Восточный Предел

— Это всего лишь варвары, — поморщился Иннокентий Пламб — командир 49-го пехотного легиона и по совместительству командующий всей северной группировкой войск Восточного Предела. — Даже ещё большие дикари, чем остальные северяне.

— Орда взяла все ключевые города Гефары, — командир 68-го кавалерийского легиона Септимус Келер раздражённо постучал стеком по разложенной на столе карте. — Не такие уж они и дикари.

— Много ли умений нужно, чтобы взять на копьё какое-то грязное городище?

— Господин премьер-легат, а вы бывали в Гефаре? — поморщился Келер. — Ладно Венден, ладно Эссель, но Литгален — это крепость четвертого ранга. Её можно взять за восемь-десять месяцев при наличии осадного парка, но вот так, с налёта… Либо у Орды много сильных магов, либо им помогают Тёмные.

— Такие же Тёмные, с какими якобы сражалась эта приблуда на юге? — усмехнулся Пламб. — Хватит с меня этих сказок, легаты. Если Гефара пала, то пала изнутри — клановые войны, предательства… Где не справятся двадцать тысяч солдат, справится гружённый золотом осёл. Я не послал ни копья на юг, не пошлю и на север — если дикари решат сунутся к нам… пусть приходят. Рабских ошейников у нас хватит на всех.

— Мне показалось, сир, или вы только что оскорбили принцессу крови и признались в саботаже? — хмыкнул, а точнее даже рыкнул командир 80-го пограничного легиона Хобер Бариос.

— Вам показалось, — ледяным тоном отозвался Пламб.

С командиром пограничников у Иннокентия отношения не складывались. Несмотря на внешность туповатого громилы и репутацию завзятого бабника и выпивохи, Хобер был далеко не глуп, но отличался изрядной независимостью и упрямством. Тем более он считал, что должность командующего северной группировкой должна была достаться ему, а не Пламбу. Бариос был моложе, обладал большим боевым опытом и, чего греха таить, простые легионеры уважали его куда больше, чем Иннокентия.

Но сложились вместе невыдержанность Хобера, отсутствие у него покровителей и знатного происхождения.

Новый Рим стоит на том, что любой легионер может дослужиться до легата, но не каждый легат способен подняться выше командования отдельным легионом.

— Сколь многочислена может быть Орда? Чем вооружена? — осторожно поинтересовался представитель дружин нобилей — барон Кварт Кейб. Из всех присутствующих — самый молодой и потому предпочитающий больше молчать, нежели говорить.

— Тысяч двадцать-двадцать пять, — пожал плечами Келер. — Вряд ли больше. Как нам стало известно, Орда обозначила два основных направления удара: первый — в районе Туманных бродов на Магне и последующий прорыв в диоцез Норик, и второй — к нам, через Арги-Хару на Дорпат. Вероятно, что на Норик дикие бросят основные силы — там оборона крепче, но и земли за Великой куда как богаче наших. Так что, да — тысяч двадцать мечей. Из них три четверти — лёгкая пехота. Никакого стального оружия, максимум железное, но я бы не исключал даже пресловутых каменных топоров. Примитивные доспехи — накидки из звериных шкур, кожаные куртки, максимум — с нашитыми бронзовыми или роговыми пластинами.

— Орда взяла Гефару, — напомнил Хобер. — И взяла трофеи. Дикие ценят стальное оружие наравне с золотом, а гефарцы делали неплохие клинки и кольчуги. Двадцать тысяч северных мечей — это не двадцать тысяч каменных топоров.

— У нас три легиона, отряды нобилей и ополчение вольных землепашцев, — брюзгливо произнёс Пламб. — Считаю этого вполне хватит, чтобы отразить какой-то там набег.

— Мой легион разбросан отдельными заставами на сотни миль границы, — рыкнул Бариос. — Ополчение не собрано, нобилям нет веры после потерь в центральных графствах, 68-й действует во втором эшелоне. Границу прикрывает только ваш легион, сир — пять тысяч человек. В случае чего их просто сомнут. Объявите тревогу и сбор ополчения, сир — пока ещё не поздно.

— Довольно! — рявкнул Пламб, громыхнув кулаком по столу. — Не вам диктовать мне, что должно сделать! Совет окончен, все свободны.

Выйдя из кабинета командующего, Келер скривился:

— Вот же наградили боги командиром…

— Может, причин беспокоиться и правда нет? — осторожно спросил Кейб.

— Вряд ли, — пожал плечами Бариос. — Если дерьмо может случиться — дерьмо случится. К моим парням уже несколько гонцов из Гефары прорвалось — конные отряды диких шалят уже вдоль всей границы. Когда они накопят силы для набега на нас — лишь дело времени.

