Глава 7

Скорость была огромной. Декан Морган почувствовал, как заложило уши, а тело буквально вдавило в кресло. Но в следующий момент Рай испытал иные ощущения: он словно мчался с высокой горы к подножию, а сердце ухнуло вниз. Железная «монстра» приступила к снижению. Весь путь занял несколько минут, но для Райнера время растянулось. Он покосился на Марвел, и невеста ему подмигнула. Судя по всему, поездка ее забавляла, наверняка она перемещалась в Ингвольд на катапульте не впервые. Наставник Гильдии с непроницаемым лицом важно восседал в кресле, словно общался в храме с богами, а не трясся в сомнительного вида капсуле. Сама идея Раю понравилась, и он задумался, как бы встроить подобный аппарат в дирижабль на случай падения. Так пассажиров можно катапультировать на землю, и у них появится шанс выжить. Но сейчас не самое подходящее время для подобных размышлений: аппарат стремительно приближался к земле. Сквозь свист рассекаемого корпусом воздуха Морган расслышал неприятное дребезжание. В этот же момент наставник вдавил один из рычагов в пол, а уже через несколько секунд аппарат столкнулся с земной поверхностью. Но жесткого удара не последовало. Дно судна мягко оттолкнулось от земли, затем вновь опустилось, словно покачиваясь на волнах. Рай догадался, что сработала подушка и пружины – такие же недавно команда Ликанова разработала для «Заплатки», и дирижабль при определенных условиях мог производить вертикальную посадку. Но полет на скоростной катапульте и дирижабле с медленным ходом не шли ни в какое сравнение. Давненько лер Морган не испытывал подобных эмоций, наверное, со времени дуэли с Аткинсом, когда страх перемешивается с эйфорией, желанием рискнуть и ощущением собственного могущества, жаль, иногда ничем не подкрепленного.

Наконец кабина окончательно приземлилась. Путешественники отстегнули ремни и поднялись с кресел.

– А стражи Ингвольда не засекут катапульту? – не удержался от вопроса Райнер.

– Мы провели в полете всего несколько минут, – пояснил наставник. – На пограничной стене два раза в сутки меняют накопители в магических ловушках. Три минуты достаточно для того, чтобы катапульта пролетела незамеченной. Да и артефакты позволяют создать иллюзию и снизить внешние шумы. Очень удобно для тех, кто желает попасть в темную часть столицы быстро и минуя службу досмотра.

Из всего сказанного Райнера заинтересовали последние слова а. О работе катапульты он задумается чуть позже, когда в кабинете разложит чертежи и проведет расчеты, а вот приземление в темной и опасной части города будоражило.

– Ты раньше бывал в Ингвольде? – поинтересовалась Марвел, поправляя одежду. Она достала из кармана длинную тряпицу, которая напоминала знатно проеденный молью шарф, и намотала на шею, прикрывая нижнюю часть лица.

– Я был с официальным визитом в Айзенмитте, – признался Рай.

Семь лет назад две могущественные империи – Белавия и Ингвольд – пришли к мировому соглашению и возобновили отношения, а Райнер за свое участие в переговорах выторговал у Алитара замок в Айсбери. Правда, сотрудничество двух империй шло медленно, с формальными отписками и то и дело возникающими претензиями, но все же шло. Появился паровоз, курсирующий раз в месяц между столицами. Моргана тогда поразили помпезное здание вокзала и порт дирижаблей с высоченными пристыковочными мачтами и стеклянными лифтовыми кабинами. А на западе Белавии открыли пограничный пост, где видавший виды дирижабль перевозил тех, кто был не в состоянии заплатить за переезд в комфортных условиях, вторая стоянка дирижаблей для скромных суденышек второго класса находилась в темной части города. Райнер вспомнил, что столица Ингвольда делилась на две зоны: центральный Айзенмитт и Дункельмитт, окраины или город темных улиц, как называли эту часть местные жители. В Айзенмитте жили аристократы, там находились дворец, здание парламента, театры, роскошные магазины, вокзалы и эллинги для судов первого класса. В городе темных улиц располагались мануфактуры, рынки, мелкие лавки и дома терпимости, там обитали бедняки. Две зоны разделила стена. Каменное ограждение пересекало весь город и тянулось вдоль реки. Нищебродам без тщательного досмотра и веской причины в Айзенмитт было не попасть. Да и аристократы лишний раз не появлялись в темном городе, можно остаться не только без кошелька, но и без головы.

