого существа пробуждало в Кьеле странные чувства. В душе шевельнулось что-то стихийное, грозившее лишить его контроля над собой, а Хольгерсен слабо представлял, как в случае чего снова карабкаться на эту неодолимую гору.

– Йо, Колм, – сказал он Макгрегору. Рыжий бородатый здоровяк-шотландец подошел к концу стойки, где ждал Кьель. Дюжий торс был обтянут новым фартуком (хозяин «Свиньи» менял их каждый день) с надписью: «Бранч = повод выпить утром».

– Что будем заказывать, детектив?

– Сборный номер один два раза. Один с собой.

Макгрегор вытер руки белым полотенцем и пробил заказ.

– Никак брюхо прохудилось? – Он мельком взглянул на полурасстегнутый бомбер и, не удержавшись, посмотрел еще раз: – Что это у вас там?

– А там у меня как раз тот, кто получит второй бранч.

– Ребенок, что ли?

Кьель наклонился к стойке, чтобы Макгрегор смог заглянуть в переноску:

– Неужели похоже?

Хозяин заведения нахмурился, но тут же расхохотался.

– Так это ж Мэддокса! – воскликнул он с сильным раскатистым шотландским акцентом.

– Босс произвел меня в няньки.

Макгрегор задрал густые рыжие брови:

– Гляжу, пес тебе доверяет, раз сидит в детской сумке и наружу не просится!

– Каждому приходится кому-то доверять.

Кьель огляделся, высматривая столик, пока Макгрегор проревел его заказ через раздаточное окно на кухню. В дальнему углу Хольгерсен снова заметил странную пару – Лео и Грабловски, о чем-то беседовавших над кружками кофе и тарелками с остатками снеди. У Кьеля возникло нехорошее предчувствие, отдававшее недоверием, подозрением – и любопытством. Он не забыл, как Лео злорадно рассказывал, что Паллорино оказалась подкидышем из ванкуверской «ангельской колыбели».

Хольгерсен будто невзначай направился к ним.

Грабловски кому-то звонил по сотовому, а Лео с интересом за ним наблюдал.

– Йо, – сказал Кьель. – Что за дела, мужики? Нас в компанию примете?

Грабловски вскинул голову, нахмурился и выразительно взглянул на Лео, будто говоря: убери отсюда этого обалдуя. Лео открыл рот, но прежде чем он успел возразить, Кьель с размаху уселся вместе с Джеком-О на мягкий диванчик рядом со старым детективом.

– Это что за хрень, блин? – удивился Лео, уставившись на детскую переноску.

Кьель широко улыбнулся.

– Так холода стоят, зима, елки-палки. Старый трехногий джентльмен не любит мерзнуть, а на поводке ковыляет, как черепаха. Вот я и добыл ему переноску.

– Это ж для детей! Ты что, прикалываешься?

– Эргономичный детский рюкзачок, куплен в «Горном снаряжении». Довольно дорогая фиговина. Мамаши счастливы, ребёнкам удобно…

– Хольгерсен, это же пес! Ты даже отверстия для рук и ног не использовал!

Кьель показал подбородком на Грабловски, который отвернулся от стола в попытке скрыться от болтовни Хольгерсена, мешавшего ему говорить по телефону.

– Не видишь, занят? – огрызнулся Лео.

– Пусть отойдет поговорить, если… – Кьель замолчал и прислушался.

– Я даю вам последний шанс участвовать в контракте, – говорил Грабловски, повернувшись спиной к Кьелю и Лео. – Да, детектив, я понимаю, что это история вашей жизни, но она в любом случае станет всеобщим достоянием, с моей помощью или без нее, а так вы до известной степени сможете что-то контролировать…

Кьель отлично расслышал голос в трубке, оравший на психиатра в смысле отправляться подальше.

– Паллорино? – тихо спросил он у Лео.

Тот якобы равнодушно пожал плечами, но его выдал блеск в глазах.

– Я кое-что слышал, когда утром заезжал в управление, – сказал Кьель. – Говорят, ее уволили.

Лео фыркнул:

– Давно, блин, пора! Теперь у Грабловски развязаны руки – можно не волноваться о контракте с полицией, раз он не подставляет копа. Она теперь бывший коп, которого с треском вышибли с…

– Твоих ручонок дело?

– Хорошо бы.

– Тогда за что ее?

– Без понятия.

Кьель не сводил с Лео взгляда:

– А по-моему, все ты знаешь.

– Не, серьезно, я не в курсах.