— Ну и что будем делать? — угрюмо посмотрел на него Келер.

— Не здесь, — цыкнул Хобер. — Пошли в «Пустую башку», пропустим по кувшину вина да поговорим заодно. Барон, ты с нами?

— С вами, — кивнул Кейб. — Пламбу-то хорошо говорить — в случае чего жечь будут наши дома, не его.

Вечером того же дня в таверне «Золотой шлем» (более известной легионерам как «Пустая башка») родился «заговор».

Переубедить премьер-легата Пламба было делом совершенно гиблым, а без приказа кавалеристы и пограничники выдвинуться не могли. Более чем стомильную границу Империи и Гефары прикрывал только один пехотный легион в Шаурае, всадники базировались ближе к Дорпату, а пограничная стража прикрывала сотни миль рубежа с Сорока Племенами. Да, лесные фейри были добрыми соседями, но помимо сильванов там обитало и немало человеческих и орочьих племён, которые добрососедством не отличались.

Пять тысяч пехоты в первом эшелоне, пять тысяч всадников мобильного резерва, до двух тысяч пограничников, которых Бариос мог тайно снять с застав и собрать в один кулак. Ещё две сотни всадников и тысяча пехотинцев дворянских дружин. Суммарно — ничуть не меньше предполагаемого отряда Орды, но проблема была в том, что дикие могли позволить себе навалиться всей массой, а имперцы вынуждены были действовать отдельными отрядами.

Хобер сразу же озвучил жестокий факт — 49-й пехотный будет разгромлен. Ещё более жестокая вещь заключалась в том, что он должен быть разгромлен, иначе отстранить Пламба от командования будет невозможно. А задача всех остальных подразделений и командиров — не допустить превращения поражения в полный разгром, отойти, перегруппироваться и контратаковать.

Теплилась надежда на то, что первыми на помощь подоспеют возрождённые части центральных графств. Да, по слухам, принцесса Афина занята подавлением беспорядков, но всё по тем же слухам делала она это с невиданной скоростью и успехом, сокрушив несколько полевых армий инсургентов и штурмуя один замок за другим.

Вечером 32 августа 1742 года от Перехода (или же 29-го октября 2018-го года по земному календарю) Орда вышла к реке Арги-Хара, что разделяла земли Нового Рима и Гефары, а затем под покровом ночи форсировали водную преграду на фронте протяжённостью почти в двадцать миль. После чего начали стремительно продвигаться в междуречье между небольшим притоком Арги-Хары — речушки Люмеш и притоком Магны — рекой Рукутар.

Пять центурий 49-го легиона и три центурии 80-го пограничного почти сразу же попали в окружение в приграничных острогах, однако дикие их в общем-то проигнорировали, не став отвлекаться на штурм небольших, но хорошо укреплённых фортов. Вместо этого Орда начала развивать наступление на юг.

Остальные бойцы 49-й пехотного, расквартированного в Шаурае, находились в повышенной готовности, поэтому, как только появились первые вести о вторжении, легион вышел из казарм и скорым маршем отправился на север.

Первые удары по наступающей Орде нанёс десяток приданных виверн, помимо разведки, вываливших на голову авангарда диких сотни металлических дротиков. После получения первых разведданных на штурмовку противника был отправлен и красный дракон.

Однако Орда рассыпалась на множество отрядов, численностью в несколько сотен копий каждый, что практически свело на нет эффект от применения ящеров. А затем звери, измотанные непрерывными вылетами, не смогли принять дальнейшего участия в битве — драконы были хороши в деле выжигания крепостей и городов, могли испепелить армию на марше, но противники Новорима в последнюю сотню лет отучились ходить большими отрядами. К тому же драконы были живыми, а значит были подвержены элементарной усталости.

Пламб оказался в замешательстве — он-то рассчитывал встретить единый кулак диких, которых вначале бы проредили ударами с воздуха, а затем северяне разбились бы о стену скутумов… А столкнулся с размазанной по фронту в несколько десятков миль легковооружённой толпой.

Легат развернул три когорты линиями и попытался перекрыть как можно большую территорию, а сам, скрепя сердце, отдал приказ 68-му кавалерийскому и дворянскому ополчению выдвигаться на помощь.

Однако Орда правильного боя не приняла, предпочитая и дальше растекаться по округе, занимаясь грабежом.

Легат ещё сильнее распылил силы, и лишь тогда начались боестолкновения. Однако вспыхнули они на фронте в добрый десяток миль и тут выяснилось, что тяжёлая пехота и кавалерия Империи затяжное противостояние начинают проигрывать.