– Значит, в городе темных улиц не были? – уточнил наставник у Райнера, отвлекая от мыслей. – Что ж, вам предстоит увлекательное путешествие, лер Морган.

Наставник нажал на второй рычаг, приводя в действие еще один механизм. Дверца люка заскрипела, послышались шаги и возня встречавших. Марвел в образе сорванца первой направилась к выходу, и тут же чьи-то сильные руки подхватили ее.

– Ежи, неужели ты опять посетил наш рассадник зла? – раздался хриплый мужской голос, и тщедушный мужичонка в отрепьях заключил Марвел в объятия.

– Тише ты, Курц, растревожишь стражей порядка! Хоть мы им и платим, но разборки с властями нам ни к чему, – произнес здоровяк и поднес световой кристалл к лицам прибывших на катапульте. Особой надобности в этом не было: как и в Эльхасе, ночи в Ингвольде были светлыми. Но незнакомца явно заинтересовал лер Морган. Прищурившись, он поинтересовался у Эжена: – А это что за франтик с тобой?

– Так это папаша мой, – сиплым голосом пояснила Марвел, перевоплотившись в мальчишку.

– Ежи, не про него ли ты в прошлый раз говорил, что он нарушил закон в Белавии, стибрив какой-то ценный артефакт из городского хранилища? Тебе тогда срочно пришлось покинуть Ингвольд, чтобы переправить родственника в Дарданию, – вновь раздался голос первого встречавшего, и Райнер наконец-то его рассмотрел.

Щуплый мужчина ростом был с Марвел, одежда такая же, как и на Моргане: длинный сюртук одет на голое тело, тощую шею обхватывал шарф, на голове красовался цилиндр. Симпатии незнакомца были на стороне Эжена, Райнера же мужчина сверлил недобрым взглядом.

– Ага, он и есть! Папаша мой непутевый, – радостно подтвердила Марвел, сплюнув на землю и таким образом выразив свое отношение к родителю. – Мало того что те деньги, которые я заработал у вас, пропил, так теперь еще и в Дардании наследил. Пришлось переправлять в Ингвольд через Эльхас. Ежели и здесь не приживется, я умываю руки.

Здоровяк, который с интересом рассматривал Райнера, задержал взгляд на его железном протезе, а затем бросил суровый взгляд на Марвел:

– Ты, малец, на отца не гони! Батя – это святое. По всему видно – хороший человек, просто времена у него тяжелые. Вон, профессии тебя обучил, в воровском деле ты шустрый. Так что не зарывайся, помоги родителю.

Райнер изо всех сил старался подавить улыбку и не выказать удивление. Да при таком гриме это невозможно. Один накладной нос чего стоил: лишний раз не чихнуть. А накладные брови так придавили верхнее веко, что не моргнуть. Но чуть позже он обязательно задаст вопросы невесте. Морган, конечно, знал, что у нее богатое прошлое, но не ожидал, что настолько.

– А я чего? Я и не отказываюсь ему помочь, – набычился «Эжен». – Папаня говорит, что корешок у него здесь давний притаился, денег ему должен. Вот мы сюда и причалили.

– Вот это верно! Осядете в городе темных улиц, дело найдете по душе. – Здоровяк ударил Марвел кулаком по плечу в знак одобрения, и она чуть не отлетела в сторону. Хорошо Рай уже подошел ближе и схватил «сына» за плечо, не позволяя упасть.

– Курц, так ты нам поможешь? – Марвел обратилась к щуплому мужичку.

– Да уже поспрашивал я об этом корешке. Ну и работенку ты мне подкинул, да еще за день надо было управиться, – понизил голос тщедушный. – Оказалось, что у этого артефактора полицаи на хвосте, так просто к нему не подступиться. Но детали опосля оботрем, сперва хотелось бы оплату получить. Сам понимаешь, за так только звери плодятся.

