На следующее утро я отправилась в библиотеку, намереваясь погрузиться в мир пергаментов, красок и кистей. Сестра Пастель сказала, что я делаю успехи и, наверное, будет ждать меня.

Но вместо сестры Пастель я обнаружила сгорбившуюся фигуру брата Лэка, который быстро писал что-то за одним из столов.

– Явились, чтобы устроить еще один пожар? – съязвил он, складывая лист бумаги и пряча его в карман рясы.

– Вы знаете, что не я его подожгла аббатство. Потому что это были вы.

Обвинение было рискованным, но подозрения у меня возникли еще в ночь пожара. Просто мне не хватало смелости произнести это вслух.

Мой риск окупился. Он испугался, и на его лице отразилось чувство вины.

– Как ты смеешь подозревать меня…

Увидев, что я ни капельки ему не верю, он вздрогнул и поднялся.

– Я просто хочу защитить мой орден, поскольку никто другой здесь не готов это сделать! Я видел, как смотрит на тебя воин Ледяной крови, как он тебе, Огнекровной, сочувствует. Это отвратительно. Ты вошла в его комнату, одна, а после, вчера вечером, я видел, как он нес тебя на руках, и этот глупый взгляд… обожания на его лице.

Дыхание мое участилось, ярость стала нарастать.

– Хотя это и не ваше дело, но я забочусь об Аркусе как о друге…

– И слушать не хочу твое вранье. Если бы ты действительно заботилась хоть о ком-то здесь, то давно бы ушла, избавив нас от своего опасного присутствия.

Я усмехнулась.

– Вы даже ничего не можете объяснить толком. Вы другой – не такой, как брат Тисл или Аркус, или брат Гамут. Вы предвзято ко мне относитесь из-за моего дара. Вы говорите, что опасна я, а ведь это ваши люди уничтожают нас.

– А что было раньше? Я жил на юге – там Огнекровные измывались над моим народом. И я не буду стоять здесь и слушать, как ты выворачиваешь все наизнанку, чтобы предстать жертвой. Прочь с дороги, – сказал он, задыхаясь от гнева.

– Нет, – я подошла ближе, чтобы перекрыть выход. – Что вы там строчили вместо того, чтобы быть на утренней молитве?

Я протянула руку и схватила письмо, торчавшее из кармана его рясы.

– Да как ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками! – он поднял сжатую в кулак руку и двинулся на меня. Я уронила письмо и швырнула жаром в его руку, но как раз в этот момент он выбросил кулак вперед, попав мне по лицу. Я вылетела из комнаты и растянулась на полу в коридоре.

– Ты меня обожгла, – сказал он в шоке, держась за запястье. Лицо его покраснело. Он замахнулся ногой, намереваясь пнуть меня. Я успела сжаться в тугой комок, и тут же почувствовала, как острый носок сандалии врезался мне в спину.

Когда он занес ногу, чтобы пнуть меня еще раз, я схватила его за другую ногу и дернула на себя. Я использовала локти и колени, как показывал мне Аркус, когда учил ближнему бою, и наконец смогла повалить его на пол.

– Не заставляй меня применять полную силу, – сказала я, зажигая огонь на ладонях.

Глаза его округлились, когда он бросил взгляд на мои руки. Дрожа, он быстро поднялся с пола и убежал. Его сандалии стучали по каменному полу, когда он исчез за углом.

Несколько минут спустя я сидела на своей постели в лазарете, когда вошел Аркус. Глаза его мерцали, как выцветшие сапфиры. Он был в ярости.

– Он тебя ударил? – спросил он.

– Не сильно. Откуда ты знаешь?

– Сестра Агнес услышала шум и пришла ко мне за помощью.

Он упал на колени возле меня и осмотрел мою опухшую щеку, его ноздри раздувались от ярости. Я дрожала от приятной прохлады его близости. Он взял тряпицу, которой я пользовалась для обтираний, окунул ее в таз и подул на нее, чтобы охладить. Потом прижал её к опухшей щеке, и я вздохнула с облегчением.

