Глава девятнадцатая

Мечты смешались с реальностью. Я держу Наоми в объятиях, целую ее губы, ее лицо, ее волосы. Она отвечает на мои поцелуи, и кольцо ее рук сжимается крепче… но шаги за дверью возвращают нас с неба на землю. Я вскакиваю в надежде, что мы не слишком уж раскраснелись, и в кабину входит генерал Соколова.

– Давайте скорей, вы двое, у нас еще одна пара.

Мы быстренько вылезаем, а генерал добавляет вслед:

– И поосторожней!

О чем это она? Но генерал уже переключилась на последних по очереди, Диану Дормер и Ами Накамуру.

– По-твоему, она видела? – потихоньку спрашиваю Наоми.

– Вряд ли, мы ведь все выключили. – Она еще гуще заливается краской. – Разве что догадалась.

– Ладно, в другой раз буду поосторожнее. – Ну и что я такое ляпнул? С чего взял, что будет и другой раз? Вдруг Наоми просто поддалась импульсу и больше этого не захочет? Но она робко улыбается мне:

– Мне ведь не померещилось? Все по правде?

Сердце мое переполнено. Я наклоняюсь к ней и шепчу:

– Не понимаю, почему мы так долго тянули.

Неужели все это происходит не с кем-нибудь, а со мной?

Эта мысль крутится у меня в голове весь день и ночью тоже не оставляет. Мы с Наоми обмениваемся тайными улыбками на тренировках и вплываем в столовую как по воздуху. Не могу поверить, что она мне отвечает взаимностью. В мире, полном боли и разрушений, мне ниспослано чудо.

Теперь, когда все команды объединились, нам больше не приходится сидеть за одним столом с Беккетом. Мы подсаживаемся к Цзяню, Сидни, Дэву и Ане, но я почти не замечаю, о чем у нас идет разговор: наши с Наоми руки соприкасаются под столом.

Свободный час после ужина мы проводим в пустом уголке библиотеки. Она, прислонившись ко мне, пишет в блокноте какие-то цифры.

– Это что у тебя?

– Еще раз смотрю, как закодировать алгоритм, чтобы подключиться… к одному устройству, – подмигивает она.

Меня словно холодной водой окатывают.

– Ты все еще планируешь провернуть это?

– Конечно, – удивленно смотрит Наоми. – С чего я должна отказываться?

Потому что теперь у тебя больше причин остаться, мысленно отвечаю я. Больше причин бояться, что тебя поймают на этом.

Вслух я не говорю этого – просто смотрю, как глубоко она погрузилась в свои расчеты, как быстро летает ее карандаш по бумаге.

Вот уже и отбой. Провожаю Наоми до ее комнаты. Мы здесь одни, и мне ужасно хочется поцеловать ее на ночь, но наверху мигает красный глазок камеры наблюдения. Наоми, тоже взглянув на нее, говорит мне:

– Ты книжку у меня хотел взять, зайди на минутку.

Закрыв за собой дверь, она тут же обнимает меня, и мы наконец целуемся. Какое счастье!

– Надо идти, – шепчу я, хотя каждая моя клеточка жаждет остаться. – Дай какую-нибудь книжку для конспирации.

Наоми хватает с тумбочки толстенный том мемуаров доктора Греты Вагнер.

– Легкое чтение? – ухмыляюсь я.

– Угу. Это моя любимая книга, обращайся с ней бережно.

– Раз любимая, обязательно прочту. – Целуемся на прощание. – Все, до завтра.

– До завтра, – говорит она, погрустнев.

– Что с тобой?

– Ничего, просто… Почему мы не встретились с тобой в другом месте?

– Как это? – Заправляю ей за ухо прядку волос.

– Здесь нас могут разлучить. Я боюсь, понимаешь? Вот Ашер – мы его видели каждый день, а теперь, возможно, никогда уже не увидим. Что, если и с нами так будет? – Она борется со слезами, мое сердце сжимается. – Какая несправедливость!

– Знаю. Но если нас обоих возьмут…

– Лучше бы обоих не взяли. Ты полюбишь моих родных, да и Лос-Анджелес не так плох. Будем жить реальной жизнью, без всякой фантастики…

Прерываю ее поцелуем. Я пока не готов уйти – а может быть, никогда не буду готов.