Марвел кивнула, а Курц замолчал, отложив разговор. К тщедушному и здоровяку присоединились еще трое. Вид у них был потрепанный, словно вещи нашли на мусорной свалке. У одного из мужчин вместо ноги виднелся железный протез, который он не скрывал, подогнув штанину до колена. Незнакомцы подошли к аппарату и принялись толкать тот к рельсам. Несмотря на тяжесть, они довольно-таки быстро подтащили «монстру» к конструкции для запуска катапульты, собранной из рельсов и деревянных балок. Морган наконец-то смог рассмотреть механизм, напоминавший огромный поршень. Именно он придал мощный толчок кабине при взлете. Как и в Эльхасе, механическая катапульта стояла на поляне, скрытая маскировочными деревьями.

Пока незнакомцы прилаживали аппарат к рельсам, Курц вновь обратился к «Эжену»:

– У вас есть где затихариться? Если надобно, подсоблю.

– Подсоби. Нам бы временно затесаться на фатеру, а там папашин кореш снабдит деньгами, тогда снимем конуру, – откликнулась Марвел, копируя местный говор и коверкая словечки. – Главное, чтобы этот фраерок об ихней с папашей дружбе не забыл.

– Так на то есть друзья, чтобы напомнить, – оскалился в щербатой улыбке Курц и подмигнул леру Моргану.

Декан многозначительно кашлянул, стараясь держать лицо. Он никак не мог поверить в то, что Марвел в короткие сроки организовала поездку в Ингвольд и надеялась уже сегодня встретиться с Читером, а следующей ночью вернуться в Белавию. В этот момент Марвел толкнула зазевавшегося Райнера локтем в бок:

– Шевели поршнями, папаша. Чай, не на курорт приехали.

– Кхр. – Морган выдал неопределенный звук, памятуя о наставлениях невесты поменьше говорить, и последовал за ней.

Худощавый тип направился по тропинке вглубь леса, бросив подельникам через плечо:

– Ну, бывайте, братцы. Я отчалил.

Те буркнули в ответ, Марвел в образе Эжена махнула рукой напоследок, а Райнер не выдержал и по старой привычке произнес:

– Благодарим за теплый прием, господа.

Невеста дернула декана за рукав, а Морган расслышал, как здоровяк, который ранее защищал папашу «Эжена», обратился к напарникам:

– Вот что значит культурный человек. Небось, в Дардании господам важным прислуживал. А что пьющий, так кто ж не пьет-то?

Дальнейший разговор гости из Эльхаса уже не слышали, они удалялись все глубже в лес. Декан Морган про себя отметил, что наставника уже на поляне не было. Он словно испарился. И никто не спросил, куда делся седовласый гость со шрамом. Интересно, местные догадались, что в Ингвольд пожаловал сам наставник Гильдии сыщиков? А может, его здесь не знают в лицо? Или же дело в другом? Об этом тоже стоит спросить у Марвел, когда они останутся наедине.

Спустя четверть часа Курц вывел мистера Жюля Валле и его сына Эжена на дорогу. У обочины черным пятном темнел техномобиль. Рай рассмотрел, что тот собран из разного старья, заднее крыло помято, крышка капота приподнята, выхлопная труба держится на честном слове.

Разместившись в пропахшем табаком салоне, Курц с водительского места повернулся к гостям и сразу перешел к делу:

– Не все чисто с вашим дружком Читером. Но адресок я его раздобыл. Сейчас отвезу вас в ночлежку к мамаше Гебек, там можно разжиться одежонкой, смотрю вы прибыли налегке. Хорошо же вас прищучили копы в Дардании.

Марвел достала из-за пазухи свернутые трубочкой местные банкноты, выдернула несколько и протянула дельцу, интересуясь:

– А что не так с папашиным дружком?

– Благодарствуйте. – Тощий подхватил деньги и, послюнявив палец, пересчитал купюры. Довольно крякнув, он убрал банкноты в карман и обратился к Моргану. – Дружок твой появился в Ингвольде года три назад. Поселился в Айзенмитте, открыл артефакторную лавку, видать, денег у нас плотят больше, чем в его Дардании. Мужик он рукастый, делал такие артефакты, что лучшие мастеровые могли позавидовать. Так и случилось: кто-то наклепал на него властям, дескать, гер Читер жульничает. Жаль мужика, ему бы сразу в Дункельмитте осесть, в городе темных улиц своих не сдают, да и с полицаями всегда можно договориться. А в Железном городе за ним сразу пришли и, знамо дело, тут же нарисовался палач.