Тактика северян сводилась к тому, чтобы наскочить на отряд имперцев, засыпать их стрелами, дротиками и камнями из пращ, схлестнуться в короткой битве и отойти. Да, дикие теряли в этих вылазках по три-пять человек на одного убитого или хотя бы раненого легионера, однако вполне могли позволить себе такой расклад. К тому же многочисленность Орды позволяла северянам чаще менять отряды, действовавшие на передовой.

На исходе второго дня боёв имперцы были вынуждены начать отступление. В абсолютных цифрах они потеряли едва ли пару сотен человек, однако легионеры были сильно вымотаны.

Всадники проявили себя ещё хуже пехоты — 68-й кавалерийский по имперской классификации считался средним, а по меркам северян — сверхтяжёлым легионом. Прочные кольчужно-латные доспехи, длинные кавалерийские пики и полуторные мечи — предполагалось, что таранный удар таких всадников способен без особых проблем развалить построения армий восточных эосов. Функции же лёгкой кавалерии возлагались на приданное дворянское ополчение, однако проблема была в том, что в северных уделах нобилей было мало и дружин они выставили мало.

В итоге имперские кавалеристы элементарно не могли угнаться за легконогими конными лучниками хорасанцев, а сами в это время несли потери.

Пламб решил отходить дальше на юг, где среди лесов, болот и холмов Орда не смогла бы действовать столь вольготно. Однако дикие, почуяв слабину, увеличили интенсивность атак. Хуже того — с территории Гефары подтянулись три отряда примерно по тысяче мечей каждый. Трофейные гефарские кольчуги, стальные мечи и копья — достаточно серьёзная угроза даже для легионной пехоты. В конце-концов и восточные легионы — не чета пехотным легионам откуда-нибудь с земель бывшего Западного Предела, которым приходилось иметь дело с самой настоящей тяжёлой кавалерией в качестве противника.

Пока основная часть войск отступала, Иннокентий лично повёл в бой резерв — быть может, он был некомпетентен, но никто не обвинил бы его в трусости.

У легата в запасе оставалась когорта пехоты, полукогорта всадников 68-го и сотня всадников нобилей. План его был довольно прост: на его направлении действовал лишь один вновь прибывший крупный отряд северян, который предполагалось встретить классическим построением — пехота в середине, кавалерия на флангах, первый удар наносят маги.

Правда первым эшелоном северяне пустили боевых слонов, но легион — это всё-таки не ополчение гефарских кланов. Часть слонов обратили в бегство маги, закидав животных огненными шарами и молниями, а наиболее бесстрашных имперцы подпустили поближе, разомкнули строй и ударили с боков.

В бреши тут же попыталась ударить ордынская кавалерия, но безуспешно — как только они, набрав разгон, подошли на две сотни футов, их встретил неплотный арбалетный залп, ливень ледяных дротиков и несколько файерболов. Немного, но этого хватило, чтобы выиграть немного времени и остановить атакующий порыв диких. Легионеры тем временем добили олифантов и вновь сомкнули строй, ощетинившись частоколом копий.

Однако, к чести ордынцев они всё равно попытались прорвать легионный строй, но — безуспешно. С жесточайшими потерями они смогли местами разметать первую линию, но и только — дальше по завязшим всадникам ударили ливни ледяных дротиков, арбалетчики на выбор били хорошо вооружённых воинов и командиров. Первые ряды с длинными копьями отошли вглубь строя, а им на смену выдвинулись бойцы с гизармами и алебардами.

Лезвиями гизарм они подсекали ноги коням, стаскивали северян крюками на землю или даже попросту рубили диких прямо в сёдлах — гефарские кольчуги были неважной защитой против имперских алебард.

К месту битвы начали стягивать другие отряды — как имперские, так и ордынские, причём северяне ввели в бой свежие подкрепления, в то время как легионеры были изрядно вымотаны долгими часами сражений и манёвров.

Это и стало фатальным для имперцев.

Подходящая с левого фланга когорта была обстреляна аркбаллистами со спин олифантов, а затем попала под удар сразу нескольких отрядов северян. Десяток боевых слонов смог разорвать строй имперцев, и хоть их достаточно быстро перебили, в прорыв втянулась пехота диких. Завязалось ожесточённое сражение, где в ход пошли не только мечи и копья, но и кулаки с ножами. Более свежие, хоть и хуже вооружённые хорасанцы, смогли потеснить имперцев. Когорта оказалась рассечена на несколько частей, понесла серьёзные потери и вынуждена была отступить.

Находящаяся на правом фланге когорта смогла подойти к месту сражения, отбив вялые наскоки хорасанской лёгкой кавалерии, но только для того, чтобы столкнуться с отрядом боевых шаманов северян. Силой и умением они не блистали, но их было почти два десятка против всего двух легионных магов когорты.

