41
Вооруженная топором, задыхающаяся, Аделина переступила через бездыханное тело и бросилась внутрь шале. В гостиной никого.
Она посмотрела на стену над камином. Ружья на месте не оказалось.
Дрожа от страха, она сжала обеими руками топорище и кинулась по коридору. Быстрее, быстрее! Прежде чем упасть, Эмма успела крикнуть, значит поднять тревогу.
«Миллеры. Господи, Миллеры! Пусть они будут живы!» – повторяла про себя Аделина.
Красный ковер, полумрак. Все двери закрыты, кроме той, что ведет в комнату Артура.
Она быстро вошла, но сразу же остановилась на пороге, сердце ее сжалось от ужаса. Старик уже дополз до окна и держал в руках ружье.
Несмотря на то что он лежал на полу, Дофр в одну долю секунды перекатился на бок и направил ружье на Аделину, прижимая приклад к бедру.
– Грязная тварь! – прошипел он сквозь зубы.
Аделина отскочила, прижалась к стене в коридоре и захлопнула дверь. Раздался первый выстрел, и где-то в потолке загрохотало.
– Кэти! Кэти! – закричала она.
– Сюда! – хрипло прорычал Давид. – Сюда!
Аделина обернулась.
– Сюда! – звала Кэти. – Открой дверь!
Голоса доносились отовсюду.
– Ключи! Где ключи?
– У Эммы! – заорал Давид, стуча в дверь. – Что происходит? Аделина!
Не ответив, она кинулась к выходу. Неподвижное тело Эммы. Залитое кровью лицо. Карманы. Внешние, внутренние. Куртка, джинсы.
– Где ключи, дура чертова? – прошипела она, тряся безжизненное тело Эммы. – Где эти гребаные ключи?
Она бросила Эмму и вернулась в дом.
«Где угодно, только не в спальне Артура, только не в спальне Артура», – молила она, ища ключи в гостиной. Журнальный столик, каминная полка, этажерки. Ничего.
Она выглянула в коридор. Заблокировать дверь Дофра невозможно, она открывается внутрь комнаты. Ключи, быстрее! Пока эта сволочь не выбралась и не стала стрелять по всему, что двигается.
– Ты еще пожалеешь! – орал он из своей спальни. – Шлюха безродная!
А стук раздавался со всех сторон. Все сильнее. Давид, Кэти… Вот заплакала Клара.
Наконец, в самом большом фаянсовом кувшине в кухонном простенке… связка… Освобождение.
Снова красный ковер. Вжавшись в стену, Аделина попыталась вставить один из ключей в замочную скважину комнаты Артура, замерзшие пальцы не слушались ее.
Не тот.
За дверью послышались металлический скрежет и скрип кожи. Инвалидное кресло!
Следующий ключ, быстрее! Опять мимо. Паника. Связка падает на пол. Надо начинать заново. Какой ключ? Какой ключ, черт возьми?
Звук электрического мотора! Звук смерти, она бы узнала его из тысячи. Дофр приближается. Приближается!
Аделину так трясло, что ей пришлось схватить себя за запястье. Выбора не было. Нужно встать перед закрытой дверью. Если он выстрелит, ей конец.
А он выстрелит.
Замок щелкнул в ту самую секунду, когда Артур поворачивал ручку.
Заперт.
– Не-е-е-ет! – заорал Дофр. – Я тебе брюхо вспорю, сучка!
Оглушающий выстрел. Огромная дыра у замка.
Аделина, шатаясь, потащилась к двери Кэти. Перед глазами появились черные мушки.
Она упала, снова поднялась.
Что происходит?
Аделина поднесла руки к груди, пощупала живот, ноги. Она была уверена, что увидит кровь, что Дофр попал в нее.
Иначе и быть не могло.
Со всех сторон ее окружали крики, удары в дверь, отчаянные вопли.
Она выпрямилась:
– Иду, Кэти! Иду!
Ключ, замочная скважина. Получилось.
Женщины едва обменялись взглядом. Кэти успела только заметить кровь и фиолетовые следы от наручников на запястьях Аделины. Она в ужасе побежала по коридору, держа Клару на руках.
– Дави-и-и-ид!
Ребенок стонал, вцепившись в материнскую шею.
– Возвращайся в комнату и одень ее потеплее! И сама оденься! – прохрипела Аделина, пытаясь открыть дверь Давида. – У Артура ружье! Быстрее!
Новый выстрел. Звук металла. Разбитая ручка упала на пол.
Давид на свободе. Он бросился к жене, крепко обнял и поцеловал ребенка. Объятия были недолгими, все понимали, что надо торопиться.
– Где Эмма? – спросил Давид.
– На улице! Я ее оглушила. Не знаю, жива ли она!
Оказавшись в гостиной, Давид загородил коридор диваном, к которому пододвинул два тяжелых кресла.