– Палач? – переспросил Райнер.

– Ага, так мы называем имперских дознавателей-провидцев. Все тайны выпотрошат из нутра, если защиту не ставить. Поэтому в темном городе каждый малец знает: делай что хочешь, но носи амулет, а лучше не попадайся палачу.

– Но если корешок жив, значит, отпустили его в итоге? – уточнила Марвел.

– Не то слово, как жив. Ему вернули лавку да еще охрану приставили, будто он важный гусь. И вроде продолжает работать артефактором, но вот что я скажу: полиция за просто так пасти не будет. Да и с каких ржавых дирижаблей ему выпала такая карта, как внимание полицаев?

– И чего ты думаешь? – вновь спросила Марвел.

– А чего тут думать? Знамо дело: разглядел палач что-то в его воспоминаниях. Какую-то ценность Читер для властей представляет. Но вот какую, узнать не берусь. Наш человечек, который работает полицаем в Айзенмитте, – мелкая сошка, многого не знает, но помощь посильную окажет. – Курц выжидающе посмотрел на гостей.

– Как бы нам встретиться с Читером и про должок ему напомнить? Твой человечек поможет? За вознаграждение.

– Если бы я тебя не знал, Ежи, ни за что не взялся бы за это дело. Ведь надобно не только встречу по-тихому состряпать, но и провести вас в Айзенмитт. Но ты шниферок надежный, в деле себя показал, так что помогу вам со встречей, – разъяснил Курц, который наверняка уже обо всем договорился и определил за услуги ценник.

– Помоги! Должок охота вернуть, – прохрипел Райнер, стараясь перенять словечки у собеседника, чем заслужил у «сына» одобрительный кивок.

«Эжен» вытащил из пачки еще две купюры и отдал Курцу. Тот криво ухмыльнулся.

– Приятно иметь дело с деловыми людьми. Тогда едем к мамаше Гебек, там переждете, с полицаями у нее договор, что постояльцев не шмонают. Я же пока покумекаю, как обставить встречу с артефактором.

Марвел в образе Эжена ударила по рукам с местным дельцом, тот отвернулся от собеседников и завел мобиль.

Райнер же задумался о предстоящей встрече с помощником Агнуса и о том, какую нелегкую работу выполняла в Гильдии его Марвел. А еще о том, как мало он знал о жизни соседней империи. И теперь, проезжая узкими мрачными переулками Дункельмитта, с любопытством рассматривал темные стены кирпичных домов и многочисленных прохожих, торопившихся в столь ранний час на работу в мануфактуры. Одежда на местных жителях была своеобразной: сильно поношенные фраки, давно вышедшие из моды узкие брюки, старомодные высокие цилиндры, а также жилеты, надетые на грязные рубашки или голое тело, и разноцветные ботинки на толстой подошве, удобные при ходьбе по каменистым дорогам и грязи. Каждый встречный носил всевозможные защитные приспособления от железных нарукавников до пистолей в кобуре, дубинок с металлическими шипами, кастетов и острых игольчатых звезд, закрепленных на поясе. Оружие не было под запретом, наоборот, каждый прохожий, даже женщины, открыто демонстрировали весь арсенал, словно предупреждали, что связываться с ними не стоит. Чего уж удивляться железным протезам вместо рук и ног и окулярам с линзами в глазницах, которые местные жители даже не пытались как-то приукрасить.

Вдали, за крышами, виднелись трубы мануфактур. Черный дым устремлялся ввысь и растекался по небу грязным пятном, а затем оседал на стенах домов. Очевидно, что камни были черны от копоти, а в воздухе разливается не утренний туман, а вредный смог. Даже в салоне мобиля ощущался неприятный запах, от которого першило в горле. Темные улицы впитали в себя всю ту грязь и неприглядную сторону жизни, которую аристократический Ингвольд пытался скрыть от посторонних глаз.

