Глава 20
По дороге Энджи купила кофе и, въехав на служебную парковку, посидела в машине, собираясь с духом, чтобы пройти сквозь строй: на крыльце курили Хольгерсен и Харви Лео с каким-то младшим детективом из убойного. Энджи взглянула на часы – 10.56. Больше тянуть некуда.
Итак, день первый, Паллорино.
Осталось всего триста шестьдесят четыре.
Выдержишь – будет у тебя доступ к полицейским базам данных.
Опустив зеркало, она пригладила волосы, укрепила пучок на затылке и взяла стакан с кофе. Выбравшись из «Ниссана», она спохватилась, что забыла форменную кепку. Раздраженно рванув на себя заднюю дверцу, Паллорино схватила с сиденья кепку и, не надевая, пошла к крыльцу. Мокрый ветер холодил щеки, пылающие от ожесточенной решимости.
– Паллорино, привет, как дела? – спросил Хольгерсен, вынырнув из-под козырька с широкой улыбкой, обнажавшей щель между передними зубами. – С возвращением! Я тебе звонил, оставил пару сообщений…
– Извини, была малость занята, – скалясь в ответ, процедила Энджи. Она не могла смириться с тем, что вчерашний недолгий напарник влез на ее место и распутывает дело «штрихкодов» вместе с Мэддоксом, назначенным начальником убойного. Это было как соль на рану. Лео и молодому детективу в штатском Энджи лишь коротко кивнула.
– Прикольный костюмчик, Паллорино, – развязно сказал Лео, затянувшись сигаретой и выпустив тучу дыма. – Ни дать ни взять первый день на службе. – Он с удовольствием затянулся снова, подчеркнуто глядя Энджи в глаза: – Правда, личико уже не юное – в патрульные поздновато… Эх, свою форму померить, что ли? Куда тебя перебросили-то – движение на перекрестке регулировать или штрафы за парковку выписывать?
– Я по тебе тоже скучала, Лео, – бросила Энджи. – Вряд ли форма на тебя налезет – ты сильно раздобрел после похорон Хаша. А еще говорят, виски малокалорийно! – Отвернувшись, она взялась за ручку стеклянной двери.
– Социальные сети, – злорадствовал Лео. – Чего только не бывает на свете! Вся такая одиночка и гордячка, нос кверху, а теперь наше лицо, наводит мосты и укрепляет связи…
Энджи круто развернулась и шагнула к Лео, но зацепилась усиленным стальным мыском форменного сапога за выступающую плитку, споткнулась и взмахнула руками, стараясь удержаться на ногах. С латте слетела крышка, и горячая кремово-коричневая жидкость выплеснулась Лео пониже пупка и потекла по брючинам. Он отпрянул, врезавшись задницей в стену:
– Ты что творишь, блин!
– О боже! – сладким голосом ужаснулась Энджи. – Простите великодушно, детектив! – Достав из кармана салфетку, которую ей дали вместе с кофе, она начала возить по мокрой ширинке Лео: – Хольгерсен, не выручишь носовым платочком?
Кьель Хольгерсен хохотал до слез, согнувшись вдвое и лупя себя по костлявым коленям, как мультяшный персонаж.
– Убери свои руки корявые, – отмахивался Лео, не имея возможности отодвинуться: сзади была мокрая бетонная стена.
Энджи почувствовала, как в ней растет ярость. Челюсти непроизвольно сжались. Стоя вплотную и глядя Лео в глаза, она тихо произнесла:
– Да, я сейчас очень неуклюжая, с раненой-то рукой. Пулевое ранение, то-се. Надеюсь, у вас в шкафу найдутся запасные штаны, детектив.
На морщинистом лице Лео Харви проступила опаска. Он замер, явно вспомнив, как один раз уже перешел черту в разговоре с Паллорино. Тогда, в баре «Летающая свинья», Энджи без долгих церемоний схватила его за мошонку и выкрутила.
– Следи за языком, когда я рядом, Лео, – шепотом посоветовала Энджи. Выбросив пустой стакан в урну, она рывком открыла дверь и вошла в управление. Сердце билось часто и сильно.
Стеклянная створка еще не успела закрыться, когда до Энджи донесся голос Хольгерсена:
– Запомни, Паллорино, троллей не кормить! Первая заповедь соцсетей – вежливость и корректность!
В висках застучало. Впереди показался кабинет с табличкой «Отдел по связям с общественностью».
Глубоко вздохнув, Энджи толкнула дверь и вошла.
Комната оказалась удивительно маленькой – сюда буквально втиснули четыре металлических стола с компьютерами. Окно выходило на парковку. Две женщины лет двадцати восьми в гражданской одежде сидели за компьютерами: видимо, одна из них арт-директор, а другая – графический дизайнер и видеооператор. Третья сотрудница, в полицейской блузе для будущих матерей поверх огромного живота и черных форменных брюках, стояла у стеллажа с глянцевыми брошюрами, флаерами, книгами, дисками – информационным материалом, подумалось Энджи. Беременная подняла голову, улыбнулась и, переваливаясь, двинулась к вошедшей, поддерживая себя под поясницу и протянув другую руку для приветствия:
– Здравствуйте, я Марла Пеппер, ответственная за социальные сети…
«Осталось всего триста шестьдесят четыре дня».