– У брата Лэка было какое-то письмо, – сказала я ему. – Он не очень любезно отреагировал на мою попытку прочесть его. Мне кажется, он хочет сообщить в орден о том, что я здесь.

– Брат Тисл ищет его прямо сейчас, – ответил Аркус.

Он еще раз намочил салфетку и выжал её. Я взяла его за запястье, и он втянул в себя воздух. Я мгновенно отпустила его руку.

– Прости, – пробормотала я, сжимая руки на коленях. – Я обжигаю тебя, даже не желая того.

Он поднял руку с салфеткой и осторожно приложил ее к моей щеке.

– Да, твои прикосновения… в каком-то смысле обжигают. Но мне думается, что я не поранюсь, касаясь тебя.

Он глубоко вздохнул.

– Когда я стараюсь оставаться холодным, кажется, что тепло проникает прямо мне под кожу. Правда… После того, что произошло, стало немного легче.

Мне хотелось задать тысячу вопросов, но я не была уверена, что он ответит.

– Мои прикосновения опасны для тебя?

– Отчасти. Я привез тебя сюда, чтобы подготовить тебя к выполнению важной задачи, – сказал он, снова окуная салфетку в воду и прикладывая к щеке. – На тебе лежит огромная ответственность.

Я вздохнула, раздраженная напоминанием о важной задаче. Мне хотелось, чтобы для Аркуса я была самой важной – важнее всех тронов, которые я могла растопить.

– И теперь я задаюсь вопросом, имею ли я право отпустить тебя, – добавил он тихо.

Я всматривалась в его лицо, прикрытое капюшоном, думая, что я ослышалась. Воздух между нами был наполнен звенящей энергией, а его слова снова и снова звучали в моей голове.

– Но ведь это уже не имеет значения? Другого пути нет.

– Кто-то другой мог бы убить его, – сказал он, его голос был напряжен. – Я мог бы.

– И трон поработит следующего короля и следующего. Мы никогда не освободимся от его власти.

– Ты даже не представляешь себе, насколько ты права, – прошептал он, его пальцы прикоснулись к моей руке и сжали ее.

Рука у него была холодная, но я ощутила покалывание на коже, и мое сердце забилось сильнее. Мне не хотелось его обжигать, мне хотелось, чтобы он остался со мной.

– В чем дело, Аркус? – тихо спросила я. – У тебя так много секретов, поделись хотя бы парочкой.

С минуту он молчал, собираясь с силами.

– Подожди, – быстро добавила я, – Мне хочется видеть твои глаза, когда ты будешь говорить. Ты уже показал мне свое лицо.

– Я сделал это, чтобы напугать тебя, – сказал он, отстранившись. – Наказать тебя за то, что ты сделала. Но теперь я не хочу, чтобы ты меня боялась.

Я взглянула на него, на его напряженную позу, на сжатые челюсти.

– Я не боюсь твоих шрамов.

Он судорожно вздохнул, а я, наоборот, задержала дыхание в ожидании того, что он сделает. Он медленно поднял руки и, взявшись за край капюшона, опустил его. Теперь я видела его бездонные голубые глаза и изуродованную щеку. Мое сердце бешено стучало, эхом пульсируя в ушах. Он доверился мне. Позволил видеть его шрамы.

– Достаточно? – спросил он неуверенно.

Я кивнула, и он глубоко и с облегчением выдохнул.

– Ничто в тебе меня не пугает и не отталкивает, – я замолчала, и слова повисли в воздухе. – Но я понимаю, как ты себя чувствуешь.

Одна его рука вцепилась в одеяло на кровати, а другая рука сжимала мокрую салфетку, с которой тихо капала вода.

– Ты не представляешь себе, как твои слова действуют на меня, Огненная леди. Мне потребовались годы, чтобы создать эту ледяную броню. Ты ее растопишь, и я сломаюсь.

Он резко поднялся и стал ходить по комнате.

Я покачала головой.