Доходный дом мамаши Гебек представлял собой два стоявших углом трехэтажных мрачных строения из темного кирпича. По меркам города темных улиц заведение считалось приличным, на первом этаже имелся кабак, а на подходе к лестнице, ведущей в номера, возвышался охранник с бычьей шеей и немигающим взглядом. Марвел ранее останавливалась здесь, поэтому ее ничуть не удивила убогая конура с желтыми, заляпанными обоями и такого же цвета покрывалом на широкой кровати. Гостям принесли еду и предложили скоротать время в компании милых дам. При этом дородная, черноволосая мамаша Гебек облизала мясистые красные губы и плотоядным взглядом посмотрела на гера Валле. Хозяйка намекнула немолодому, но все еще интересному мужчине, что в ее апартаментах кровать больше, а перина мягче. Папаша Валле от предложения осмотреть кровать любезно отказался, сославшись на тяжелый переезд и плохое самочувствие. Женщина недовольно скривила рот, но взгляд тут же потеплел, когда новый постоялец сунул ей в ладонь купюру за хлопоты. Покидая комнату, хозяйка пообещала прислать геру Валле опытную сиделку, которая сможет поправить его пошатнувшееся здоровье. Курц на всякий случай проверил помещение и снял со стены картину с обнаженной пухлой прелестницей, убедившись, что за гостями не наблюдают. А затем сообщил, что отчалит по делам, заодно встретится с человечком из полиции и обмозгует, как лучше обставить встречу Читера со старым другом. Напоследок посоветовал не покидать здание, чтобы не светиться перед полицаями до тех пор, пока вновь прибывшие не прошли регистрацию. Проводник наконец-то ушел, оставив гостей отдыхать.

Марвел отбросила на постель шляпу-котелок, убрала гогглы в карман и подошла к окну. Сквозь небольшую прореху в плотных шторах и мутное стекло можно было разглядеть внутренний дворик: узкий и темный, словно колодец.

– Думаешь, все это не зря? – с сомнением в голосе поинтересовался Рай, встав у невесты за спиной. – Полагаешь, нам скажут правду?

– Вряд ли, – едва слышно произнесла Марвел. – Но мы должны использовать любой шанс. Любой.

Райнер кивнул в знак согласия, хотя и считал подобный риск неоправданным. Перебираться в Ингвольд на катапульте с поддельными документами и под чужой личиной, чтобы услышать в ответ «нет» или, что еще хуже, попасться полиции – так себе затея. Но он доверял возлюбленной, ставшей в этом деле верной напарницей. Да, Марвел он доверял безоговорочно, а вот себя до сих пор корил за то, что позволил главе тайной службы втянуть их в эту авантюру.

– Надо было отказать Берку, – посетовал Морган.

– Тш-ш. Не нужно имен. Мы все обсудим позже, не здесь. В таких местах даже у стен есть уши, хоть Курц все проверил. Но скажу так: это наша цена за свободу.

Рай понимал, что найти эту проклятую лабораторию – единственное условие, при котором Икар Берк согласился навсегда забыть о работе Марвел в Гильдии сыщиков и не использовать ее таланты в интересах империи. Но зависимость от хитрого, циничного сановника злила. Райнер Морган предпочел бы кому-нибудь заплатить или лично выполнить поручение Берка, лишь бы не подвергать жизнь Марвел опасности. Ему хотелось укрыть ее от невзгод, от общения с такими людьми, как глава тайной службы или император Алитар, уберечь от любой напасти, дав свое имя и защиту.

– Ты выйдешь за меня? Не передумала? – Рай не выдержал и в который раз задал вопрос.

Задал шепотом, едва выдыхая слова.

Марвел повернула голову, всматриваясь в знакомые ярко-синие глаза и в незнакомое, искаженное гримом лицо.

– Мне кажется, это ты должен передумать после всего, что увидел и узнал обо мне.

Морган сжал хрупкие женские плечи, притянув Марвел ближе.

– Как я могу передумать? Ты же моя… Моя.

Его шепот сорвался на хрип, он прикрыл веки и коснулся щекой ее волос. Это самое большее, что он мог себе сейчас позволить.

