Старец
Великий пост — всегда особый период. Природа уже вовсю запустила мощные механизмы возвращения к жизни, но притормаживает, не торопится. Пригреет солнышко, на другой день крепкий морозец прихватит, только и под ноги смотри, чтобы не навернуться.
Пожилой, давно уже больной батюшка выходит из Варваринского корпуса на улицу — хотя бы немного дыхнуть свежим весенним воздухом. Ласковое солнце нет-нет да и прорвется из-за туч, и побежали, и понеслись по снежному насту сияющие зайчики, слепящие старческие глазки.
— Батюшка, благословите! — Крупная уборщица кланяется в пояс перед старцем. — Батюшка, ну что мне делать? Сил никаких просто нет! Может, хоть вы скажете моей напарнице, Марии, чтобы она перестала убирать швабру в шкаф? Может, хоть вас она послушает? Ну сколько раз можно ей говорить? А она — все одно и то же! Я ей говорю: не убирай в шкаф, оттуда мне доставать неудобно — просто в углу оставляй, там она никому не мешает. Зла никакого не хватает! Сплошное искушение с ней! Ну почему она такая вредная?..
Обрушив на старца свою речь, уборщица с раскрасневшимся от волнения лицом замолчала.
— А может, тебе лучше первой смириться и все время самой в шкаф швабру убирать — чтобы на глазах ее не было? — прищурившись в небо, задумчиво произносит старец.
Глаза женщины широко раскрываются, она надувается словно шар, вот-вот готовая лопнуть.
— Да вы что, батюшка, не понимаете? Да я же туда буду ее полчаса убирать — там чего только не наложено! Она вообще еле туда влезает! Ее вон как высоко задирать надо! А мне тут за вами за всеми знаете сколько надо успеть убрать за смену? Кто вместо меня все это делать будет? — Ее глаза стали мокрыми.
Старец медленно перевел свой взгляд с апрельского неба на круглое красное лицо — и вдруг сделал перед ней глубокий земной поклон.
— Прости меня, старого дурака, что со своими советами не в свое дело лезу! Делай, как знаешь! Прости меня!
Лицо уборщицы из багрового пошло белесыми пятнами, глаза выкатились еще больше.
— Ба-батюшка! Да… вы чего это? Да зачем так? Да я же просто… да как же… да ну к лешему эту швабру!
От полной растерянности она разжимает руку — и ведро с грязной водой гулко падает на землю, но не разливается. Старец, известный духовник, улыбаясь, поворачивает обратно в корпус. Великий пост. Искушения. С кем не бывает?..