– Как только я начинаю думать, что понимаю тебя, ты начинаешь говорить вещи, которые сбивают меня с толку. Сначала ты ненавидел меня, потом был добр ко мне. Потом ты вдруг говоришь, что желаешь мне смерти. А теперь боишься, что я сломаю тебя. Что все это значит?

Он остановился, а я перестала дышать, наполовину сожалея, что давила на него. Я сомневалась, что вынесу, если он снова оттолкнет меня.

– Я обещал поделиться секретом, – наконец произнес он, пламя свечей отражалось в его глазах. – И я не могу придумать способа лучше, чтобы сказать тебе это.

Он бросился ко мне, упал на колени и, взяв мое лицо руками, прижал свои губы к моим. Прикосновение к шраму на верхней губе было приятным. Его движения были робкими, но я почувствовала, как во мне нарастает острое желание, и я ответила на его поцелуй. Губы его были холоднее моих, но это меня не беспокоило. Должно быть, его температура тоже повысилась – ведь у меня внутри все горело.

Его руки скользнули по моей спине, прижимая меня к груди. Я обвила его шею руками, жадно запустив пальцы в волосы. Прижалась к нему еще сильнее. Его рука нырнула в копну моих волос, пальцами он перебирал растрепавшиеся пряди.

Он прервал поцелуй, чтобы прижаться губами к моему виску.

– Боги, как я мечтал прикоснуться к твоим волосам.

Его голос был низким, решительным и хриплым. И от этого голоса кожа моя вспыхнула огнем.

Наши глаза встретились, и я снова восхитилась множеству оттенков голубизны его глаз – здесь было и холодное зимнее утро, и вечер на берегу озера, свежий горный ручей и звезды на небе в конце лета.

– Я пугаю тебя? – спросил он резко, обхватив мои плечи. – Просто скажи мне, и я остановлюсь. Ты должна мне доверять, Руби, – никогда я не причиню тебе вреда.

– Я тебе доверяю, – вздохнула я, вновь притягивая его к себе.

Его щека скользнула по моей коже, слегка царапая её щетиной и шероховатыми шрамами. Я прижалась к ним щекой, чтобы еще раз почувствовать это. Издав тихий рык, он нашел мои губы и нежно коснулся их, словно пробуя меня на вкус.

Я с трудом верила в происходящее. Я мечтала об этом, но в реальности все оказалось намного лучше. Я и не думала, что его прикосновения заставят мое сердце прыгать от радости и желания. Мне хотелось показать ему, что я тоже хочу его.

Я страстно желала прикоснуться к его лицу, к каждому шраму, который он скрывал. Почему-то они казались завораживающими, соблазняющими. Мне хотелось касаться их руками, утолить боль, убрать их одним касанием, если бы это было возможно. Я рискнула и провела рукой по его щеке, и он позволил мне это. Когда кончики моих пальцев приблизились к его изуродованному уху, он схватил меня за запястье.

– Клянусь Форсом, – выдохнул он, подрагивая. – Боги испытывают мою силу воли.

– И мою, – согласилась я, широко улыбаясь. – Но мы оба знаем, что этого совершенно недостаточно. Целую вечность я ждала, когда ты поцелуешь меня.

Он усмехнулся, а затем вздохнул, закрыв глаза и прижав свой лоб к моему.

– Я не должен был этого делать, – сказал он мягко.

– Ты должен был сделать это намного раньше, – поправила я.

Он улыбнулся. Я потянулась к нему за еще одним поцелуем, но дверь внезапно распахнулась, и вошел брат Тисл. Его рука, державшая трость, дрожала. Аркус отпрянул от меня.

– Брат Лэк ушел, – сказал брат Тисл. – Он заставил конюха оседлать одну из лошадей, и тот слышал, как брат Лэк бормотал угрозы. Что-то о Грейуотере…

– Гарнизон, – сказал Аркус.

Ужас охватил меня.

– Он писал письмо кому-то в библиотеке. Сказал, что больше не позволит мне развращать аббатство.

Брат Тисл повернулся к Аркусу.

– Тебе нужно найти его. Не думал я, что дойдет до этого. Но он фанатик и пойдет на что угодно ради защиты ордена.