– Кухня! Кэти, возьми еды, воды! Аделина, вам надо чего-нибудь поесть! Вы еле держитесь на ногах! Что с вами про…
– Ничего, – ответила она, хватая сумку, шапку и пару перчаток.
В глубине коридора послышался шум открывающейся двери. Давид увидел, как блеснули колеса кресла и лоснящееся дуло ружья.
Он в панике сорвал с вешалки зимнюю одежду и кинулся в кухню.
Шум электрического мотора.
– Ми-л-л-л-ллер!
Открытая сумка. Пакеты молока, вода, печенье, шоколад, ветчина, колбаса, Давид, не разбирая, все бросал в сумку. Аделина залпом выпила бутылку воды. По подбородку потекли струйки.
– Где переноска? – проревел, одеваясь, Давид.
– В спальне!
Он сжал зубы:
– Обойдемся! Понесу Клару на руках!
Миссия невыполнима. Все это знали, но никто не проронил об этом ни слова. Разговаривать, задавать вопросы значило убить надежду на спасение.
– Мил-л-л-ллер! Куда это ты собрался?
Давид закинул рюкзак за спину:
– Прорываемся на улицу. Артур за диваном и не сможет прицелиться, если мы пригнемся, ясно? Выходим и бежим до дороги. Метров десять, и мы спасены. Дальше будет спокойнее.
– Мы сможем! – ответила Кэти, глядя ему прямо в глаза. – Вместе мы сможем!
Давид объяснил Кларе, что ей нужно на четвереньках доползти до двери, что это такая новая игра. Девочка потребовала Гринча, и папа пообещал ей, что если она будет послушной, то поросенок будет ждать их в лесу.
– Я пойду первым, вы – за мной, о’кей? Дорогая… Клара двигается перед тобой. Главное, не отпускай ее.
Они встали друг за другом на четвереньки и поползли.
– Ми-л-л-л-ллер! Ми-л-л-л-ллер! Ничего у вас не получится! – угрожающе говорил им вслед Дофр. – Вы не знаете, с кем имеете дело! Вы принадлежите мне! Вы всегда мне принадлежали! Адели-и-и-на!
Он открыл огонь. Диванная подушка взорвалась ворохом перьев. Пуля попала в центр вертикальной балки.
Клара громко вскрикнула.
Давид ускорил шаг, потянул за дверную ручку, затем выкатился наружу, за ним последовали остальные. Он захлопнул дверь, победно выдохнул, прислонившись спиной к бревенчатой стене.
– Получилось!
Над головой просвистела очередная пуля. Они пригнулись и побежали влево.
Вдруг Аделина резко застыла и начала крутить головой.
– Эм… Эмма! – залепетала она, указывая на следы крови, ведущие к поленнице. – Она… она уш… уш…
Кэти парализовало от страха.
– Не может быть! Не может быть! – воскликнул Давид.
– Пила! – заорала Аделина. – Черт!
Наступила тишина. Потом Давид добавил:
– Запру входную дверь! Это ее задержит, если она решит вернуться за ружьем!
Он осторожно вставил ключ и провернул его.
– Ну, вперед! – приказал он, возглавив шествие.
И хотя Дофру теперь до них не добраться, все понимали, что их ожидало.
Надо было идти.
Они шли быстрым шагом, двигаясь друг за другом гуськом. От холода перехватывало горло.
Вдруг издалека донесся глухой и низкий рокот бензопилы. Резкий, прерывистый звук, жаждущий крови.
Кэти с перекошенным лицом обернулась назад.
– Вперед! Скорее! – велел ей Давид.
Они бежали целую вечность, потом остановились, чтобы перевести дыхание. Давид опустил Клару на землю. Кэти села рядом, лицо ее горело. Отставшая на десять метров Аделина выглядела очень бледной, ее силы были на исходе.
Сквозь деревья, вдали, они увидели крохотное шале, из которого торчал огромный дуб. А затем блеснуло солнце и осветило Эмму, которая стояла на крыльце дома и высоко над головой держала пилу.
– Дави-и-и-ид! – донесся до них ее голос. – Дави-и-и-ид!
Эмма бросилась за ними. А потом неожиданно ринулась обратно и, страшно рыча, начала крушить деревянную входную дверь.
Давид хотел взять на руки Клару, но его опередила Кэти.
– Давай я… – задыхаясь, сказала она. – Я еще… могу… Быстрее… Надо быстрее… Она пошла за… ружьем…
Давид кивнул, бросил взгляд на согнувшуюся вдвое Аделину и снова пошел впереди.
– Эмма… Она ранена и… истекает кровью… – сказал он. – Она… она нас не догонит… Как с дыханием… Аделина?
– Я… я не знаю… Так себе… Но… приступов… астмы… больше не будет… Никогда…
Прямая тропинка наконец повернула влево и стала более узкой. Они начали карабкаться вверх, потом, вороша скрипящий снег, одолели крутой участок.
Вдруг Давида потянуло вниз.
Его колено исчезло в белой тине.
Он заорал.