Грабловски отрывисто сказал в телефон:

– Прекрасно. У вас есть время до полуночи, чтобы передумать. Официальный заказ на книгу поступил в пятницу, вчера я встречался с моим агентом, в понедельник контракт будет подписан, с вами или без вас. Плюс у меня предложение от «Дейлайн ТВ» – они готовят документальный сериал о нераскрытых делах и хотят подкаста с регулярными выпусками и интервью по мере продвижения расследования. Завтра мой агент сообщит СМИ о контракте на книгу, сюжет появится в новостях…

– Раструбите мою историю – я вам трубило в узел завяжу, – не задумываясь отбрила Паллорино.

Обладавший острым слухом, Кьель невольно улыбнулся. Храбрости у нее не отнять.

Грабловски закончил звонок и повернулся к столу, разгоряченный и вспотевший. Сняв круглые очки, он протер их салфеткой и водрузил обратно на огромный нос.

Официантка принесла кофе Кьеля.

– Ой, собачка, – заворковала она, потянувшись погладить Джека-О, который высунул голову из детского рюкзачка. Однако в барбосе проснулся «недалекий предок» джек-рассел – пес оскалился и зарычал. Девушка отдернула руку.

Кьель обескураженно пожал плечами, пряча, однако, лукавую улыбку:

– Старость не радость, что тут скажешь.

– Но как он вас любит!

– Ага, – Хольгерсен искренне улыбнулся официантке, и та улыбнулась в ответ. В глазах будто загорелись красивые огоньки, а щеки прелестно порозовели.

– Сейчас принесу ваш заказ.

– Видали? – похвастался Кьель, глядя ей вслед.

– Еще бы, на собак девки всегда ведутся… – хмыкнул Лео.

Хольгерсен взял сахарницу, высыпал чуть не половину в свой дымящийся кофе и долго размешивал ложкой.

– Стоп, ты же у нас блюдешь целибат! Как у тебя с этим-то?

Кьель, проигнорировав вопрос, обратился к Грабловски:

– Значит, вы от книжки не только деньги получите, но и удовольствие?

И отхлебнул кофе.

– Вы не ошиблись.

Кьель замер с кружкой на весу:

– Все переживаете о контракте на Спенсера Аддамса?

Грабловски убрал мобильный в нагрудный карман.

– Между прочим, этот контракт даже выгоднее. Я настоятельно советовал ей вступить в сделку.

– Это же реально ее, блин, история!

– Которая в любом случае вот-вот появится в новостях. А я предлагаю Паллорино определенное влияние, некоторый контроль над содержанием…

– И ей придется откровенничать с вами. Как книга от этого заблестит, как заиграет…

Грабловски впился в Хольгерсена взглядом:

– Чего вы добиваетесь, детектив?

– Хорошей компании за бранчем, – Кьель расплылся в широчайшей улыбке.

Принесли еду – один завтрак с собой, другой на большой тарелке с горкой овсяных бисквитов, которые Кьель от души полил псевдокленовым нектаром.

– Только что с кленов в Квебеке капал, – похвалил он, ставя бутылочку на стол. Взяв нож и вилку, Хольгерсен заметил надпись черным маркером на картонке с завтраком навынос: «Мастер Джек». – Джек-О, ты глянь! – восхитился он, указывая ножом на надпись. – «Мастер Джек»! Мне нравится.

Пес даже не высунул морды из рюкзачка. Кьель с аппетитом принялся за еду.

– Ты это для собаки купил? – переспросил Лео.

– Ага.

– Собакам нужен собачий корм, – буркнул старый детектив.

– Это ты верно сказал, Лео, – отозвался Кьель и кивнул на Грабловски, жуя: – А где Паллорино-то сама?

Тот пожал плечами:

– В машине, где-то едет.

– А что у нее произошло на работе и с Веддером?

Грабловски взял свою чашку:

– Пока не знаю.

– Эх, и крутая же сенсация будет, когда завтра с утра по ящику объявят! – сказал Хольгерсен с полным ртом.

– Совершенно верно.

Кьель, жуя, разглядывал Грабловски. Отправляя в рот новую порцию яичницы с колбасой, залитой кленовым сиропом, он подумал, что Паллорино придется нелегко. Полиция Виктории уже не заступится за нее, когда все это дерьмо попадет в вентилятор.

Взяв кружку, он запил проглоченное большим глотком горячего кофе – компания за столом оставила у него во рту отвратительный вкус. Когда он принялся за бисквиты, зазвонил мобильный. Кьель отложил вилку, вытер рот салфеткой и отозвался:

– Хольгерсен.

И замер, услышав новость и невольно покосившись на следившего за ним Лео.

– Понял, еду, – сказал он и нажал отбой.

– Что там еще?

– Русская переводчица, которая помогала брать показания у мертвой штрихкоднутой… Ее синий «Ярис» только что вытащили из озера Дак у шоссе, ведущего в Сук.