– Паллорино, – представилась Энджи, пожимая руку Пеппер, и тут же спохватилась: – Позвольте вас поздравить. Когда ожидаете?
– В любой день уже, – не без самодовольства улыбнулась Марла. – Мечтаю оказаться дома и поднять ноги повыше. Поскорей бы следующая неделя – вы уже к тому времени освоитесь. Для начала давайте я вам объясню, что к чему, а потом вы будете ходить за мной и спрашивать, если что непонятно.
– Ну, давайте.
– На самом деле ничего сложного. Это Диана Бечко, наш арт-директор, – Пеппер показала на сотрудницу за первым столом. – Графический дизайнер Косма Харрисон. – Обе женщины вежливо поздоровались, но Энджи видела, что они поглядывают на нее с любопытством и опаской. Наверняка по управлению ходят сплетни о горячности Паллорино и ее склонности к применению насилия, а уж о дисциплинарном взыскании – это как пить дать. Энджи ответила коротко и без улыбки. Она пришла сюда не дружить, а отбывать наказание. Чем быстрее все это уразумеют и оставят ее в покое, тем лучше.
– Вот тут будет ваше рабочее место, – говорила Пеппер, придвигая к своему столу второй стул. – Пока можете пользоваться ноутбуком, а со следующей недели перейдете за мой компьютер.
Энджи положила форменную кепку на угол стола и ничего не ответила. Пеппер явно смутилась и притихла.
– Ну что, вот основные инструменты моей работы – компьютеры, – сказала она. – Вы будете вести блог нашего управления в «Твиттере», «Фейсбуке» и «Инстаграме» и обновлять информацию на нашем сайте. Еще будете писать посты в блог «Один день из жизни», – Пеппер улыбнулась, но уже не так уверенно, глядя на Энджи. – Социальные сети с каждым днем все прочнее входят в жизнь общества, и я отношусь к своей работе очень серьезно…
Энджи молча кивнула. Пеппер кашлянула и попробовала иную тактику:
– Я сама шесть лет пробыла на оперативной работе – в основном за рулем патрульной машины или со служебной собакой выслеживала преступников. Но многие из основных элементов полицейской работы есть и тут. Я перешла на эту вакансию, как только мы с мужем решили завести ребенка.
Энджи смотрела на нее во все глаза. Марла Пеппер казалась ей существом с другой планеты.
Та покраснела:
– Ну, не могла же я подвергать опасности жизнь нерожденного ребенка! Вы же знаете, пуленепробиваемый жилет не всегда защищает. – Пауза. Щеки Марлы запылали ярче. – Дети – это самое важное, они наше будущее…
То же самое говорила и Дженни Марсден… Энджи дернулась, как от пощечины, и судорожно вдохнула, вспомнив Тиффи Беннет, которую они с Хашем не смогли спасти, и выцветший кодаковский снимок девочки с зашитым опухшим лицом в палате Сент-Питерс, и всех других детей – «особых» жертв, которых она навидалась во время работы в отделе расследований сексуальных преступлений. Устыдившись своей нетерпимости, она ответила, проведя рукой по волосам:
– Вы правы.
Пеппер всматривалась в лицо Энджи, пытаясь разгадать причину такой перемены.
– Все будет нормально, – заверила она. – Вы привыкнете. – Она указала на стул: – Присаживайтесь.
Энджи уселась, и Пеппер начала открывать аккаунты полиции Виктории в разных социальных сетях.
– Помимо этого, вы будете работать в тесном контакте с двумя пресс-секретарями управления. Развитие технологий и регулярные выпуски новостей устранили необходимость в ежедневных пресс-конференциях, но в наш отдел поступают сотни звонков из местных, национальных и международных СМИ с просьбами об интервью или запросами на подтверждение информации. Вы будете соответственно перенаправлять эти запросы…
Внимание Энджи привлекло движение за окном.
Мэддокс и Хольгерсен, выйдя из управления, быстро шли к «Импале».
Паллорино обдало изнутри горячей волной. Она пыталась сосредоточиться на объяснениях беременной Пеппер, но могла думать только о ночной встрече с Мэддоксом. Ее захлестнуло раскаянье: для чего она хотела обидеть его побольнее? Нужно найти способ все исправить. Проводив глазами отъехавшую «Импалу», Энджи решила найти Мэддокса после работы и вместе поужинать.
– …и на нашем отделе лежит подготовка печатного издания «Больше, чем верность долгу», которое играет важную роль в профилактике преступлений. В «Твиттере» я выяснила, что в принципе общественность делится на два лагеря – одни поддерживают полицию, а другие нас недолюбливают. Я говорю о тех, кто не выносит органы правопорядка и трубит об этом в социальных сетях, – Пеппер взглянула на Энджи: – Так вот, этих троллей ничем не переубедить…
Вежливость и корректность. Первая заповедь соцсетей.
Энджи покосилась на циферблат. Еще каких-то семь часов, и она сможет откланяться, встретиться с Мэддоксом или поехать домой и начать наконец знакомиться с материалами расследования Войта.