Аркус взглянул на меня. На лице его промелькнула боль.

– Прости, – сказал он тихим голосом и вышел из комнаты.

Брат Тисл глубоко вздохнул, вокруг его ног хаотичным вихрем кружился иней. И хотя он смотрел в мою сторону, у меня было чувство, что его разум был где-то далеко отсюда.

– Этого не должно было случиться. Все наши тщательно разработанные планы…

Его глаза мерцали. Наконец он как будто вспомнил обо мне.

– У тебя синяк на лице. Больно?

Я вздохнула. Сейчас я не чувствовала даже синяков. Я хотела бежать за Аркусом и узнать, что происходит. Но я понимала, что моя лодыжка не позволит мне уйти далеко.

– Похоже, я уже привыкла.

– Я пришлю брата Гамута с чаем, – сказал Брат Тисл, поворачиваясь к двери. – Оставайся здесь.

Прошло довольно много времени, и я решила выйти, чтобы узнать, что происходит. В аббатстве было необычно тихо. Наконец я нашла брата Тисла в здании капитула. Опираясь на трость, он смотрел в окно.

– Есть новости? – спросила я.

Он покачал головой. Он был бледен, и на его старом лице, казалось, прибавилось морщин. Мы сели вместе, время тянулось бесконечно долго.

Солнце клонилось к закату, теплый вечер нагревал скамью у окна. По небу проплыло облако, закрыв солнце и заставив меня вздрогнуть.

Вдруг брат Тисл выпрямился, нахмурившись. Он наклонился вперед.

– Что это там? Кажется, лошадь, – он взволнованно постучал палкой по полу. – Ох, хвала Темпусу, Аркус вернулся.

Хотя мне было жаль внезапно прерывать наш разговор, я выглянула из окна в надежде увидеть Аркуса. Вдали, по серой дороге, в направлении аббатства, двигалось темное пятно, колыхаясь среди подернутых дымкой деревьев. По мере приближения пятно разделилось на две, затем на три фигуры, затем их стало еще больше.

– Там не один всадник, брат Тисл, – я кожей ощутила тревогу, покрывшись мурашками. – Вы ждете гостей?

Он наклонился лицом к стеклу, всматриваясь в далёкие фигуры.

– Какого цвета у них одежда, дитя? – спросил он с неожиданной дрожью в голосе.

– Трудно разобрать, – покачала я головой, щурясь.

Когда всадники приблизились, рука брата Тисла прижалась к сердцу.

– О, Темпус, нет…

Под ярким закатным солнцем всадников стало хорошо видно. Синие туники с белой стрелой на груди.

Метка Ледяного Короля.

Мое сердце бешено заколотилось. Время на мгновение остановилось, а затем рванулось вперед.

Брат Тисл выругался себе под нос и вытащил из складок своего одеяния ключ.

– Отдай это сестре Пастель, – сказал он, вложив его в мою ладонь. – Она покажет тебе подземные туннели, ведущие в лес. Только старшие члены ордена знают, где выход из туннелей.

– Я не собираюсь скрываться, – возразила я, хотя мой голос дрожал.

Я была напугана, напугана даже больше, чем в тюрьме Блэк Крик. Но нужно было защитить моих друзей, и это перевешивало страх.

Он положил руку на мое плечо и на удивление сильно подтолкнул меня к выходу.

– Не время упрямиться, – сказал он с такой жесткостью в голосе, которой я никогда от него не слышала. – Если они найдут тебя здесь, неизвестно, что они сделают со всеми нами.

До меня, наконец, дошло, что может произойти. Оставшись, чтобы схватиться с солдатами, я могла причинить больше вреда, чем пользы. Нет, нельзя рисковать монахами и Аркусом, чтобы доказать всем, что я уже не та испуганная девушка из деревни. Но прятаться в темном углу, пока они будут драться с солдатами без меня, тоже казалось неправильным.

Брат Тисл был весьма решителен – он схватил меня за плечи и как следует встряхнул.

– Иди же! – крикнул он.

Кинув на него последний горький взгляд, я подчинилась.