Наверно, это нехорошо, но я хотел бы иметь все разом – любовь и космос.

Следующие два дня пролетают незаметно. Днем мы тренируемся с генералом, лейтенантом Барнсом и роботами, вечера проводим вдвоем. Оба мы теперь одни в своих комнатах, но больше не рискуем уединяться и притворяемся, что мы просто друзья, хотя глаза определенно нас выдают. Даем себе волю только на телескопической башне, где камер нет, – мы, можно сказать, застолбили ее как свою.

Засыпаю с ее сладким запахом на губах, просыпаюсь, видя ее перед собой. С ней я как в невесомости, хотя мои ноги прочно стоят на земле. Счастье портит только одна ложка дегтя: возможность разлуки. Чем ближе финальный отбор, тем реальнее эта беда.

За пять дней до финиша начинаются индивидуальные тренировки по специальности. Меня ждут подводные льды, а Наоми вместе с оператором контрольного центра будет расшифровывать компьютерные сообщения и моделировать скорость полета. Всем ясно, для чего это делается: доктор Такуми и генерал Соколова готовят нас на ключевые посты. Мои подозрения подтверждаются, когда я, придя в бассейн на индивидуальное как бы занятие, нахожу там еще и Беккета. Так, значит, и есть: мы с ним идем голова в голову. Я тут же отворачиваюсь, чтобы не поддаться его психическому давлению.

– Ну-ка, чемпионы, – весело говорит лейтенант Барнс, не знающий о наших проблемах, – как быстрей пробурить тридцать километров льда на чужой планете?

Мне что, полагается это знать? Надеюсь, Беккет тоже не знает.

– С помощью ядерного гидротермобура! – отвечает сам лейтенант. – Специалист-подводник включает его сразу после посадки, и ядерный источник энергии, нагревая воду, плавит лед и одновременно дробит его. Таким образом вы пробьете европеанскую ледяную кору и доберетесь до дна океана.

Слушая его, я накачиваюсь энергией. Надо любой ценой превзойти Беккета, чтобы эта работа досталась мне.

– Сборка бура, с которым вы будете работать в космосе, еще не закончена, поэтому сегодня будем тренироваться с моделью меньшей величины. Но сначала разогреемся: прыжок с вышки и заплыв вольным стилем на 200 метров.

– Посоревнуемся, кто скорей? – Я уже предвкушаю, как сделаю первого племянника.

– Именно. Можешь прыгнуть с десятиметровой площадки, Лео.

Беккету я тоже, не удержавшись, посылаю ухмылку: он-то стартует с трех метров. Становлюсь на доску и смотрю на след от вчерашней прививки. Может, Наоми права и со мной опять начнет твориться что-то невероятное?

Нырнув, я сразу получаю ответ. Кожа вибрирует, внутри оживает некая сверхчеловеческая сила. Наоми сказала, что я тогда вел себя как амфибия, – и точно, такой я и есть.

Доплываю до финиша и жду Беккета, но он всего на пару метров отстает от меня. Как это так?

– Молодцы оба, – говорит лейтенант, нисколько не удивившись, что мы только что побили олимпийский рекорд. Что ж такое здесь происходит?

– Лейтенант, – кричит Беккет со свой дорожки, – я поработал над техникой задержки дыхания, о которой мы говорили, и добился неплохих результатов. Показать вам?

– Конечно.

Беккет вылезает и поднимается на мою десятиметровую высоту. Я с холодом в груди наблюдаю, как он выполняет почти безупречное обратное сальто и погружается в воду. Лейтенант вслух отсчитывает минуты.

Полных семь! До моих пятнадцати еще далеко, но в прошлый-то раз он только две продержался! Вакцина не только на меня действует, на него тоже. Усиливает наши способности как пловцов и ныряльщиков. Права Наоми: эта сыворотка не так проста, как нам говорят. И Элена не зря предупреждала меня. Я начинаю смутно догадываться, что задумали руководители миссии… какое именно живое оружие готовят из нас.