– Обменяемся клятвами в Эльхасе, как только вернемся, – словно ветерок, прошелестели в ответ ее слова. – Но если ты хочешь выбрать другой храм…

– Я согласен, – порывисто перебил ее Райнер, завершая разговор.

Он планировал провести обряд в столице или в храме Айсбери, но какая разница? Эльхас так Эльхас. Морган согласен на любой вариант, лишь бы Марвел была с ним. Еще несколько месяцев назад он даже не помышлял о женитьбе, избегал, словно чумы, смотрин, которые регулярно устраивал Алитар во дворце. Рай наивно полагал, что после истории с Изабель не сможет вновь полюбить. А теперь стоит в этой обшарпанной комнатенке, едва прикасаясь к любимой и не имея возможности поцеловать или сжать в объятиях, но он счастлив. Абсолютно счастлив, что судьба свела его с удивительной, бесстрашной, умной девушкой. Такой бесконечно одинокой, как и он сам, не умеющей выражать чувства словами, опасающейся привязанностей и зависимости от мужчины. И все же согласившейся разделить с ним эту жизнь на двоих.

Услышав стук в дверь, «Эжен» отошел от «родителя» и очень вовремя: на пороге появились две размалеванные девицы, наряженные в полупрозрачные платья и затянутые в корсеты, подчеркивавшие внушительные достоинства. Одна из посетительниц высоким голосом жеманно сообщила, что их отправила мамаша Гебек скрасить утро новым постояльцам.

«Гер Валле» зашелся кашлем, а «Эжен» не растерялся:

– Мы бы с радостью, но сами видите – папаша болеет. Боюсь, ему пока не до развлечений, а то опозорится и не сдюжит в самый ответственный момент. А я загляну к вам вечерком. Сейчас не до того, жду кореша, у нас одно важное дельце наклевывается.

Гостьи с сомнением посмотрели на малыша Эжена, но тот приосанился, легонько шлепнул одну из дам по ягодице и выпроводил девиц из комнаты, подарив воздушный поцелуй. Райнер еще пуще раскашлялся, а нахальный «паренек» подскочил к родителю и постучал по спине.

– Ты что творишь?! Какой «загляну»? – прохрипел Рай, а Марвел услужливо подала ему стакан воды.

– А че? Имею право! Здесь свободная страна! Да и денег на это дело сам заработал! – выкрикнул «сынок», чтобы девицы расслышали его в коридоре. А затем Марвел наклонилась к Моргану и прошептала на ухо: – Это я так, для достоверности, для поддержания образа. Надеюсь, вечером нас здесь уже не будет.

– Для достоверности, – недовольно пробурчал Рай и тут же громко рыкнул: – Мал еще по девицам шастать! Выпорю паскудника!

«Эжен» на всякий случай отошел от сурового родителя и плюхнулся на кровать. Заложив руки за голову, «мальчишка» подмигнул «папаше». А лер Морган, процедив: «Заглянет он к ним!», придвинул поднос с едой ближе и с жадностью набросился на завтрак – уже остывший омлет, сосиски и булочки с хрустящей корочкой.

Гости провели в доходном доме несколько часов. Все это время Райнер почти не общался с невестой, опасаясь, что кто-то подслушает разговор. А может, боялся, что не выдержит и сотрет поцелуем хитрую ухмылку «сынка», который несколько раз поинтересовался здоровьем родителя. Перекусив и прочитав местные газеты, лер Морган не заметил, как задремал в кресле. А проснулся от громкого окрика «сынули»: их вновь посетил жуликоватый Курц.

– Вам сегодня фартит, – сообщил подельник. – Скоро ваш дружок Читер отправится в баню. Место там проходное, охраны мало, да и баня удачно расположена возле городской стены. Там как раз один из наших проходов. Помнишь, Ежи, я водил тебя этим путем.

«Эжен» кивнул, нахлобучил на голову котелок и опустил затемненные стекла на очках-гогглах. «Гер Валле» последовал примеру «сына», и заговорщики покинули гостеприимное заведение мамаши Гебек в надежде никогда больше сюда не возвращаться.