Зачарованные щиты и доспехи свели на нет весь ущерб от слабеньких чар диких, но вновь активизировались северные всадники, засыпающие легионеров стрелами и дротиками. Командовавший когортой секунд-легат счёл за лучшее отступить, тем самым сохранив жизнь себе и своим бойцам, однако этот шаг, скорее всего, и обрёк на поражение силы под командованием Пламба.

Возможно, реши Иннокентий отступать сразу же, потерь было бы куда меньше, однако легат счёт позорным уступить поле боя каким-то варварам, поэтому приказал сражаться дальше.

Легионеры выдержали несколько приступов, но после очередного натиска северян, всё-таки подались назад, отступив к редколесью и окружавшим его зарослям кустарников. За собой они оставили поле, густо усеянное телами солдат противника.

На землю опустились сумерки, и на небе показалась троица лун.

Северяне прислали парламентёра, но Пламб, хоть и удивился такому, слушать его не пожелал, приказав застрелить дикого из арбалета. Легионный стрелок приказ выполнил, и в ответ северяне немедленно начали обстрел имперцев из аркбаллист, установленных на спинах слонов. Впрочем, особой мощностью полевые орудия диких не отличались — Тёмные могли научить варваров строить простенькие метательные орудия, от которых Новый Рим отказался многие века назад, но всё, что могли сделать северяне, так это скверную копию.

Впрочем, обстрел тяжёлыми дротиками — это всё-таки не летний дождик, и число раненых имперцев возросло. Однако действительно худо стало, когда к роще, куда отступили легионеры, подтянулись лучники с зажигательными стрелами и маги.

Лесной пожар начался быстро — сказалась стоявшая не первую неделю сухая погода. Она же не позволила легионным магам призвать дождь и потушить огонь, так что имперцы вынуждены были отходить дальше на юг.

Но отступление — это всегда очень рискованный манёвр, грамотно отступить куда как сложнее, чем успешно атаковать.

Пламб оставил несколько турм всадников в качестве заслона и наконец отдал приказ на отступление. Однако опустившаяся темнота не сильно помешала лёгкой кавалерии диких, которая тут же повисла на плечах отступающих имперцев. Стычки продолжались почти половину ночи, пока легионерам всё-таки не удалось оторваться от преследователей и отойти дальше на юг.

Исходя из чистой арифметики Новорим вполне мог объявить приграничное сражение своей победой — потеряв не более трёх тысяч человек убитыми, имперцы перебили как минимум вдвое больше варваров.

Но в стратегическом плане это был провал — Орда прорвалась на юг, а два легиона хоть и сохранили личный состав, но оказались рассеяны и дезорганизованы.

Легат Келер ошибся в оценке сил противника — да, изначально в сторону Восточного Предела шло до двадцати тысяч диких, а ещё тридцать тысяч нацеливались на форсирование Магны. Но то оказался ложный манёвр — дикие лишь обозначили удар по Туманным бродам и совершили несколько набегов на захваченных кораблях, а изображать серьёзную армию, готовящуюся к атаке, осталось не больше пяти тысяч хорасанцев и двух тысяч примкнувших к ним местных гефарцев.

К Дорпату широким фронтом шла почти сорокотысячная армия Северной Орды, но разлетающиеся со скоростью лесного пожара слухи говорили, как минимум, о стотысячном войске.

Единственное, что сдерживало панику — тоже слухи, но на этот раз о появившейся на юге армии принцессы Афины, которая спешила на помощь вместе с союзными федератами. Тут уже о сотне тысяч копий никто не говорил, но шептались, будто воины Её Высочества сильны не числом, а умением, и что ей служат сотни прибывших с Тёплого берега боевых магов.

Собиравший близ Дорпата рассеянные силы легионов легат Келер к таким слухам относился скептически, но подкрепление с юга его всё равно радовало. И даже перспектива подчиняться девчонке-бастарду его не слишком огорчала — раз приказ о подчинении пришёл с самого верха, то так тому и быть. Девчонка, лягушка, неведома зверушка… Раз назначили командиром, значит так надо. Келер не мог похвастаться высоким происхождением, так что традиционный нобильский гонор ему был несвойственен. Это вот Пламб из благородных, потому и такой придурок… был.

Премьер-легат Иннокентий Пламб погиб от шальной стрелы какого-то хорасанца во время ночного отступления. И, возможно, это ещё было благом, потому как за бездарное командование и поражение принцесса Афина вполне могла отдать его под трибунал и… Ну, она вроде как наполовину северянка, а северяне не любят простых решений типа повешения или отрубания головы.